Кошачий патруль. Муха на крючке

«Да, этот Елагин тот еще персонаж!» – думал сыщик. Какова его роль во всем этом деле – еще предстояло выяснить. Не так-то просто придется. Выуживать информацию из мужиков, которые считают, что все вокруг движется по однажды установленному порядку, чрезвычайно трудно. Они раздражаются по пустякам и всякий личный вопрос считают завуалированным обвинением.

– В конце концов, – продолжала Тамара, – я догадалась, где она, и побежала по бульвару вниз. Там ее и обнаружила. Мы отправились сюда, решив перенести встречу с Андреем на вечер. А потом раздался звонок. Нам позвонили из милиции и сказали, что… что Андрей умер в метро.

Узнав, на какой станции это случилось, сыщик сразу задал нужный вопрос:

– А что там, на этой станции? Кто-нибудь знает, куда Андрей Иванович мог ехать?

В комнате внезапно повисла такая тишина, что стало слышно, как на кухне кот шуршит целлофаном. Вероятно, он нашел что-то вкусное и решил не ждать милости от людей. Промышлять по чужим кухням Мерс начал недавно, когда по требованию ветеринара Кудесников перевел его на низкокалорийный корм.

– Ну… кхм… – откашлялся в кулак Елагин. Его взгляд заметался по сторонам, словно искал, за что зацепиться. Все же друг семьи превозмог себя и встретился с сыщиком глазами. – Там неподалеку моя квартира. В пяти минутах ходьбы.

– Отлично, – подхватил Кудесников. – Значит, можно предположить, что Андрей Иванович направлялся к вам. И что вы имеете прямое отношение к намечавшемуся разводу. Наверняка он хотел спросить у вас о своей жене.

– Ну что вы такое говорите, Арсений! – неожиданно возмутилась Тамара. – Стас тут совершенно ни при чем!

– Вот и милиция так думает, – подхватила Фаина, затушив сигарету в пепельнице, стоявшей на подоконнике между горшками с кактусами. – Что Стас тут совершенно ни при чем.

– Кстати, а что же на самом деле думает милиция? – спросил Кудесников. И хотел спросить что-то еще, но Фаина его перебила:

– Мне кажется, ваш кот открыл холодильник.

– Ну что вы! Впрочем… Кто его знает? Иногда я сам удивляюсь его фантазиям.

– Думаю, нужно посмотреть. – Она поднялась со стула и двинулась на кухню, бросив через плечо: – Может быть, стоит его приструнить?

Поняв намек, Арсений отправился вслед за ней. Мерс сидел на полу и с удовольствием ел сардельку, для удобства наступив лапой на привязанную к ней веревочку. Холодильник был закрыт, никаких разорванных пакетов вокруг не наблюдалось, и где паршивец добыл эту самую сардельку, было совершенно непонятно.

– Я просто вынуждена выдать вам одну страшную семейную тайну, – трагическим шепотом сказала Фаина, приблизив к Кудесникову ярко накрашенное лицо. Над верхней губой у нее блестели капельки пота.

– Пожалуй, я уже знаю эту тайну, – не смог сдержаться Арсений. – Стас Елагин прежде ухаживал за Тамарой, а потом переключился на ее сестру.

– Кто вам сказал? – сердито спросила Фаина. Она хотела, чтобы для сыщика новость стала открытием.

– Я догадался. Не нужно быть семи пядей во лбу. Все трое напряжены и взвинчены. И в этом виновата не только смерть Папаскина.

– Все трое страдают из-за этой двусмысленной ситуации, – дернула плечом Фаина. – У Тамары уязвленное самолюбие, Марина испытывает чувство вины, а Стас разрывается между своей любовью и чувством долга.

– Какого такого долга?

– Если мужчина разлюбил женщину, – назидательно сказала Фаина, – он должен ей… Что, как вы полагаете?

– Коробку шоколадных конфет, – без промедления ответил черствый Арсений. – Послушайте, сейчас не время решать философские вопросы. Лучше просветите меня относительно того, что такого случилось в последнее время в этом любовном… квадрате.

– Почему квадрате?

– Одна из вершин – муж, подозревавший, что он обманут.

– Чтобы Маришка изменила мужу? Ха. Это совершенно невозможно. Когда она врет, немедленно краснеет. С детства даже самая невинная ложь ей не дается. Жаль, следователи не в курсе дела. Иначе не мучили бы ее. А уж Папаскин-то точно знал про эту особенность своей жены. Понятия не имею, зачем он отправился к Стасу домой.

