Как песок сквозь пальцы
– Ну извини, я люблю поболтать. Мне до жути интересно, как ты работаешь со временем? Представляешь что-то в голове или заклинания какие-то читаешь?
– Не, обхожусь без заклинаний, своими силами, – Лиам еле сдержался, чтобы не расхохотаться в голос, когда представил, как делает магические пассы и шепчет что-то на тарабарском языке. – Если честно, я до сих пор не очень понимаю, как это работает. Надо, например, ускорить что-то, в голове сразу всплывает картинка, как это будет происходит в ускоренном режиме и всё. В детстве мне просто надо было сильно пожелать чего-то… Но, если честно, я всё думаю, что наступит тот момент, когда я не смогу ничего сделать. Или сделаю что-то не то…
– Как сейчас вышло, да? Олли чуть с ума не сошёл, когда увидел показания приборов. Но больше мы за тебя испугались, конечно.
– Ты ведь не просто так этот разговор завела? – Лиам приподнялся в кровати, пытаясь разглядеть в темноте подругу.
– Ага. Можно я к тебе? – заговорщицки шепнула Джоя.
– Беги, – он подвинулся, уступая место на краю постели.
– Я к стеночке! – тут же потребовала малазийка и змеёй проскользнула через Лиама, усаживаясь вдоль него.
– Ну?
– У меня есть идея. Знаешь, почему тебя замкнуло и всё пошло не по плану?
– Нет, конечно!
– Тогда слушай. Мне кажется, это обусловлено усталостью твоего мозга. Ну не в состоянии он контролировать столько временных процессов и мельчайших подробностей, чтобы изо дня в день работать как часы, – она вдруг хихикнула. – Мистер Моль мог бы предложить тебе вживить контролирующий чип, но тогда ты станешь ничем не лучше роботов. Поэтому, я думаю, что нам нужно зайти с другой стороны.
– Со стороны стены, да? – попробовал пошутить Лиам, и тут же получил пинок в бок.
– Ты дурак, Ли. Твоё сознание перегружено, как и мозг, но ты такой один, работаешь без системы, поэтому никто не знает, как тебе помочь и как на тебя повлиять. Я же предлагаю начать с медитаций.
– Джоя… Это же бред.
– Никакой не бред. Научишься отключать сознание, сможешь контролировать свою энергию в сто раз лучше! Вдруг вообще сообразишь, как без картинок в голове двигать время! Ну?
– Баранки гну…
– Тьфу ты, детский сад! Медитация – первый шаг. Потом можно и кое-что поинтереснее попробовать…
– Ты точно специалист по йоге? Или шаманишь втихаря?
– Я тебе сейчас в лоб дам, мистер Бакори! – Джоя и, правда, дотянулась до лба Лиама и попыталась ударить.
– А ну хватит! Безобразие! – шутливо сопротивлялся Ли, прячась в подушках. – Сейчас Олли услышит и завалится сюда, как будем оправдываться?
– Пф… Тоже мне, напугал молью… – Джоя схватила Лиама за плечи и горячо затараторила, – соглашайся же! Вдруг поможет? Не знаю, как мне раньше в голову не пришло! Это твой шанс и разум сохранить и способности приумножить!
– Да зачем?
– Как зачем? Тебя станут больше уважать, будут бояться.
– И? Устроят охоту. Любому президенту захочется заполучить меня в помощники, станет хуже, чем сейчас. Любая, даже мелкая оплошность станет резонировать так, что мне придётся эмигрировать на Марс. Ещё неизвестно, чем нынешний инцидент закончится…
– Эх… – тяжело вздохнула Джоя и прилегла рядом с Лиамом. – А ведь могло бы всё сложиться, как в фантастических книгах или сериалах… Путешествия во времени, например… Или ты мог бы повернуть время вспять и исправить что-то важное… Не было бы войн и катастроф, ну или мы успевали бы спасти миллионы людей… Прикинь? Стали бы героями…
– Фантазёрка! Ещё скажи, сшили бы костюмы супергеройские, да?
