Без памяти
Бесшумно разворачиваюсь и поднимаюсь на второй этаж, прокручивая в голове то, что только что увидела.
На сборы мне требуется не так много времени: контрастный душ, легкий макияж и сушка волос. На все уходит полчаса. Мало того, что из головы никак не выходит эта странная встреча (о которой я точно не планирую рассказывать доктору), так теперь еще оказывается, что у Ларри есть пистолет. «Зачем ему пистолет?» – вертится в моей голове назойливая мысль, не давая передохнуть ни на секунду. Пока надеваю платье, я снова повторяю его ответ, словно мантру, которую стоит заучить на всю жизнь: «Работа у меня такая».
Взяв дамскую сумочку, выхожу из комнаты и тут же осознаю, что ни Джеку, ни доктору не стоит знать об этом. «Джек явно от меня что-то скрывает, – прихожу я к выводу, медленно спускаюсь по лестнице. – Он слишком сильно опекает меня. От такой гиперопеки я совсем разучусь самостоятельно принимать решения… Тот мужчина, который назвался Майклом, старше Джека, это однозначно», – веду я внутренний монолог. Вновь вспоминаю его взгляд. Его глаза, безусловно, похожи на глаза Джека. «Кто же он?..» – вопрос зависает в моей голове, а потом быстро растворяется.
«Я же не сумасшедшая?» – в который раз спрашиваю я саму себя, встречаясь взглядом с Ларри. Тот по-прежнему сидит на стуле и что-то просматривает в смартфоне.
– Поехали, – твердо командую водителю.
Он нехотя отрывается от своего смартфона, поднимается со стула и, одернув пиджак, ждет, когда я выйду из дома.
Не знаю, откуда во мне возникла такая неуверенность, но прежде чем закрываю дверь на ключ, я трижды оборачиваюсь на Ларри, чтобы убедится, что он ничего не замышляет. Где-то глубоко внутри я знаю, что, поскольку Джекки бизнесмен, у него могут быть враги. «Вот только откуда они берутся?» – задаюсь вопросом, прекрасно зная, что ответ на него не найду.
Сажусь в машину на заднее сиденье, пристегиваюсь и жду, когда водитель тронется с места. Меня гложет любопытство и в то же время страх. В голове все мысли смешиваются, заставляя нервничать еще сильнее.
– Ничего не забыли? – спрашивает мужчина, пристегиваясь.
– Нет.
Разговорчивость Ларри пугает. Нет, мне лестно, что наконец-то он разговорился, и, быть может, он даже хороший собеседник, но… Не теперь, когда я увидела пистолет. Я вновь вспоминаю, как колыхнулось мое сердце при виде этого оружия. Его пистолет не дает мне покоя всю дорогу. Я даже ловлю себя на мысли, что совершенно отбросила на задний план размышления о том незнакомце. Почему-то мне кажется, что я уже видела где-то этот пистолет. Однако я не успеваю копнуть глубже в своих переживаниях – водитель сообщает:
– Приехали.
Резко выныриваю из своих мыслей, оглядывая знакомые двери клиники.
– Спасибо.
– Я вас дождусь, как всегда, – говорит Ларри, глядя в зеркало заднего вида.
Я не заметила, когда он надел солнцезащитные очки. Изо рта торчит зубочистка. Меня прошибает током, и перед глазами на миг возникает образ окровавленного Джека. Я невольно содрогаюсь, словно меня в одной сорочке выбросили на лютый мороз. По телу пробегает миллиард мурашек.
– Спасибо, – снова бормочу в ответ и вылезаю из машины.
* * *Психологический центр принимает меня с распростертыми дверьми. Это современное здание со светлыми большими окнами. Зайдя внутрь, поворачиваю направо, следуя к информационной стойке. От белоснежного интерьера щиплет глаза, отчего мне приходится невольно щуриться после темного салона машины.
