Реставратор
Еще раз напомнив Илсе об утреннем визите, Чернов забрал своих пассажиров и поехал. Ближе всех жили Игорь с Мариной. Игорь сидел рядом с ним, впереди, и, усмехаясь себе под нос, посматривал на Олега. Ситуация его явно забавляла, чувствовалось, что Смолу так и подмывает спросить у друга, как тот собирается выпутываться из создавшейся ситуации. А Олег и не собирался. Зачем? Тело, чего скрывать, все сильнее просило разрядки, виновница этого состояния рядом, да еще и сама напрашивается в гости. К чему тогда сомнения? Карина ведь не колеблется ни секунды, что ж ему-то дергаться? Что же касается Илсы, то они все взрослые люди, она обладала правом первого выбора, девушка его сделала, обсуждать уже нечего. Впрочем, Илсе тоже не все следует знать. ни он, ни Карина о сегодняшней ночи никому говорить не обязаны. Может они кофе пили, да мазню его смотрели?
Кстати просьба показать рисунки, от Карины прозвучала в ту же минуту, едва только захлопнулась дверца за Нелей. Высказана она была таким тоном, что секс едва не начался прямо в машине. Он бы и начался, если бы Карина смогла перебраться на переднее кресло, но она забыла это сделать у Нелиного дома, а после этого Олег несся не останавливаясь. Его подстегивало отсутствие комплексов у пассажирки.
Поднимаясь на лифте, они уже вовсю целовались, так что времени для картин не осталось. А затем инициативу взяла в свои руки Карина. И Олег был ей благодарен за это. Когда такая яркая и красивая женщина столь явно выражает свое желание, любой мужчина будет польщен, Чернов не исключение.
Олег еще раз посмотрел на умиротворенное лицо Карины. Выгнутые брови, хорошей формы и толщины, видно, что девушка уделяет им достаточное внимание, маленький, правильной формы носик. Алые губки немножко полноваты, но в сочетании с безупречной, с легким оливковым оттенком кожей и блестящими черными волосами смотрятся неплохо.
«Да она просто красавица, – подумалось Олегу. – Как же я раньше этого не заметил?»
Словно бы заново открывая для себя достоинства своей добычи, он перевел внимательный взгляд на крупную грудь, украшенную расслабленной изюминкой соска. Черт возьми, как такая красотка могла оказаться без постоянного партнера? А в том, что его не было, Олег не сомневался, уж больно сексуально голодна была Карина. Что оказалось для Олега весьма кстати – ему последнее время не везло на достойных партнерш.
– Тебе понравилось? – чуть-чуть хриплый голос удовлетворенной женщины прозвучал неожиданно.
Олег вздрогнул. Вот это номер, а он думал, что она спит. Наивный!
Он поднял голову и наткнулся на ее лукавый взгляд. Так-так, судя по тому, как блестят эти карие глаза, гостья еще не выдохлась, отнюдь.
– Какие у тебя мышцы! – Карина провела тонким ухоженным пальцем по его бицепсу Чернова.
Фиолетовый, с белыми и золотистыми крапинками замысловатого иероглифа ноготь, прочертив на коже реставратора тонкую красную полоску, переместился на грудь, прошелся по соску и двинулся ниже. Олегу стало щекотно, и он, поймав ее руку с длинными пальцами, прижал молодую женщину к себе. Мгновение, и тело Карины, растекаясь приятной тяжестью, мягко накрыло его торс.
– Вот ты и попался, хитрец! – низким голосом проворковала Карина. Олегу казалось, что на нем лежит и мурлычет большая теплая кошка. – Заманил невинную девушку к себе, пообещал показать картины, а сам… А и вправду, где обещанное? Ну-ка показывай, что ты там прячешь?
Не сходя с дивана, Карина вскочила на ноги и, нисколько не стесняясь своей наготы, посмотрела вокруг. Стены были увешаны старинным оружием. Сабли, мечи и несколько топоров всевозможных форм и размеров, заполняли все пространство за изголовьем широкой низкой кровати.