– Почему бы и нет? Я бы носила чёрный латексный, как женщина-кошка!
– С ушами?
– С хвостом, – совершенно серьёзно ответила Джоя, не заметив, что Лиам добродушно шутил.
– А Саша?
– Брутальное что-нибудь придумали бы ему, с плащом… Он бы развевался на ветру, красиво так, по-киношному. А Олли нарядили бы как толкиеновского эльфа, в серебристый балахон! Точно!
– Ну а мне ты что предложишь?
– Не знаю. Ты не выглядишь как герой.
– Эй! Это было обидно…
– Тогда просто костюм. Классический такой, как надевают на государственные приёмы. Тебе бы пошёл.
– Домой вернёмся, обязательно куплю.
Джоя удивленно приподнялась, чтобы посмотреть на Лиама. Он перехватил её взгляд и улыбнулся. Эта девушка казалась ему забавной, добродушной и милой – именно такой, какой он представлял свою несуществующую сестру.
Когда они только познакомились, Джоя выглядела как настороженная кошка, говорила кратко и по делу, строго посматривала на всех и чётко выполняла обязанности. Малазийка – операционная сестра по образованию, но большую часть жизни работала тренером по йоге и изредка занималась хиромантией.
Где-то через полгода плотной совместной работы, Джоя покорила не только Лиама, но и Сашу с Олли, крепко-накрепко встроившись в их коллектив. С тех пор она изменилась и в тесном дружеском кругу вела себя, как настоящая маленькая бестия. Её карие глаза с рыжеватыми осколками всегда внимательно наблюдали за тем, что происходило вокруг, а после Джоя выдавала дичайшие завиральные теории или возмущенные монологи. Она точно была душой компании.
Лиам вспомнил, как мисс Надж впервые гадала ему по руке – сосредоточенно всматривалась в линии на ладони, иногда вскидывая взгляд, и молчала. Через пару минут резко отстранилась и выдала с апломбом: “Судьба у тебя сложная, но очень интересная! Много опасностей, и… Я вижу дублирующую линию жизни! Лиам… Тебя ждёт что-то невероятное!”. И больше ничего не сказала, до сих пор. Тогда друзья посмеялись, свели всё в шутку, но чем дальше становился тот день, тем чаще мистер Бакори вспоминал слова малазийки.
– Эй? – позвал он подругу. Но она уже крепко спала.
Вздохнув, он укрыл её простынью и перебрался на соседнюю кровать. В окно тускло светила луна, слышно было, как поёт ветер и шумно накатывают на берег волны. Лиам вспоминал родную Ирландию, холодный каменный пол старого родительского дома, затяжные осенние дожди и сырой тоскливый воздух. Сейчас было бы неплохо повернуть время вспять и побыть ещё немного беспечным десятилетним мальчишкой, играющим в рыцарей и спасающим котов.
Может быть в словах Джои о медитации и разгрузке сознания и присутствовало рациональное зерно. Лиам вовсе не считал себя старым для такого рода работы, но прекрасно понимал, что являясь единственным человеком со способностью влиять на время в довольно серьёзных масштабах, он сильно рискует в первую очередь собой и своим здоровьем. Передышки в работе случались, но использовались скорее как периоды для восстановления и подготовки к следующему заданию. Это выматывало. И если лет пять назад Лиаму хватало недели, чтобы полностью прийти в себя, то теперь период отдыха требовал увеличения. Но времени на отдых, вопреки всему, становилось только меньше: количество запросов от мировых лидеров росло, требования усложнялись, а вместе с тем – росли и шансы на ошибку. Что, собственно, и подтвердилось “коротким замыканием”, как назвали друзья то, что случилось.