Это здание стало для меня вторым домом. Два раза в неделю я посещаю психиатра, с которым прорабатываю мою травму. Поначалу я сторонилась некоторых сотрудников, которые вечно пытаются проявить участие к пациентам, но за полгода я привыкла к этому.
Когда я сообщаю о том, что пришла к доктору Полу Бретону, стройная брюнетка разом поднимается со своего стула и учтиво провожает меня к лифту. Витая в своих мыслях, я не замечаю, как быстро приезжаю на четвертый этаж. Выйдя в привычный коридор, направляюсь к кабинету Пола. Помню, что его дверь шестая слева. Стараясь не провалиться в свои мысли окончательно и чуть не пройдя мимо, сверяю глазами надпись на табличке: «Пол Бретон. Психиатр». Три коротких стука в дверь, и прокуренный баритон приглашает: «Входите».
– О, Мия! – восклицает доктор, ерзая на своем кожаном кресле. – Вы как раз вовремя!
– Добрый день, доктор Бретон.
Я закрываю за собой дверь и прохожу быстрым шагом к кушетке.
Пол Бретон – мужчина средних лет с желтой бородой. Не припоминаю ни единого дня, чтобы он выглядел свежо: волосы с проседью вечно засалены, одежда помята, и… чувствуется запах алкоголя.
– Как денечек? – спрашивает он, откашливаясь. Его кашель всегда напоминает мне туберкулезный. Как будто он вот-вот выплюнет легкие наружу.
– Бывало и лучше, – отвечаю как можно мягче, чтобы не давать ему повода вновь заглянуть ко мне в душу. «Нет, не в этот раз», – решаю я, унимая дрожь в теле.
В его кабинете обычно светло, но сегодня почему-то плотные серые шторы закрыты и не пропускают дневной свет. Помещение небольшое: слева, у стены, стол, справа – кушетка и кресло. Один небольшой шкаф напротив окна, в котором аккуратно сложены папки.
Вновь откашлявшись, доктор поднимается со стула и медленным шагом направляется к креслу. Я внимательно наблюдаю за ним, подмечаю трясущиеся руки и невольно осознаю, что, похоже, доктор пьян.
– Ну что ж… Мне звонил Джек, – произносит он, и у меня складывается впечатление, что я перед школьным директором, который сейчас начнет читать нотации о правильном поведении. – Он сказал, что у тебя участились кошмары.
Доктор плюхается в кресло, снова мерзко кашляя. Я едва заметно отворачиваюсь, делая вид, что о чем-то задумалась.
– Да. В последнее время их… достаточно много.
– И ты понятия не имеешь, почему они у тебя возникают?
– Нет.
Я перевожу взгляд на доктора. Его голубые глаза кажутся мне стеклянными. Доктор поудобнее усаживается в кресле, выставляя одну ногу вперед, отчего штанина его брюк задирается, оголяя черный носок. Через секунду ощущаю вонь потных ног. Похоже, он не менял свои чертовы носки неделю, а то и больше! Стараюсь подавить приступ тошноты, но это плохо получается.
– Мне кажется, – начинаю я, разрывая повисшее между нами молчание, – что всему виной еще и погода. От смены погоды, бывает, обостряются чувства, эмоции… Я это вычитала в каком-то журнале по…
Не успеваю закончить фразу как слышу храп. Я вопросительно кидаю взгляд на доктора, который сопит передо мной без угрызения совести.
– …по психологии… – заканчиваю я.
Не могу поверить, что доктор уснул прямо на консультации. К ужасной вони носков добавляется оглушающий храп. Сглатываю ком в горле, совершенно не понимая, что происходит. Привстаю на кушетке и машу рукой перед лицом мужчины.
– Не реагирует, – тихо констатирую, повторив движение.
Толкаю его легонько в плечо. Из его рта вырывается хрюканье, а потом он вздрагивает, слегка вскрикнув.
– А! Что? Кто здесь? – бормочет мужчина, оглядывая меня. – Мия! Вы меня напугали!