– Собираешь? Неужели все настоящее? – удивилась она. – А если милиция?
– Это муляжи, – пояснил Олег. – Подделки.
– Покупаешь? – продолжала допрос гостья. – Где? В магазине на Варварке?
– Нет, я их сам делаю, – неохотно ответил Олег. – Для собственного удовольствия. А что, похоже получилось?
– Я бы ни за что не отличила. – Карина поежилась. – Все равно страшные. Так, ты меня не отвлекай, признавайся, где обещанные картины?
Не рассчитывая на ответ, девушка передвинулась поближе к шкафу.
– Здесь! Я угадала? – С улыбкой коварной соблазнительницы, подняла свою соблазнительную ножку и коснулась большим пальцем ноги Олега. Ее полная грудь тяжело колыхнулась, отчего в Чернове вновь стал разгораться внутренний жар.
– Да на кой они тебе? – Хрипло проговорил Олег. – Иди ком мне!
– Я думаю, все в шкафу. – словно не расслышав, проговорила Карина, проводя кончиком пальца ноги по телу Чернова. – Я права? Говори, чем скорее скажешь, тем быстрее мы продолжим! Ну? Не тяни! Здесь, в шкафу?
– Открой и посмотри, – наконец сдался Олег. – Там, на второй полке…
Повторять не пришлось. По‑кошачьи легко соскочив на пол, Карина распахнула дверцу и, вытащив скоросшиватель с рисунками, открыла. Ее глаза округлились.
– Это же как у Валеджо! – воскликнула она. – Он тоже чудовищ рисует.
– Нет, Борис Валеджо рисует драконов, а тут, как видишь, совсем другое. – Олег, обернув простыню вокруг бедер, подошел к столу. – Это одна из первых моих работ. Видишь, здесь еще не так рельефно проработаны мышцы. Лучше там дальше посмотри, на других рисунках.
Карина перевернула страницу и вздрогнула. На нее смотрели человечьи глаза, но принадлежали они буйволиной голове. Гордо запрокинутая, она была увенчана загнутыми рогами, но при всем этом казалась маленькой по сравнению с мощным торсом. Его неправдоподобно-шарообразное от гипертрофированно раздутых мышц тело, ниже пояса было покрыто густой шерстью, что придавало существу вид ужасающего разрушителя. Ощущение подчеркивалось окровавленным диковинным дискообразным топором, что сжимали его сильные пальцы с грозными когтями. Довершали картину огромные копыта нижних конечностей и сильный хвост, хлещущий по раздутым икрам мощных ног с такой скоростью, что с кисточки на его конце слетело облачко пыли. Казалось, еще мгновение – и чудище оживет.
Карина почувствовала, как по телу пробежал озноб. Картина была настолько реалистично прописана, настолько выверена была каждая черточка изображения, что ей на миг показалось, что это фотография, а не рисунок. Значит, ребята не врали, когда рассказывали об этом.
– Как же ты смог придумать такого… такое чудовище? – Девушка запнулась, не зная, как назвать монстра. – Олег, я не понимаю. Чтобы так нарисовать, нужно же видеть его!
– А я видел, – с улыбкой ответил Чернов, и было непонятно, шутит он или говорит серьезно.
Карина, ожидая продолжения, посмотрела на рисунок, но Олег молчал. Нет, от него просто так ничего не добьешься. Тогда попробуем по-другому. Карина непринужденным движением бросила листки на стол и потянулась, заложив руки за голову. Немного постояла так пусть неблагодарный полюбуется ее фигурой, потом, слегка покачивая бедрами, подошла к постели и, наклонившись над Олегом, зазывно посмотрела ему в глаза и многозначительно улыбнулась.