– Это лишь предположение, – напомнил Кудесников. – Точно мы пока не можем сказать, как Андрей Иванович оказался на той станции. Зачем и почему.

Звонок в дверь прервал его рассуждения.

– Наверняка милиция! – пискнула в комнате Марина.

– Спокойствие, дамы, – громовым голосом возвестил сыщик. – Вы забыли, что мы ожидаем прибытия Белкина.

Он сам отправился в коридор, перешагнув через кота, который растянулся на полу и играл веревочкой от сардельки.

На пороге действительно стоял Белкин. У него был убитый вид, и челка свисала на лоб как-то особо печально.

– Здрас… – бормотнул он, переступив порог.

– Привет, привет, – вполголоса ответил Арсений. – Тебя тут ждут, знаешь ли. Марина при всех сообщила, что ты ее успокаиваешь. Нормально?

Щеки Белкина немедленно покрылись нежным младенческим румянцем, а зрачки, казалось, совершили полный оборот вокруг носа.

– Пришел как раз вовремя, – не дожидаясь ответа, продолжал Кудесников. – Рассказчики как раз дошли до кульминационного момента. Убийства.

Он завел напарника в комнату, поздоровался вместо него с присутствующими и загнал в кресло, стоявшее в самом углу. В течение последующего разговора он и сам заметил, что Марина постоянно оборачивается и смотрит на Белкина. Это было так странно… Вот если бы она оборачивалась и смотрела на него, он бы не удивился. Привык к женскому вниманию. Белкин же как мужчина стоил немногого. Впрочем, может быть, он к нему несправедлив? Одевается этот тип в дорогие шмотки и, несмотря на то что часто попадает впросак, держится довольно неплохо.

– Так что произошло с Андреем Ивановичем на вашей, Стас, станции метро?

– Она не только моя, – резонно возразил тот, ерзая на диване. – Там еще сто тысяч человек выходят. Смеетесь вы, что ли?

– В милиции сказали, Андрюша принял огромную дозу гормонального препарата. У него началась страшная аритмия. Его успели доставить в больницу, но помочь не смогли. Лишь определили, чем он отравился. Оказалось – уже поздно…

– Этот препарат был ему прописан?

– Нет, что вы! Андрюша вообще не пил лекарств.

– Это была дурацкая фобия, – раздраженно вставила Тамара. – Я с ответственностью вам это говорю. Иногда просто необходимо задавить болезнь в зародыше. Так нет – он ни за что не соглашался даже на самую безобидную таблетку! Сколько я с ним билась!

– А вы что, врач? – поинтересовался Кудесников.

– Нет, я не врач, я редактор, – сердито ответила та. – И еще – просто разумная женщина. Маришка с мужем вообще спорить не могла, вот мне иногда и приходилось вмешиваться.

– А что вы можете сказать про этот самый препарат, который послужил причиной смерти? – обратился Кудесников ко всем сразу.

Однако ответила ему снова Тамара. К настоящему моменту уже стало понятно, что она дама не промах.

– Он продается без рецепта, но, как и многие другие препараты, в больших количествах может стать смертельным ядом. Особенно для человека со слабой сердечно-сосудистой системой.

– А что, Андрей Иванович лечил сердце?

– Ему нужно было лечить сердце, а он все мальчика из себя изображал! – продолжала выговаривать покойнику Тамара. – Прости, Мариш, но разве мало я сил положила на его уговоры?

– Уб-уб-уб… Убийство, – напомнил из своего угла Белкин.

Он сидел прямо, не касаясь спинки кресла, и руки держал скрещенными на животе. Поза, прямо скажем, не слишком удобная. Кудесников про себя решил, что Белкин объелся пончиков.

– При себе у Андрюши ничего не нашли, никаких лекарств. Врачи говорят, что таблетки он проглотил вместе с кофе.

– Вероятно, перед тем, как спустился в метро? – уточнил Арсений.

– Это невозможно, – тотчас заметила Тамара. – Мы с Маришкой консультировались у знакомого врача. Реакция следует очень быстро. Он должен был выпить смертельную дозу прямо там, на станции. Иначе и быть не может.

– У нас что, в метро теперь продают кофе? – поинтересовалась Фаина и, заметив, какими глазами все на нее смотрят, высокомерно объяснила: – Я же передвигаюсь на машине. Сто лет не спускалась в этот… подземный ад.