Лиам тяжело вздохнул, вспоминая то мгновение, когда понял свою оплошность – не стоило ставить эксперименты во время работы, особенно если чутьё твердит об опасности. Он мог бы повернуть время вспять, исправить то, что натворил, но сил уже не было. И именно за это корил себя больше, чем за всё остальное. Осечки случаются всегда и везде, кем бы ты ни работал: вероятность – упрямая наука. Только вот исправить ошибку в управлении временем гораздо сложнее, чем любую другую, если вообще возможно.
От окна по комнате расползались тихий шум прибоя, редкие выкрики птиц, в неимоверном количестве обитающих на прибрежных островах, и Лиаму невольно подумалось, имеет ли он какое-либо право вмешиваться в ход времени. Природой так устроено, что за весной непременно наступает лето, высушивая почву, согревая фрукты и ягоды, собирая горячие пустынные ветра, а после – обязательно приходит осень, чтобы остудить горячую землю, полить её спасительной дождевой водой. У всего есть причины и следствия, есть смысл и назначение.
Ничто не происходит просто так, следуя лишь слепому желанию. Самолеты падают потому, что износились механизмы; политические партии проигрывают потому, что выбранные курсы перестали устраивать избирателей; человек простужается, потому что переохлаждается. И это только то, что видится на поверхности, при первом беглом осмотре, как врач фиксирует внешние признаки болезни, ещё не взяв анализы и не уточнив диагноз. Лиаму вдруг вспомнились уроки химии в школе, где весь класс усердно пытался решить цепочку химических превращений: чтобы получить одно вещество из другого, нужно было придумать, какой реагент взять, и так несколько раз, пока не доберешься до финала. Если случалось ошибиться в одной реакции, то вся цепочка рушилась, приводила к другому результату.
Так и с вмешательством во время: Лиам с командой по точному расчету чуть менял вектор движения этой непонятной субстанции под названием “время”, а дальше менялось абсолютно всё, иногда сразу, а иногда – отсроченно. Зачастую последствия крошечных вмешательств можно было увидеть только через несколько лет: полтора года назад мистер Бокари чуть замедлил велосипедиста на улице Брюсселя, названия которой и не помнил, в итоге не пострадал один важный врач, впоследствии спасший от перитонита лучшего охранника влиятельного политика, и с тем ничего так и не случилось, хотя вовсе неизвестно, случилось бы? Для осуществления этого плана Лиаму пришлось заглянуть в ближайшее прошлое. Благо, он мог изменять только то, что случилось недавно. Несколько дней. Когда служба безопасности политика узнала, что на него готовится нападение, рабочие шестеренки Института закрутились с удвоенной силой, проверяя всё происходящее до мелочей. В результате чего мистер Бакори и получил разнарядку в Брюссель…
Бывало, что его настигал неконтролируемый ужас, когда он представлял, что мог бы возвращаться на столетия в прошлое, молился, чтобы никогда этому не научиться. Но такие задания, как спасение политика, связанные с прошлым, встречались крайне редко. Чаще всего Лиаму приходилось закольцовывать события, которые вызывали подозрения или опасения, замедлять или ускорять их же, и он утешал себя мыслями о том, что совершает что-то хорошее, наподобие спасения котенка в детстве.
– Глупо, конечно, – шепнул Лиам себе. – Самообман. Растрачиваю свой дар – умение управлять временем – совершенно впустую.
Только как ещё использовать эту способность – он не знал, как не знали и те, кто научил его всему, а подумать было некогда, да и страшно. Мало ли, какие горизонты открывало столько фантастическое умение. Иногда Лиаму казалось, что он – герой чьей-то книги, настолько собственная жизнь представлялась ему невероятной, совершенно невозможной в современном мире – мире, где правит техника, искусственный интеллект и самые обычные люди. Но чаще мистер Бакори самому себе казался никчемным, пустым и бесполезным. Он стеснялся своих способностей, до конца не веря в их реальность – всё равно что насмотревшись фильмов о супергероях, вести себя как они в жизни, надевать те же костюмы, говорить те же слова и беззаветно верить в свою собственную супергеройскую реальность. Скажи хоть кому-нибудь, что ты умеешь управлять временем, и тебя обязательно спросят – серьёзно, как (тут можно подставить имя любого книжного или сериального героя, умеющего то же самое)? От этого и было Лиаму неприятно признавать себя “повелителем времени”, как часто в шутку называла его Джоя.
