Девочка, которая лгала

Но радовалась я рановато – Лазарева была одета для выхода, и через открытую дверь снизу слышались возбужденные женские голоса – очевидно, Марину ждали подруги. Лазарева дала дочке мандарин.

Девочка просияла, как будто ей подарили золотой слиток. Но Марина уже торопилась к двери.

Поймав мой осуждающий взгляд, Лазарева сделала неприятное лицо и спросила:

– Ну что? Подумаешь, ветрянка! Все дети болеют. Мы с сестрой тоже переболели в детстве. Немного зеленки, и все будет нормально. От этого не умирают.

– Маринка, мы ждем! – донеслось снизу.

– Девочки, иду!

И Лазарева исчезла.

Лу опустилась на подушку и отвернулась к стене.

– Хочешь, почитаем сказку? – предложила я.

Сама я даже в детстве болела крайне редко, поэтому мой опыт недостаточен. Но, кажется, именно так полагается обращаться с больными детьми.

– Не хочу, – капризно протянула Луиза.

– Тогда поспи, – предложила я и вышла из комнаты.

Мне нужно было сделать телефонный звонок.

Сквозь стекло я со второго этажа видела, как Марина садится в машину, а вокруг суетятся еще три девицы в разноцветных шубках. Их звонкие голоса и оживленное щебетание придавали им сходство со стайкой тропических птиц.

Я сжала зубы и набрала номер Сташевича.

Адвокат ответил не сразу, а когда все-таки взял трубку, голос его звучал как будто издалека.

– Иосиф Леонидович, у нас тут чепэ.

Я вкратце рассказала юристу о том, что случилось.

Сташевич отнесся к этому удивительно равнодушно.

Мне показалось, что я отвлекла адвоката от какого-то важного занятия. Слушал он меня невнимательно, а потом напрямую спросил:

– Евгения, что конкретно вас беспокоит?

Я разозлилась.

В конце концов, кто втянул меня в эту историю, в проблемы этой семьи?

А теперь ему и дела нет до малышки!

– Понимаете, проблема в том, что ребенок никому не нужен. Мать проводит время за шопингом и немудреными развлечениями, слугам нет дела до малышки. У девочки свои апартаменты, домик Барби в человеческий рост, куклы ростом с нее саму, куча тряпок. Но ребенка забывают вовремя покормить.

– Ну и что? Ваша забота – безопасность Луизы. А остальное вас не касается! И не тревожьте меня по таким пустякам!

Никогда еще вежливый адвокат не разговаривал со мной в таком тоне. Что это с ним?

– Меня интересует только одно, – жестко проговорила я, – насколько далеко заходят мои полномочия? Не хотелось бы устроить конфликт интересов.

– Знаете, что, Евгения, делайте что хотите, – отчеканил Сташевич и прервал связь.

Некоторое время я разглядывала телефон, стиснутый в руке, потом подумала, что время для обиды неподходящее и решила последовать совету адвоката.

Для начала я позвонила в клининговое агентство под названием «Пандора».

Да, знаю, название не слишком удачное, но в городе это лучшее агентство.

Вскоре у крыльца затормозила фирменная машина с логотипом – ларец Пандоры, из которого вылетают веселые мыльные пузыри (очевидно, взамен положенных по мифу несчастий).

На время уборки я вынесла Лу в зимний сад.

Через несколько часов апартаменты маленькой принцессы сверкали чистотой. Полог над кроватью сменили, выстирали занавески, вымыли окна и обработали ковры специальным составом.

Когда я внесла девочку и уложила в чистую постель, то с удовольствием вдохнула аромат свежести и чистоты.

Вечером Марина зашла навестить дочку.

Хозяйке уже доложили, что я устроила в ее отсутствие.

Я ждала бурного выяснения отношений и приготовилась дать отпор, но, к моему удивлению, Марина ничего не сказала, только странно на меня посмотрела. Это была маленькая, но победа.

За следующие десять дней я прошла краткий курс молодого родителя.

В жизни мне многому приходилось учиться.

Я владею несколькими иностранными языками и видами боевых искусств. Умею водить вертолет и обезвреживать взрывные устройства. Но оказалось, что воспитание маленьких девочек – куда более сложное занятие.

Первые дни Лу была тяжело больна и почти все время спала. Но затем дошкольница повеселела, и я почти круглосуточно занималась девочкой. Мне пришлось научиться многому – в первую очередь терпению. До сего дня я и не подозревала, какими противными могут быть маленькие дети. Зато я научилась пропускать мимо ушей постоянное вранье Луизы, а то оно уже начало меня раздражать.

