Дом правительства
Другим знаменитым партийным союзом был роман Николая Бухарина и Анны Лариной, приемной дочери старого большевика и противника НЭПа Юрия Ларина (Михаила Лурье). Бухарин был столь же популярен, сколь Радек был презираем (они дружили). По воспоминаниям Эренбурга, в гимназии «Бухарчика» любили за веселый нрав и заразительный смех; по воспоминаниям Светланы Аллилуевой, на даче ее отца в Зубалово его «все обожали» и с нетерпением ждали. «Он наполнял дом животными, которых очень любил. Бегали ежи на балконе, в банках сидели ужи, ручная лиса бегала по парку, подраненный ястреб сидел в клетке… Он играл с детьми, балагурил с моей няней, учил ее ездить на велосипеде и стрелять из духового ружья; с ним всем было весело». Анна Ларина выделяла его из друзей отца за «неуемную жизнерадостность, озорство, страстную любовь к природе, а также увлечение живописью». Они познакомились в тот день, когда Анна впервые увидела «Синюю птицу»[567].
Весь день я находилась под впечатлением спектакля, а когда легла спать, увидела во сне и Хлеб, и Молоко, и загробный мир – спокойный, ясный и совсем не страшный. Слышалась мелодичная музыка Ильи Саца: «Мы длинной вереницей идем за синей птицей». И как раз в тот момент, когда мне привиделся Кот, кто-то дернул меня за нос. Я испугалась, ведь Кот на сцене был большой, в человеческий рост, и крикнула: «Уходи, Кот!» Потом сквозь сон услышала слова матери: «Николай Иванович, что вы делаете, зачем вы будите ребенка!» Но я проснулась и сквозь кошачью морду все отчетливее стало вырисовываться лицо Бухарина. В тот момент я и поймала свою «синюю птицу» – не сказочно-фантастическую, а земную, за которую заплатила дорогой ценой[568].
Бухарин женился на своей двоюродной сестре и товарище по партии, Надежде Лукиной, когда оба были очень молоды. Из-за болезни позвоночника она носила гипсовый корсет и иногда теряла способность двигаться. «В такие периоды, – писала Крупская, – Николай Иванович занимался хозяйством, сыпал в суп вместо соли сахар и оживленно толковал с Ильичом». В начале 1920-х он сошелся с Эсфирь Гурвич, которая работала в «Правде», училась в Институте красной профессуры и жила в Горках с сестрой Ленина Марией (своей начальницей в редакции). В 1924 году у них родилась дочь Светлана, в 1927-м Сталин предложил Бухарину и Надежде перебраться в Кремль, а в 1929-м Эсфирь ушла к другому. Вскоре после этого Бухарин оказался в одном купе поезда из Москвы в Ленинград с молодой женщиной по имени Александра Травина. У них начался роман, а спустя полтора года она сказала ему, что работает в ОГПУ. Через семь лет он написал Сталину «прямо и открыто о том, о чем обычно не говорят»[569].
Я в своей жизни вообще знал близко только четырех женщин. Н. М. была больна. Я фактически с ней разошелся еще в 20 году. Когда я сошелся с Эсфирью, она (Н. М.) чуть не сошла с ума. Ильич ее отправил за границу. Я временно разошелся с Э., чтобы дать оправиться Н. М., потом, боясь за нее, скрывал свои отношения с Э. Потом родилась дочь. Начались мучения неслыханные. Я иногда неделями не спал. Э-рь я мучил объективно ложностью ее положения. Зимой 1929 года она (б. м., и в связи с моим политическим положением тогда) разошлась со мной. Я был в ужасном состоянии, ибо я ее любил. Она завела себе другую семью. Я потом сошелся (необычайно быстро и сразу) с А. В. Травиной, знал, что она была близка и к кругам ГПУ. Меня это ни капли не смущало, ибо не было предмета для смущения. Мы очень хорошо жили, но вскоре воспроизвелось – на расширенной основе – старое. Н. травилась тогда, а с Сашей стали делаться нервные параличи. Я метался как очумелый между двумя больными, думал одно время отказаться совсем от всякой личной жизни. С Сашей я жил совершенно открыто, всюду бывал, ездил в отпуска, она всюду считалась моей женой. Но всё развивавшиеся мучения и здесь сожрали душу, и наступил разрыв. Все это было мне тяжело и потому, что все женщины эти – были хорошими, умными и были привязаны ко мне до чудовищности… А меня давно любила Нюся Ларина (ты напрасно считал, что у меня «10 жен» – я никогда одновременно не жил). И раз было так: произошла ночью мучительная сцена у Саши. Ночевать «домой» я не пошел от нее. Я пошел к Лариным и остался там – с этого началось. Не стану описывать всех перипетий. Но в результате я прочно сошелся с Анютой, Н. М. разгородилась со мной и успокоилась. Для меня впервые началась новая жизнь с этой стороны[570].