– Будто я ненормальный, отстал в развитии и чистосердечно верю в сказки, – буркнул он себе, укрываясь простыней с головой. – О таких, как я, уже всё придумано. Насмешка судьбы. Люди наряжаются в клоунов, а я таким родился.
– Что? – подала слабый голос Джоя, и Лиам напряженно замолчал. Ещё не хватало, чтобы малазийка его услышала. Столь личными переживаниями он не собирался делиться ни с кем, даже с самыми близкими друзьями.
Подождав пару минут и убедившись, что подруга мирно спит, он выпутался из простыни, перевернул подушку на прохладную сторону и старательно принялся убеждать себя в том, что нужно уснуть. Удивительно, но впервые за всю жизнь – это сработало.
Глава 1-5
Мистер Бакори, ещё будучи ребёнком, старался запоминать свои сны: ибо они всегда были настолько необычными, что больше походили на сказочные истории, и Лиам надеялся, что когда-нибудь, когда вырастет, обязательно напишет книгу. И в эту тёплую, тихую ночь ему снова снился удивительный сон.
Бескрайняя остывающая пустыня, шершавая под босыми ногами, поблёскивала, совсем как настоящая. Граница между реальностью и сновидением мягко стиралась, и мистер Бакори всё глубже погружался в тихую, умиротворённую негу.
Лиам видел, как с неба сыпался белый с жёлтыми вкраплениями песок, тонкой струйкой падал за горизонт, и там наверняка собирался в гигантские барханы. Светила луна, но взглядом отыскать её не выходило, как не получалось рассмотреть в чёрной вышине и песчаный источник. Мистер Бакори долго шёл, утопая в песках, а когда выбрался на растрескавшуюся землю, побежал. Его толкало вперёд безмерное любопытство, застилающее и скромный страх, и удивление, и желание остановиться.
Казалось, что до барханов бежать целую вечность, но внезапно твёрдая земля кончилась, и перед Лиамом возникло бескрайнее пространство, заполненное мельчайшими из мельчайших песчинок. Они загадочно и маняще поблёскивали в свете Луны и продолжали бесшумно сыпаться с неба.
Лиам запрокинул голову и увидел то, что скрывалось от его взора, пока он был в пути: гигантское узкое горлышко гигантских песочных часов. Земля, песок, небосвод и он, Лиам, внутри.
“Интересно, – подумал мистер Бакори, – если дойти до конца Земли и тронуть небо, оно окажется холодным и стеклянным?”
Время вместе с песком беззвучно падало под ноги, укладывалось нежными изгибами волн, молча соскальзывая к подножью барханов, как шёлковый платок по нагому женскому телу, позолоченному жарким африканским солнцем.
И сколько бы Лиам ни шёл дальше, никак не мог приблизиться ни на шаг к тонкому столбику, соединяющему Небо и Землю. Ветер нежно обнимал уставшее тело, щекотал шею, играя волосами и в самое ухо навязчиво шептал.
– Лиам… Лиам…
Открыв глаза, он первой увидел темноту, а почувствовал – горячее дыхание, обжигающее ухо. Голос Джои проникал в голову, а её ладонь крепко зажала рот.
– Не шуми только, – проговорила она еле слышно, осторожно отпуская ладонь.
Лиам не сильно испугался, больше его тревожило чувство непонимания. Джоя никогда не отличалась спокойным нравом, но чтобы ночью будить кого-то, затыкая рот?
– Ты зачем? – хрипло шепнул он в ответ, перехватывая её руку в воздухе.
– Смотри, – еле слышно выговорила Джоя, и Лиам скорее догадался по жестам, что она сказала, чем различил ухом слова.