Глава 4
Проснувшись, Олег первым делом посмотрел на часы. Без четверти час! Он же должен был в десять быть у Илсы! Тут он вспомнил о Карине. Господи, только этого не хватало – Объяснять лежащей рядом девушке, что ты спешишь к другой!
Не поворачиваясь, Олег потянулся рукой к мягкому телу, оказавшейся такой горячей подруги. Рука тронула холодную простыню – постель оказалась пуста!
Олег резко повернулся. На месте, где спала Карина осталась только вмятина, все еще хранившая формы роскошного тела.
Чернов прислушался, может, она в ванной? Нет, стояла такая тишина, что сомнений не оставалось, в квартире он один.
Все еще не соглашаясь с очевидным, Олег вскочил с постели и, не одеваясь, выбежал в коридор. Ни обуви, ни одежды ночной гостьи не было.
Все же Карина ушла, а он проспал все на свете!
Хоть бы его перед уходом разбудила. Хотя нет, это как раз хорошо. Как говорится, самое красивое у женщины – это спина, когда она утром уходит. Молодец, Каринка и тут оказалась на высоте! Может, все же зря он ее недооценивает?
Ладно, все это хорошо, но как же быть с обещанием, которое он дал Илсе? Она надеялась, наверняка ждала, а он все проспал! Нужно хотя бы позвонить, извиниться, попробовать договориться отремонтировать часы в другое время.
Олег поискал в джинсах бумажку с номером телефона. Так, вот она! Набрал семь заветных цифр и замер. Один гудок, второй, третий… После восьмого стало ясно, что трубку на том конце не поднимут. Илса или ушла, или обиделась и не подходит к телефону. Скорее, второе. А может, самому поехать к ней? По крайней мере, это будет порядочнее, чем сидеть и ждать, пока она поднимет трубку.
Олег быстро собрался, благо с тех пор, как отпустил бородку, бритье перестало отнимать время по утрам. Хотя какое сейчас утро? Машина стояла там же, где он ее оставил ночью, – прямо у подъезда. Угонщиков он не боялся. Стихийные здесь не появляются, а среди местных воров желающих связываться с Черновым не было.
Быстро доехать не удалось. В это время дня улицы Москвы забиты машинами, повсюду пробки. Пришлось прибегнуть к старому способу и пробираться переулками и дворами. Но на пересечении с Садовым кольцом все равно застрял, и надолго. В Москве, если уж попадешь в пробку, вылезешь нескоро.
К дому Илсы Олег подъехал лишь в половине третьего. Он долго жал кнопку звонка, надеясь, что девушка если уходила куда-то, то уже успела вернуться. Но все было тщетно. Как же можно было так лопухнуться? Хоть бы будильник поставил. Олег вспомнил, как они с Кариной ввалились в его квартирку. Какой там будильник! Разве ему до этого было? Эта чертовка рассчитала все точно, вымотала его так, что он все на свете позабыл! Вот и думай теперь, как оправдаться.
Олег почесал затылок. А что, если Вере позвонить? Илса ее подруга, может, она что знает? Да, пожалуй, это мысль.
Таксофон удалось найти только через три квартала.
Олег набрал по памяти семь цифр. Но и на этот раз, кроме длинных гудков, ничего не услышал. Судя по всему, никого нет дома. Да и в самом деле, кто в такое время дома сидит? А рабочего телефона Веры он не знает. Может, позвонить Тарасу? Да, а что он ему скажет? Мол, дай служебный телефон Илсы? Черт, забыл совсем – сегодня же Илса в отгуле! Она же вчера сама говорила об этом! Вот же вылетело из памяти! И что теперь, где ее искать? Может, все же позвонить Вере? Неудобно, Каринка наверняка той уже похвасталась. А если еще не позвонила, то обязательно позвонит, подруги же. Нет, наверное, лучше всего будет подождать Илсу у ее подъезда. Рано или поздно она появится. А что ждать придется, так кто в этом виноват? Илса тоже, наверное, ждала и нервничала, теперь его очередь.
