Проф поник, видать, знал, к чему всё приведёт и быстрее хотел завершить эту беседу. Но я решил так просто не сдаваться.
– Мы не все такие! – закричал я.
Тот, кто когда-то был Владом, поморщился, и я понизил голос.
– Я, Проф, Арсений, который у нас врач, Инна Николаевна, да ещё, как минимум, человек двадцать не такие. Мы брали только самое необходимое. Мы…
– Это не важно, – перебил меня пришелец, – вы оставались пассивны, не пытались изменить других. Если бы хотели, то могли, например, попросить антирадиационные костюмы, оборудованные экзо-скелетами. Они намного лучше вашей примитивной техники. В этих костюмах вы бы могли выйти наружу и исследовать, спасать своих сородичей. Но вы не стали. Только сидели и ждали. Нам не нужны такие виды существ. Вы безобразны в своей беспомощности и безразличии. В своей тяге к разрушению. Не надо уговаривать меня, человек. Я решил.
Я чувствовал, как из глаз вот-вот хлынут слёзы. Хотелось подбежать к этому бездушному подонку и дать ему по морде. Хотя, толку-то? Он всего лишь оболочка. Аватар. Но я всё равно сжал кулаки. Проф тронул меня за плечо.
– Не стоит, пошли отсюда, Максим. Что-нибудь придумаем.
– Ничего мы не придумаем, понял?! – заорал я.
Один из проводов-щупалец лениво приподнялся, давая понять, что разговор закончен.
Мы ушли, забрав с собой лекарства для детей, которые всё-таки удалось выпросить из телепорта.
Ночью я не мог спать. Не из-за звуков бесконечных вечеринок, а из-за понимания того, что произошло. Это финал. Нас отвергли даже спасители, чудом явившееся на Землю. Мы – ничтожества. Да, пусть и не все, но пришелец прав. Пассивность и безразличие нас погубили. Позволяя другим оставаться подонками и ничего не делая для спасения своего рода, мы утратили человечность, пусть и натянув на себя благочестивые маски.
Я решил хоть что-нибудь поменять напоследок. Взял фонарик и вернулся в пещеру с телепортом.
Там кое-что изменилось, провода втянулись в чёрный камень, а он теперь не выглядел мёртвым. Гудел и вибрировал. Я сразу понял, что пришелец сваливает, забирая с собой свои вещи. Напоминая о былой роскоши, на полу пещеры по-прежнему валялось несколько ящиков. А высохшие трупы смотрели на меня пустыми глазницами, будто в насмешку раззявив мёртвые пасти.
Влад тоже был здесь. Точнее то, что от него осталось – он лежал на спине с открытыми глазами и больше не говорил всяких обидных пафосных глупостей вроде: «обладая ресурсами, вы даже не попытались исправить своё положение». Мне захотелось плюнуть и снова уйти, но вместо этого я, подчиняясь какому—то внутреннему позыву, заорал:
– Выходи! Я знаю, что ты здесь!
Тишина, если не считать мерного гудения камня-телепорта. Я не помню уже, что я говорил дальше. Кричал. Умолял. Угрожал. Наверное, моя настойчивость подействовала, потому что тело Влада дёрнулось, рывком, будто марионетка, поднялось на ноги. Рот мертвеца открылся.
– Адаптация. Носитель повреждён. Быстрый обмен невозможен. Говорить… говори, что тебе нужно.
Взгляд аватара стал осмысленней, но остался всё таким же холодным и чужим.
– Пожалуйста, забери детей. Только их. Их пара десятков, большая половина – из семей, что вконец опустились. Родители за ними почти не следят. Хотя, какая разница? Будет голод. Мы все умрём. Но дети не должны. Пожалуйста, пожалей их.
Я молил его, произнося эту дикую скороговорку, понимая, что сердце у пришельца такое же холодное, как стены это проклятой пещеры, как трупы, валявшиеся на полу. Пришельцу чужда человечность. Когда я вспоминаю о тех словах и своих мыслях, мне становится стыдно. Человечность. Ага. Смешное качество нелепых неудачников, потерявших свою планету. А в те минуты я действительно так думал.
– Пожалуйста. Ты же не можешь оставить их здесь. Я прошу. Только детей.
Голова Влада задёргалась, будто он попал под напряжение. Его лицевые мышцы неестественно двигались, словно наружу пыталась выбраться настоящая личина пришельца.