Я с удивлением обнаружила, что шестилетка не умеет читать.

Тогда я совершила следующий шаг – через агентство наняла воспитательницу. Луиза чувствовала себя неплохо, а мне явно был нужен отдых. Оказалось, заниматься шестилетним ребенком куда труднее, чем защищать клиентов.

Масяня окончательно сдала позиции и не возражала, даже когда в доме появилась молодая женщина с дипломом педагога и психолога. Да, это вам не Мариванна! Она с порога заявила, что ее зовут Маша, но можно просто Мэри, и принялась чирикать по-английски. Очень скоро Лу начала ей отвечать.

Люблю профессионалов, и неважно, в какой области – будь то садовник, врач или няня. Мы быстро нашли общий язык с этой молодой женщиной.

Вечером мы пили чай на кухне. Лу спала в своей комнате. Марина еще не вернулась.

– Скажите, Маша, что вы думаете о девочке? – спросила я, понизив голос, Катерина, как обычно, подслушивала, чтобы потом донести хозяйке, что там затевают эти пришлые люди.

– Скажу вам честно – ребенок чудовищно запущен в педагогическом плане, – призналась воспитательница. – Видимо, девочкой совершенно не занимались. А в этом возрасте дорог каждый месяц. Да что там – каждый день. Детский мозг, как губка, впитывает новые впечатления, быстро усваивает. Четыре-шесть лет – идеальный период для обучения.

– Но ведь не все так плохо? Еще не поздно? – забеспокоилась я, как будто Лу была моей дочкой.

– Все поправимо, – улыбнулась Мария. – Развивающие занятия, рисование, иностранные языки, арт-терапия – и через полгода вы не узнаете свою подопечную.

Я подумала, что через полгода меня, скорее всего, не будет в этом доме. Я случайный человек в судьбе Луизы. Не увижу, как девочка пойдет в школу, не узнаю, как у нее дела…

– А что вы скажете насчет ее постоянного вранья? – Я перевела разговор на другую, менее болезненную тему. – Меня беспокоит, что девочка все время несет что-то невообразимое.

– Это как раз нормально, – засмеялась воспитательница. – Дошкольники плохо понимают разницу между реальностью и вымыслом. Их фантазии для них так же реальны, как жизнь. Именно поэтому они верят в Деда Мороза или фей. Лу несчастна в своей реальной жизни, поэтому компенсирует это выдумками. Сегодня она мне рассказала, как видела в лесу зомби.

– Да, про это я тоже слышала, – пробормотала я. – Ее мать смотрит фильмы ужасов. Наверное, девочка видела что-то страшное. Да еще гибель отца… Вы ведь слышали об этом? Может быть, Луизе требуется помощь специалиста?

Мария стерла улыбку с лица и серьезно ответила:

– Кое-что меня тоже беспокоит, но уверяю вас, дети крепче, чем кажутся. Смерть для них не существует. Они просто не в силах осознать, что это такое. Конечно, девочка страдает, но не из-за гибели отца – это факт ею не осознан, а от недостатка родительского внимания. А это мы с вами постараемся компенсировать.

Прошло почти три недели, прежде чем Луиза поправилась.

В один из дней, когда Марина осталась дома, в дом Лазаревых прибыл гость.

В дверь комнаты Лу постучали, и, не дожидаясь приглашения, вошел молодой мужчина в сером костюме-двойке и черной рубашке. У него была очень белая кожа и черные волосы. Синеватая тень на щеках показывала, что он из тех, кому приходится бриться дважды в день.

Увидев его, Луиза оттолкнула коробку с фломастерами и вскочила.

– Ну-ка, ну-ка, а где тут наша маленькая принцесса? – медовым голосом спросил незнакомец.

Он повернулся ко мне и неожиданно улыбнулся:

– А вы, наверное, знаменитая Евгения Охотникова?

– Не знала, что я знаменита, – усмехнулась я.

– Много слышал о вас. Да и вы обо мне, очевидно. Я – Мишаков.

Да, имя в нашем городе известное.

Алексей Мишаков занимался строительством, а поскольку был дальним родственником губернатора, то все самые вкусные подряды шли через его фирму.