Летом 1930 года, когда Анне было 16 лет, они с отцом жили в доме отдыха в Мухалатке. Бухарин скрывался от нескромных глаз на даче в Гурзуфе. Ему было сорок два года. «Правая оппозиция» была разгромлена, и XVI съезд партии шел без него. Однажды Анна приехала к нему в гости. На ней было «голубое ситцевое платье с широкой каймой из белых ромашек, черные косы свисали почти до самой каймы». Они спустились к пляжу, сели в тени скалы, и Бухарин начал читать из «Виктории» Гамсуна:
Что такое любовь? Это шелест ветра в розовых кустах, нет – это пламя, рдеющее в крови. Любовь – это адская музыка, и под звуки ее пускаются в пляс даже сердца стариков. Она, точно маргаритка, распускается с наступлением ночи, и точно анемон, от легкого дуновения свертывает свои лепестки и умирает, если к ней прикоснешься. Вот что такое любовь.
Ларина не пишет, прочитал ли он следующие четыре параграфа уподоблений, но она помнит последний, шестой:
Любовь – это первое слово создателя, первая осиявшая его мысль. Когда он сказал: «Да будет свет!» – родилась любовь. Все, что он сотворил, было прекрасно, ни одно свое творение не хотел бы он вернуть в небытие. И любовь стала источником всего земного и владычицей всего земного, но на всем ее пути – цветы и кровь, цветы и кровь[571].
Модернистская сказка об обреченной любви человека из подполья, «Виктория» была обязательным чтением для гимназистов бухаринского поколения. Бухарин прочитал еще два отрывка – о женщине, которая отрезала свои локоны, когда ее больной муж лишился волос, и о мужчине, который облил свое лицо серной кислотой, когда его жена превратилась в безобразную старуху[572].
Закончив чтение, Бухарин спросил Анну, смогла бы она полюбить прокаженного. Она «собралась ответить» (утвердительно, согласно ее воспоминаниям), но он остановил ее, сказав – в стиле «Виктории», – что лучше ничего не говорить.
Через несколько дней она снова приехала в гости. Бухарин только что получил письмо от Рыкова, который писал, что они с Томским вели себя на съезде достойно и что он любит Бухарина «так, как не смогла бы любить даже влюбленная в тебя женщина» (он тоже читал «Викторию»). Машина, на которой Анна приехала в Гурзуф, сломалась. Она осталась ночевать и «пережила волнующий романтический крымский вечер»[573].
Начались трудные, полутайные отношения. Бухарин продолжал «метаться как очумелый между двумя больными», у Анны завязался роман с Женей Сокольниковым (сыном друга детства Бухарина), оба, по словам Анны, страдали от ревности и неопределенности. Отец Анны больше беспокоился о Бухарине. «Ты должна хорошо подумать, насколько серьезно твое чувство, – сказал он однажды. – Н. И. тебя очень любит, человек он тонкий, эмоциональный, и, если твое чувство несерезно, надо отойти, иначе это может плохо для него кончиться». Она спросила, не о самоубийстве ли идет речь. «Не обязательно самоубийство, – ответил он. – Но излишние мучения ему тоже не нужны». В январе 1932 года смертельно больной Ларин сказал Анне, что «интересней прожить с Н. И. десять лет, чем с другим всю жизнь».
Эти слова отца явились своего рода благословением. Затем жестом он показал мне, чтобы я подошла еще ближе, так как голос его все слабел и слабел, и скорее прохрипел, чем сказал:
– Мало любить советскую власть, потому что в результате ее победы тебе неплохо живется! Надо суметь за нее жизнь отдать, кровь пролить, если потребуется!.. – С большим трудом он чуть приподнял кисть правой руки, сжатую в кулак, сразу же безжизненно упавшую ему на колено. – Клянись, что ты сможешь это сделать!
И я поклялась[574].
