Под светом чужой звезды

И в-третьих, межгалактическое пространство было недоступно. Мало того, что при попытке прыгнуть дальше границ Млечного пути корабль выныривал в том же месте, откуда отправлялся – близлежащие к границе области также были труднодостижимы. Чем дальше от центра галактики, тем больше была вероятность, что при прыжке корабль окажется совершенно в другом, не предусмотренном маршрутным листом месте.

Ну а в остальном управлять таким чудом техники было одно удовольствие. Пилот с минимальным порогом пси, достаточным для сопряжения с ядром, ложился в ложемент, соединялся через комм или модуль с двигателем, согласовывал маршрут, и летел.

Галактика динамична, звезда не будет висеть в одном месте и ждать, когда кто-то соизволит ее посетить. Поэтому перед каждым прыжком в ИИ двигателя закладывался ограниченный список возможных пунктов назначения, так что носитель гарантированно попадал в нужную звездную систему. А там уже гравитационная составляющая помещала его прямо над центром масс.

Метра в диаметре хватало, чтобы охватить утягивающей сферой обьект размером в тысячу раз больше. Правда, планету бы утянуть не удалось, уже для шара диаметром в тысячу километров ядро должно было бы быть такого же размера, зависимость площади поверхности обьекта от диаметра подпространственного ядра не была линейной. Она даже параболической не была, кривая линия с несколькими пиками.

Главной сложностью пилотирования таких носителей было то, что обычными технологиями пока обойтись не могли. Без полутора десятков пси-конструктов двигатель не работал. Поэтому без пси-способностей ни при создании, ни при управлении было не обойтись.

По сути, все обучение состояло в достижении особого родства с этим ядром. Отдавать простейшие команды, перемещать носитель из одной заданной точки в другую мог человек, у которого пси-способности находились на минимальном уровне. Оставалось только научиться с ядром двигателя контактировать, чем сильнее у человека было развито это шестое чувство, тем быстрее контакт налаживался и тем меньше сбоев было.

Так что настоящие псионы в этом деле были вне конкуренции. Прирожденные пилоты.

Одно такое ядро находилось под куполом. При желании, можно было улететь в далекий космос с куском планеты, но до сих пор никто на это не решился. Мы, пятеро обучающихся, сидели в креслах вокруг заключенного в магнитную оболочку сердца двигателя, и пытались войти с ним в резонанс.

Из пятерых истинным одаренным был только я.

Из оставшихся четверых один был просто богатым – он добивался резонанса почти марсианский месяц, страшно было подумать, сколько это ему стоило.

Ну а остальные трое были работниками корпораций, попавшими сюда по программе переквалификации, и ту декаду, что они тупо пялились в матовую зеленую поверхность, оплачивали не они. Так что стимула у этих ребят особо не было.

Всех их обьединяли минимальные способности, которых едва бы хватило на активацию кристалла-амулета – интуитивно они могли ощущать сильные магические возмущения, но и только.

Чувствующие обычно осваивали ядро за сутки-двое, мне достигнуть резонанса удалось за десять минут, так что оставшееся время я потратил с пользой. На непредусмотренные программой тренировки.

Странное это чувство – когда находящаяся за тонкой оболочкой субстанция вступает с тобой в контакт. Ее нельзя было назвать разумной, да что там, и на запрограммированного робота она не тянула, просто не сразу, а постепенно я начал понимать, что мне надо делать. Как убедиться, что отсутствующая сейчас, но при реальном прыжке обязательная оболочка из антиматерии не имеет дефектов, как задать направление и убедиться, что прыжок возможен. И многое другое. Ядро давало мне информацию маленькими порциями, словно проверяя, усвоил ли я предыдущий материал. И пока я это делал, кусочек моего разделенного сознания шутил с сокурсниками, заигрывал с женщиной-инструктором, мощной дамой средних лет и средней же красоты, жаловался на бесполезность обучения и вообще изображал разгильдяя-двоечника.

К концу вторых суток я сдался – капитан уже как-то подозрительно косился на меня, так что я еще раз показательно вошел в резонанс и отдал ядру пробную команду, вызвав ярко-зеленую вспышку. Сокурсники мне вяло поаплодировали, негр при всех поздравил с окончанием теоретической части, и на следующее утро снова вызвал к себе в кабинет.

Мики скребся в мою дверь минут пять, прежде чем я сжалился и позволил ему себя разбудить.

– Вылет сегодня, – обрадовал меня капитан.

– После обеда?

– Мы же не звери, конечно. Все, как договаривались, через полчаса зайдет инструктор, отправитесь на базу. И вот еще, – негр протянул мне полную бутылку. – Подарок. Бери, бери. Не часто встретишь нормального человека, все что-то из себя изображают.

Я искренне поблагодарил кэпа. Такая настойка на Земле стоила тысячи три, не меньше. Видно было, что от сердца отрывал. Поэтому пришлось открыть, дождаться, пока на столе появятся емкости – не такие крошечные, как в первый раз. И приговорить половину бутылки в хорошей компании.

Тем временем мне на браслет упал военный контракт, специально для гражданских лиц – с минимумом обязанностей и максимумом ограничений.

– Капрал-стажер, – покачал я головой. – Солидно. Может мне в армию податься?

