Выбирай сердцем
Начавшееся хаотичное и сопровождающееся нарастающим гулом перемещение в классе являлось наглядным примером броуновского движения[4]. Мы с Татой переглянулись, одновременно пожали плечами и остались на своих местах.
– Смотри, – Тата указала головой в направлении парты одного из близнецов, – сейчас драка за Борю начнётся.
И действительно, не успела моя соседка договорить, возле злополучной парты возникла куча-мала.
– А почему именно за него? – поинтересовалась я.
– Так он химик! Я в своей жизни не встречала настолько повёрнутого на науке, – разъяснила Тата. – Хотя нет, вру. Глеб, – снова кивок, но теперь в сторону второго близнеца, – ещё хуже.
– Тоже химик?
– Нет, физик. Чтобы в семье полный комплект был.
– Слушай, всё хотела спросить, – вспомнила я, – а почему близнецы вместе не сидят?
– Это ещё с началки повелось. – Татины глаза загорелись с новой силой: ещё бы, я сама первая ей вопрос задала. – Рассадили их, потому что они придумали свой язык жестов и подсказывали друг другу на уроках. Если братья сидели вместе, заметить это было практически невозможно. Так и повелось: Боря сидит в правом ряду, Глеб – в левом. – Она снова посмотрела в сторону бедного Бори. – Интересно, кого он выберет?
– Своего брата, – не задумываясь, предположила я.
– Почему ты так думаешь?
– Сама смотри.
И действительно, рядом с Борей сел Глеб, не оставляя другим ни малейшего шанса. Тата удивлённо на меня уставилась. Теперь была моя очередь разъяснять:
– Главное в работе в парах – это не мозги, а обоюдное доверие и умение договориться. Оценивают ведь обоих, даже если спросят только одного. Соответственно, кто твою жо…, то есть спину прикроет лучше, чем брат?
– Вау, Ксения, я сейчас разревусь! Спасибо, что настолько мне доверяешь. – Тата откровенно была растрогана моим выбором.
– Думаю, у нас всё получится. – Я действительно очень на это надеялась.
Но мои надежды рухнули буквально через минуту.
– Класс! Время истекло! – Элеонора Викторовна звонко хлопнула в ладоши, призывая всех к тишине.
Она с интересом рассматривала сформировавшиеся тандемы. Кроме нас с Татой, на своих местах остались лишь Денис с Машей, сладкая парочка.
– Так, – химичка уже который раз оглядела весь класс вдоль и поперёк, – в принципе, меня всё устраивает, за исключением двух последних парт. Жеглов, Белов, Калинина и Керн – вам придётся сделать рокировку. Право выбора у девочек.
Меня словно холодной водой окатили. С одной стороны, спасибо, конечно, Элеонора Викторовна, что не уподобились остальным учителям и не устроили приветствие в духе «покажись/расскажи о себе». А с другой – что за условия выбора: Жеглов или Белов?! А тут ещё Тата начала подвывать в ухо:
– Сенечка, милая, только не Жеглов! Не отправляй меня к нему!
– Ты же говорила, что терпеть не можешь Белова.
– Уж лучше этот дурачок Белов. У меня от Матвея кровь стынет в жилах, я рядом с ним дышать не могу, не то что разговаривать! Короче, панические атаки.
– Не преувеличивай!
– Чесслово! С самой началки. Как глянет на меня своими глазищами, сразу руки потеют.
Соседка сложила молитвенно руки и, не моргая, уставилась на меня своими блюдцами. Вот от чьего взгляда кровь в жилах стыла. Я сжала челюсть так, что зубы хрустнули. Но, честно признаюсь, с Беловым сидеть для меня было вообще не вариант. Хочет Калинина себе проблем на голову, пусть получает. Я взяла рюкзак, встала со своего места и сказала:
– Я буду сидеть с Жегловым, Тата – с Беловым.
Весь класс, не отрываясь, следил за нашей рокировкой. Белов недовольно плюхнулся на моё место рядом с Татой. Когда я подошла к парте Самурая, тот приглашающим жестом отодвинул для меня стул и сказал:
– Привет, соседка.
