Девочка, которая лгала
Я успокаивающе похлопала пожилую женщину по руке и продолжила расспросы.
Вскоре Баранова начала повторяться, запинаться, и я поняла, что свидетельница выложила мне все, что знает, устала и путается, так что пора сворачивать допрос.
Я посадила Баранову в машину и повезла обратно.
Умудрившись вытянуть из няньки массу разнообразных сведений, я пометила для себя как ценные два.
Острый глаз няньки зафиксировал, что рубашка у Лазарева была застегнута «не на ту пуговицу», а еще за ухом запеклась кровь и виднелся то ли синяк, то ли шишка.
Баранова побоялась присматриваться к покойнику.
Относительно синяка мне сказать было нечего, а вот рубашка наводила на определенные мысли.
Конечно, вполне возможно, что Лазарев сам второпях застегнул рубашку криво. Но я слышала, что Леонид Андреевич был педантом и аккуратистом…
Человек неправильно застегивает рубашку, когда одевается в спешке. Может быть, банкир второпях выскочил, к примеру, от любовницы? Спешил домой, чтобы жена не заподозрила, вот и перепутал пуговицы…
– Марья Ивановна, – спросила я, поглядывая на няньку, – Леонида Андреевича больше с нами нет, чего уж скрывать. Вы самый доверенный в семье человек… скажите, у него была связь на стороне? Ну, вы понимаете?
Нянька польщенно улыбнулась.
– Да, я много чего видела и слышала… но чего не было, того не было, – Мариванна разочарованно вздохнула. – Очень он жену любил и дочку. Из дома на работу, из банка своего домой. Что вы, такое не скроешь, мы бы знали!
– Не понимаю, о чем это вы, – прикинулась я наивной.
Мариванна стрельнула глазами в сторону и пояснила:
– Сразу видно, вы себе сами белье стираете. Помада там на рубашке, духами посторонними пахнет, да и на постельном белье следы всякие… Хозяева про такое и не думают, они ж нас за людей не держат, вот и не стесняются. Вот Марина Эдуардовна…
– А что Марина Эдуардовна? – хищно вцепилась я в интересную тему.
Баранова пожалела, что сболтнула лишнего, но было поздно.
– Что, у Марины кто-то был? Да говорите, это останется между нами.
– Да чего там, – махнула рукой нянька. – Я от нее мало хорошего видела, скуповата она. Из дому меня выкинула, а я пять лет верой и правдой, Луизочку в зубах носила… На вас-то я зла не держу, вы человек посторонний, – с опаской поглядывая на меня, поспешно проговорила Баранова, – а Мариночка могла бы и поделикатней ко мне отнестись. Ладно, скажу все. Был у нее один. Валерой звали. Высокий такой, красавец, ничего не скажу. Волосы такие длинные, как у девки, в хвост собраны. Марина говорила, одноклассник. Знаем мы этих одноклассников, – скривилась нянька.
– А Леонид Андреевич знал об этом… однокласснике?
– Да вы что? – выпучила глаза Баранова. – Марина его уж так скрывала. Иногда Леонид Андреевич уезжал по делам, раза два матушку ездил проведать за границу. И тут же этот Валера – здрасте, тут как тут.
– И он что же, прямо в доме ночевал? – удивилась я.
Марина Эдуардовна, конечно, не Эйнштейн, но на такую глупость даже она неспособна.
– Чего не было, того не было, – с сожалением вздохнула нянька, – ни разу. А вот она к нему ездила, это точно. Говорила (тут нянька передразнила Марину): «Милый, я к тетке в Казань поеду, проведаю». А сама к нему. Тетку свою она терпеть не могла.
– Где его найти, Валеру этого?
– Вот уж понятия не имею, – пожала плечами Баранова.
Высадив няньку у ворот ее дома, я распрощалась со словоохотливой свидетельницей и позвонила Сташевичу.
Адвокат в последние дни пропал из поля моего зрения. Не звонил, не интересовался здоровьем маленькой Лазаревой, вообще вел себя странновато.
Ладно, может быть, у юриста есть и другие дела, и он занят по горло.
Вот и сейчас Сташевич приветствовал меня крайне холодно.
– У вас ко мне какое-то дело, Евгения?
– Да, Иосиф Леонидович, понимаю, как вы заняты, – подпустила я немного яду, – но, надеюсь, вас не затруднит кое-что прояснить. Скажите, какова вероятность, что покойный Лазарев имел связь на стороне?