– Вы уснули, – говорю ему совершенно серьезно. – Я даже не успела рассказать…
– Ну-с…
Он хаотично вертит головой из стороны в сторону, а потом резко встает с кресла, будто меня тут нет, проходит к столу, резким движением руки вытаскивает из ящика какую-то бутылочку и делает пару глотков. Я вижу, как он морщится. По-видимому, в бутылочке отнюдь не минеральная вода.
– Думаю, на сегодня достаточно.
– Но я только пришла!
– Ничего страшного, это… как ее там… – Доктор садится за стол и что-то воодушевленно черкает ручкой. – Ну, как ее… Ты говорила об этом…
– Погода?
– Да, точно, погода, – отзывается он и, демонстративно поставив точку на рецепте, протягивает мне бумажку со свинячьей улыбкой. – Вот забери внизу в аптеке. Там должно было еще остаться несколько пузырьков.
– Я не совсем понимаю, – говорю я, пытаясь разобрать, что он начеркал на рецепте. – Вы действительно заканчиваете сеанс?
– Ну да.
Мы встречаемся взглядами, и мне кажется, что я схожу с ума. Мужчина смотрит на меня расширенными зрачками, как озверевший хищник смотрит на желанную добычу. Его губы кривятся в непонятной улыбке. Мне становится дурно, и я понимаю, что дольше находиться в этом кабинете рядом с этим человеком не могу.
– Хорошо, – коротко отвечаю ему. Я все еще не могу прийти в себя после того, что только что произошло. – До свидания, – прощаюсь я и слышу в ответ нечто неразборчивое, словно он пытается побыстрее прогнать меня.
Развернувшись, быстро выхожу из кабинета и закрываю за собой дверь.
– Чокнутый.
Слово вырывается так быстро, что я не успеваю заметить идущего по коридору молодого доктора, который с веселой улыбкой на лице здоровается со мной.
* * *Пройдя по длинному коридору, я оказываюсь перед большим, во всю стену, окном. Отсюда открывается изумительная панорама городской жизни. Дыхание перехватывает. Высотки будто соревнуются между собой, кто из них выше и красивее. Темно-синие, черные, красные, белые, графитовые – все они кажутся мне необычайно прекрасными и архитектурными. Клиника расположена на холме, поэтому отсюда открывается прекрасный вид на весь город: на огромное кольцо зданий, улицы, проспекты, холмы, парки, реку, мосты и башни небоскребов. Стою еще какие-то пару минут, а потом, с досадой вздохнув, спускаюсь по лестнице на первый этаж.
Пока плетусь к окошку выдачи препаратов в аптеке, размышляю о том, рассказать ли Джеку о сегодняшнем происшествии с доктором. Меня гложат сомнения: с одной стороны, поведение доктора Бретона поставило меня в тупик; но с другой стороны… Быть может, умолчать и попытаться самостоятельно разобраться в своих переживаниях? Чувствуя усталость от тяжелых мыслей, подойдя вплотную к окошку, я протягиваю милой девушке рецепт.
– Добрый день.
– А, здравствуйте! – лучезарно приветствует меня девушка за стеклом, беря мой рецепт. – Рада видеть вас сегодня!
– Я вас тоже.
Выдавив слабую улыбку, потупляю глаза на белую столешницу. Замечаю на ней небольшие царапины, словно кто-то поцарапал ее когтями.
– Что-то слишком большая дозировка, – говорит девушка так тихо, что я едва слышу ее.
– Вы о чем?
– Ну, в рецепте написана дозировка. И она отличается от той, что была раньше…
Я вопросительно смотрю на девушку, которая тоже, как и я, не понимает, в чем дело. Ее волосы, убранные в высокий хвост, спускаются легкими локонами по белому халату, показывая статную лебединую шею.
– А разве это плохо?
Блондинка резко опускает взгляд в рецепт и тяжело вздыхает.