Я не знаю, сколько длились эти жуткие метаморфозы, но, наконец, Влад ответил мне. И в этот раз его голос прозвучал намного естественней, будто тот, прежний Влад вернулся на несколько секунд.
– Приводи их сюда. У тебя четыре часа.
***
Выстрелы затихли, но в голове у меня до сих пор шумело.
– Стойте, твари! – орал Мирон, ему вторил невнятный хор остальных преследователей.
– Я бы на твоём месте не совался! – ответил ему Проф. – Проход узкий, знаешь ли! А мы тоже стрелять умеем!
Я бы не стал так уверенно говорить про наши умения. Даже пьяный Мирон, будучи профессиональным военным, разделает нас, как бог черепаху. Только узкий туннель и спасал.
– Слышь, Проф, едрит твою! Ты самый умный что ли?! Верните детей, и мы от вас отстанем, мрази. Сидите на той стороне, сколько влезет.
– Вам они не нужны, только развлекаться мешают!
Снова выстрелы. В паре метров от меня пуля ввинтилась в стену, оторвав кусок породы. Я держал пистолет дрожащими руками, приготовившись стрелять. Ждал, пока Мирон появится из-за поворота. Но вместо Мирона высунулось дуло автомата, и я еле успел отскочить. Очередь прошила воздух в том месте, где я стоял секунду назад.
– Всё готово, бежим! – заорал Проф.
И мы рванули.
За нашими спинами выстрелы заглушил гораздо более громкий звук. Взорвался динамит, что перекрыл проход, засыпав его. Лишь позже я подумал о Мироне и остальных. Их запросто могло убить взрывом или завалить породой. Оставалось только оправдываться перед собой: мол, на войне, как на войне.
Дети нас ждали в пещере, около телепорта. Многие ревели, утирая от слёз чумазые лица.
Я тогда ещё подметил, что в полутьме и не могу толком узнать никого из них. Они будто слились в единую хнычущую массу. Приглядевшись, я узнал Мироновых близнецов – худых, чумазых, рядом с ними стояли, насупившись, Фроловские дочурки. Я отвёл взгляд, чувствуя вину. Мы забрали этих детей у родителей, какими-бы те ни были.
– Вы не бойтесь, так надо. Вам лучше будет, – успокаивала детей Инна Николаевна.
Но те, что постарше, насупившись, смотрели на нас недобро. На них не действовал даже авторитет взрослых. Пётр, Арсений, Анна, Сергей и Валентина, Димка с Алиной – все нормальные родители согласились на моё предложение: забрать детей и бежать с нами. У остальных мы спросить не рискнули, поэтому и пришлось отстреливаться.
Дальше я плохо помню. Всё прошло, как в тумане. Некоторых детей приходилось насильно заталкивать в телепорт, они плакали, кричали, звали родителей. Когда они всё же ушли, свет погас, а камень закрылся, вновь загудел и завибрировал. А потом сгинул, словно в воздухе растворился.
Пришелец не сказал нам ни слова. Аватар— Влад мешком упал на пол пещеры.
– Вот и всё, – произнёс Проф.
Кто-то из женщин заплакал.
А потом мы продолжили жить. Точнее, выживать. После разговора с пришельцем, у нас с Профом будто появились какие-то стержни. И мы ставили одну цель за другой. Подключили и отогрели своё новое убежище, собрали все остатки еды, которые успели вывалиться из телепорта. Остальные тоже не отставали, помогали нам, чем могли. Хорошие люди. Я жалел их, да и себя жалел. Но некогда было распускать нюни.
В отличие от нашего старого убежища, в новом сохранился проход к ангару. Там стояла спецтехника, в том числе несколько вездеходов с антирадиационной защитой. Раньше бы нам подобная идея показалась бесполезной, даже дико глупой. Но после разговора с пришельцем, после все событий, мы с Профом легко решились покинуть убежище.
– Как думаешь, мы найдём еду? – спросил я Профа, пытаясь развеять последние сомнения.
– Найдём, Максим, обязательно найдём.
Прежде чем мы уехали, оставив остальных, я наговорил всю эту чепуху на диктофон. Не знаю зачем. Может, когда-нибудь потомки найдут запись. Если мы не вернёмся, те, кто здесь остались, погибнут. Это ясно, как то, что дважды два – четыре.
А если вернёмся, я обязательно что-нибудь ещё наговорю… уж будьте уверены.
Метка – «конец записи».