Выдав богатую метафору, Фаина достала из пачки очередную сигарету и прикурила. Кудесников давно уже ломал голову над тем, почему Тамара назвала тетку надеждой и опорой. Скорее всего, она просто повторила ее собственные слова. На самом деле от надежды и опоры было мало толку. Больше всего вокруг Марины кружил Стас Елагин. Проявлял заботу, поддерживал, успокаивал. Несмотря на это, она постоянно поворачивала голову и бросала тревожный взгляд на Белкина, явно проверяя, на месте ли он. Арсения это страшно озадачивало. Несколько раз он пытался посмотреть на напарника другими глазами и оценить его мужскую привлекательность. В конце концов он на это дело плюнул, решив, что на месте женщины был бы безоговорочно разочарован.

– Итак, – вернулся он к главной теме дня, – милиция немедленно взялась за Марину. Что вполне естественно.

– Они выяснили, что муж незадолго до своей кончины потребовал развода, – мрачно сказала Тамара, в очередной раз засунув прядь за ухо. Прядь уже лоснилась от постоянного разглаживания и выглядела ненатурально.

– Откуда?

– Так она сама сказала! – с иронией обронила любезная тетка, ткнув сигаретой в сторону безутешной племянницы.

– И у нее не было алиби, как я понимаю, – вздохнул Кудесников. – Вашего мужа убивали, пока вы бегали по бульвару от памятника к памятнику.

– Ну откуда они могли знать! – неожиданно вмешался Стас Елагин.

Кудесников промолчал, хотя мог бы возразить, что две умных сестры вполне могли прикончить одного доверчивого бухгалтера. У Марины был мотив, а Тамара ей помогала.

– Они заставили меня дать подписку о невыезде, – созналась Марина, выпятив губу. Так она, видно, пыталась остановить очередной поток слез.

– Да? – нейтральным тоном пробормотал Кудесников.

– Маришка такого дурака сваляла! – снова вмешалась Тамара. – Сюда пришел какой-то тип – не то оперативник, не то дознаватель, – кто их там разберет. И пока вел беседу, бродил мимо книжного шкафа. Достал с полки медицинский справочник, открыл на той странице, где торчала закладка, и нашел описание действия того самого препарата… Да там еще все подчеркнуто. Не то чтобы улика, но…

– Это незаконно! – первым возмутился Стас Елагин. Было заметно, что он волнуется и нервничает.

– Он у меня разрешения спросил, – простонала Марина. – Я и разрешила! Я этот справочник никогда в глаза не видела! Чего мне было опасаться?

– Откуда же он взялся? – гнул свое Стас. – Книги сами в дом не приходят, Маришенька.

Поскольку никто не собирался отвечать, Арсений подал голос:

– Во-первых, его мог принести Андрей Иванович. Во-вторых, если я не ошибаюсь, замок на входной двери квартиры недавно был взломан? И вы сказали, что ничего из дома не пропало, верно? Так, может быть, что-то, наоборот, появилось, а?

– Кто-то принес сюда этот самый справочник и спрятал среди других книг?

– Убийца, – будничным тоном ответил Кудесников. – Кто же еще? Если бы милиция не нашла справочник случайно, следователь наверняка получил бы анонимный звонок или записку. Выходит, все это было спланировано заранее. Вашего мужа действительно убили.

– Арсений, и что же мне теперь делать? – спросила Марина испуганным тоном.

Неожиданно из угла комнаты раздался голос забытого Белкина.

– М-мы най-най-найдем уб-убийцу! – заявил он, вскочив на ноги.

От его пафоса у Кудесникова свело скулы. Он хотел припечатать напарничка вопросом: «А где ты был, когда убивали Папаскина? Пончики жрал? Должен был глаз с него не спускать!» Однако увидел, с какой надеждой поглядела на Белкина Марина, и сдержал свой порыв.

– Вот с чего мы начнем, – сказал он вместо этого. – Дадим от имени вдовы объявление в газетах следующего содержания: «Такого-то числа в такое-то время на такой-то станции метро мужчина почувствовал себя плохо. Вызванные врачи отвезли его в больницу. Свидетелей данного происшествия просьба связаться с Мариной Папаскиной. Телефон прилагается. За полезные сведения вознаграждение гарантируется».

Что в имени тебе моем?

Безумства храбрых.

Дела пахнут керосином

– Значит, ты его просто потерял из виду? – в десятый раз спрашивал Кудесников, посыпая омлет луком.

– Д-да, – подтвердил Белкин, следя за его действиями примерно как Мерседес, сильно оживлявшийся в те минуты, когда мыли его миску, чтобы наложить в нее очередную порцию еды.

Вообще-то Белкин сразу предложил свою помощь на кухне, заверив хозяина, что готовит отменно, но тот ему не поверил и лично взбил в миске яйца с молоком.