Как же мне хотелось врезать кулаком по этой ухмыляющейся физиономии! Мало того, что придётся сидеть с ним за одной партой два раза в неделю, так ещё и совместные домашки! Но ничего, сложно-координационные связки отрабатывала и с этим разберусь. Решив, что масла в огне маловато, Жеглов дождался, пока я усядусь, и добавил:
– Ты же будешь хорошей девочкой? Не станешь портить нам оценки?
– Девочка я и так хорошая, – ответила я, не отрывая взгляд от доски, – но сама тянуть этот воз не собираюсь. Так что тебе тоже впрягаться придётся.
– О как! Неужто не боишься аттестат троечкой испортить?
– Я не хуже тебя могу балластом прикинуться. Ещё непонятно, кому из нас двоих стоит за аттестат переживать. К слову, оценки за десятый класс у тебя лучше, чем у меня.
И мысленно поблагодарила: «Спасибо, Тата, пригодились твои лекции».
– Справки наводила? – Сосед не сдавался, но бравады в его голосе уже не чувствовалось.
– Очень нужно! – фыркнула я.
На этом наша сегодняшняя, так сказать, приветственная перепалка закончилась. Самурай снова улёгся на парту, всем своим видом показывая, что потерял интерес как к беседе, так и к уроку. Я пыталась сосредоточиться на словах учителя, но единственное, о чём могла думать, так это: «Как выгребать будем из всего этого, Ксения Сергеевна?»
Конец учебного дня не только не привнёс положительных моментов в сегодняшнюю ситуацию, а подкинул ещё одну проблему. При выходе из кабинета литературы, где проходил последний урок, я наткнулась на парочку Лилечка-Лёлечка.
– Керн, нужно поговорить. Есть минута? – Лиля встала передо мной, загораживая проход. Кстати, это был первый раз, когда она обратилась ко мне после бойкота.
Я кивнула. Было очень интересно, что ещё мне собирается сообщить самопровозглашённый глас божий. Уж точно не извиняться собирается. Подружки развернулись и зашагали впереди, показывая дорогу. Интересно, а зачем Лёля идёт вместе с нами? Ей тоже есть что сказать или она будет присутствовать в качестве группы поддержки?
Местом для разговора была выбрана рекреация на первом этаже в крыле начальных классов. Сейчас здесь было тихо, уроки у малышей заканчивались раньше наших. Подружки остановились, синхронно развернулись ко мне, одинаково скрестив руки на груди. В росте они мне явно проигрывали, но туфли на каблуках у них и кроссовки на ногах у меня помогли немного уравнять это противостояние.
– Вот что, Керн, – Кузьменко заговорила в стиле «запомни, кто здесь главный», – советую тебе на химии думать только о химии.
– А на физике буду думать о физике, – добавила я. – К чему ты мне это говоришь?
– Не вздумай сближаться с Матвеем! Он – мой!
А-а-а, вот оно что! Императрица заявляет права на фаворита!
– Если он тебе так нужен, почему сама с ним не села? Кстати, могу поменяться.
– Вообще-то, – встряла в беседу Лёля, – Лиле по химии пятёрка нужна, а Жеглов…
Лиля цыкнула на подругу, не дав ей договорить (сплоховала поддержка), но я поняла, что та хотела сказать:
– Любовью сыт не будешь. Амбициозные девушки расставляют приоритеты правильно.
От моих слов глаза Кузьменко зло сузились.
– Я не просила давать оценку моим действиям! Только я могу решать, что для меня правильно. – Теперь её голос больше походил на шипение. – Я тебя предупредила: даже не вздумай дышать в его сторону!
– Похоже, в вашем прайде нарушен принцип доминирования. Обычно львы территорию метят… – Видя, что смысл моих слов не дошёл до подружек, да и выбесить хотелось Лилю по полной, добавила: – Мне ещё одно интересно – ты в себе так не уверена или в нём?
– Это кто не уверен? Разуй свои глаза!
Момент превращения императрицы в базарную бабу я оставила за спиной, резко развернувшись на пятке правой ноги. Может, этой парочке и было что ещё сказать или даже попытаться сделать, но их время вышло: через час у меня тренировка, а я ещё не обедала. И кстати, что значит «Не дыши в его сторону»? Надо на следующей химии подышать, вдруг колдовские чары спадут, и Самурай превратится в кролика, белого, пушистого и милого?