Малазийка кивнула в сторону стены над кроватью, тускло освещённой Луной. На ней живой тонкой полосочкой чернела вереница маленьких пауков. Они выбирались будто бы из-под простыни и шустро бежали к потолку, смело переставляя лапки, похожие на нефтяную нить. Добравшись до потолка, паучки поворачивали к окну и терялись где-то за его пределами.
– Что это? – не без ужаса спросил Лиам, то ли обращаясь к подруге, то ли к тому, кто мог дать ответ, но кого не было в комнате.
– У тебя хотела спросить, – нервно хихикнула Джоя. – Минут пятнадцать наблюдаю.
Вдруг Лиаму в голову пришла совсем уж странная мысль, ассоциированная с его сном: паучки точно походили на тонкую струйку песка, рождённую часами.
– Джоя… – начал он, но не успел закончить фразу, прерванный тихим вскриком.
– Лиам! – сдавленно воскликнула малазийка, поспешно прикрыв рот. – У тебя волосы!
– Что с ними? – он приподнялся в кровати, уставившись на подругу.
Джоя схватилась за прядь и чуть ли не уткнулась в неё лицом, пристально рассматривая. Ничего не говоря, она приблизилась к Лиаму и осторожными движениями ощупала его лоб, скулы, и отшатнулась.
– Ли… Ты постарел?!
– Чего? – неожиданно хриплым голосом, режущим горло, шепнул он.
Джоя плюхнулась на пол и застыла взглядом на окне, в которое по-прежнему выползали паучки. Лиам помотал головой, и в ушах чуть-чуть звякнуло, противно и колко. Он присмотрелся к своим рукам, повертел их перед глазами и осторожно спустил ноги с кровати. Пол был тёплым, почти как песок во сне, ступни опускались на гладкие деревянные доски тихо и уютно.
Подойдя ближе к окну, Лиам встал в лунный свет и безуспешно попытался подтянуть к глазам прядь волос.
– Зеркало, – шепнула, очнувшись, Джоя, и поспешно поднялась. Немного пошуршав на верхней полке шкафа, она подскочила к другу и протянула ему небольшое зеркальце.
– Серьёзно! – удивился Лиам. – Морщины! Вокруг глаз особенно заметны. И волосы! Ух ты! – он даже чуть рассмеялся, поражённый своей догадкой.
– Ты рад? – распахнула глаза Джоя.
– Знаешь, что это за паучки? – в некоторой эйфории обратился к ней мистер Бакори, откладывая зеркальце на подоконник.
– Ли!
– Это время, Джо! Время! Оно утекает, и я старею! Мне снились гигантские песочные часы, со мной внутри! Видимо, во сне я что-то умудрился сделать со временем, вот оно и…
– Превратилось в пауков? Ты совсем ку-ку?
– Если бы нам удалось их сосчитать, я бы тебе доказал, что прав! – Лиам нервно потёр ладони и ринулся к постели, из-под которой как раз выбрался последний паучок. – А-а-а-а! Я окончательно проснулся! Держи их!
– Как?!
– Окно!
Джоя тут же захлопнула створки, но паучки продолжали пробираться наружу сквозь только им известные щели. “Как песок сквозь пальцы”, – усмехнулся сам себе Лиам.
– Так! Скорее… Десять… Двадцать один… Или два? Неважно! – шептал он, встав в полный рост на кровати и рискуя свалиться с неё, пока следовал за крошечными чёрными существами. – Смотри! – крикнул он в полный голос. – Шестьдесят! А потом малюсенькая дырочка! Я же говорил! Это ми-ну-та!
– Ли, ты разбудишь весь дом, – шикнула на него Джоя, но было поздно.
Дверь комнаты с шумом распахнулась, глухо ударившись о шкаф и явив миру заспанного Олли. Он прислонился к косяку, кутаясь в тонкую полосатую простыню и, зевнув во весь рот, пробурчал недовольно:
– Что у вас тут за игры среди ночи?
