«Рассейтесь все, о, друиды, по холмам лесистым,
и ждите появления луны на небе чистом.
Пусть первую улыбку божественного лика
удары в щит священный нам тотчас возвестят,
удары в щит священный нам тотчас возвестят…»
Мы с Анной вторили ему:
«Бог грозный!
Вдохнови её, дай смыть пятно позора:
о, Ирминсуль, вдохни в неё ты гнев и жажду мщенья,
о, пусть твои веленья мир жалкий прекратят…»
– Больше чувства! – кричал нам Барт. – Ведь Беллини пометил: «петь с диким фанатизмом…»
Чтобы сделать приятное новым друзьям, я вспомнил анекдот о том, как в Наймегене хозяин постоялого двора взял с царя Петра сто золотых флоринов за ночлег и ужин.
– За яйца всмятку, сыр, масло и две бутылки вина, – засмеялись Барт с Анной. – Здесь это популярно. Конечно, мы ревнуем к славе Заандама, но у Наймегена есть свои козыри…
III.
Перед отъездом я позвонил Дирку.
– Патрона нет. Я Марио, директор гаража, – услышал я на другом конце провода.
– Я Иван. Хочу узнать, когда пригнать «Дедру».
– Патрон сказал – как вернётесь. Он будет утром в десять. Пригоните утром…
Марио положил трубку.
У меня была хорошая машина и свободное время. Я попрощался с Бертом и Анной и пустился в обратный путь. Заправив бак, я поехал в Девентер, затем в Гронинген и вернулся в Амстердам за полночь, въехав в город с юга. Покрутившись на пустынных улицах, я выскочил на Музейную площадь, где силы покинули меня.
Я подъехал к советскому постпредству, чуть приоткрыл стекло и провалился в сон. Разбудил меня стук в стекло. Было без четверти шесть. Дама в полицейской форме барабанила дубинкой по лобовому стеклу. Второй полицейский, высокий мужчина с рацией в руке, стоял поодаль. Увидев, что я проснулся, дама с дубинкой промолвила:
– Выйдите из машины и предъявите документы.
– Что случилось? Вы кто? – спросил я и поднял стекло.
– Я полицейский агент Фелтсма, – представилась дама. – Вы можете предъявить водительское удостоверение?
Я показал свою карточку через стекло и закрыл глаза, всем видом давая знать, что она меня отвлекает. Но агент Фелтсма не отставала. Она снова забарабанила по стеклу.
– У вас есть документы на машину?
Для виду я порылся в перчаточном отделе и затем ответил:
– Документов нет. «Ланчия» друга. Зовут его Дирк. Он патрон. Номер телефона на задней табличке. Позвоните. И не стучите палкой по стеклу – вы мешаете слушать концерт!..
Я громко включил «Классику ФМ», отвернулся и снова закрыл глаза. Через пару минут сквозь веки я увидел, как подъехал полицейский автомобиль и припарковался впритирку справа, заблокировав пассажирскую дверь. Прибывшие вышли и присоединились в Фелтсме и её напарнику.
Я всё ещё хотел спать, и внимание полиции, хоть понятное мне, раздражало. Через некоторое время Фелтсма подошла опять. В этот раз она не стучала дубинкой, а легонько поцарапалась в окно.
– Где вы живёте? – прокричала она сквозь музыку.
– На Старой Верхней улице возле Ватерлооплейн.
– Назовите номер дома и езжайте за полицейским автомобилем. Он покажет дорогу.
– Зачем, мифрау Фелтсма? Мне нужно советское представительство и я жду его открытие.
– Оно откроется в десять часов.
– Я знаю. Я подожду здесь. Что вам нужно? Я что-либо нарушаю?
– Вы нарушаете правила пребывания в Нидерландах. У нас нельзя спать в автомобиле.
– Я этого не знал. Всегда думал, что Голландия свободная страна, и государство с полицией не вмешиваются в частную жизнь.
– Поймите, вы находитесь в особо охраняемом районе. Рядом с советским представительством находится американское консульство. Здесь же австрийцы, немцы…
– Мне не нужны ни американцы, ни немцы. Я жду открытия советского государственного учреждения. А затем иду в оперу. Конечно же, вчера вы уже сходили на «Норму», а я всё ещё нет, потому сломя голову мчался на Беллини от самого Наймегена. И теперь полиция мешает мне отдохнуть. Если нарушил правила – отправьте штраф патрону. Если ваше требование незаконное, то возьмите пятьдесят гульденов и оставьте меня в покое!..
Я вытащил из бумажника купюру и свернул её в трубочку.
– Вот, возьмите! Это от патрона. Он сказал, что так принято. Я не в обиде…
– Немедленно уберите деньги! – закричала Фелтсма. – Или я задержу вас за подкуп должностного лица.
– Приятно встретить неподкупного полицейского, мифрау Фелтсма… Вы любите Беллини?
«Бог грозный!
Вдохнови её, дай смыть пятно позора:
о, Ирминсуль, вдохни в неё ты гнев и жажду мщенья,
о, пусть твои веленья мир жалкий прекратят…»
Пропев с диким фанатизмом, я снова поднял стекло, прибавил радио и закрыл глаза. Видимо, номер Дирка оказал магическое воздействие на агента Фелтсму и её коллег, и больше они не беспокоили меня. Хорошо быть патроном, подумал я …
Проснулся я без четверти десять. По радио какой-то оперный знаток взахлёб восхищался румынкой Нелли Миричиу и чуть не плакал, вспоминая об амстердамском провале голландской оперной дивы Кристины Дютеком в заветной партии Нормы. Полицейский автомобиль так и стоял борт о борт со мной, а его водитель бесстрастно наблюдал за моим пробуждением. Второй полицейский стоял перед «Дедрой» и что-то говорил любопытствующим, указывая на меня жезлом. Любопытствующими были прибывшие на работу наши и американцы, паркующие свои машины. Я помахал им и вылез наружу. Поздоровавшись с полицейским, я подошёл к воротам постпредства и нажал звонок.