– Препарат, который доктор вам сейчас выписал, сильно притупляет эмоции. Но дозировка чересчур высока. Такую выписывают тем, кто находится в клинике для душевнобольных. Пациенты принимают лекарство курсом, под пристальным наблюдением врачей. И уж точно дозировку повышают не так резко.
Девушка поворачивается ко мне спиной и ищет таблетки в металлическом стеллаже. Я тем временем пытаюсь обдумать ее слова. Мысленно повторяю вновь и вновь то, что она сказала. Не могу сдержать интерес и, облизав пересохшие губы, решаюсь задать волнующий меня вопрос:
– Скажите, а… доктор Бретон сегодня не показался вам странным?
Девушка оборачивается ко мне, пару раз моргает большими серыми глазами, будто пытается понять суть моего вопроса, а потом наклоняется ко мне.
– Вы тоже заметили, что он сегодня… немного не в духе?
Я молча киваю. Девушка оглядывает коридор, крутя головой из стороны в сторону.
– Я, когда пришла на смену, увидела, что доктор Бретон чем-то расстроен. Он ходил по холлу из стороны в сторону и с кем-то громко разговаривал по телефону.
Внимательно смотрю на девушку, анализируя ее слова.
– И вообще, доктор Бретон имеет не слишком хорошую репутацию.
– Почему?
После моего вопроса повисает тишина. Девушка ежится, будто чувствует холод на своей коже, но через секунду склоняется ко мне еще ближе и шепчет:
– Я здесь работаю каждый день, и мне доводится встречать не очень приятные личности. И все эти личности поголовно ходят к доктору Бретону. Однако…
Блондинка умолкает, словно пытается подобрать правильные слова. Я внимательно разглядываю девушку в ожидании продолжения. Тонкие губы, бледноватое лицо, длинные ресницы, ровный нос… Она кажется мне чересчур миниатюрной в этом большом медицинском халате.
– Однако не все эти люди – хорошие.
– Вы имеете в виду…
– Да.
Кивнув, девушка еще раз оглядывает коридор, будто боится, что нас кто-нибудь услышит. В ее руке зажат небольшой пузырек с капсулами.
– И эти люди по большей части богаты. Как-то раз доктор Бретон принимал своих клиентов – миловидную семейную пару, на первый взгляд самую нормальную. А после сеанса я своими глазами видела, как доктор Бретон рассказывал женщине про лекарство, совершенно не стесняясь того, что половина его слов – абсолютная ложь. И после того, как я выдала по рецепту лекарство, доктор Бретон получил от мужчины пухлый конверт с деньгами. И этот случай – не единичный.
Я поджимаю губы, пытаясь осознать то, что только что услышала. В голове никак не укладывается ни поведение доктора Бретона, ни то, что сказала эта девушка. Словно между этими фактами стоит крепкая плотная стена, которую я ничем не могу разрушить.
– Послушайте, – прерывает мои думы девушка, протянув свои руки к моим, лежащим на столешнице. – Я наблюдаю за вами вот уже полгода. С самого начала, как только вы тут появились. Не сочтите это ненормальным, просто… Я не верю, что вы не можете справиться без таблеток.
Ее серые глаза мечутся из стороны в сторону. Чувствую, как холодные пальцы девушки касаются моих, и в ту же секунду меня пробирает мелкая дрожь. Она настолько сильная, что мне кажется, передается девушке.
– А что, если вы ошибаетесь?
– Вы можете так думать, но неужели вам никогда не было интересно, как в действительности лечится амнезия?
Этот вопрос оглушает меня. Я слишком слепа. Слишком жалею себя. И ни разу не задумалась о том, в чем кроется основная причина моих проблем. Только что эта хрупкая блондинка открыла мне глаза на мою же жизнь.
– Вам решать, губить себя конской дозой препарата или же попытаться справиться со своими кошмарами самостоятельно. Попробуйте неделю не принимать препарат. И если я окажусь не права, вы сможете пожаловаться на меня вышестоящему руководству.
– Вы что, читали мою историю болезни?