Гость вручил Луизе коробку с игрушкой. Девочка уселась на пол и сосредоточенно занялась распаковыванием подарка.

– Я дружил с Леонидом, – пояснил Мишаков, глядя на девочку. – Такая трагедия. До сих пор не могу поверить, что Лёни нет.

Вошла Марина.

– Ну что, проведал больную?

– Да, на вид она просто богатырь. Моя крестница – сильная девочка!

Лу подняла голову от коробки и сообщила:

– Это дядя Алёша медведя мне подарил.

Марина молча стояла и как будто чего-то ждала. Мишаков смотрел на вдову.

Им явно мешало мое присутствие – ведь девочки можно было не стесняться.

В воздухе ощущалось странное напряжение.

– Ладно, я поехал, – наконец громко сказал Алексей Мишаков. – Дела сами себя не переделают.

Марина даже не улыбнулась.

Вечером я наконец-то дозвонилась Сташевичу.

– Иосиф Леонидович, что я делаю в доме Лазаревых? – напрямую спросила я. – Мне кажется, опасности для девочки больше нет. Прошло уже три недели с момента оглашения завещания.

– Позвольте мне самому судить об этом, – довольно сухо ответил юрист. – Вы многого не знаете, Евгения.

– И чего же я не знаю? Может быть, вы мне расскажете то, что мне следует знать?

Юрист вздохнул.

– Не забывайте, отец девочки погиб насильственной смертью. Продолжайте выполнять свои обязанности. Возможно, в скором времени что-то изменится.

Но время утекало, а все у Лазаревых шло по-прежнему.

В доме всем распоряжалась Катерина, но апартаменты маленькой принцессы теперь считались нейтральной территорией. Марина проводила время с подругами. Мэри учила малышку читать и болтать по-английски. Агеев выполнил обещание и свозил нас посмотреть щенков алабая. Мариванна больше не появлялась. Луиза окончательно поправилась и делала успехи в учебе. Все были при деле. Только я тратила время даром.

Следовало признать – Марина оказалась права.

Ее дочери ничто и никто не угрожает. Для чего Сташевич навязал мне эту работу? Я не привыкла получать деньги – и немалые – за бездействие.

Интересно, что имел в виду Сташевич?

Мои мысли то и дело возвращались к убийству Леонида Лазарева.

Это было центральное событие для всех: и для Марины, и для маленькой Лу, и для покойной Елизаветы Михайловны, и даже для меня – иначе я бы не оказалась в этом доме.

Но об обстоятельствах смерти банкира я знала совсем немного – так, какие-то слухи, короткая справка в криминальной хронике. Значит, надо получить больше информации.

Тарасов – мой город.

То есть, конечно, он мне не принадлежит, и управляет им мэр, а вовсе не Евгения Охотникова.

Дело в том, что у меня много знакомых, друзей-приятелей и просто людей, чем-то мне обязанных. А значит, тайна следствия – не для меня. Только не в этом городе.

Мой друг Игорь Алехин ушел на повышение и был недоступен, зато Галя Миронова не откажет мне в помощи. Так думала я, набирая знакомый номер.

– Охотникова, ты самый прагматичный человек из всех, кого я знаю, – выдала мне подруга, – никогда не позвонишь просто так. Только если тебе что-то от меня нужно.

С Галиной мы знакомы давно, она знает меня как облупленную, поэтому я не стала хитрить.

– Никогда не беспокою тебя по пустякам. Ты единственная, кто может мне помочь.

«Капитанская дочка» слегка оттаяла.

Прозвище Галя получила потому, что была потомственным полицейским. Я хорошо знала ее отца, домашнего тирана и садовода-самоучку.

– Как папочка?

– А, не спрашивай, – засмеялась Галя, – у него новое увлечение – туя. Радует одно – уже глубокая осень, и садовый сезон закрыт. Ладно, Евгения, что тебя интересует?

– Лазарев, – честно ответила я.

– Ну, знаешь! Следствие еще идет. Ничем не могу помочь, подруга. Не лезь куда не звали.

– Слушай, за полгода не раскрыли – значит, будет тебе висяк, огрызнулась я. – Я же прошу только сведения общего характера. Ваши служебные тайны меня не интересуют. Мне ведь приходится работать в этой семейке. Ну, помоги, а?

– Ты понимаешь, что толкаешь меня на служебное преступление? – устало спросила Галина.

– Да, – честно призналась я, – а ты знаешь, что я не отстану?

– Что тебя интересует?

