Оборачиваюсь, отмечая, что пуля угодила в небольшую вазу, которая меньше, чем за секунду превратилась в кучку осколков.
– Отлично. Теперь, ноги раздвинь… И покажи мне свою дырочку.
Ну окей!
Покажу!
Покажу, блин! Лишь для того, чтобы отстал! Когда убедишься, что я не Памела Андерсон! То бишь, ни одна из тех тёлок которых вы, наглые крутелики, драть во все щели предпочитаете, а простая, никчемная замарашка, понятие не имеющая о значении слова «тушь» и «лабутены».
Лицезрей, урод, и обломись!
Не красотка я вовсе… А грязная преступница, с тонной недостатков. Проклиная каждый миллиметр его чёрной сущности, стараясь не обращать внимание на дрожь в скованных конечностях, я раздвигаю колени до максимума.
И вдруг слышу удовлетворенный гортанный рык.
Будто огромный тигр мурлыкнул.
Боюсь даже в глаза своему персональному дьяволу взглянуть, но, судя по всему, урод возбудился.
– Отлично. Ты мне подходишь, – бросает заключительный диагноз, продолжая глумиться. – Оближи пальчики… и погладь себя.
Каков мудак…
Ладно. Чёрт с тобой!
Всё равно, так или иначе, на панель собиралась.
Придётся привыкать.
Во рту пересохло. Но я кое-как собираю немного слюны, облизываю ладошку, и, исполняя приказ, поглаживаю нежные лепестки маленькой розочки.
– Какая сладкая… – Оскар закатывает глаза и, обезумев от зрелища, прямо на себе рвет галстук. – Ко мне иди, ЖИВО!
Мурашки от его арктического голоса накатывают по всему телу. Нехотя, я отлипаю от стула и двигаюсь к истекающему слюнями, голодному самцу.
Серьёзно?
Можно подумать моя тощая задница и вправду кого-то может возбуждать.
– На стол. – Деловито кивает, ожидая беспрекословного подчинения.
Шокированная, я застываю в шаге от столешницы, отказываясь верить в действительность. А может это глупое представление всего лишь страшный сон?
– Я не стану повторять дважды. Не отличаюсь терпением, уясни это на будущее! – чёрные брови наглеца соединяются в единую линии у переносицы, и я забываю, как дышать, ведь этот высокомерный тип буквально душит меня на расстоянии своей опасной энергетикой.
Не знаю с чего начать… Он словно на китайском со мной общается. Не могу понять ни единого слова. Слишком смущена и слишком напугана.
Монстр ловко перехватывает меня за запястье, обеими руками впивается в талию, отрывает от пола и резко на стол забрасывает.
Невольно взвизгиваю.
Но больше от неожиданности, чем от холодной поверхности столешницы, по которой моя обнажённая попа проехалась.
Какой позор…
Стыд и срам!
Но то, что начинает твориться в следующие минуты, плавит мой разум, превращая извилины в ртуть. Оскар встаёт с кресла, вклинивается между моими ногами и своим твёрдым коленом, властно раздвигает мои колени максимально широко. Его горячие руки падают на талию, одаривая нежными прикосновениями.
Боже!
Похоже, я начинаю возбуждаться. Так как чувствую тёплую влагу прямо в центре пульсирующего лона.
Оскар, словно полоумный, во всю кайфует от собственной власти, мечтая унизить очередную глупенькую жертву. Ибо он есть Бог…
Примерно с полминуты миллионер пялится на мои искусанные губы, а затем, одним резким рывком прижимает к себе и я, даже сквозь плотную ткань его штанов, тотчас же ощущаю небывалую мощь королевской эрекции.
Мамам дорогая…
Какой большой!
У него там что, дробовик в штанах спрятан?
Ну как член, даже в согнутом состоянии, может быть настолько гигантским?
Да и вообще удивительно… Почему он стоит?
Неужели на меня?
– Тепленькая и такая влажная… – обхватывает прядь непослушных волос, собирает в хвост на затылке и грубо дёргает от себя, наматывая несколько локонов на крепкий кулак. Из моего рта вырывается жалкий хнык, а мажорчик, улыбнувшись, наклоняется на опасное расстояние и прямо в ухо эротично шепчет: – Из-за меня течёшь?
Я не могу ни говорить, ни дышать.
Попросту разум теряю.
Острые пальцы ещё больней вплетаются в волосы, заставляя ответить. Что ж, боль – это отличный манипулятор.
Утвердительно киваю. Лишь бы скальп в покое оставил. В ответ, маньячина лыбиться ещё шире. А затем… он начинает толкаться.
Вот так вот. Тупо в одежде. Трётся своим бугристым комком о мою щёлочку, намеренно возбуждая.
Идиотка!
Теперь я ненавижу и себя тоже.
За то, что реагирую на его сумасшедшие ласки, как самая последняя похотливая сучка.
Всё это время мужчина, одной рукой держал меня за волосы, а другой – за талию, пытаясь насадится до упора. С каждой фрикцией, член в штанах становился все твёрже и твёрже. А спустя минуту подобных издевательств, мне показалось, что ширинка модельных брюк так и норовила по швам треснуть.