– Не советую, – капитан в одиночку доканчивал подаренную мне бутылку. – Хорошо мы тут сидим на планете, а на флоте каждый зу будет тебя гонять, словно они хозяева жизни. И ладно бы какой-нибудь из Изначальных, а то ведь ассу-аридес, эти нувориши, купившие себе дар. Их сынки в моем возрасте уже в отставку выходят, все в регалиях и погонах, какими-нибудь салх-командорами. А что они из себя представляют?

– Ничего, – согласился я.

– Вот! Ты меня понимаешь, – прикончил кэп бутылку, совершенно трезвыми глазами взглянул на меня, – документы твои уже на базе. Инструктор сейчас придет.

Дверь распахнулась, и в проеме появилась знакомая блондинка.

– Знакомься, – Намирес опрокинул в себя остатки настойки, занюхал коммом. – Второй сержант Зоис Пашду. Лучший инструктор базы. Уверен, вы с ней сработаетесь.

Вот гандон!

Со стартовой площадки Зоис рванула так, словно за нами толпа негров гналась. Свечкой взмыла в небо, наплевав на плавный разгон через атмосферу, и вышла в открытый космос. Второй сержант вела бот сосредоточенно, со сжатыми губами и складкой между бровей, откровенно стараясь не встречаться со мной взглядом.

– Слушай, – попытался разрядить я обстановку, – я все понимаю, навязали гражданского, теперь тебе со мной возиться. Но я был против, говорил, что для лучшего инструктора базы это не самое подходящее занятие.

Блондинка повернула ко мне свое хорошенькое злое личико. Было видно, что она пытается сформулировать весь тот негатив, что ощущала в отношении меня.

Но нет, не получилось у нее. Я настаивать на ответе не стал, мало ли, ПМС у человека, или просто я ей лично неприятен. Просто прикрыл глаза, чтобы девушку не расстраивать, на спящего человека трудно злиться.

Окрестности Марса за три тысячи лет захламили основательно, и второй сержант с решительной гримасой расстреливала попадавшиеся по пути продукты человеческой жизнедеятельности, внося свой вклад в чистоту окружающей среды. Так что какое-то время ей было не до меня.

Ситуация.

Месяц мне болтаться по звездам и созвездиям с человеком, который меня почему-то недолюбливает. И что мне так не везет со всеми этими инструкторами? Как карму кто-то подпортил.

Подтверждение этому ждало меня на пересадочной станции.

Прямо у шлюза нас встречали трое охранников в полном боевом облачении, с нацеленными на меня плазмоганами. Лица, скрытые защитными светофильтрами, даже через них излучали решимость положить меня мордой в пол, если что. Рядом стоял тот самый военный, с которым я так и не познакомился три дня назад.

– Лу Марк Гарецки? – спросил он.

Как будто его комм только что не отправил запрос моему и не получил ответ.

Я молча кивнул.

– Начальник станции лу Тодин, – представился военный. – Не мог бы ты пройти в мой кабинет?

– В чем дело, Тим? – моя инструкторша оттерла меня чуть вбок.

– Зоис, не вмешивайся, – лу Тодин нетерпеливо мотнул головой. – Я просто прошу твоего спутника на минуту зайти ко мне.

– И для этого ты взял нас на прицел?

– Не вас, а твоего спутника.

– Да? А меня они собирались за компанию подстрелить?

– Никто не собирался стрелять.

– Рассказывай тут мне. Тим, что за шутки?

Похоже, пререкаться они могли долго.

– Лу Тодин, я готов идти, только быстрее. У меня еще много дел на сегодня.

– Это не отнимет у тебя много времени, – пообещал местный начальник.

Тодины не были одной из старых семей царства Исин, такими, как Громеши, Арраши, и иже с ними – ас-ариду, старая аристократия. Они были из новоделов – ассу-аридес, и даже вроде как из совсем недавних, не больше тысячи лет прошло с тех пор, как появился первый эн Тодин. Спасибо перелету на Марс, от нечего делать я изучил местную генеалогию. Не всю, но вот Тодина одного я знавал раньше, а этот даже внешне на него похож, может даже какой-то близкий родственник.

Факт, что представитель новой местной знати, хоть и простой лу, седьмая вода на киселе, а не кто-то из приближенных к верхушке, вынужден был прозябать на не самой почетной должности вдали от материнской планеты, мог навести на размышления. Или он так умудрился накосячить, что его сюда сослали, или станция играла какую-то важную роль. Или и то, и другое, и возможно, что-то третье, впрочем, я тут больше не появлюсь, так что гадать – дело пустое и непродуктивное. Хотя и любопытно было бы узнать, даже желание было про общих знакомых поговорить. Но я быстро его в себе подавил.

В кабинете начальника на диванчике сидела Риина, красноволосая любительница ловушек. При виде Зоис она вздрогнула, но тут же выпрямилась и гордо улыбнулась. Вот как, у них тут, похоже, любовный треугольник, и под это дело меня решили сделать крайним.

– А эта курица что тут делает? – прошипела моя провожатая. Не любит она людей. Мизантропка.

Тодин только отмахнулся. Показал мне на свободное кресло возле стола, сам уселся напротив.

– Поступила жалоба от наших сотрудниц. Тебе, лу, может быть предьявлено обвинение в нарушении порядка на территории станции.

– И для этого нужно было вызывать подкрепление? – я показал на троих мордоворотов. Забрала они подняли, красноватые квадратные лица доброжелательностью не лучились.