– Всё! – жадно задышала я.

Вкратце история выглядела так.

Полгода назад, весенним утром, местная жительница Мария Баранова отправилась в лес.

Как она объяснила потом следователю, собирать лекарственные травы. Именно на рассвете их целебная сила особенно велика.

Вместо полезных растений пожилая женщина обнаружила автомобиль, а в нем труп Леонида Лазарева.

Банкир был застрелен с близкого расстояния из оружия, которого так и не нашли. Прочесали лес, опросили всех местных жителей. Никто ничего не видел, не слышал и не знал.

За полгода следствие не продвинулось ни на миллиметр. Все деловые контакты банкира проверили в первую очередь.

Таких людей, как Лазарев, не убивают, чтобы украсть кошелек. Их смерть всегда результат столкновения финансовых интересов. Но все, у кого могли быть претензии к Леониду Андреевичу, оказались чисты.

Мишакова проверяли особенно старательно – незадолго до гибели банкира тот, бывший прежде его близким другом, разорвал контакты с Лазаревым. Но у Мишакова оказалось алиби.

Оставалась единственная версия: кто-то нанял киллера, и пока заказчик наслаждался стопроцентным алиби, к примеру, в ресторане, профи выполнил заказ. Но и тут было много непонятного.

Было неясным, что Лазарев делал в лесу. Застрелили его ночью, за несколько часов до рассвета. Зачем мужчина поехал в лес? На встречу с кем-то? Но к чему такая таинственность? Лазарев был замешан в криминале? Но до сих пор за ним такого не водилось, с чего бы на шестом десятке лет затевать грязные дела? Наркотики тоже исключались.

Особенно меня поразил один факт.

– Слушай, я никак не пойму, почему такой серьезный человек, как Лазарев, ездил один, без охраны?

Галина помолчала.

Потом ответила:

– Так и знала, что докопаешься. Ладно, слушай. Охранник у банкира был. Он остается главным подозреваемым по этому делу. Естественно, мы это не афишируем. Версия для криминальной хроники – киллер.

– А как его зовут, этого охранника?

Дело в том, что я знаю всех, кто связан с охраной и безопасностью в нашем городе.

– Герман Ерпылев.

– И где он сейчас?

– Это и есть главный вопрос. Утром того дня Лазарев уехал в банк в сопровождении охранника, вечером поехал домой. И с тех пор его не видели живым. А телохранитель пропал.

Галя замялась.

– Давай выкладывай все.

– Ладно, слушай. По некоторым косвенным данным он и убил хозяина.

– Ну, конечно, – горько усмехнулась я. – В детективных романах убийца – дворецкий. А в жизни кто? Охранник! Нет, чтобы поискать кому выгодно…

– Не учи меня, Охотникова, – строго сказала Галя. – Первое – и главное – банкир застрелен из такого оружия, на какое было разрешение у его охранника. И еще. Незадолго до гибели Лазарев хотел охранника уволить. Есть свидетели.

– Это кто же, позволь узнать?

– Домработница. Нет, домоправительница. В общем, такая вкрадчивая девица, Екатерина Гордеева.

– А, как же. И ты ей веришь?

– А почему бы и нет? Она лицо незаинтересованное. И есть еще кое-что. У Лазарева на руке были часы дорогущие. Так вот, они пропали.

– Ты на что намекаешь? Что телохранитель – не только убийца, но еще и вор?!

– Я ни на что не намекаю, – вздохнула Галина. – Я тебе в открытую сообщаю, что на эти деньги можно уехать, скажем, на Барбадос и жить там какое-то время, ни в чем себе не отказывая. Ну вот, Евгения, ты снова заставила меня совершить должностное преступление. Вот скажи, почему я тебе помогаю, а?

– Наверное, потому, что надеешься, что я, Евгения Охотникова, прилипала и заноза, сдвину ваше дело с мертвой точки, – ответила я. – Пока, подруга.

Итак, местная жительница по фамилии Баранова – вот кто интересует меня в первую очередь. Да, знаю, ее уже допросили, и не единожды. Но это вовсе не значит, что женщина рассказала все, что знает. Не то чтобы я не доверяла полиции. Но я, Евгения Охотникова, тоже кое-что умею. Обучена…

С появлением Мэри Поппинс жизнь маленькой Луизы изменилась к лучшему. В отличие от Мариванны воспитательница точно знала, что нужно шестилетнему ребенку.