Глава 9
Очень долгий день
Настроение было ни к чёрту. Мало мне было химички с её новаторскими подходами в преподавании, так ещё и Кузьменко со своими серьёзными разговорами, из-за которых я предстала перед выбором: пообедать, но опоздать на тренировку, или пойти на неё голодной. Затерявшись в общей массе школьников, я почти бегом пересекла школьный двор и, споткнувшись от неожиданности на ровном месте, остановилась как вкопанная около автомобильной стоянки. Не то чтобы никого из учеников не привозили или не забирали со школы на машинах. Однако красный пижонский спорткар напротив главного входа и молодой человек, который небрежно опёрся на его крыло, привлекали к себе слишком много внимания.
И провалиться бы мне в тот миг сквозь землю, но шанса такого мне не представилось. Фил, а именно он был тем молодым человеком у машины, увидев меня, снял солнцезащитные очки, отлип от спорткара и сказал:
– Привет, солнце. Думал, что опоздал и мы разминулись.
Так как я продолжала стоять столбом напротив Зиберта, ни у кого не было сомнений, к какому «солнцу» спешила сия «карета». Даже те, кто в спешке пробегал мимо, притормаживали, с интересом наблюдая за нашей парочкой. Мне хватило несколько секунд, чтобы прийти в себя, спокойно подойти к красной, будто тряпка матадора, машине и, как можно безразличнее бросив «Привет», сесть на пассажирское сиденье. Мой друг детства с ленивой грациозностью леопарда обогнул машину («Думаешь, тебя ещё не все разглядели?!»), сел на водительское место и спросил:
– Домой или сразу на тренировку?
– Домой.
Фил кивнул, и машина вырулила на дорогу. Как только школа скрылась за поворотом, меня прорвало:
– К чему ты устроил это представление?
– Хотел сделать тебе сюрприз. Девочки любят такое…
– Сюрприз, значит… – У меня внутри всё клокотало от злости, а он продолжал улыбаться. – Послушай, Филипп, сколько мы с тобой не общались? Лет пять-шесть? Так вот, не знаю, с какимидевочками ты общался в последнее время, но не нужно меня с ними путать. Это первое. Второе, я не люблю сюрпризы, тем более такие показательные выступления…
– Ты злишься на меня? – Фил наконец понял, что его шутка «не зашла».
– Ну спасибо, хоть это тебе не нужно объяснять! Ты понимаешь, что завтра вся школа, в которую я только перевелась, будет судачить обо мне?! Я хожу туда учиться, понимаешь, у-чить-ся, – повторила я по слогам. – Мне не нужны лишнее внимание или сплетни, мне просто нужно спокойно прожить этот год! Меня вовсе не радует быть публичным человеком.
– Раз тебе не нравится быть на публике, как же тогда зрители на соревнованиях?
– Ну ты сравнил! Ковёр – это работа, соревнования – это оценка моего труда, мастерства. Но быть фигурантом сплетен, домыслов – такой популярности мне не нужно. Это не круто, если одноклассники запомнят меня как девочку, которую увозила со школы навороченная тачка. Для меня – не круто.
Я заставила себя замолчать, потому что поняла, что почти кричу, и отвернулась к окну. Подгоняла оставшиеся минуты в пути, желая скорее добраться домой.
– А если бы я сказал, что соскучился? – Голос Фила звучал глухо, словно он с трудом разжимал зубы.
– Если соскучился, нужно было просто позвонить, – всё так же, не оборачиваясь, ответила я.
Машина затормозила на парковке у магазина.
– Мне здесь выйти? – Моё раздражение только увеличилось. Топать оставалось ещё полквартала, точно опоздаю на тренировку.
– Сеня, я соскучился. – Не слова, а голос, тихий и чувственный, заставил меня наконец повернуться. Фил так и не убрал руки с руля и смотрел прямо перед собой. – С того самого дня выставки постоянно думаю о тебе, хочу тебя увидеть…
– Твои сюрпризы на сегодня ещё не закончены?
Фил повернулся и посмотрел мне прямо в глаза:
– Это то, что я каждый день хотел тебе сказать, рассматривая твой номер на экране своего телефона.