Олег вернулся к подъезду Илсы. Чтобы не бросаться в глаза, свою «восьмерку» он поставил немного в сторонке. Настроившись на длительное ожидание, слегка опустил спинку кресла. Ладно, подождет, спешить все равно некуда. Солнце светит, воробьи чирикают, очень даже неплохо. Жаль только, не купил чего-нибудь попить, а если бы додумался еще бутербродов набрать, совсем хорошо было бы!
* * *Когда Олег проснулся в третий раз за этот день, дело шло к вечеру. Народ валом валил от станции метро и от автобусных остановок. Кто к кастрюлям, кто к телевизору, а кто к припасенной загодя бутылочке пива! Ах, хорошо бы сейчас банку колы, да из холодильника. А еще лучше минеральной воды. В пересохшем рту стоял неприятный привкус. Да, надо обязательно попить и пожевать жвачки. А то нехорошо с людьми говорить, когда изо рта такой выхлоп.
Припарковал машину у ближайшего киоска, Олег выпил залпом банку колы. Стало легче. Бросив в рот подушечку «Дирола», рассеянно глядя по сторонам, прошелся вдоль ларьков. И вдруг почувствовал на себе чей-то взгляд. Он резко обернулся. На противоположной стороне улицы стояла Илса и смотрела на него.
Олега как будто кольнуло в сердце. Как он мог променять эту леди, нет, королеву, на какую-то Карину? Надо же быть таким ослом! Вот же дурак! Ну дурак, он и есть дурак, взял сам все себе и испортил! Или еще не испортил? И почему испортил? Испортить можно то, что есть, а чего еще не было, как можно испортить? Не-не-не никаких пораженческих настроений, у них с Илсой еще ничего не было значит, и измены никакой нет!
И все же, Господи, сделай так, чтобы она его простила.
Олег бросился вперед, лавируя между застрявшими в пробке машинами, и через считанные мгновения стоял уже рядом с Илсой.
– Илса, извини, пожалуйста, я проспал! – брякнул он с ходу. Нет чтобы сказать, мол, перепутал адрес, забыл номер телефона. – А потом звонил, приезжал, а тебя нет!
– Мама, знакомься, это Олег. – Девушка повернулась к стоявшей рядом хорошо одетой пожилой женщине, которую Олег поначалу не заметил. То, что дочка пошла в маму, было ясно как день – одно лицо, одинаковый рост, только у матери сеть морщинок в уголках губ и у глаз. Хотя нет, еще глаза различаются. Как будто одинаковые, золотисто-карие, но приглядишься и убеждаешься, нет, разные. У Илсы они теплые, кроткие, мягкие, а у матери более желтоватые, чем зеленые. И сам взгляд жесткий колючий, немигающий. Совсем как у тигрицы, такой же пронзительный, словно она тебя насквозь буравит.
– Олег, это моя мама. Ее зовут Алла Рихардовна, – продолжила знакомить Илса. – Я ее только что встретила, и… вот приехали домой.
– Вы меня извините, я действительно виноват!! Но я сейчас все быстро сделаю! – торопливо продолжал говорить Олег, почти не слыша Илсу. – Я прошу вас, пойдемте посмотрим, что у вас сломалось.
– Мама, может, действительно пойдем? – поддержала его Илса. – Олега все хвалят, говорят, отличный мастер.
– Вы нас извините, Олег, – вежливо, но твердо произнесла Алла Рихардовна. – Давайте лучше как-нибудь в другой раз. Дело в том, что я сегодня жду гостей. – Она повернулась к дочери: – Я совсем забыла тебе сказать, через полчаса к нам приедут пациенты. Так что сама понимаешь, не сегодня. Простись со своим знакомым и быстро домой. Я тебя жду. До свидания, Олег.
Алла Рихардовна, даже не взглянув в сторону Чернова, направилась к переходу.
