И тогда она решила не забивать себе больше голову.
Одно учреждение неподалеку решило отметить приближающееся Рождество, устроив у Шина обед для всех сорока своих работников. Кроме них были и обычные посетители, так что народу в зале было битком, и всем в ресторане приходилось трудиться не покладая рук, не говоря уж о том, что то одно, то другое заканчивалось быстрее, чем предполагалось. Скоро стало не хватать салфеток, и Йонг послал Майру в кладовку, где держал некоторый запас – как раз на такой случай.
Чтобы попасть туда, нужно было пройти мимо кабинета Альберта Чао, и Майра старалась ступать как можно тише, чтобы никого не побеспокоить. И вдруг услышала какой-то звук, похожий на выхлоп автомобиля.
Вот только доносился он из-за закрытой двери кабинета. «Может, там окно открыто, – подумала Майра, – поэтому так громко». Но тут же почувствовала запах гари.
Потом раздался чей-то смех.
И снова тот же странный звук.
Майра застыла, прижимая к груди кипу салфеток. Кто-то вскрикнул.
Крик тут же оборвался, и за ним последовало какое-то всхлипывание. Подумав, что кому-то, возможно, нужна помощь, хотя ее внутренний голос просто надрывался: беги, беги со всех ног! – она постучала в дверь.
– Есть тут кто-нибудь? Все в порядке? Мне показалось, я что-то слышала!..
Тут раздался еще один хлопок, и всхлипы прекратились.
Майра почувствовала, что не может сделать ни шагу, и наступившая тишина показалась ей страшнее недавнего грохота.
Скрипнула половица, дверь медленно открылась.
С гривой белых волос, дыбом стоявших на голове и переходивших в косичку, спускавшуюся чуть ли не до половины спины, Альберт Чао был похож на чокнутого азиатского ученого. Он щурился, злые глаза грозно сверкали над острым носом. Но не это было самым страшным, потому что так Чао выглядел всякий раз, когда Майра его видела.
Нет, испугало ее красное пятно у него на груди. Майра повидала достаточно сценических эффектов, чтобы знать, как выглядят кровавые пятна, и сейчас не сомневалась: это настоящая кровь.
– Что тебе надо? – спросил Чао жутким ровным тоном.
Сердце Майры билось так сильно, что ребрам было больно.
– Я… э-э… За салфетками пришла… там кончились… ну, и услышала…
– Ничего ты не слышала, – твердо заявил мистер Чао. – И ничего не видела, ясно?
Она кивала так энергично, что у нее чуть голова не оторвалась.
– Все, можешь идти. Живо!
Майра опомнилась только внизу, с салфетками в руках, которые она поспешно сунула мистеру Йонгу. Как бежала вниз по лестнице, она не помнила.
Йонг сочувственно посмотрел на нее.
– Ты как, в порядке? – спросил он. – Выглядишь так, словно привидение увидела.
– Я… э-э… – Подобрать слова никак не получалось, и Майра молча продолжала стоять на месте. Йонгу в конце концов надоело ждать, когда она заговорит.
– Ладно, оставим это. Обед еще не кончился, люди ждут.
Деликатность никогда не была его сильной стороной.
Несмотря на деловитое поведение Йонга, в ресторане ощущалась некоторая напряженность. Майра была не единственной, кто слышал выстрелы, хотя никто об этом не заговаривал. Больше того, некоторые ее знакомые куда-то исчезли – не кухонный персонал, а те, кто работал наверху, в служебных кабинетах. Наверное, испугались и просто сбежали, подумала она.
Но Майра позволить себе этого не могла, она слишком дорожила работой.
В последующие два дня ситуация сделалась еще более тревожной – полицейских нагрянуло больше, чем обычно, и они начали задавать вопросы работникам. В конце концов Майра узнала, что на площади Джирарделли обнаружили тела людей, предположительно работников ресторана Шина. Предположительно – потому что трупы сильно обгорели.
Когда пришла очередь Майры отвечать на вопросы полицейских, первым ее желанием было рассказать о разговоре с мистером Чао. Но тогда придется поделиться и слухами. А слухам она верить не хотела, во всяком случае до того злополучного дня, когда в ресторане понадобились дополнительные салфетки.