– Да, – твердо заявляет девушка, не выпуская мои руки из своих. – Более того – я знаю, что вас лечат неправильно.
Глава 8
Он
Я весь в поту. Капли спускаются по вискам, а кожа пытается вновь вобрать их в себя, как раскаленный асфальт. Мои руки связаны за спиной тугой леской. Пытаюсь повернуть их – и разом запястья прожигает острая боль. Свет от тусклой лампы щиплет глаза. Пахнет сыростью и мхом. Щурюсь, пытаясь оклематься. Дикая ломота в мышцах отдает в кости.
Слышу шаги. Скорее всего, человек – в берцовых ботинках. Опускаю голову, чтобы сосредоточиться на звуке. Он раздается где-то впереди и приближается ко мне.
– Ну что же ты, – говорит мне незнакомый голос. – Не узнаешь меня?
Поднимаю голову, но адская боль в глазницах не позволяет открыть глаза.
– Ты паршиво выглядишь, Майкл, – снова говорит мужчина.
Чувствую на плече его руку. Она давит, и инородное тело вонзается в кожу.
– Ну-ну-ну, – лепечет он, пока я сдерживаю разлетающуюся по телу боль. – Это всего лишь пуля.
– Кто ты?
Едва я успеваю спросить, как мгновенно ощущаю сухость во рту, которая дерет глотку. Такой эффект дают психотропные препараты. Пытаюсь открыть глаза. Получается, но образ мужчины слишком размыт, чтобы хоть что-нибудь рассмотреть.
– Ты проиграл, мой милый, – говорит он.
На последней секунде я замечаю ледяное дуло пистолета. Холодная сталь прислоняется к моей щеке. Я слышу выстрел и проваливаюсь в темноту.
* * *Я просыпаюсь от того, что кто-то стучит в дверь. Стук настолько раздражает меня, что приходится распахнуть глаза. Голова адски раскалывается, отчего я готов убить того, кто так дубасит. Кое-как сажусь в кровати и опускаю ноги на прохладный пол. Пытаюсь сообразить, я все еще сплю или же кто-то в действительности стучится ко мне.
– Майкл! – слышится голос Шона где-то вдалеке.
Окинув помещение взглядом, осознаю, что я в гостиничном номере. Выдохнув тягучий воздух, тянусь к стакану с водой на прикроватном столике. Но промахиваюсь, и тот со звоном разбивается об пол.
– Блядство! – шепчу пересохшим голосом.
Очередной стук в дверь меня окончательно выбешивает. Волочу ноги, стараясь идти по стенке. Темнота от закрытых штор смягчает пульсирование в висках. Ногой задеваю какую-то бутылку, и она откатывается в сторону. Не обращаю на это внимания и, кое-как дойдя до двери, открываю ее. Свет от ламп в коридоре слепит глаза, и мне приходится несколько раз моргнуть, чтобы хоть что-то увидеть перед собой.
– Бог ты мой, Майкл! – восклицает Шон, издав удивленный смешок. – Ты бы хоть прикрылся!
Я наконец-то продираю глаза. Припоминаю, что вчера, выйдя из душа, я лег в постель нагим. Опускаю голову вниз, разглядывая свое татуированное тело, а потом вновь поднимаю взгляд на Шона.
– Че надо?
– Уже четыре часа дня, и мы с Эрни…
Медленно, но верно осознаю, что Шон привел с собой партнера. И правда, слева от него стоит Эрни, который оценивающе разглядывает меня, а потом мы встречаемся взглядами. Понимание приходит настолько медленно, что, наверное, уже поздно прикрываться чем-то. Или кем-то. И я демонстративно плюю на все грани приличия и встаю поудобнее, облокотившись рукой на дверной косяк.
– Что вы с Эрни?
– Нам нужно подписать договор, – мягко объясняет Шон, намекая, что я должен привести себя в порядок. – Ты разве не помнишь наш вчерашний разговор?