Олег оторопело застыл. Странная какая-то. Может, она думает, ему деньги нужны?
– Вы не думайте, я не из-за денег, я бесплатно все сделаю! И быстро! – торопливо проговорил он ей в спину. Алла Рихардовна остановилась и повернулась к нему.
– Нет, Олег. – Женщина покачала головой. – Я ничего не имею против тебя, возможно ты хороший парень, но за тобой… Нет, не надо, просто не нужно, и все. Может, потом, не сейчас… Впрочем, нет, не знаю, не знаю, давайте перенесем этот разговор на более подходящее время.
– Мама, что с тобой? – растерянно воскликнула Илса. Олег обиженно насупился. – Мама, Олег порядочный человек, и то, что он проспал…
– Он не просто проспал, он был с женщиной! – отрезала мать, повернулась и пошла дальше. Было слышно, как она бормочет: – Но я ее почему-то не вижу. Если хочешь… но ее… ее нет, я ее не вижу!
Илса устремила непонимающий взгляд на Олега. Чувствуя себя так, словно его уличили во лжи, что, кстати, наполовину так и было, он с разобиженным видом махнул рукой и со словами: «Я просто хотел помочь и все. Мне ничего от вас не нужно» – пошел к «восьмерке». На полпути он остановился, решив, что называется, оставить дверь открытой:
– Не понимаю в чем проблема, но если понадоблюсь, найдешь меня через Веру.
* * *Эмма Фадеевна Акопян, пожилая медсестра, сдав смену в роддоме, где она работала, по заведенному обычаю посидела часок с подругами за чашкой чая и лишь после этого отправилась домой. По дороге Эмма Фадеевна зашла на рынок – она не признавала продуктов из магазина. Нагруженная сумками, она направилась к старой панельной пятиэтажке, где жила вместе с внучкой в маленькой квартирке на четвертом этаже. Должно быть, внучка дома. Это из-за нее Эмма Фадеевна не спешила домой – не хотелось начинать неприятный разговор. Но как ни оттягивай, а серьезно поговорить с ней все равно придется. Внучка совсем совесть потеряла, опять не ночевала дома! Думает, если мама с папой в Ереване, то можно делать что хочешь? Или она думает, бабушка у нее – выжившая из ума дура и не догадается во время дежурства проверить, дома внучка спит или нет? Как бы не так!
Эмма Фадеевна глубоко сожалела о том, что поддалась на уговоры Карины и не сообщила обо всем дочке и зятю с самого начала. Надо было сказать хотя бы дочке. Но что теперь поделаешь, хотела как лучше. А надо было звонить сразу, как только внучка впервые провела ночь неизвестно где и пришла домой только утром. Якобы у подруги засиделась, а потом метро не работало. Как будто телефона у нее не было. Спиртным разило, ну не то чтобы разило, но попахивало.
Эмма Фадеевна тяжело вздохнула. И в кого она такая уродилась? Дочь ведь совсем другая была, тихая, скромная. Да и Карина раньше не заставляла за себя краснеть, а год назад словно с цепи сорвалась. Какими глазами она теперь посмотрит на ее родителей?
Эмма Фадеевна, женщина грузная и неповоротливая, добралась наконец до четвертого этажа, подошла, пыхтя и отдуваясь, к своей двери и нажала на кнопку звонка, со злорадством предвкушая, как разозлится ее беспутная внучка. После бурной ночки всегда хочется сладко поспать. Нет, моя красавица, вставай и принимайся за дело. Самое время стирку устроить, прибраться. Замуж выйдешь, придется работать не покладая рук…
Странно, звонок, что ли, не работает? Да нет, слышно ведь, как он звонит. Нет, моя драгоценная, хотя у бабушки ключ имеется, но все равно тебе придется встать и открыть. Эмма Фадеевна еще раз нажала на кнопку и подержала палец подольше. Просыпайся, моя милая, просыпайся!