Слухи были такие: поговаривали, что «Восторг» – это прикрытие для банды.
Как именно выглядят гангстеры, Майра не знала. Разумеется, ей приходилось видеть людей, поднимающихся и спускающихся по лестнице. Одни входили через парадную дверь, другие – через заднюю. Но они мало чем отличались от грузчиков, которых нанимали в театре для установки тяжелых декораций. А их она гангстерами никогда не считала, с какой же стати подозревать людей из ресторана?
Так что, когда детектив из местного полицейского участка – полноватый мужчина в мятом черном костюме, – спросил, не видела ли она в последнее время чего-нибудь необычного, Майра сказала, что нет, ничего не видела. В некотором смысле это была чистая правда, убеждала она себя. Она не поняла ничего из того, что видела, так как же она может утверждать, будто что-то «знает»?
После разговора с детективом напряжение только усилилось, и теперь его ощущала и сама Майра. Теперь ей постоянно казалось, что мистер Чао спускается в ресторан, только чтобы посмотреть на нее. Однажды она услышала, как он спрашивает Йонга, доволен ли тот ее работой и не слишком ли много она болтает с другими служащими.
Йонг, дай бог ему здоровья, расхваливал ее – на свой лад, разумеется.
– На воровстве ее ни разу не поймал, – лаконично сказал он.
Однажды вечером в декабре она решила после смены сходить в парк «Золотые ворота». Один знакомый начинающий драматург устраивал «застольную читку» своей новой пьесы и, чтобы убедиться, что диалоги звучат естественно, пригласил группу актеров. Как и большинство писателей-новичков, он не мог позволить себе роскошь снять зал. Сам он жил в скромной квартирке, куда все не поместились бы, и он пригласил добровольцев на Марксов луг послушать, так сказать, «застольную читку без стола».
На Марксовом лугу, расположенном на самом краю парка, было много мест для пикника, вполне подходивших для этой цели, народу тут было много, а свет от расположенных поблизости уличных фонарей обеспечивал и безопасность, и возможность чтения даже зимой, когда темнеть начинает так рано. Майра читала роль Джины – лучшей подруги главной героини; в таких ролях она всегда и выступала. Большинство диалогов показались ей довольно тяжеловесными, и автору было сделано множество замечаний.
Когда читка закончилась, почти все участники заявили, что не прочь выпить, и позвали Майру с собой, но ей на следующий день с раннего утра предстояло идти на работу.
К тому же она терпеть не могла выпивку.
В общем, Майра пожелала всем спокойной ночи и двинулась в северном направлении. Было светло, и она пошла к Фултон-стрит, где собиралась сесть на автобус.
Вдруг дорогу ей преградил какой-то мужчина, охваченный огнем.
– Господь всемогущий! – воскликнула она. – Стойте! Падайте на землю и катайтесь, только так огонь собьете! Падайте и катайтесь! – Она выхватила из сумочки телефон, чтобы набрать 911.
И только тут до нее дошло, что мужчина не кричит от боли.
И вообще ничего не делает.
Просто стоит на месте.
– Эй, вы меня слышите? – испуганно крикнула она, чувствуя, как по спине пробегает холодок. Она огляделась, но поблизости не было никого, кто мог бы прийти ей на помощь. Майра вновь повернулась к горящему мужчине.
Он по-прежнему молчал. Только сейчас она заметила, что, хоть их со всех сторон окружают деревья и кусты, огонь на них не перекидывается. Даже траву не задевает.
Она открыла рот, но не сумела выговорить ни слова. Мужчина тем временем вскинул руки, и она увидела большой меч с кривым лезвием.
И тут он, наконец, заговорил. Голос его звучал, словно в испорченном репродукторе, – глухо и невнятно. Но что бы ни означали издаваемые им гортанные звуки, говорил он явно не по-английски, не по-китайски и не по-немецки. Майре показалось, что это японский. Одно слово она, кажется, разобрала – «дракон».