«Разговор, возможно, я и помнил бы, если бы не выпил весь бар в номере…» – думаю про себя.
– Дай мне пять минут.
Ловлю удивленный взгляд Эрни, который пялится на мои оголенные гениталии.
– Хорош, правда? – спрашиваю у него, лицезрея недоумение на его лице.
– А… ну… эм… да… – запинаясь изрекает тот.
Разворачиваюсь и следую в комнату, чтобы найти нижнее белье и брюки. Где-то позади Шон истерически извиняется перед Эрни, но мне все равно, потому что дверь медленно закрывается, оставляя их в коридоре. Голова по-прежнему трещит, но холодный душ приводит меня в себя. По крайней мере, мне так кажется. Опираясь лбом о холодную плитку, пытаюсь вспомнить, о чем мы вчера говорили с Шоном по телефону. И вчера ли это было. Жуткий сушняк раздирает глотку. Полоскаю рот водой и чищу зубы. На сборы мне понадобилось около получаса, а то и меньше. Благо я нахожу в номере дешевенький фен, которым быстро высушиваю волосы. Натянув на себя брюки и футболку, достаю из шкафа кожаную куртку. Хмурясь, оглядываю номер. Вещи разбросаны, бутылки валяются, пепельница переполнена. Пожимаю плечами, нахожу второй носок и обуваюсь.
Шон и Эрни ждут меня внизу, у выхода из гостиницы. Увидев меня, Шон выпрямляет спину. Однако тут я замечаю кулер. Устремившись к нему, резким движением руки вырываю хрупкий пластмассовый стаканчик и, налив его до краев, разом опустошаю. Рядом сидящая на ресепшене администратор искоса смотрит на меня и на то, как я выпиваю уже третий по счету стакан. На четвертом я улыбаюсь ей и говорю:
– Вода уж очень вкусная.
Допив четвертый стакан, комкаю его в руках и затем отправляю прямиком в урну. Девушка испуганно смотрит на меня своими глазищами. Наконец, удовлетворив свое любопытство, она отворачивается.
– Ты не весь кулер опустошил? – спрашивает Шон, хлопая меня по спине.
– Я только начал, – с ехидной улыбкой отвечаю ему.
– Ну-с, – резко произносит Шон, пропуская Эрни и меня вперед, – надеюсь, сегодня без приключений!
– Я тоже.
* * *На улице шумно и душно. Я останавливаюсь и чувствую, насколько тяжел воздух в городе. Несмотря на то что Мейджор расположен на побережье, это не улучшает городской климат. Слишком повышенная влажность, слишком плотное население, слишком мало растительности. И слишком много машин.
– Майкл! – зовет меня Шон, усаживаясь в темную машину. – Едем?
Ничего не отвечая, следую к машине, сажусь на заднее сиденье и захлопываю дверцу.
Всю дорогу Эрни и Шон шутят, вспоминая какие-то фильмы, что действует мне на нервы. Уставившись в одну точку, я изредка поддакиваю, даже не зная, о чем идет речь. Я чувствую себя измотанным. Ко всему прочему, сверху в больную голову вонзают острые шипы мысли об Оливии. Все это смешивается в одну кашу, которую вряд ли мне удастся сегодня разгрести.
Подъезжаем к какому-то ресторану и вылезаем из машины. Достаю пачку сигарет из кармана, закуриваю и вдыхаю полной грудью едкий никотин. Эрни отходит, чтобы поговорить по телефону, и в это время ко мне подходит Шон.
– Майкл, твою мать, что с тобой творится?!
Я делаю еще одну затяжку, осматривая здание ресторана. Оно старое, по-видимому, построено еще в семидесятых или восьмидесятых годах. Красный кирпич, типичные высокие арки, в которые вставлены современные стеклопакеты с тонированными стеклами. Летняя веранда с небольшим уютным камином.
– Ты о чем?
– Не слишком ли ты присосался к алкоголю?