Николай Бухарин
Анна Ларина
Спустя два года, после очередной «мучительной сцены у Саши», Бухарин и Анна встретились напротив Дома Союзов. Это был день ее двадцатилетия и десятая годовщина похорон Ленина. Бухарин шел домой в Кремль после заседания XVII съезда в Большом театре; Анна шла домой во Второй Дом Советов после лекции в университете «Сталин – Ленин сегодня». Она пригласила его к себе. Два года спустя родился их сын Юрий. Они жили в кремлевской квартире с отцом Бухарина и Надеждой Лукиной-Бухариной (как она продолжала подписываться). По словам Анны, Надежда отдавала их семье «все тепло своей души, трогательно, с любовью относилась к ребенку»[575].
Слияние любви к человеку с любовью к советской власти (как предписывал Сольц и завещал Ларин) составляло смысл существования бывшего друга и сокамерника Бухарина, Валериана Осинского. При коммунизме, писал он Анне Шатерниковой в феврале 1917 года, любовь «без стыда раскроет всю свою нежную глубину и милосердие без прикрас, без погремушек великодушия и благотворительности». Наступит, продолжал он, цитируя «Викторию», то «хорошее время, когда легко переносится всякое горе». Осинский и Шатерникова читали «Викторию» в ялтинском санатории, где встретились незадолго до исполнения первой части пророчества. Несколько лет спустя он написал ей, что решил снова перелистать книгу – «так, посмотреть, так как был уверен, что теперь она мне не понравится».
Я прочел 5–10 страниц из середины, вернулся к началу, прочел еще, еще, и к четырем часам утра прочел все… Трогает меня в «Виктории» (в конце) не жалость, а огромная сила чувства. Оно стоит в своем роде революционного энтузиазма. Оно той же категории, как этот энтузиазм. В нем та же сила, ясность и чистота. Несомненно, «Виктория» – гениальное произведение[576].
Осинский, как и Бухарин, в молодости женился на товарище по оружию. В 1912 году его жена Екатерина Смирнова родила сына Вадима (Диму). В конце 1916 года он познакомился с Анной Шатерниковой. Она была сестрой милосердия, страстной большевичкой, начинающим теоретиком марксизма и, в глазах Осинского, «молодой, высокой, умной и красивой». Они гуляли по Ялте и читали «Викторию» на берегу моря. Он уехал на фронт и в канун Февральской революции написал письмо о «ненасытной утопии». Она вступила в партию; он провел большую часть 1917 года в Москве, агитируя за вооруженное восстание. В середине октября он уехал в Харьков – отчасти в знак протеста против медлительности старой гвардии, отчасти в надежде воссоединиться с Анной, которая недавно туда переехала. После революции Осинский прибыл в Петроград, чтобы возглавить экономику переходного периода (в качестве управляющего Центробанком и первого председателя ВСНХ). Проиграв борьбу за левый коммунизм, он ушел в отставку и, после нескольких назначений в провинции, стал наркомом земледелия и главным сторонником «мер репрессии» и принудительного труда на селе. Любовь приготовилась раскрыть без стыда всю свою нежную глубину, и в сентябре 1920 года он рассказал жене об Анне, а Анне о реакции жены.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Сноски
1
Якиманка (М.: Элита, 1998), с. 24–38; По Москвѣ. Прогулки по Москвѣ и ея художественнымъ и просвѣтительнымъ учрежденіямъ (М.: изд-во М. и С. Сабашниковых, 1917), с. 301–305; О. Шмидт, Замоскворечье. Якиманская часть (М.: Государственная публичная историческая библиотека России, 1999), с. 5–22, 36–37.
2
Якиманка, с. 33–38, 47; Шмидт, Замоскворечье. Якиманская часть, с. 23–24; Е. Кириченко, Храм Христа-Спасителя в Москве: История проектирования и создания собора 1813–1931 (М.: Планета, 1992), с. 16.
3
О. Оробей, ред., Строители России – XX век: Москва начала века (М.: О-Мастер, 2001), с. 120–121; В. Кондратьева и В. Невзорова, ред., Из истории фабрик и заводов Москвы и Московской губернии. Конец XVIII – начало XX в. (М.: ЦГУ Москвы, 1968), с. 97; В. Руга и А. Кокорев, Москва повседневная, очерки городской жизни начала XX века (М.: Олма-Пресс, 2005), с. 78–81; http://www.redoct.msk.ru/rus/about/history.shtml; ЦИАМ ф. 179, оп. 62, д. 17680; оп. 63, д. 17546; И. Евсенин, От фабриканта к Красному Октябрю (М.: Изд-во ВЦСПС, 1927), с. 15–20.
