– Понятно. Что ничего не понятно. А там, где ты в Лондоне был, – там тоже перекресток был?
– Да. Витрина.
– Забавно.
– Что забавного?
– Мы понимаем друг друга.
– А что тут забавного?
– За всю жизнь так и не умудрилась выучить английский. Дальше “кэпитол” дело не пошло. -
– Мы что – говорим по-русски?
– Да. Мы в России, а это – Москва. Кремль видел?
– Нет.
– Покажу, если будешь хорошо себя вести.
Капуцин замолк. Допил кофе, полез за бумажником. Вытащил фунты. Вздохнул. Вытащил телефон. Вздохнул. Вытащил документы. Вздохнул и протянул мне:
– И как мне объяснить в посольстве, что я без визы?
– Поверь, это последнее, о чем ты должен думать. Как тебя обратно вернуть?
– Не знаю. У меня там работа, запись к стилисту, стоматолог через неделю, а еще…
– Давай решать проблемы постепенно. Ты согрелся?
– Не очень.
– Тогда сидим, греемся, думаем. Эх, англичанин…
– Я наполовину итальянец, на четверть валлиец, на четверть шотландец!
– Понятно. Вот откуда такие кудряшки.
– Кудряшки. Какое чудесное слово!
– Как же мы все-таки говорим на одном языке?
Через двадцать минут мы друг другу понравились окончательно. Джованни оказался милым мужчиной, неопределенных лет и определенного интеллектуального уровня. Моего любимого интеллектуального уровня – когда и сериалы смотришь, и книги читаешь, и Коэльо не ругаешь, и дешевый алкоголь не пьешь. Я-то совсем не пью, денег нет. Но бывает, перепадает в магазинах и моллах на всяких презентациях…
Что ж, надо брать моего шотландита-итальянца-валлийца и тащить домой. Кормить, поить, спать укладывать – русские сказки инструктировали насчет того, что делать с добрыми молодцами в первую очередь. И во вторую тоже. Вот только кто же знал, что мой добрый молодец будет таким? И куда я положу эти пять футов с дюймами, если мой дом – два метра в самом широком месте? Ладно, разберемся.
Метро. Турникет. Два метра улыбки, изумление и тычки в бок – отойди от двери, снесут же! Сносили. Приходилось нырять, цеплять мою версту британскую и вытаскивать на кольцевую, на радиальную, из метро. Он так устал от впечатлений, что даже не удивился, когда мы остановились у спуска в подвал.
– Дом?
– Дом, милый дом. Береги голову, там низко.
Так получилось. Я живу в подвале. Числюсь сторожем бомбоубежища. Правда, попасть в него сложновато. Да и забито оно с лихих времен досками, железными листами и парочкой рельс. Но зато там есть каморка. Моя тайная комната. Без василиска, но с Гарри Поттером в полном комплекте благословенного Росмэна. Потеряшка прошел во всех проблемных местах без труда – то ли видит в темноте, то ли понял, что не в сказку попал.
В каморке – тихо. Шум сюда не долетает, на подвальном входе – крепкая советская дверь с засовом изнутри. Ключ только у меня, а выше – первый этаж жилого дома, подъезд на другую сторону выходит.
– Вэлком.
– Вэлком. А что это значит?
– Ну, ваше, английское – добро пожаловать.
– Наше как-то не предполагает…
– Ой, да замолчи ты! Наше – все предполагает!
Зажигается сухой спирт, в дырке в стене – очаг. Там есть глубокая дырка, и из нее иногда дует. Но чаще – вытягивает. Таблетка разгорается, сверху ставится специальная железная конструкция, на конструкцию – ковшик с водой. Накрывается куском доски. Сейчас будет чай. Зажигаю по уголкам свечки. Вдоль стены когда-то шли провода, теперь остались только крюки и опоры. На них я положила куски пластикового ламината – получились сносные полки.
Джованни сидит на топчане. Не спрашивайте, как я сделала топчан.
– Ты живешь здесь?
– Временно. Работаю здесь сторожем, знакомые помогли.
– Учишься?
– Училась. Прошлым летом получила – киваю на запаянный в пластиковый пакет диплом, что висит на одном из крюков.
– И живешь здесь? С дипломом?
– Такие дипломы никому не нужны.
– Странно.
– Так. Давай по порядку. Мы оказались в Москве. Из Лондона. Говорим на одном языке. Понимаем сленг. При том, что ни я английского, ни ты русского не знаем.
– Я русский знаю.
– Вот как?
– Я изучал в колледже Восточную Европу. Учил русский. Правда, не пользовался им. Так, пару раз переводил документы для бизнесменов.
– Знаю я ваш русский! Ни спряжений, ни склонений. Тут что-то другое.
В ковшике бурлит. Снимаем с огня ковшик, ставим на огонь кастрюльку со вчерашним обедом.
Кружку он держит обеими руками. Голодный и очень грустный англичанин в русской берлоге. Сейчас чайку, потом супчику, потом еще чайку и шоколадка «Вдохновение» на десерт.