Вопросительно смотрю на Шона. Он ни капельки не изменился со дня нашей встречи. С того самого дня, когда я дал ему шанс исправить свою поганую жизнь и сделать ее чуть лучше, чем она есть.
– Я себя контролирую.
Сухо ответив, снова затягиваюсь. Никотин наполняет легкие, немного щипля внутри.
– Даже сегодня?
– Я же сказал, все под контролем.
Шон цокает языком, оглядываясь, словно боится, что Эрни нас услышит.
– Ты, блядь, даже не прикрылся ничем, словно стоял перед девицами!
– Как будто ты впервые в жизни видишь мой член.
Выдыхаю сигаретный дым прямо в лицо Шону. В голове вспыхивает момент, когда я еще даже не знал Эрику и только начинал восхождение к вершине карьеры писателя. Тогда подосланная одной мразью девица решила слить мои интимные фотографии, которые разошлись по Сети как горячие пирожки. Однако это лишь возбудило ажиотаж перед продажами первой книги. Усмехаюсь от воспоминания о том, что в тот день Шону пришлось прикрывать мои гениталии, таща меня, пьяного в стельку, в машину из роскошного особняка под натиском фанатов.
– Да при чем тут я? Я вообще о другом! – восклицает Шон.
Я знаю, что это его нервирует. Он не любит вспоминать об этом. «Ну, подумаешь, случайно дотронулся не до моей руки, а до члена. Ну, бывает», – размышляю про себя, глядя на него. В последнее время Шон чересчур беспокоится о моей скатывающейся на дно репутации.
– Подумаешь, Эрни увидел мой член вживую, а не в Сети.
Дружище закатывает глаза. Я знаю, что он не будет спорить со мной. Это просто бесполезно.
Эрни тем временем изредка поглядывает на нас, но все же старается стоять спиной и что-то бурно обсуждает с кем-то по телефону.
– Где ты его нарыл?
– Кипер сказал, что он надежный, – мгновенно отвечает Шон. – А я ему доверяю.
– Я знаю, – отвечаю ему.
Кипер – старый друг его детства. Он ему как брат, а значит, врать не станет.
Несколько пар заходят в ресторан, но я пропускаю это мимо сознания, поскольку оно теперь полностью занято Оливией. Шон, по всей видимости, замечает это и, незаметно повернувшись ко мне, тихо говорит:
– Не переживай, мы найдем ее.
– Я знаю.
– Майкл… Тебе нужна трезвая голова.
«Тебе нужна трезвая голова», – повторяю про себя слова Шона, словно ищу в них скрытый смысл.
Мне непонятно, с чего вдруг нам нужно идти в это засранное заведение и что-то обсуждать. Поэтому, затянувшись, на выдохе спрашиваю:
– Зачем мы здесь?
Наблюдаю за Эрни, который продолжает, как трещотка, болтать по телефону и расхаживать из стороны в сторону.
– Это просто дружеская встреча.
– Мне не нужна новая правая рука, – предупреждаю я, на случай если Шон решил умыть руки. Это у него вряд ли получится.
– Я тебе не предлагаю новую правую руку.
Мы замолкаем. Тишину, которая повисла между нами, разбивает гудение проезжающих мимо машин, гоготанье пар с летней веранды и люди, которые тут же ошиваются, прогуливаясь по улочке.
– Тогда зачем все это?
– Его нужно проверить, – наконец выдавливает из себя Шон. – На всякий случай.
– Тогда че ты прицепился к моему члену?
Шон смотрит на меня, и я отвечаю ему тем же. А после, с абсолютно серьезным видом, дружище произносит:
– Завидно мне. Вот и все.
Если бы не мысли об Оливии, я бы пошутил с Шоном, но увы – я сейчас ни о чем не могу думать, кроме как о ней. Но временами я все же пытаюсь хоть как-то разрядить обстановку.
Мы смотрим на Эрни, который продолжает расхаживать из стороны в сторону, улыбаться, иногда поглядывать на нас и снова утопать в телефонном разговоре.