– Связь? Какую связь? – переспросил адвокат.
Да, мыслями юрист был далеко.
– Любовную, – уточнила я.
– Что вы, Евгения! – Сташевич даже рассмеялся. – Это исключено. Леонид Андреевич был преданным мужем и отцом. Кроме того, у него просто не было на это времени. Он почти все свободные дни и часы проводил с семьей, дома.
– Ладно, убедили. Теперь второй вопрос: скажите, где работала Марина до замужества?
– Господи, зачем вам это? – удивился юрист. И с подозрением спросил: – Евгения, вы что, занимаетесь расследованием убийства?
– Не совсем, – уклончиво ответила я.
– Что значит – «не совсем»?! Я вас убедительно прошу не лезть в это дело! – В голосе адвоката звучала непривычная злость. – Выполняйте свои обязанности – и достаточно.
Я разозлилась не на шутку. Учить он меня будет, а? Что я ему – подчиненная?
– Вы не ответили на мой вопрос, – подчеркнуто вежливо произнесла я.
– Да в баре она работала… сейчас… бар «Медуза» на улице Московской. Евгения, я вам повторяю…
Я прервала связь. Не привыкла, чтобы мне указывали.
Значит, бар «Медуза».
Глава 4
Я была чрезвычайно зла на Сташевича. Старый адвокат сам втянул меня в это дело, а теперь проявляет недовольство, когда я хочу выяснить детали.
Хотя да, Сташевич прав – я пытаюсь расследовать убийство Леонида Лазарева. Именно с этой целью я напрягла капитанскую дочку Галю Миронову, именно поэтому возила на место преступления свидетельницу Баранову. И ради этого еду сейчас в бар «Медуза».
Спрашивается, зачем я лезу не в свое дело? Моя задача – охрана маленькой Лу. А убийством ее отца пусть занимается полиция.
Так почему?
Могу ответить. Все изменилось в тот момент, когда Луиза сказала, что знает, где и как убили ее отца.
Маленькие девочки не должны видеть такое.
Поначалу я подумала, что Лу врет, как обычно. Но ведь Марья Ивановна Баранова привела меня точно на то же место. Получается, Лу говорила правду.
Честно говоря, странно, что убийство Лазарева до сих пор не раскрыто.
Банкир был не последним человеком в городе. Это убийцу бомжа Васи никто не стремится найти, потому что и так понятно, кто шарахнул его бутылкой по кумполу на почве совместного распития спиртных напитков. А Леонид Лазарев – совсем другое дело.
Тем не менее убийца до сих пор не найден. Наш Тарасов не так уж велик, до миллиона не дотягивает, и все серьезные люди на виду.
Если у Лазарева возник конфликт на почве профессиональных интересов, этого человека вычислили бы в два счета.
Получается, Леонида Андреевича убили по личным мотивам.
А вот здесь начинается непонятное. Банкир был немолодым солидным человеком, поздно создал семью, но зато очень ею дорожил. Обожал жену, дочку называл принцессой. Связей на стороне не имел. Кто желал Лазареву смерти?
Да вот нарисовался у нас тут один кандидат. Красавчик с длинными волосами. Ровесник и, предположительно, одноклассник Марины Эдуардовны. Он даже имел наглость являться в дом Лазаревых, пользуясь случаем, когда банкир в отъезде.
Вероятно, связь этого Валеры и Марины Лазаревой тянется с давних времен и началась еще до ее замужества.
Попробуем догадаться, чем привлекла красавчика Валеру Марина Эдуардовна, не слишком умная, не очень-то красивая, с ребенком от другого мужчины…
Может быть, миллионами на счету?
Но у любовников было на пути одно препятствие – муж, немолодой, некрасивый. И его устранили.
Но как раз здесь у любовников случился прокол!
Леонид Лазарев составил завещание так, чтобы все его миллионы достались дочери. А опекуном назначил Иосифа Сташевича, доверенного человека и друга. Лазарев знал, что Иосиф не даст его маленькую принцессу в обиду.
Своими глазами я видела, в какой ярости была Марина после оглашения завещания и как она тут же бросилась кому-то звонить. Не надо быть гением, чтобы понять: Марина звонила своему любовнику и сообщнику.