4
ЦИАМ, ф. 179, оп. 62, д. 17678, 17679, 17544, 17686; М. Коробко, Расступитесь, думный дьяк идет! Палаты на Берсеневской Набережной http://testan.narod.ru/article/bersen.htm; Шмидт, Замоскворечье. Якиманская часть, с. 29–34.
5
Н. Бухарин, Времена (М.: Прогресс, 1994), с. 23.
6
С. Канатчиков, Из истории моего бытия, кн.1 (М.: Земля и фабрика, 1929), с. 8–11.
7
ЦИАМ, ф. 179, оп. 62, д. 17693, 17693a; оп. 63, д. 17551, 17559, 17560; Кондратьева и Невзорова, ред., Из истории фабрик и заводов, с. 268; В. Похлебкин, История водки (М. Центрполиграф, 2007), Приложение 9 (http://www.pohmel.com/?q=node/394); Оробей, ред., Строители России, с. 279–280.
8
Joseph Bradley, Muzhik and Muscovite: Urbanization in Late Imperial Russia (Berkeley: University of California Press, 1985), с. 251; Оробей, ред., Строители России, с. 153. Цит. по: Руга и Кокорев, Москва повседневная, с. 88–90.
9
ЦИАМ ф. 179, оп. 62, д. 17697, 17694, 17695, 17696; оп. 63, д. 17563, 17561; Semen Kanatchikov, A Radical Worker in Tsarist Russia: The Autobiograpy of Semen Ivanovich Kanatchikov, ed. and trans. Reginald E. Zelnik (Stanford, CA: Stanford University Press, 1986), 7, 25, 34. Ср.: Канатчиков, Из истории, кн. 1, с. 8, 21.
10
ЦИАМ, ф. 179, оп. 62, д. 17699; Якиманка, с. 52; М. Челищева, «С. В. Рахманинов в Мариинском училище» из Воспоминаний о Рахманинове, том 1 (M.: Музыка, 1988), с. 386–389; С. Рахманинов, Письма (M.: Музыкальное издательство, 1955), с. 115; В. Брянцева, С. В. Рахманинов (M.: Советский композитор, 1976), с. 206–207; Barrie Martyn, Rachmaninoff: Composer, Pianist, Conductor (Aldershot: Scolar Press, 1990), с. 104–106; А. Горькушкина, «Рояль Рахманинова» (Вечерняя Москва, 19 октября 1992).
11
ЦИАМ, ф. 179, оп. 62, д. 17700; Оробей, ред., Строители России, с. 118; Кондратьева и Невзорова, ред., Из истории фабрик и заводов, с. 93, 115.
12
Канатчиков, Из истории моего бытия, кн.1, с. 17–18.
13
Там же, с. 43.
14
Там же, с. 14, 17–18.
15
Там же, с. 11, 15–16. См. также: Robert Eugene Johnson, Peasant and Proletarian: The Working Class of Moscow in the Late Nineteenth Century (New Brunswick: Rutgers University Press, 1979); Victoria E. Bonnell, Roots of Rebellion: Workers’ Politics and Organizations in St. Petersburg and Moscow, 1990–1914 (Berkeley: University of California Press, 1983).
16
Руга и Кокорев, Москва повседневная, с. 94–98. См. также: Якиманка, с. 40; Оробей, ред., Строители России, с. 153, 181.
17
Бухарин, Времена, с. 23.
18
Оробей, ред., Строители России, с. 255–256, 261–262, 266–273, 276–280, 285–286, 293–294, 328, 360; Руга и Кокорев, Москва повседневная, с. 225, 237–238, 244, 297–318, 339–340 (о запахе цит. по с. 305); Robert W. Thurston, Liberal City, Conservative State: Moscow and Russia’s Urban Crisis, 1906–1914 (NY: Oxford University Press, 1987), с. 85–89, 154–159; Joseph Bradley, Muzhik and Muscovite: Urbanization in Late Imperial Russia (Berkeley: University of California Press, 1985), с. 299–337; Paul W. Werth, «In the State’s Embrace? Civil Acts in an Imperial Order», Kritika: Explorations in Russian and Eurasian History 7.3 (2006), с. 433–458.
19
Воспоминания о Рахманинове, т. 1, с. 125–126; Е. Дмитриевская, В. Дмитриевский, Рахманинов в Москве (M.: Московский рабочий, 1993), с. 75–76.