В жизни Лу появилось понятие «режим дня». Маленькая принцесса немного сопротивлялась, но Мэри умеет настоять на своем. Теперь девочке больше не приходилось таскать бананы из холодильника, когда проголодается.

Обслуживающий персонал слушался Марию беспрекословно. Даже к вредной Катерине та нашла какой-то хитрый подход, и домоправительница по первому требованию исполняла просьбы новой няни.

Луиза больше не скучала, не торчала перед телеэкраном и не засыпала где вздумается. Девочка была умыта, одета по сезону, и каждая минута была заполнена каким-либо полезным занятием: девочка научилась читать, немного болтала по-английски и даже полюбила рисование.

Луиза окончательно поправилась, но выходить на улицу ей пока не разрешали.

Так что я могла спокойно оставить свою подопечную с няней и побеседовать со свидетельницей.

Я нашла Луизу и Мэри рядом с аквариумом: дохлых рыбок давно убрали, и теперь там кипела жизнь – вуалехвосты и скалярии скользили за стеклом, а Лу под руководством воспитательницы насыпала им корм.

Я предупредила, что ухожу, и меня не будет часа два.

Лу на минуту оторвалась от своего увлекательного занятия, помахала мне ладошкой и сообщила, что рыбы ночью превращаются в принцесс. Вылезают из аквариума и гуляют по дому.

Я сказала, что на свете бывает еще и не такое.

Мэри заверила меня, что я могу не беспокоиться – день у них с Луизой расписан по минутам до самого вечера. И если нужно, я могу располагать временем как захочу.

Марины Эдуардовны не было дома, так что отпрашиваться у хозяйки не пришлось.

Нужно сказать, что в последнее время Лазарева совершенно устранилась от забот о дочери.

Масяня даже не каждый вечер приходила пожелать малышке спокойной ночи.

Не знаю, чем была так занята хозяйка.

Радовало только одно – Лу совершенно не скучала.

На мой дилетантский взгляд, Марине стоило бы задуматься и что-нибудь срочно предпринять, а не то посторонний человек вытеснит ее из сердца дочери. Впрочем, это не мое дело.

Будем считать, что сегодня у меня выходной. В охраняемом поселке, в собственном доме Луиза в безопасности.

Так что я села в свой «Фольксваген» и отправилась в поселок Красный Текстильщик, именно там проживала свидетельница.

День был будний, время дневное, поселок выглядел покинутым. Жители либо ездили на работу в Тарасов, либо нанимались сторожами и горничными к богачам по соседству.

Минут двадцать петляний по проселкам и расспросов привели меня к жилищу Барановой.

Передо мной предстал одноэтажный дом за щелястым забором, на цепи заливалась лаем кудлатая собака, но не зло, а вроде даже бы весело.

Мол, положено лаять, вот и отрабатываю свои харчи, ты уж зла не держи, прохожий.

Я потрепала псину по загривку и постучала в окно. Дверь скрипнула, и на пороге показалась… Мариванна, уволенная мной няня маленькой Лу.

Женщина вытаращилась на меня:

– Это чего, вы и тут меня нашли? – потрясенно проговорила нянька. – С работы прогнали, заработка лишили. Да чего вам от меня еще надо? В тюрьму, что ль, меня засадить хотите? – Тут Мариванна забеспокоилась: – Или с дитем чего случилось?

– С Луизой все нормально. Она выздоровела. А как ваш внук – поправился?

Мариванна расплылась в довольной улыбке:

– А как же. Чего ему сделается, спиногрызу.

– Я к вам по другому делу.

И я изложила Барановой причину своего приезда. Мариванна с тоской уставилась на меня:

– Еще тогда поняла, что буду иметь большие неприятности. Мало того что на весь поселок прославилась, да теперь еще вы. Чего надо-то? Я что знала, то полиции рассказала.

– Значит, так, – строго сказала я. – Следствие по делу не закрыто. Вы – единственный свидетель. Больше не к кому обратиться. За беспокойство прошу прощения, но времени у меня немного. Так что будьте любезны сесть в мою машину и на месте показать, как происходило дело.

Кажется, моя вежливость напугала Мариванну больше всего.

Женщина поспешно скрылась в доме и спустя пять минут вернулась в куртке и сапогах. Я усадила свидетельницу в машину, и «Фольксваген» покатил по дороге, ведущей в лес.