Видимо, на этой стадии криминальная парочка зашла в тупик: стало ясно, что денег Лазарева им не видать как своих ушей. И что теперь делать? Преступление было совершено напрасно? Марине придется до старости терпеть подачки от Сташевича, ежемесячное содержание, которое прекратят выплачивать, как только она решит выйти замуж…
Кажется, Леонид Лазарев не был так слеп и наивен, как большинство пожилых мужей.
Банкир подозревал, что его благоверная наставляет ему рога. Вот только Лазареву не хватило здравого смысла предусмотреть, чем все это закончится. Да уж, мысль, что любовники решатся на убийство, кажется чудовищной. Но ведь так наверняка и случилось.
Итак, мне необходим четкий план действий.
Первое: нельзя, чтобы Марина догадалась, будто я ее подозреваю. В этом случае она найдет способ убрать меня из дома, и руки у меня будут связаны.
Второе – благодаря присутствию в доме высокопрофессиональной Мэри Поппинс я могу располагать временем и свободой передвижения. А это значит, за сегодняшний день мне нужно успеть многое сделать.
И наконец, третье – сладкое, как компот в летнем лагере. Нужно отыскать этого длиннохвостого Валеру и поговорить с ним по душам.
Я понятия не имела, кто он такой и где его искать, но у меня была одна зацепка – бар «Медуза», где Марина работала до замужества.
Наверняка там остались старые подружки, а источника информации ценнее, чем бывшие друзья, просто не найти.
Что гласит французская поговорка? «Никогда не говорите о себе плохо, это сделают за вас ваши друзья!»
Я взглянула на часы. Было одиннадцать утра.
Н-да, для бара рановато, наверняка он еще закрыт. Надо скоротать пару часов, причем провести их с пользой для дела.
Решено, нанесу визит Иосифу Леонидовичу! Давненько я не видела старого юриста. У меня к нему несколько вопросов.
Я завела мотор «Фольксвагена» и покатила к конторе адвоката, попутно формулируя в уме то, что собиралась спросить у Сташевича.
Первый вопрос, на который Иосифу Леонидовичу придется мне ответить, таков: зачем меня наняли?
Я торчу в доме Лазаревых без всякой пользы уже три недели. За это время никто и пальцем не тронул девочку, не считая ее мамаши, но и этот вопрос мы разрулили. Но не мог же юрист нанять меня для того, чтобы я препятствовала Марине давать дочке подзатыльники?
Может быть, само мое присутствие служит маленькой Лу надежной защитой? Зная, что я рядом, этот «кто-то» выжидает, не решается нанести удар.
Мы с адвокатом на одной стороне – на стороне Луизы. Но, вместо того чтобы разъяснить мне, что происходит, Сташевич ведет себя, мягко говоря, странно.
Адвокат должен защищать интересы девочки, а он совершенно устранился от происходящего. В доме Лазаревых за три недели не побывал ни разу. Не звонит мне, а когда я пытаюсь допытаться правды, обрывает разговоры. Темнит что-то наш законник…
Увлекшись раскладкой ситуации, я почти не следила за дорогой.
Ночью выпал снег, дорожная техника не справлялась с расчисткой, и на дорогах быстренько выросли пробки. Водители сигналили, ругались, подрезали друг дружку, перестраивались из ряда в ряд, пытаясь выгадать пару метров.
Задумавшись, я замешкалась, перед «Фольксвагеном» образовалось свободное пространство, в которое немедленно влез здоровенный джип и поморгал фарами, извиняясь.
Я только усмехнулась.
Поскольку я не слишком спешила, а до конторы Сташевича оставалось ехать минут десять, я философски отнеслась к такому неджентльменскому поведению. В другой ситуации я сама бы с удовольствием его подрезала…
Теперь перед моими глазами маячила наклейка на заднем стекле джипа – жуткая маска Дарта Вейдера из «Звездных войн».
Как же, помню, недавно пересматривала.
Кинематограф – мое хобби, после тяжелого дня для меня нет ничего лучше артхаусного шедевра, крутого боевика, умного тонкого детектива или голливудской комедии. Я даже вестернами не брезгую, хотя скучнее жанра просто не сыскать.
А «Звездные войны» я люблю еще с тех давних времен, когда Лукас еще не снял первые эпизоды, и история Люка Скайуокера начиналась с полуслова. Какая Империя? Какие повстанцы? Что еще за «далекая галактика», и «давным-давно» – это когда?
Я не слишком люблю новые выпуски великой саги, а вот старые – слегка наивные, умиляющие своими спецэффектами, – обожаю и часто пересматриваю.
