Он сдержан излишне, лишь губы поджал.
Но в памяти всплыл эпизод осторожно,
Как он на руках ее в ночь ту держал.
Три месяца минуло. Много ли? Мало?
Но столько случилось в стране с этих пор.
И смута сильней и сильней нарастала.
«Распутин», «Война» – лишь о том разговор
В салонах столичных, а так же в лавчонках.
За лентами выйти Маман не дает.
Недавно заметила, слуги-девчонки
О том же болтают. Каков же исход?
Она безразличной старалась казаться.
Болтушкой она никогда не слыла.
В ответ на приветствие лишь улыбаться
Спасителю Софья в тот миг предпочла.
Заправила локон за ушко. Кокетство.
Глаза опустила и вновь подняла.
Отвадить поклонника лучшее средство -
Быть глупой и милой. Болит голова.
К виску прикоснулась. Уехать желает,
Забраться в постель и лежать в темноте.
Волненье с трудом она нынче скрывает.
Боится поддаться Ему и мечте.
А он стоит прямо и взор не отводит.
Наверно, узнал. Он бы так не смотрел.
А взгляд ее этот, ах, право, изводит…
Зачем на мосту он той ночью успел?
Не билось бы сердце сейчас в предвкушении,
Душа не стонала б на графа смотря.
Ее не терзали б мечты и сомненья.
Себя так держала. Но было все зря…
Манили глаза его. Как быть холодной,
С собой совладать? Как улыбку сдержать,
Что рвется на волю синицей свободной?
А после как с графом идти танцевать?
Себя как сломить? Как к нему прикасаться
И слышать как дышит он ей на плечо?
И как от отчаянья не содрогаться?
Под взглядом Его так в груди горячо…
Секунды прошли. Ей казалось – весь вечер.
И время застыло в тот миг для нее.
Все так же мерцают златистые свечи.
Они в этот вечер, увы, не вдвоем.
Вокруг кружат пары. Почтенные гости
Негромко беседу ведут у окна.
Ее же душа переполнена злости.
Она в этом мире, как прежде, одна.
Вот Он перед ней. Но уже слишком поздно.
Другому в супруги просватала мать,
Ее защищает так рьяно, так грозно
