– Не накликивайте беду, не запугивайте друг друга, – одернул его лейтенант. – Нам совершенно нечего бояться!
– Ш-ш-ш! Тише! – зашипел вольный всадник и прислушался.
Кейт сделалось не по себе. На глазах у нее Бен бросился в траву и прижал ухо к земле. Лейтенант и остальные замерли, не говоря более ни слова. Спустя некоторое время беззубый командир вольных всадников встал.
– Двое. К нам скачут двое. Один на хромой лошади.
До Кейт дошел смысл его слов, но во тьме она не могла ничего ни рассмотреть, ни расслышать. Сердце ее сильно забилось. Кто это? Друзья или враги? Остаться ли ей у солдат в голове колонны или вернуться назад, в свой фургон, к верному Тому? Казалось, конвой забыл о ее существовании. Все напряженно вглядывались во мрак луговой долины, откуда должны были появиться возвещенные Беном всадники. Сам Бен держал винтовку наперевес.
Теперь девушка тоже могла расслышать стук лошадиных копыт, и он с каждой минутой приближался.
– А ну стой! – крикнул Бен.
– Тише, тише, – откликнулся кто-то грубым голосом. – Это же я, Билл, ваш друг и брат, Билл Петушиный Боец.
Из тьмы постепенно проступили призрачные силуэты двух всадников. Когда первый спешился и подошел поближе, она ощутила всепроникающий противный запах остывшего табака. Вторая лошадь хромала, как и предсказывал Бен, наездник безвольно покачивался в седле, не в силах более держаться прямо. Кейт, по натуре деятельная и сострадательная, решила, что мужчины должны немедленно прийти ему на помощь и снять его с лошади.
Однако Бен не проявил такого великодушия и сказал, обращаясь к одному лишь Биллу:
– Это ты? Не успели мы послать тебя на разведку, как ты уже возвращаешься! И кого ты с собой привез?
– Раненого.
– Ох! – невольно вырвалось у Кейт от волнения.
Но лейтенант Роуч, услышав ее возглас, снова вспомнил о своей невесте.
– Возвращайся в фургон, – грубо велел он. – Это зрелище не для юной дамы.
Девушка вскинула голову и, повинуясь какому-то безотчетному порыву, отказалась послушаться.
Тем временем Билл Петушиный Боец, по-видимому не без усилий, помог неизвестному всаднику сойти с коня. Когда Билл поставил его на ноги и отошел, раненый зашатался, судорожно тщась за что-то удержаться. Кейт содрогнулась, когда незнакомец в поисках опоры случайно схватился за ее плечо, словно слепой, не ведающий, что перед ним. Кейт показалось, что на нее внезапно набрасывается чудовище, представшее ей в кошмарном сне, и ей с трудом удалось не потерять самообладания и не вскрикнуть от ужаса. Ей тотчас же стало стыдно. «Это же человек, – мысленно одернула она себя, – несчастный, измученный человек!»
Жесткие пальцы, судорожно вцепившиеся ей в плечо, задрожали и разжались. Девушка вновь ощутила свою природную сострадательность. Обеими руками она обхватила покачнувшегося незнакомца, не давая ему упасть. Она почувствовала, что на нем суконный сюртук, и тут рослый незнакомец оперся на нее всем своим весом, и удержать его она не смогла. Руки ее дрогнули, и незнакомец опустился на траву. Вероятно, он был тяжело ранен или совершенно истощен от голода и жажды.
Бен склонился над ним. Девушка предположила, что теперь-то он поможет лишившемуся чувств незнакомцу, но тут для Бена, командира вольных всадников, видимо, нашлось кое-что поважнее.
– А ну, выкладывай! – напустился он на незнакомца. – Кто в тебя стрелял? Краснокожие псы поблизости?
Незнакомец только пробормотал что-то нечленораздельное.
Бен снова выпрямился.
– Тогда ты с ним поговори, Билл! – велел он разведчику, который привез незнакомца. – Ты у него что-нибудь выведал?
– Нет. Ему прокололи язык. У него рот полон крови. А из его сюртука вырезали ножом четырехугольник.
– Проклятье! – хором, не сговариваясь, воскликнули лейтенант и Бен.
– Проклятье! – повторил Бен.
Внезапно он понизил голос, как будто его охватил страх:
– Вы понимаете, что это значит?
– Краснокожие убийцы! – выругался Роуч. – Неужели это отребье и вправду бродит где-то поблизости?
– Он ничего нам больше не расскажет, лейтенант! – В тоне, которым Бен произнес «лейтенант», чувствовалась такая мера превосходства и презрения гордящегося своим опытом, испытанного приграничного солдата к новичку в прерии, какую трудно было и вообразить. – Вы сами-то пораскиньте умом!
Роуч предпочел не заметить иронию и ощупал одежду незнакомца.
– Кто бы это мог быть? Подумать только, в суконном сюртуке в прерии!
Командир вольных всадников Бен подошел вплотную к узкоплечему офицеру и, когда тот снова выпрямился, едва ли не угрожающе вырос прямо перед ним.
– Роуч, слушай внимательно, что я тебе скажу. Я объясню тебе, кто это в суконном сюртуке. Золотоискатель, чтоб мне провалиться на месте. А кто еще, расфуфыренный вот этак, поедет в направлении Черных холмов? Только самоубийца или золотоискатель, ясно же. Сейчас он молчит как рыба, и вот в таком виде они его к нам послали! Знаешь, кто поступает так в этих землях? Знаешь, кто преследует золотоискателей, как заклятых врагов? Медвежье племя, банда убийц, со своим главарем, нашим бывшим скаутом Харри. Четырехугольник – это его знак! Его, и ничей другой. Где найдете четырехугольник или увидите рукоять ножа, выточенную в форме птичьей головы, знайте, с кем имеете дело! Готов поклясться, это Харри, подлец, сначала лишил золотоискателя языка и только потом отпустил. Это Харри послал нам его в насмешку, будто объявляя нам войну!
– Бен, а ну замолчи! Ты бредишь!
Вольный всадник слегка поутих и заговорил уже спокойнее.
– Слушай, Билл, а где ружье этого бедолаги? Ты его стащил?
– Нет.
– Он что, так и ехал по прерии без ружья?
– Да.
– Что же, выходит, его оружие захватили дакота. Проклятая свора, чтоб их!
– Теперь нам надо решить, что делать, – настаивал Роуч, охваченный явным беспокойством.
– Что делать, лейтенант? Да то и делать, что собирались. Нельзя позволить себя запугать и тотчас же сдаться. Проедем еще немного, около полуночи остановимся, построим укрепление и сделаем привал на ночь. До полуночи ни один краснокожий на нас не нападет. Индейцы всегда выжидают, когда мы устанем и нас сморит сон, то есть этак до трех-четырех утра. До двенадцати мы в любом случае еще можем двигаться.
– Хорошо, будем ехать до тех пор, пока ты не решишь, что нам угрожает опасность. Чем ближе к погранпосту мы остановимся на ночлег, тем лучше.
Кейт тихо вздохнула и отвернулась, собираясь кое-как добраться до своего фургона. Лейтенант Роуч ею не занимался, потому что отдавал приказ сняться с лагеря. Но один из конвойных, до сих пор державшийся в тени, помог девушке. Это был довольно высокий, худой человек, и Кейт показалось, что она его узнает.
– Томас… А что теперь будет с раненым?
– Ну уж куда-нибудь его пристроим.
– Нельзя так грубо обращаться с людьми. Перенесите его ко мне в фургон.
– Если Бен и Роуч позволят.
– Само собой, они обрадуются, что я предложила свою помощь.