– У Ли спроси, – фыркнула Джоя, заваливаясь на постель.
– Ли? – перевёл взгляд на друга Олли. Лиам всё ещё стоял на кровати и сиял оттого, что подтвердил свою догадку.
– Спать иди, мы просто болтали, – пожав плечами ответил он и спустился.
– Болтайте потише, не одни же в доме-то… – мрачно махнул тряпичной рукой Олли, и со вздохом удалился.
Лиам осторожно прикрыл дверь, не забыв погрозить кулаком Джое, давившейся смехом.
– Спи давай, – шепнул он с улыбкой.
– Сам спи. Повелитель пауков!
– Н-но! Я бы попросил!
– Ладно-ладно! Властелин минут!
– Да ну тебя! – шутливо бросил Лиам, и тут же получил подушкой по спине. – Это что за детские шуточки?
– Бой подушками! – не унималась Джоя.
– Утром продолжим, а? Если разбудим Сашу, то до утра точно никто уже не уснёт, – парировал Ли, возвращая подушку подруге.
– Эх… А так хотелось. Ладно, давай спать. Надеюсь, ты не будешь больше истекать временем или пауками, и я не проснусь рядом с иссохшей тысячелетней мумией.
– Утром мумии не так страшны, – хохотнул Лиам, но вовремя спохватился и перешёл на тишайший смех.
Глава 1-6
Каждый день в Людерице начинался одинаково: яркое голубое небо, жаркий иссушающий ветер, редкие прохожие и машины тех, кто не мог добраться до работы пешком. Чуть позже появлялись туристы, группками спускающиеся к морю. Лиаму здесь даже нравилось, хоть он и не любил жару. Зато маленькие города – уважал и питал к ним какие-то совершенно особенные чувства. Может потому, что вырос в далёком ирландском захолустье, и детство его оказалось на удивление счастливым.
Как бы ни хотелось мистеру Бакори понежиться в постели ещё немного, вспомнить что-нибудь сладкое и вкусное из призрачного прошлого, но у желудка были собственные планы на это утро. Лиам смачно потянулся, с удовольствием выскользнув из-под шершавой простыни. Джоя тихо посапывала на его кровати, забравшись с головой под подушку.
– Чудо, – шепнул с улыбкой он, быстро накинул лёгкие брюки и футболку, чтобы спуститься на первый этаж, не преминул заглянуть в ванную.
На кухне уже вовсю кашеварил Саша, что само по себе не удивительно, но всё равно забавно: каждый раз, когда этот добродушный русский парень брался за готовку, у него выходило что-то ужасное на вид, но невероятное на вкус.
– Доброго утра! – бодро поздоровался Лиам, заглядывая другу через плечо.
– А! Это ты… – Саша тревожно оглянулся, но увидев товарища, расплылся в улыбке. – Поздновато.
– Плохо спал. Перегрелся, наверное, – пожал плечами мистер Бакори, деловито шарясь в холодильнике. – У нас молоко кончилось?
– Олли допил последний стакан минут пятнадцать назад. Он как раз убежал в магазин, подожди чуток.
– Ну, как всегда! – возмутился Лиам. – Надо вставать в несусветную рань, чтобы опередить кого-нибудь из вас.
– Надо! Не спорю. Моль говорит, что вы там с Джоей шумели ночью… – издалека зашёл Саша, разливая что-то половником по тарелкам.
– Ты же знаешь её… Болтала без умолку всякие глупости.
– Я никогда не болтаю глупости! – раздался возмущённый голос Джои из-за спины Лиама, и он чуть вжал голову в плечи, опасаясь атаки.
– Ой, да ладно! Постоянно трещишь как газонокосилка, – рассмеялся Саша, выставляя на стол тарелки с чем-то странного серовато-белого цвета, отдалённо напоминающим кашу. – Овсянка, сэр Лиам и госпожа Джоя. Орешки и фрукты прилагаются.
