– Ты кто?
Естественно, мне не ответили. Вряд ли эта тень вообще могла говорить, а вот голодать – вполне. Она почему-то вдруг напомнила Тигру. Казалось бы, ничего общего, но где-то в Хиглейк-граде точно так же без хозяйки скучал маленький тигренок.
– Ладно, держи, – сдалась я. – Ешь свое мясо.
Бросила сердце обратно и тут же быстро отошла. Просто на всякий случай.
Вообще в школе меня как-то больше занимали старшекурсники академии, тайные вечеринки и способы получить оценку не выполняя задания. Так что о магических существах крайнего севера я была осведомлена… да никак не была осведомлена. И что такое странное трескало в кладовке сырое сердце, понятия не имела.
И ведь раз трескала сердце – могла закусить и мной. Но любопытство оказалось сильнее разумного опасения.
– Ты кто? – спросила я, без особой надежды.
Тень перестала чавкать и осторожно на меня покосилась.
– Меня зовут Хейли.
Она дочавкала лакомство и вылезла из кладовки, дав возможность себя рассмотреть. Странная, но забавная, очертаниями напоминающая какое-то привидение с когтистыми лапами. Вся была соткана из черного тумана и только глаза горели ярким синим цветом.
– Ну привет, что ли, – немного нервно хмыкнула я.
Тень осторожно помахала лапой. Что ж, есть меня не торопятся, а с остальным разберемся позже. Совсем скоро тридцать голодных мужиков спустятся и будут требовать завтрак.
Я быстро смешала целый тазик морковного теста, нарезала тридцать яблок и отправила их в печь, а в трех огромных чайниках заварила чай. Была жутко горда собой, ибо раньше в таких объемах не готовила. Хотя нельзя сказать, что я совсем не знакома с кулинарией. Как и везде, у нас в последние годы стало модно лично готовить что-то на вечеринки. Я всегда была лучшей во всем, а потому и кое-какие полезные (а в основном красивые) блюда изучила.
Морковные котлеты с запеченными яблоками были одним из таких блюд. Вкусно, сытно и без ужасных жирных мясных составляющих. И уж конечно я понимала, что взрослому мужчине требуется куда больше калорий, чем мне. Поэтому на каждую порцию рассчитала по три котлеты.
Получилось очень красиво. Яркий фруктово-овощной утренний позитив!
– Эй! – крикнула я тени, которая сунула нос в печь. – Ты уже поела, это не тебе! И спрячься, что ли, если не хочешь, чтобы о тебе узнали и выгнали на мороз.
Я даже не задумалась о том, что, возможно, о присутствии тени знали все, кроме меня. Но видимо все-таки нет, потому что таинственная нечисть поспешно скрылась в кладовке. В этот же момент в кухню заглянул Кейн. Как чувствовал!
– Как у тебя тут дела?
– Все прекрасно. Могу подавать завтрак.
С каким сомнением он на меня посмотрел! На лице отразилась такая неуверенность, что мне самой стало немного неуютно.
– Ладно… подавай.
Тридцать тарелок с завтраком уже были расставлены на столе, а я чувствовала, как руки и ноги готовы отвалиться от усталости. Невыносимо! И как Эрл здесь работает каждый день?
Небольшое окошко выдачи явно использовалось крайне редко, потому что мне с трудом удалось его открыть. Кухня тут же наполнилась звуками: в основном переговаривались сонные горняки. Одна смена спешила на работу и, отдохнув, весело шутила, вторая в основном зевала и потирала глаза, а третья предвкушала дежурство по дому и особым восторгом не пылала. Вот кстати, почему я одна должна прыгать на кухне? Могли бы по очереди. Если на завтрак моих сил еще хватило, на обед – возможно, хватит, то с ужином вообще ничего не обещаю. Молочка попьют с печеньем.
Первым в очереди стоял Кейн. Похвально, похвально: если уж травиться, так начальству. Хотя я бы поставила хвостатого. Ему явно не хватает витаминов в головушке.
– Доброе утро, Хейлин.
Я едва не рассмеялась: прозвучало почти испуганно!
Протянула Кейну тарелку, кружку с чаем и несколько печенек, а затем взялась за вторую порцию. Но отходить от окошка Кейн почему-то не спешил.
– Это что? – хрипло спросил он.
– Котлетка, – невозмутимо ответила я.
– Котлетка?
– Она самая. Очень полезная морковная котлетка. Целых три! А для улучшения пищеварения – печеное яблочко. Я бы намазала медом, да не нашла.
– Медом? – Он уже почти сипел, а лицо выражало такой шок, я аж пожалела, что не знаю, где лежит аптечка.
Но Кейн вряд ли был бы руководителем, если бы не умел брать себя в руки. Пожав плечами он хмыкнул и громко, чтобы было слышно в каждом уголке столовой, возвестил:
– Ну что, господа, в темпе завтракаем – и по местам. За все благодарим Эрла.
После этого очередь пошла живее, а вот Уилл стоял в самом конце и о чем-то весело беседовал с бородатым грузным мужчиной. Когда они подошли к окошку, мужчина получил свои законные котлетки, а затем настал черед Торна.
– Котлетка, – усмехнулся он, – может, найдешь что-нибудь мужское на завтрак?
– А, да без проблем.
Вот как знала!
– Держи. Настоящая мужская морковка. Грызи на здоровье.
Не стала наблюдать за тем, как лицо Уилла медленно вытягивается. Он взял толстую короткую морковку исключительно от растерянности, а вот отреагировать не успел: я захлопнула окно и скрылась в кладовке.
– Ты тут? – спросила.
Синие глазища вылетели из-под полки.
– Тоже буду тут прятаться. Но ты лучше не вылазь, вдруг меня найдут.
В темноте и тепле я почти уснула. Все-таки для девушки, привыкшей вставать изрядно после восхода солнца, ранние северные побудки были тем еще испытанием. Оставалось только с ужасом представлять, во что спустя пару недель превратится кожа. И масла не найти, чтобы хоть как-то защититься от такого режима. Волосы уже превратились в копну соломы, скоро от толпы горняков меня можно будет отличить исключительно по размеру ноги.
Приготовив на всех завтрак, я сама поесть не успела. И теперь страдала, чувствуя как от голода сосет под ложечкой. Но вылезать не хотелось. Мало ли, кто меня там поймает, а так может и забудут. Нашла в одном из мешков яблоко и принялась грызть. Прошмыгну к себе, когда все поедят. Запрусь, и пусть сами кормятся. Что-то я недооценила усталость.
В полной тишине послышались тяжелые шаги. Я шикнула на завозившуюся в глубине кладовки тень и затаилась сама.
– Хейлин, – это был Кейн, – прекрати прятаться. Все равно найду. Мне надо с тобой поговорить.
Молчу. Вдруг прокатит?
– Хейлин! Ты уже не ребенок, вылезай немедленно!
– Или что? – вырвалось у меня.