Я не выдержала его взгляда и снова отвернулась.
– Ты правильно сказала – ты не такая, как все, с кем я общался. – Речь Фила становилась всё увереннее. – Поэтому мне хочется проводить с тобой как можно больше времени, разговаривать, стать ближе… Не просто другом детства, а…
Я внимательно слушала всё, что он говорил, но единственное, что могла позволить себе в тот момент, – это вспоминать подслушанный на выставке разговор отца и сына. Фраза дяди Марка «Теперь ты понимаешь, почему я настаивал на этой партии?» крутилась в голове, как пластинка на повторе.
– Остановимся на этом! – прервала я признание, стараясь не думать о качестве актёрской игры Филиппа. – Буквально пару недель назад ты мне рассказывал, что до сих пор не оправился от вашего с Крис разрыва. А сейчас утверждаешь, что постоянно думаешь обо мне. Не ломай свой образ «хорошего парня», не стоит так быстро «переобуваться», да и мне не очень нравится быть заменой…
– Думаешь, я решил с тобой сблизиться только ради того, чтобы позлить бывшую? – Ох, как же натурально-возмущённо звучал его голос! – Считаешь, я не могу в тебя влюбиться?
– Пожалуйста, не сжигай мосты! – Я посмотрела в голубые глаза, пусть уже не такие яркие, как в детстве. – Давай всё останется как было, ладно?
– О чём ты говоришь? Сень, я не понимаю, что мне нужно ещё сказать, чтобы ты поверила?
Фил протянул правую руку и погладил тыльной стороной пальцев мою щёку. Хватит! Я сжала его запястье и отодвинула от своего лица:
– Я слышала твой разговор с дядей Марком на выставке.
– Какой разговор? – с лёгкой улыбкой спросил он.
А уже через пару секунд уголки его губ дрогнули, непонимание в глазах сменилось унынием. Он снова положил обе руки на руль и лёг на них лбом. Поза Фила выглядела расслабленной, и только играющие на щеках желваки говорили об обратном.
– Ты всегда старался быть очень хорошим сыном. Но неужели твой сыновний долг настолько велик? Знаю, дядя Марк для достижения своей цели и по головам может пойти. Но встречаться через силу, только потому, что это выгодно для фирмы, – я отрицательно покачала головой, – здесь я тебе помочь не могу. И на будущее: ищи девушку, которой будешь нравиться ты сам, Филипп Зиберт, а не твоя машина, работа или положение. Настоящим чувствам не нужна мишура, хотя это только моё мнение.
С этими словами я вышла из машины. Хоть мы и не общались с Филом долгое время, но у нас всегда оставалась возможность возобновить наши дружеские отношения. Даже развод моих родителей не мог повлиять на это. Но сегодняшний разговор стал точкой невозврата. Там, где нет доверия, дружбы не существует. Нельзя сказать, что я вычеркну Фила из своей жизни, скорее всего, мы будем общаться и видеться дальше. Но для меня он будет лишь сыном папиного компаньона, с которым у меня есть совместные детские фото и воспоминания.
На тренировку я опоздала на целых сорок минут. Оправдываться было бессмысленно: Наталья Леонидовна никому поблажек не делала. Десять штрафных кругов по стадиону плюсом к тренировке – это ли не лучший способ привести свои мысли в порядок?
Проверяя телефон после тренировки, я обнаружила пятнадцать новых сообщений в мессенджере. И они все были от Таты:
Плюсом к тексту шли фото: Фил возле машины, я и Фил напротив друг друга возле машины, я сажусь в машину, мы вдвоём в машине (фото сделано через лобовое стекло). Судя по ракурсам, фотограф был не один. Да, дневная выходка Зиберта аукнулась мне раньше, чем я ожидала. Я прислонилась спиной к холодной стене раздевалки и шумно выдохнула. За что мне всё это?! Сил на то, чтобы звонить сейчас Тате, не было, моя и без того больная голова не выдержит её болтовни. Но делать было нечего: все сообщения чата уже помечены как прочитанные, а значит, отмазка «я не видела» не сработает. Тем более что Тата была сейчас онлайн.
Прочитав это, я устало протёрла глаза. Интересно, им больше заняться нечем?