20
Bradley, Muzhik and Muscovite, с. 4, 9–40; Оробей, ред., Строители России, с. 29–30; Воспоминания о Рахманинове, т. 1, с. 125–126; Дмитриевская, Дмитриевский, Рахманинов в Москве, с. 75–76.
21
Thurston, Liberal City, Conservative State, с. 87; ЦИАМ, ф. 1272, оп. 1, д. 345–358 (о коммерческих учреждениях цит. по д. 358); ф. 475, оп. 19, д. 167, 167, 168; оп. 17, д. 1312, л. 3–39. См. также: Jonathan W. Daly, The Watchful State: Security Police and Opposition in Russia, 1906–1917 (DeKalb: Northern Illinois University Press, 2004).
22
И. Спиридонов, Всероссийская политическая стачка в октябре 1905 г. (М.: Госполитиздат, 1955), с. 51–52, 57; Laura Engelstein, Moscow, 1905: Working-Class Organization and Political Conflict (Stanford: Stanford University Press, 1982), с. 85–86, 110, 206–208, 214; Кондратьева и Невзорова, ред., Из истории фабрик и заводов, с. 164, 172, 176; Евсенин, От фабриканта к Красному Октябрю, с. 26–34, 38–47 (о Варфоломеевской ночи цит. по с. 28); Eric Lohr, Nationalizing the Russian Empire: The Campaign against Enemy Aliens during World War I (Cambridge: Harvard University Press, 2003), с. 16, 34. О наводнении см. материалы ЦИАМ после 1908 г., ф. 179, оп. 62, 63.
23
Christine D. Worobec, «Miraculous Healings,» in Mark D. Stenberg and Heather D. Coleman, ed., Sacred Stories: Religion and Spirituality in Modern Russia (Bloomington: Indiana University Press, 2007), с. 22–43; Roy R. Robson, «Transforming Solovki: Pilgrim Narratives, Modernization, and Late Imperial Monastic Life» в: Stenberg and Coleman, ed., Sacred Stories, с. 44–60; Mark D. Steinberg, Proletarian Imagination: Self, Modernity, and the Sacred in Russia, 1910–1925 (Ithaca: Cornell University Press, 2002), с. 224–246; Nadieszda Kizenko, A Prodigal Saint: Father John of Kronstadt and the Russian People (University Park, PA: The Pennsylvania State University Press, 2000), с. 196–200 и passim; Vera Shevzov, Russian Orthodoxy on the Eve of Revolution (Oxford: Oxford University Press, 2004); Gregory Freeze, «Subvesive Piety: Religion and the Political Crisis in Late Imperial Russia», Journal of Modern History 68 (June 1996), с. 308–350; Heather J. Coleman, Russian Baptists and Spiritual Revolution, 1905–1929 (Bloomington: Indiana University Press, 2005), с. 41–60 и passim; A. Эткинд, Хлыст. Секты, литература и революция (M.: НЛО, 1998); Olga Matich, Erotic Utopia: The Decadent Imagination in Russia’s Fin de Siècle (Madison: The University of Wisconsin Press, 2005), с. 9–10 (строка о «последних в ряду» по Вячеславу Иванову цит. по с. 3); Irina Paperno, «Introduction» и «The Meaning of Art: Symbolist Theories» в: Irina Paperno and Joan Delaney Grossman, ed., Creating Life: The Aesthetic Utopia of Russian Modernism (Stanford: Stanford University Press, 1994), с. 1–23; В. Соловьев, Собрание сочинений (Ст. П. 1911–1914), т. 6, с. 85. См. также: David M. Bethea, The Shape of Apocalypse in Modern Russian Fiction (Princeton: Princeton University Press, 1989); Irene Masing-Delic, Abolishing Death: A Salvation Myth of Russian Twentieth-Century Literature (Stanford: Stanford University Press, 1992); Christopher Read, Religion, Revolution and the Russian Intelligentsia 1900–1912 (London: Macmillan, 1979); Laura Engelstein, Castration and the Heavenly Kingdom (Ithaca: Cornell University Press, 1999); Mark D. Steinberg, Petersburg Fin de Siècle (New Haven: Yale University Press, 2011), с. 234–267; Robert C. Williams, «The Russian Revolution and the End of Time: 1900–1940», Jahrbücher für Geschichte Osteuropas 43, No. 3 (1995), с. 364–401.