Баранова уверенно показывала, куда ехать. Видимо, лес она знала так же хорошо, как свой собственный двор.

– Значит, вы травами увлекаетесь? – закинула я удочку.

– Увлекаюсь? – удивилась Баранова. – Не-е, я ими торгую. На базаре по субботам. Дачники приезжают, да и местным порой что-то надо. Мало кто сам захочет в лес тащиться. Времени требует и умения. Кровохлебка вообще в болоте растет, места надо знать.

– А вы хорошо разбираетесь в травах?

Мариванна приосанилась:

– Неплохо, да. Меня бабка по малолетству еще выучила. Она сама травница была. Ее ведьмой в селе звали.

– Ведьмой, значит? – повторила я.

– Да она не обижалась. Вон туда сверните, и на месте.

Ориентироваться на местности я умею. И хотя еще не успела изучить здешний лес, но все же сообразила: Мариванна привела меня на то самое место, где мы побывали с Луизой. Вон за тем деревьями мы стояли, вон там девочка упала без сознания.

Получается, Лу и в самом деле знала, где именно убили ее отца? Но откуда?

Мариванна выбралась из машины и принялась деловито указывать, где стоял джип Лазарева, откуда вели следы протекторов, то есть то, что она в свое время рассказала следователю. Я внимательно слушала, уточняя для себя картину.

Наконец Баранова выдохлась и замолчала. Развела руками:

– Уж извините, больше ничем помочь не могу.

– Да вы присядьте, Марья Ивановна, – приветливо сказала я, указывая на поваленное дерево.

Баранова, с опаской косясь на меня, осторожно опустилась на бревно.

Я села рядом.

В «Сигме» меня учили вести допрос. Информацию можно получить разными способами. Но в работе с таким свидетелем, как пожилая женщина, надежнее всего работает метод пробуждения памяти.

На самом деле память человека фиксирует множество деталей, а уже потом начинается процесс сортировки информации. Сознание выделяет ключевые моменты, отбрасывая малозначительные детали, иначе мозг будет загружен ненужной информацией.

Именно поэтому, если вы начнете вспоминать какое-то событие – скажем, прошлогоднюю поездку на Бали или встречу миллениума, – то будете раз за разом рассказывать одно и то же одними и теми же словами. Это устоявшееся воспоминание, отлитое в застывшую форму. Информация отобрана, отсортирована, упакована. Из памяти она извлекается готовым блоком, поэтому вы всегда вспоминаете, как ярко горел фейерверк, как Вован свалился в бассейн и какой сон вы видели в самолете. Но напрочь забыли, что сказал президент с экрана телевизора и куда вы поехали с Красной площади.

Но этот блок можно разрушить. И тогда вы вспомните массу подробностей.

Именно такой фокус я сейчас проделала с Мариванной.

Задавая наводящие вопросы, я выяснила массу интересного. Свидетельница описала мне картину не такой, какой запомнила и пересказала следователю, а такой, какой увидела в то майское утро.

Итак, я узнала, что машина банкира – темно-серый джип – стояла под деревьями. Выяснила, что накануне прошел дождь и земля была влажной. Тяжелый джип глубоко ушел колесами в почву. Значит, простоял здесь долго – возможно, с вечера.

Банкир сидел за рулем.

На этом месте я не поверила своим ушам и переспросила.

Баранова подтвердила: да, все точно, Лазарев сидел на водительском месте.

Интересно, где тогда был охранник? Что, банкир сам вел тачку? Получается, телохранителя с ним не было, когда он поехал в лес?

Мариванна сразу не поняла, что перед ней мертвец.

Она решила – кто-то из богатеньких обитателей коттеджного поселка перебрал на вечеринке и поехал в лес проветриться – такое уже бывало.

Некоторое время травница хоронилась за кустами, надеясь, что чужак уберется из леса. Но сидящий в машине мужчина не шевелился. Тогда Баранова подошла ближе и с удивлением узнала своего хозяина.

Лазарев сидел, закрыв глаза и откинувшись на спинку водительского кресла. Стекло было опущено, и Мариванна заметила, что по лицу сидящего ползет большая муха. Вот тогда женщина сообразила, что дело плохо.

У няньки был с собой мобильный, связь здесь отличная, так что Баранова позвонила в полицию.

– Марина Эдуардовна меня потом очень сильно ругала, – призналась женщина. – Почему, говорит, ты мне сперва не позвонила? А я растерялась, в жизни такого страху не видела.