– Сколько вы заплатили в Наймегене и сколько можете заплатить мне?
– Дирк, вам лучше узнать сумму, которой я располагаю. Тогда будем решать, одну или две.
– Сколько у вас денег?
Я покосился на зал. Дирк полез в карман куртки и вытащил блокнот с ручкой.
Я написал: «100 USD». Дирк помолчал, затем вполголоса спросил:
– Тысяч?
– Да. Дело надо провернуть за неделю. Я уезжаю в воскресенье. Вам интересно поучаствовать?
– Марио, – закричал Дирк в трубку, – переверни Амстердам и округу! Пригони все «пятёрки»!.. Пробег до ста!.. Что? Пригони все, выставленные на продажу! Сегодня! Брось работу и займись!
Дирк швырнул трубку, затем встал.
– Оставьте пистолет и пойдёмте в контору. Там нам накроют хороший стол.
Мы пересекли бульвар и через красивую парадную дверь вошли в обычный с виду дом слева от гаража. Поднявшись по широкой каменной лестнице, редкой в узких старых голландских домах, мы оказались в большой затемнённой комнате. Высокие тонированные стёкла приглушали свет яркого солнечного дня. Одна из стен была разрисована в броском итальянском плакатном стиле. Тёмно-синее море билось брызгами волн, возмущённых переливами музыки. Тонкая девушка причудливо и страстно стебельком изогнулась с микрофоном в руке. Её длинные волосы разлетелись в стороны, и в их сетях бились белые чайки. Справа в стилизованном под китайский инь-янь круге сияла надпись «SANREMO’69». Ниже был меньший круг с надписью «Festival Della Canzone Italiana».
На противоположной стене над длинным диваном висели афиши, плакаты и большие фотоснимки красивой итальянской певицы. В её фигуре и изгибах тела безошибочно узнавалась девушка с панно напротив. Везде она буквально утопала в цветах. Убранство комнаты дополняли дорогой офисный стол, шкаф с документами, большой удобный кожаный диван, два таких же кресла и длинный журнальный столик. Под кружком с «канцоне итальяна» стояла стойка с проигрывателем и грампластинками. На каждой мельчайшей детали обстановки лежала печать безупречного итальянского стиля.
– Ваша контора?
– Да, это офис «Хеллемы», – ответил Дирк. – Вам здесь нравится? Устраивайтесь.
Я упал на мягкий диван, а Дирк плеснул в фужеры коньяк и сел в кресло напротив.
– Бьянка, сигары! – закричал он и нажал на красную кнопку на журнальном столике.
Дверь медленно раскрылась. Сердце моё дрогнуло и застыло, а в висках застучал молоточек. Держа в вытянутых руках большой футляр с сигарами, в контору вошла совсем юная девушка с длинными, намного ниже пояса золотыми волосами.
Если Эллен была королевой красоты и казалась земной, искренней и скромной голландской девушкой, перед прелестью которой невозможно устоять, чьи бездонные васильковые глаза и милые ямочки на щеках вызывали мгновенную симпатию и любовь, то юная Бьянка была из иного, не нашего мира.
Совершенно всё в ней было прекрасно. Её волосы словно лились бесконечной золотой волной. И эти струящиеся волосы, и огромные изумрудные глаза, и тоненькая фигурка при высоком росте, всё в Бьянке вызывало удивление. Но одна черта её лица, невиданная и необычная для людского рода, особенно приковывала к ней взгляд – идеальный античный профиль. Эта девушка словно сошла из-под резца Фидия или Праксителя… Будто лучшее их творение обрело жизнь и явилось мне. Время и всё вокруг куда-то отступили. Я смотрел на человеческое совершенство, и сердце моё не билось.
Бьянка же, не взглянув на меня и не проронив ни звука, поставила сигары на столик и вышла. Кто она?.. Откуда взялась?.. Что здесь делает?.. Почему Дирк не удостоил её ни капелькой внимания?.. В мою душу вкралось недоумение.
– Иван, выбирайте сигару…
Голос Дирка спустил меня с небес. В футляре, большом лакированном коробе, были два ящика поменьше.
– Здесь кубинские сигары. А это голландские. Выбирайте. Знаете, все смеются над голландцами, курящими яванский табак, но мы привыкли к нему с детства. Мой отец был простым рабочим, плотником. Судовым плотником, как царь Петер. Отец курил морскую глиняную трубку с вонючим яванским табаком. Он говорил, что ждёт дня, когда увидит меня не с трубкой, а с яванской сигарой в зубах. Слова отца я запомнил на всю жизнь.
– Я возьму яванскую, Дирк. Ни разу не пробовал… Боже, какой мерзкий запах. Это из обезьяньего помёта?
– Вроде того. Будьте осторожны, Иван. С непривычки может стошнить. Макните кончик в коньяк.
Мы закурили и откинулись на спинки, положив ноги на столик. Дирк смотрел поверх меня, переводя взгляд с одной афиши на другую. Перед моими глазами во всю стену раскинулось панно. В медленных сизых клубах едкого вонючего дыма море словно ожило, размеренно колышась в ритме извивавшейся певицы.
Дирк встал.
– Вы любите итальянскую музыку?
– Да, Дирк, очень. Обожаю Беллини за изысканную мелодичность. Он моя услада.
– Беллини? Никогда не слышал, – отозвался Дирк. – Извините, новичками совсем не интересуюсь.
– Беллини написал «Норму».
– Нет, не слышал такую канцону. Наверное, что-то совсем новое. Я поставлю своё любимое.
Дирк достал диск и вставил его в проигрыватель. Из колонок баюкающе запела итальянка.
– Нравится? Настоящая канцона. Словно поёт само сердце, распахнутое миру. Это старомодная песня… Настоящая классика…
– Я совсем не знаю эту музыку, Дирк. Надо послушать, чтобы понять её прелесть.
– Я вам дам пластинки.
– У меня нет здесь проигрывателя.
– Тогда дам кассеты… Вы не засыпаете под канцону? Может, сейчас перекусим и займёмся делом?
– Пожалуй, да.
– Бьянка! – закричал Дирк.
Бьянка вошла со скатертью в руках, молча расстелила её на столике и также молча вышла. Через мгновение она появилась с тарелками и столовыми приборами, затем начала вносить и расставлять еду. Когда Бьянка наклонялась, в разрезе платья виднелась молодая немятая грудь. Наконец, она принесла салфетки. Я протянул руку, чтобы взять себе, но Бьянка развернула салфетку и накрыла ею мои колени, после чего молча вышла.
– Какая интересная и загадочная девушка, Дирк. Кто она? Она немая?
– Не обращайте на неё внимания, Иван. Вас ждут итальянские яства.
Сказав это, Дирк поднял крышку самого большого чугунка, обдавшего нас облаком пахучего пара.
– Спагетти по-милански… Здесь тёртые сыры. Пармезан, маасдам и так далее. Попробуйте всё… Это приправы. Это знаменитая «карбонара». Вот оливковое масло… Оригинальный сицилийский разлив… А здесь подливка со специями. Это кастрюля с устрицами. Вы любите устрицы?
– Я не знаю. У нас их нет. И лягушек не едим. От них меня вывернет.
– Попробуйте, не бойтесь. Никаких лягушек. Или вот чугунок с мясной поджаркой. Острой. Можете расправиться с нею… Вам налить вина?
– Можно воды?
– Бьянка! Воды без газа! Ты забыла воду!..
Бьянка появилась с бутылкой «Пеллегрини». Никак не отреагировав на резкость тона Дирка, она откупорила бутылку, наполнила мой бокал и вышла.