24
Н. Бухарин, Времена, с. 179–180; А. Воронский, За живой и мертвой водой, т. 2 (М.: Антиква, 2005), с. 202, 222–234, 267–268, 310. Цитаты по с. 267–268, 310; Иез. 11:19; Иез. 26:12–13.
25
Н. Федоров, Сочинения (M.: Мысль, 1982), с. 90; Канатчиков, История моего бытия, т. 1, с. 14, 29; Kanatchikov, A Radical Worker, с. 34; Polina Dimova, «The Poet of Fire: Aleksandr Skriabin’s Synaesthetic Symphony «Prometheus» and the Russian Symbolist Poetics of Light» (неопубликованная рукопись); Martyn, Rachmaninoff, с. 94–104; Брянцева, С. В. Рахманинов, с. 214–241. Цитата Кюи по: Ю. Келдыш, Рахманинов и его время (M.: Музыка, 1973), с. 103.
26
Martyn, с. 110; Брянцева, с. 247–249. Цитата о символе (Гр. Прокофьев, «Певец интимных настроений», Русская музыкальная газета 7, 1910, колонка 195) по: Келдыш, с. 128.
27
Я. Свердлов, Избранные произведения, т. 1 (M.: Госполитиздат, 1957), с. 139.
28
Эткинд, Хлыст, особ. с. 585–674; Read, Religion, Revolution, and the Russian Intelligentsia, с. 57–94; Catherine Evtuhov, The Cross and the Sickle: Sergei Bulgakov and the Fate of Russian Religious Philosophy,1890–1920 (Ithaca, Cornell University Press, 1997); С. Булгаков, Два града. Исследования о природе общественных идеалов (СПб.: РГХИ, 1997), особ. с. 207–247; А. Луначарский, Религия и социализм, т. 1, 2 (СПб: Шиповник, 1908–1911); Н. Бердяев, «Религиозные основы большевизма» в: Собрание сочинений, т.4 (Paris: YMCA Press, 1990), с. 29–37; Н. Бердяев, Русская идея: основные направления русской мысли XIX века и начала XX века (М.: Сварог, 1997), с. 168–183; В. Бонч-Бруевич, Избранные сочинения, т. 1 (М.: АН СССР, 1959), с. 184; Roland Boer, Lenin, Religion, and Theology (New York: Palgrave Macmillan, 2013), с. 59–101; David Graeme Rowley, Millenarian Bolshevism: Empiriomonism, God-Building, Proletarian Culture (New York: Garland, 1987); Vatro Murvar, «Messianism in Russia: Religious and Revolutionary», Journal for the Scientific Study of Religion 10 (1971), с. 277–338; Воронский, За живой и мертвой водой, т. 1, с. 137.
29
Деятели СССР и революционного движения в России (М.: Советская энциклопедия, 1989), с. 372, 569, 688; Бухарин, Времена, с. 27–29; РГАСПИ, ф. 124, оп. 1, д. 1848 (А. П. Станкевич), л. 6.
30
Феликс Кон, За 50 лет, т. 1 (М.: Всесоюзное общество политкаторжан и ссыльно-поселенцев, 1934), с. 7, 17–18.
31
Деятели СССР, с. 593, 595. О нерусских сторонниках большевизма см.: Liliana Riga, The Bolsheviks and the Russian Empire (Cambridge: Cambridge University Press, 2012).
32
РГАСПИ ф. 124, оп. 1, д. 603 (Додонова), л. 4 (цитата о «неудобстве и стыде»); Деятели СССР, с. 701–702. См. также: Деятели СССР, с. 395 (Ганецкий); РГАСПИ ф. 124, оп. 1, д. 1114 (Лепешинская), л. 4 об.
33
Деятели СССР, с. 546, 548.
34
Бухарин, Времена, с. 309–310.
35
Илья Эренбург, Люди, годы, жизнь, т. 1 (М., Советский писатель 1990), с. 73.
36
К. Свердлова, Яков Михайлович Свердлов (М.: Молодая Гвардия, 1985), с. 59–63; С. Свердлова, С. Авербах-Свердлова, В. Свердлов, «Брат» в: О Якове Свердлове. Воспоминания, очерки, статьи современников (М.: Издательство политической литературы, 1985), с. 25–30. Большая цитата по: Ц. Зеликсон-Боровская, Профессиональный революционер: очерки жизни и деятельности Я. М. Свердлова (М.: Старый большевик, 1934), с. 11–12.