Так, наживку я закинула. Теперь нужно, чтобы рыбка клюнула. Возле Татиной авы заплясал карандаш, появилась надпись: «Тата печатает…», но нового сообщения всё не было. Мои пальцы снова забегали по экрану.
Зная Тату, новость о моём «брате» должна разлететься так же быстро, как пушинки одуванчика от сильного ветра. Прости, подруга, что приходится использовать тебя таким образом. Но ты ведь сама хвалилась, что легко прикроешь мою спину, если нужно…
Глава 10
Праведный гнев
Как это круто: проснуться утром самой, а не от звука будильника; когда утренний чай идеальной температуры; когда за окном золотая осень без намёка на ненастье. И всё бы ничего, да только реальность разбила вдребезги моё умиротворённое утро. Ведь никуда не делись проблемы: развод родителей, поиск парня в оставшиеся две недели, необходимость договориться с Жегловым по поводу химии, вчерашняя выходка Фила… Вздыхай не вздыхай, а в школу мне нужно было идти. И не просто прийти, а сохранять видимость спокойствия и равнодушия.
Как только я зашла в кабинет, присутствующие там на тот момент одноклассники сначала замолчали, а потом зашушукались с большей силой.
– Ах, этот красный Maserati!.. – затянул Белов своим дребезжащим голосом только ему известный мотив.
Не удостоив его вниманием, я села рядом с Татой:
– Привет!
– Доброе утро!
– Привет-привет. – К нашей парте подошла Дина Абрамова, одна из тех, кто слил вчера в чат фотки со мной и Филом. – Это действительно вчера был твой брат?
Ах, Тата, молодец, не подвела меня, сработала быстро и аккуратно, а сейчас смотрела на меня с любопытством в ожидании ответа.
– Девочки, серьёзней некуда! Вот смотрите, – я открыла галерею в телефоне и показала фото, на котором Филу лет десять, мне, соответственно, четыре, он меня обнимает рукой за шею, а я реву, – он с самого детства всякие пакости мне устраивал.
Тата и Дина с интересом рассматривали фото, которое я вчера удачно нашла в своём детском альбоме и пересняла на телефон.
– Я бы не прочь была, чтобы мне твой брат какую-нибудь пакость устроил… – В глазах Дины загорелся озорной огонёк. – Познакомишь?
– Ты серьёзно? – Моё удивление в тот миг было абсолютно настоящим.
– А почему нет. Он сейчас свободен?
– Да, несколько месяцев назад расстался с девушкой.
– Так вообще по всем параметрам подходит! Можешь мне его номер дать?
Прости, Фил, но ты сам напросился. Я вырвала лист из блокнота, написала номер Фила и его имя.
– Филипп Зиберт, – прочла Дина вслух. – У него имя такое же крутое, как и его тачка.
Тата, которая всё это время молча следила за нашим с Абрамовой диалогом, наконец спросила:
– А почему он Зиберт?
– Потому что он мне не родной брат. Неужели мы похожи?
Тем временем Дина добралась до своей парты. Не успела она сесть на стул, как её окружили другие девочки класса, в том числе и Лёля Машко:
– Чем это тебя Керн осчастливила?
– Взяла у неё телефон её брата.
– Брата?
– Да, того крутого чувака, который вчера её после школы забирал…
Дальше я слушать не стала, повернулась к Тате и с улыбкой сказала:
– Спасибо тебе.
– За что? – не поняла моя спасительница.
– За то, что ты решила стать моей подругой.
Прозвенел звонок. Пока Ладья пыталась угомонить класс, моя рука потянулась к телефону. Человек я, может, и мстительный, но не подлый, плюс нужно было укрепить придуманную легенду, поэтому набрала Филу сообщение: «Твоё вчерашнее появление возле школы произвело фурор. Дала твой номер телефона одной впечатлившейся особе. P. S. Рабочая версия – ты мой троюродный брат». Через некоторое время сообщение было прочитано, но ответа на него так и не пришло.
Прошло ещё три урока. На перемене перед алгеброй я вспомнила, что не доделала один пример с рациональными степенями:
– Тат, ты восемнадцатый номер сделала?
– Угу. Дать?