Некоторые цитаты помню наизусть.
«Помоги мне, Оби-Ван Кеноби, ты моя последняя надежда», «Люк, я твой отец»…
Позвольте, а кто же его мать? Да, вспомнила, принцесса Амидала, с которой авторы обошлись так жестоко.
Между тем пробка встала намертво. Наклейка с Дартом Вейдером, прикрепленная на резинке, издевательски покачивалась у меня перед глазами.
И тут меня осенило! А что, если Сташевич сменил хозяина? Условно говоря, как Дарт Вейдер, перешел на темную сторону силы?
На кого работал юрист? На Леонида Лазарева? На Елизавету Михайловну, его мать? Но ведь они оба давно мертвы. Так что ни о какой верности и говорить не приходится.
До сих пор старый адвокат не замечен ни в чем противозаконном. Да, Сташевич дорожит своей репутацией. Но, может быть, чем-то он дорожит больше? Скажем, парочка миллионов зеленью на счету в европейском банке – это много или мало? Вполне достаточно, чтобы перевесить чашу весов, на которой лежат верность и профессиональная порядочность?
Что я знаю о Сташевиче?
Мы встречались всего несколько раз, исключительно по работе. Его личность для меня загадка. До сегодняшнего дня у меня не было причин разгадывать ее, а теперь, кажется, появились.
Как же я раньше не догадалась?
Сташевич внедрил меня в дом Лазаревых, дал указание защищать девочку. Затем последовало оглашение завещания – и с этого момента юриста как подменили. Он отходит в сторону, не вмешивается в происходящее.
Значит, именно тогда случилось нечто, о чем я не знаю.
Почему же Сташевич не отозвал меня? Наверное, испугался, что это будет выглядеть подозрительно.
Автомобильная пробка наконец дрогнула и начала движение. Мысленно поблагодарив Дарта Вейдера за подсказку, я выкрутила руль и, грубо нарушив правила и царапнув колесами барьер тротуара, обошла джип с наклейкой и влилась в поток.
Вскоре я уже парковалась перед конторой адвоката.
Приятный особнячок начала двадцатого века, отреставрированный и свежевыкрашенный, выглядел как дорогая игрушка. Интересно, во сколько обходится Иосифу Леонидовичу его содержание?
К моему разочарованию, Сташевича в конторе не оказалось. Меня встретила пожилая секретарша – она служила у юриста с незапамятных времен, была преданной и деловитой. Увидев в приемной не юную фифу с разноцветными ногтями, а такую вот строгую даму в белой блузке и узкой длинной юбке, клиент сразу проникался доверием и расположением к конторе, в которой строго соблюдались традиции.
Я понятия не имела, как зовут эту даму. До сего дня ее функции исчерпывались тем, что она вежливо встречала меня и просила подождать, когда Иосиф Леонидович освободится. Интересно, глаза верной помощницы юриста действительно припухшие и покрасневшие от слез, или мне это только кажется?
Мое имя секретарша помнила, как и положено настоящему профессионалу.
– Евгения Максимовна, к сожалению, господина Сташевича сейчас нет. У вас к нему срочное дело? Я могу связаться с ним и предупредить, что вы ожидаете. Иосиф Леонидович живет не так далеко, он может подъехать в контору, или вы могли бы навестить его дома…
Ой, какие мы сегодня словоохотливые!
Я повнимательнее взглянула на неприступную даму. Да, глаза заплаканы, из прически выбилась седая прядь. Все ясно – случилась катастрофа. И секретарша, кажется, не прочь выговориться. Она знает, что я человек надежный, так что лучшей кандидатуры, чтобы разделить груз проблем, просто не найти.
– Простите, запамятовала ваше имя и отчество, – простодушно сказала я.
Мы люди простые, чего взять с охранника, пусть даже с лицензией…
– Ольга Сергеевна, – немедленно сообщила мне дама.
Я скинула куртку и уселась в удобное кресло в приемной. Осталось только ногу на ногу закинуть.
– Ольга Сергеевна, я совершенно не спешу. У меня к Иосифу Леонидовичу дело, но не слишком срочное. Предпочитаю подождать его здесь. Во сколько он обычно приходит в контору?
Глаза секретарши немедленно уехали влево и вверх. Все ясно, собирается соврать! А ведь на вид такая приличная дама. Но беспокойство взяло верх над верностью боссу, и Ольга Сергеевна пожаловалась:
– Иосиф Леонидович вот уже два дня не появлялся здесь.