Медсестра прислушалась. Обычно после долгого звонка за дверью раздавались шлепки босых ног, но на этот раз время шло, а ничего не происходило. Господи, неужто так обнаглела, что до сих пор не вернулась? А может, она в ванной? Эмма Фадеевну прижалась ухом к двери и, покачнувшись, навалилась на нее всем телом. Дверь беззвучно открылась.
То, что увидела бедная Эмма Фадеевна, повергло ее в ужас. На полу, в огромной луже уже засыхающей крови плавала… женская рука! Отсеченная от тела кисть лежала тыльной стороной вверх и несчастная медсестра сразу узнала эти фиолетовые ногти с золотистой вязью. Такой маникюр делала Карина, ее любимая внучка!
Несчастная женщина потеряла сознание.
Глава 5
Старший следователь районного УВД Виктор Емельянович Порывайко, несмотря на свой относительно молодой возраст, был достаточно опытным специалистом. Ему не понадобилось долго разглядывать, что творится в квартире Акопян, чтобы понять всю серьезность нового дела. Быстро распределив обязанности, он и остальные сотрудники, прибывшие к месту происшествия в составе дежурной группы, приступили к осмотру места происшествия. Эксперт то и дело щелкал камерой, отчего Виктор машинально щурился, пряча глаза от ослепительной вспышки, участковый с оперативником опрашивали соседей, второй оперативник побежал за понятыми. Привычная работа.
Порывайко прошелся глазами по луже крови. Да, дело серьезное, на самоубийство или несчастный случай не спишешь, здесь чистый криминал. Интересно, настоящий маньяк поработал или убийца просто пытается косить под больного? Судя по тому, в какое время произошло убийство – около двенадцати часов дня, – нужно быть по-настоящему психом, чтобы решиться на такое. Да и характер нанесенных ударов, таков, что любителю не нанести. Нет, похоже, это не имитация. Такое впечатление, что убийца насмотрелся дешевых американских боевиков, после чего решил и здесь такую же бойню устроить. Фредди Крюгер, мать его!
Порывайко вспомнилось утреннюю сводку о происшествиях в Москве, там сообщалось о террористических актах, происшедших минувшей ночью. Какие-то уроды взорвали две многоэтажки – одну на севере города, другую в самом центре. Вот гады, совсем распоясались. Ну как тут не поверить в теорию серийности невероятных совпадений, о которой только вчера говорили по телевизору? Там один ученый, – настоящий или нет, непонятно, Виктор особо не присматривался, смотрел так, в полглаза, – доказывал, что в мире все взаимосвязано. И что одиночных, спонтанных событий не бывает, обычно они идут сериями, просто люди этого не замечают. Если и обращают внимание, то только на одно-два, дальше уже анализ не идет, мозг отказывается верить в фатум, в неизбежность катастроф и рассматривает их в отрыве друг от друга. Людям легче посчитать, что несчастья случайно совпали во времени, чем поверить в то, что все на Земле взаимосвязано, что все давно запрограммированно и все это можно просчитать. И есть те, кто умеют считывать события, прогнозировать их. Нострадамусы всякие, Ванги и прочие их последователи. Но признаться в том, что кто–то одарен знаниями, талантом, гением, а ты нет, ох как сложно. Чем трудится и получать крупицы новых знаний, лучше отмести эту науку, признать ее шарлатанством и продолжить молиться госпоже Случайность.
А на самом деле, ничего спонтанно не происходит, все имеет свое начало, зарождение, развитие и финал, который в свою очередь, является толчком, порождающим следующее событие. Просто век и ум человеческий настолько коротки, что мы не успеваем отследить эти связи, а на самом деле, все не так, и скорее одиночные события это и есть крайне редкое явление. Серии случаются значительно чаще. Стоит только где-то произойти событию, вероятность которого хоть и существует, но бесконечно мала, как тут же случаются такие же, только в других областях. Если начнут падать самолеты, так уж за один месяц выполнят годовую норму. Если утонул корабль, то жди сообщения о второй трагедии на воде!