– Давай, не успела вчера после трени…
Она положила передо мной свою тетрадь с домашкой. В классе стоял обычный гул. Но почему-то голос Белова, который, похоже, ещё не до конца завершил процесс становления после ломки, всегда был громче всех:
– Матвей, можно я твой телефон возьму?
Мне даже не нужно было поворачиваться, и так было всё понятно: Жеглов, как обычно, лежит на столе, Лёшка повернулся к его парте и канючит:
– Матвей, ты чё, реально спишь? Возьму твой телефон на пять сек, ок?
Самурай, не отрывая головы от парты, отмахнулся от него, как от назойливой мухи, но Белов расценил этот жест как согласие:
– Спасибо, бро.
Не прошло и минуты, а этот мелкий снова голосил на весь класс:
– Вау! Жеглов, кто это?! Откуда это фото?
– Не помню… – Голос Матвея звучал глухо, видимо, он даже не взглянул на телефон, который крутил у него над головой Лёшка. – Загрузил из инета, скорее всего…
– Да что ты мне рассказываешь! – не унимался Белов. – Это же твой подъезд! Вот, видишь надпись на ступеньке «Жеглов жив!»? Это я весной написал, пока тебя ждал. – И снова, видимо, уткнулся в экран чужого телефона. – Серьёзно, вот это ноги!
Ручка выпала из моих рук. Тревожное чувство заставило сердце биться быстрее. Да нет, не может быть… Я резко повернулась. Всё происходило словно в замедленной съёмке: Самурай наконец оторвал голову от стола и, не моргая, смотрел на экран своего телефона, который всё ещё был в руках Белова. Лёшка же, не замечая испепеляющего взгляда Матвея, продолжал крутить телефоном у того перед физиономией и сыпать вопросами, в то время как к парте мелкого с двух сторон шли Лиля и Никита Вехов с очень заинтересованными лицами.
– Положи телефон. – Голос Самурая прозвучал жёстко, но ровно. Видя, что Белов не отреагировал, он повторил громче: – Положи. Мой. Телефон.
До Белова наконец дошло, что тот не шутит. Улыбка сползла с его лица, и он медленно положил телефон на стол перед Матвеем. Теперь весь класс следил за происходящим. Жеглов резко накрыл экран ладонью, прежде чем подоспевшие Лиля и Никита смогли что-либо на нём разглядеть.
– Матвей, покажи, – стала канючить Кузьменко.
На что Самурай лишь молча встал и направился к выходу. Я, как заговорённая, тоже поднялась с места. Мы шли параллельно друг другу, но на меня в тот момент никто не обращал внимания, все следили только за Жегловым. Немного замедлившись, я пропустила его первым на выход из класса. Даже не знаю, чего я хотела больше в тот миг: стукнуть, наорать или и то, и другое вместе, и желательно в тройном объёме. Шла за высокой фигурой по школьным коридорам, не отставая ни на шаг, но Самурай не замечал никого вокруг. Его рука сжимала телефон с такой силой, что и с расстояния мне было видно, как побелели костяшки пальцев. Он спустился с третьего этажа основного здания, прошёл мимо вахтёрши перед центральным входом и направился в сторону спортзала.
– Эй, Жеглов! – окликнула я, когда мы поравнялись с маленьким коридором возле кабинета завхоза.
Он резко обернулся и удивлённо спросил:
– Как ты здесь оказалась?
– Шла за тобой всё это время. Покажи, – и протянула к нему руку, раскрыв ладонь, намекая, что жду, пока Самурай положит на неё свой телефон.
Самурай, словно ребёнок, оберегающий своё сокровище, спрятал гаджет за спиной, наивно полагая, что это поможет.
– Ты думаешь, меня это остановит? – озвучила я свои мысли.
Сделала шаг вперёд, попыталась завести свою левую руку ему за спину в надежде выхватить телефон, но Матвей всё же оказался быстрее, успел засунуть его в задний карман джинсов и перехватил мою руку, крепко сжав запястье:
– Он всё равно заблокирован. – В его глазах не было раскаяния или вины, только злость.
– Твоё поведение только подтверждает мою догадку. Но почемуты злишься? Это моё преимущественное право! Мало того, что ты всё-таки сделал фото без разрешения, так ещё и выставил меня эгоцентричной дурой!