Судя по реакции пожилой дамы, это вопиющий факт.
– Что вы говорите? – подыграла я. – Очень странно! Иосиф Леонидович так много внимания уделяет работе…
– Так и было, – попалась в мою простенькую ловушку секретарша. – Интересы клиентов всегда были для него на первом месте…
– И что же изменилось?
Ольга Сергеевна уставилась на меня.
Я видела, что в ее душе борются многолетняя преданность шефу и что-то еще.
Нет, секретаршу с таким стажем невозможно заподозрить в желании посплетничать, не такого она склада. Умение держать язык за зубами – одно из условий профессиональной пригодности секретарей. Очевидно, это чувство было более сложным. Ольга понимала, что у босса проблемы. Но можно ли посвятить в них постороннего человека?!
Кажется, та чаша весов, на которой лежала верность, перевесила.
Ольга Сергеевна поджала губы в строгую ниточку и выпрямилась.
– Вас не затруднит налить мне чашечку кофе? – светским тоном спросила я, меняя тему беседы.
Ольга Сергеевна спохватилась, что не должным образом выполняет свои обязанности, и захлопотала над кофеваркой.
Пока секретарша ставила на поднос чашечки с крепким кофе, сахар, салфетки и вазочку с конфетами «Мишка на севере», я раздумывала, как пробить ее защиту.
К тому моменту, когда передо мной дымилась чашка с вожделенным напитком, я была готова.
Для начала я отпила кофе и щедро наградила секретаршу чередой комплиментов – вполне заслуженных. Они касались не только кофе.
Я отметила, как повезло Иосифу Леонидовичу с помощницей, предположила, что та в курсе всех дел юриста, заверила, что клиенты чрезвычайно ценят высокий профессионализм Ольги Сергеевны.
Лесть любят все, просто не всякий в этом признается.
Секретарша не была исключением, к тому же похвала ей перепадала нечасто – Сташевич так привык к верной помощнице, что, кажется, считал ее такой же частью приемной, как кофеварка.
Ольга Сергеевна слегка порозовела.
Я продолжила атаку.
Доверительно склонившись в ее сторону и понизив голос (что сразу же создало ощущение союзничества между нами), я выдала:
– Знаете, я ведь и сама хотела с вами посоветоваться. И по тому же самому вопросу.
Секретарша придвинулась ближе, и я поняла, что, как говорят монтеры, есть контакт.
– Понимаете, Иосиф Леонидович нанял меня для одного дела… подробности неважны, ведь это конфиденциальная информация…
Ольга Сергеевна покивала – это она понимала.
– Но я заметила, что он странно себя ведет. Не выходит на связь, прерывает разговоры. Что-то случилось?
Ясными глазами я уставилась на верную секретаршу, и чаша весов с верностью под моим взглядом быстренько поползла вверх.
Евгения Охотникова – это ведь не клиент, а такой же профессионал в своей области. К тому же со Сташевичем я знакома давно, несколько раз работала на юриста…
Ага, последний бастион пал. Вот сейчас я узнаю тайну юриста!
Доверительно склонившись ко мне и понизив голос, Ольга Сергеевна произнесла:
– Подозреваю, что Иосиф Леонидович изменяет супруге!
Я едва не взвыла от разочарования.
Вот так так! А как же темная сторона силы? Тайна гибели банкира Лазарева? Странное поведение Сташевича объясняется банальной интрижкой на стороне? Чем адвокату не угодила законная супруга Маргарита? Умна, мила, выглядит превосходно. Видимо, у мужчин свои резоны…
– Вы уверены? – уточнила я, разом утрачивая интерес к разговору.
Амурные похождения пожилого адвоката меня не касаются.
– Я даже видела ее! – в полном восторге воскликнула секретарша. – Все началось около месяца назад. Я ушла на обед – Иосиф Леонидович любезно отпускает меня, если клиентов не предвидится. А когда вернулась, эта молодая особа уже была здесь. Сидела в приемной, нога на ногу и курила.
Ольга Сергеевна скривилась так, будто молодая особа прилюдно нюхала кокаин.
– Она как-то представилась? – Я навострила ушки.
Молодая особа – это интересно…
Может быть, Марина Лазарева? Да нет, секретарша ее должна знать.
– Нет, только сообщила, что пришла по личному делу и не уйдет, пока не увидится с Иосифом Леонидовичем. Я попросила подождать. Вскоре господин Сташевич приехал.