С этими словами он с размаху опустил на белую столешницу огромное блюдо, благоухающее свежими, яркими кусочками всего подряд.
– Если бы я не была голодна, – набивая рот кашей, продолжала возмущаться малазийка, – я бы тебе устроила сейчас хорошенькое утро! Газонокосилка! А ты тогда… Ты! Бесчувственный, как платяной шкаф!
– Детский сад… – протянул Лиам с полуулыбкой.
– Чего?! – тут же переключилась на него Джоя. – Между прочим, это из-за тебя мы перестали употреблять матерные слова. Мистер Бакори, видите ли, не выносит брань. Тьфу. Будто бы не в двадцать первом веке живём.
– А я считаю, что так даже лучше. Ли прав, – поддержал друга Саша. – Хорошего в мире не так много, чтобы ещё и матом его засорять. Всё же это грязь. Мысли и слова имеют силу, и их надо хорошенечко контролировать. Разве есть что-нибудь такое, что невозможно выразить без ругательств?
– Есть! – крикнула Джоя и так посмотрела на Сашу, что он чуть отшатнулся от стола.
– Кхм… Давайте сменим тему, – миролюбиво попросил Лиам.
– Да! Тем более, я обдумала то, о чём мы с тобой говорили ночью, и у меня родился план! – малазийка ловко отодвинулась, скрипнув стулом по полу, и строго обратилась к товарищам. – Давайте попробуем вот что!
– Что? – тоскливо протянул Саша, убирая со стола.
– Бросай это своё скучное дело и за мной! Лиам! – заливисто крикнула Джоя уже из гостиной.
Друзья переглянулись, Лиам на всякий случай пожал плечами и развёл руки, мол, “сам ничего не понимаю”. Тем временем малазийка шустро опустила жалюзи и задвинула шторы, погрузив гостиную в мутный полумрак, а сама устроилась в глубоком сером кресле, подобрав ноги.
– Ли! Ложись! Или садись, – скомандовала она, указывая на диван. – А ты, Саш, не шуми.
– Если бы я ещё понимал, что происходит, – буркнул он недовольно. – Чего вы удумали ночью?
– Я предложила Лиаму суперспособ восстановления энергии и поддержания силы! – гордо выпалила Джоя.
– А? – лицо Саши изобразило крайнее удивление, потом настороженность, но в итоге он рассмеялся. – Что за бред?
– Ничего не бред! Ли это пригодится, пусть попробует. Контроль сознания, погружение в него же, эмоциональный и мыслительный фильтр… Ты думаешь, его просто так коротнуло? Нет! Он устал! Его голова не выдерживает нагрузки…
– Старею, Саш, – тоже улыбнулся Лиам, тем не менее устраиваясь на диване. – Джо, что делать?
– Закрыть глаза и дышать для начала. Сосредоточься на своём дыхании, будто бы ты и есть оно. Ничего больше не думай, не чувствуй, не отвлекайся. Наблюдай! – от возбуждения Джоя потёрла руки и поёрзала в кресле. – Ух, как хочется, чтобы получилось!
– Ты из Ли хочешь адепта йоги сделать? – продолжал веселиться Саша, глядя на подругу озорным, колким взглядом.
– Не-а. Начну учить его медитировать, а там, может, и до чего-нибудь поинтереснее доберёмся!
– До чего это?
– Выход в астрал, – шепнула Джо, смерив друга строгим учительским взглядом.
Саша опустился на жёсткий плетёный ковёр рядом с диваном и переводил взгляд с внимательной Джои на спокойного Лиама. Мистер Бакори не был приверженцем всякого рода духовных практик и учений, всю жизнь следовал рациональному пути и больше доверял своему разуму и логике, чем возможности управлять сознанием через физические упражнения. Он еле сдержал улыбку, вспомнив, что несмотря на убеждения, всегда придавал огромное значение снам и иногда приметам. Сегодняшняя ночь – яркий тому пример.