Виктор Емельянович относился к тем, кто верил в стечение обстоятельств и связи в групповых инцидентах признавал с большой неохотой. Конечно, появление маньяка повышало статус дела и за его раскрытие можно было надеяться на повышенное вознаграждение, но вот признавать одиночное, пусть и кровавое убийство за дело рук больного человека не хотелось. По его опыту, убийца Акопян скорее всего съехавший с катушек наркоман, чем маньяк, но в народ уже пошла иная версия. Впрочем, следователя беспокоило не столько кто нашинковал свою девицу, чем почему это произошло именно в том районе, где работает Виктор, и почему именно в его смену? Порывайко сокрушенно покачал головой: вот не везет, так не везет. После этих взрывов любое серьезное преступление будет на таком контроле, что запросто можно без работы остаться. Это как минимум.
Хотя, с другой стороны, если взяться за дело умно, то можно сделать хорошую карьеру. Быстро, по горячим следам раскрутить преступление – вот и шанс отличиться по-крупному. А что, почему бы и нет? Главное – найти зацепку, указание на возможного преступника. И потом крутить его, мять и давить до тех пор, пока или сам не расколется, или не укажет дорожку к настоящему маньяку. Но для этого очень важен темп, малейшая задержка – и дело заберут, а тебя запишут в неперспективные.
Порывайко еще раз посмотрел на останки. Да уж, расчлененка не такое и реднкое явление, как кажется, но чтобы вот так, таким странным такое редко увидишь – тело расчленили на три, нет, если учесть руку, то на четыре части! Убийцы, пусть и маньяки, существа ленивые, они рубить кости не станут, они разделят тело по естественным местам – суставам. А здесь рубили по кости, так только в старину на поле боя, но там тоже одного удара хватало. Да, были в истории упоминания о лихих рубаках разваливающих шашкой от плеча и наискось до пояса, но и все, зачем же в этом случае еще и повторно рубить?
Интересно, каким оружием можно было так рубить? Топор? Да нет, у топора лезвие не такой ширины, так не рассечет. Сабля? Чушь собачья! Это только в книжках былинные герои одним ударом рубили и седока и лошадь. Да и кто будет посреди бела дня бегать по Москве с саблей в руках?
Следователь поежился. Вот подвалило счастье! Попробуй разгадай, что было на уме у психа, который это сделал. Ни логики, ни смысла, только сумеречная зона сознания. Порывайко не любил такие дела. Да и кто их любит? Если таковые и есть, ему они неизвестны.
– Зинчук! – позвал он опера, на свою беду попавшегося на глаза следователя. – Коля, ты чего стоишь? Давай пройдись по соседям. Не может такого быть, чтобы никто ничего не видел.
Зинчук, самый молодой, но весьма амбициозный инспектор местного уголовного розыска, молча кивнул. Его бледность и молчаливость говорили яснее всяких слов. Было видно, что он борется с подступившей к горлу тошнотой. Салага. Нервы шалят, что поделаешь. Он-то сам всякого повидал, но такого пока не приходилось.
Порывайко остановил взгляд на откатившейся части туловища. Удар был нанесен по косой. Он начинался от правой грудины и, перерубив позвоночник, прошел над левой частью тазовой кости. Обычно бьют сверху, а тут сбоку… Но и этого зверю показалось мало. Второй удар пришелся по тазу, и теперь ноги жертвы лежали в разных частях комнаты. Красно‑буро‑белая масса, казалось, была разбросана по всей комнате. Но мерзавец и этим не удовольствовался. Он словно задался Целью выпустить всю кровь из тела несчастной жертвы. Она покрывала пол: только-только начавшая сворачиваться, казалось, все еще дымящаяся.