– Как он отреагировал на ее появление?
– Никак, – пожала плечами секретарша. – Это и есть самое удивительное. Мне показалось, он не был с ней знаком. Видел впервые в жизни. Вежливо пригласил к себе в кабинет.
– Что было дальше? – с каждой новой подробностью во мне просыпался интерес.
– Они проговорили полтора часа. В приемной уже ждали посетители. Но Иосиф Леонидович вышел, извинился, сказал, что у него срочное дело, и перенес встречу.
– Ну-у, – разочарованно протянула я, – видимо, это была важная клиентка, вот и все.
– Нет, – покачала головой секретарша. – В том-то и дело! Иосиф Леонидович вышел из кабинета красный, волосы растрепаны. Они ушли вместе. Он усадил ее в свою машину, представляете? Дважды я видела их вместе возле гостиницы «Моравия». Видимо, там они и встречаются.
Секретарша поправила воротничок блузки и растерянно закончила:
– Больше эта девица здесь не бывала. Но с ее появлением все как-то разладилось. Иосиф Леонидович в конторе появляется нечасто, дела ведет… неаккуратно. Дважды забыл о назначенной встрече. Клиенты, разумеется, уже заметили. Они всегда замечают. Двадцать пять лет безупречной репутации…
В голосе секретарши зазвенели слезы.
– Ольга Сергеевна, не волнуйтесь, – я успокаивающим жестом похлопала даму по руке и вручила пачку чистых салфеток. – Постараюсь во всем разобраться. Я вижу, что вы нуждаетесь в помощи. Я очень уважаю господина Сташевича и не нанесу вреда его профессиональной репутации.
– Благодарю вас! – Ольга Сергеевна прижала салфетки к груди. – Только умоляю, не говорите ему… Что это я…
Я заверила милейшую Ольгу Сергеевну, что буду нема как могила, и покинула контору.
Жаль, очень жаль. Я надеялась, что получу разгадку тайны, а вместо этого мне на блюдечке поднесли банальный адюльтер?
Гостиница «Моравия» находилась неподалеку.
Я заехала на площадь перед скучным стеклянным зданием, заглушила мотор и задумалась.
Интересно, знает ли Сташевич о существовании длиннохвостого Валеры? Может быть, я тяну пустышку, а этот Валера – вполне безобидная личность, дальний родственник или что-то в этом роде? Хорошо бы разведать это до того, как я перейду к активным действиям. Вот сейчас и выясним.
Я набрала номер Сташевича. Будем надеяться, я не отвлекаю адвоката от каких-то приятных занятий…
К моему удивлению, знакомый рингтон телефона Сташевича послышался совсем рядом. Это было начало какой-то любимой адвокатом симфонии, он мне объяснял, но я пропустила мимо ушей.
Моя голова не так велика, чтобы хранить в ней абсолютно бесполезную информацию.
Я скосила глаза и обнаружила, что автомобиль юриста стоит невдалеке на парковке. Сам Сташевич виднелся на водительском месте, а рядом, на пассажирском, восседала молодая блондинка в шубке из норки.
Очевидно, это и была та самая «молодая особа», о которой мне сообщила секретарша.
Сташевич копался в кармане дубленки, извлек телефон, бросил взгляд на дисплей и с раздражением нажал на красную кнопку.
Ладно, не хотите говорить, не надо.
У меня появились более интересные развлечения – например, слежка.
Я сползла на водительском сиденье так, чтобы машина казалась пустой, из-за приборной панели наблюдая за адвокатом и его дамой сердца.
Они о чем-то оживленно беседовали. Но адвокат сидел ко мне спиной, а по редким репликам дамы невозможно было понять, о чем речь. Я достала телефон и на всякий случай сделала несколько снимков – парочки и блондинки крупным планом.
Вскоре юрист выбрался из машины, открыл дверцу блондинке.
Сташевич стоял на морозе в расстегнутой дубленке, его седая голова была опущена, и он выглядел кем угодно, но только не счастливым любовником. Что-то здесь не так…
Блондинка собственническим жестом запахнула дубленку на старом адвокате, наклонилась – на каблуках она была одного роста с мужчиной, чмокнула его в щеку.
Мне показалось, или Сташевич вздрогнул и слегка отстранился?
Молодая женщина помахала ладошкой и, цокая по расчищенному асфальту каблучками, взбежала по ступеням в вестибюль гостиницы.