– То есть ты думал, что Папаскин в офисе, и поэтому все утро болтался поблизости? И в час дня тоже? А он в это время уже ехал в метро на роковую встречу.

– Д-да, – снова подтвердил тот и, схватив вилку, взял ее на изготовку.

Он все время хотел есть, и в этом они с котом были очень схожи. Правда, кот жил здесь на полном пансионе, а Белкин обещал покупать продукты. Если ему на время расследования позволят остаться здесь. Кудесников еще не решил, позволит или не позволит. Но еще на одну ночевку дал добро.

– Слушай, а ты был женат? – набрался наглости и спросил он.

– Н-нет, – быстро ответил Белкин, принимаясь за еду.

От омлета шел душистый пар, и, прежде чем положить кусок в рот, он накалывал его на вилку и вдумчиво обнюхивал.

– Ну, а девушка у тебя хотя бы была когда-нибудь?

– Д-да.

– А как ее звали?

– Ан-Ан-Ан… – Он попытался еще раз, но у него ничего не вышло.

– Андромаха? – предположил Арсений.

– Т-тося, – решил укоротить имя возлюбленной Белкин. – Он-на сбеж-сбеж-сбеж… Сбежала с пар-пар-пар…

– С парикмахером? – снова встрял Кудесников, которому даже нравилась эта игра в угадайку. – С пародистом? Нет? С кем же, черт возьми… С парковщиком? С партизанами?!

– С пар-парнем из ее группы в ин-ин-институте, – отмел его догадку Белкин.

– Круто. Значит, Тося. Ну да. Антонина – это Тося. Конечно.

Кудесников проснулся среди ночи в холодном поту. Протянул руку и хлопнул по клавише выключателя. Вспыхнул свет. Тогда он свесил ноги с кровати и схватил себя за волосы.

– Белкин! – громко позвал он.

Белкин, который спал все на том же диванчике, немедленно принял вертикальное положение. Двумя руками он держался за край одеяла. Всклокоченный, он всегда делался похожим на сову. Вероятно, у него была такая совиная стрижка, которая разлохмачивалась совершенно определенным образом.

– Ч-чего? – испуганно спросил он, хлопая ресницами.

– Белкин, я дурак! – воскликнул Арсений, который обзывал себя при людях только в самых крайних случаях. – Твоя невеста Тося на самом деле Антонина, верно? А жена Стручкова Анастасия вполне может быть… Асей! Мы должны срочно это проверить. Срочно! Конечно, я могу ошибаться, но нюх подсказывает мне, что это не так. Завтра с утра ты отправишься в ту компанию, где работал Стручков…

– К-кто это? – удивленно спросил Белкин, пошевелив пальцами на ногах. Пальцы были короткие и кривые. Все у этого типа было каким-то не таким, как положено.

– Черт, я же тебе рассказывал! У меня есть еще одна клиентка, Рита. Возле ее дома на столбе повесили мужчину по фамилии Стручков. И все бы вроде ничего, но жена этого Стручкова исчезла. Говорят, ее и милиция не может найти. Так вот, зовут эту даму Анастасия. По слухам, она – красавица. А еще у нас есть снимки той самой красавицы-блондинки, которая вела какие-то дела вместе с Папаскиным. Ты фотографировал ее на презентации альбома Ариадны «Нить».

– Н-ну?

– Эту женщину зовут как? Ася. Может, это одна и та же женщина?

– П-почему? – продолжал допытываться Белкин.

Кудесников взъерошил волосы и махнул рукой:

– А черт его знает. Интуиция. Я завтра позвоню Петренко, начальнику той фирмы, где работал Стручков, и скажу, что приедет мой помощник. То есть ты. Я бы и сам поехал, но, понимаешь, у меня с утра мероприятие.

Итак, утром Белкин один отправился на задание – в компанию, где работал Стручков. Фотографии Папаскина и прелестной блондинки он взял с собой. Кудесников в самом деле предупредил директора по телефону, что приедет некий человек и покажет ему фотографии. Директор должен всего лишь опознать на них женщину. Или не опознать – как получится.

Директор взволновался. Он был уверен, что Кудесников причастен к официальному расследованию, а всякое внимание со стороны властных структур напугает кого угодно. Поэтому он ждал помощника с нетерпением и тревогой. Он даже отложил совещание. Белкин явился довольно быстро, пожал Петренко руку и, сопя, веером разложил перед ним снимки.

– Уз-уз-узнаете кого-ниб-нибудь? – спросил он, перетаптываясь от нетерпения.

Петренко лег грудью на стол и уставился на фотографии. Потом быстро перебрал их одну за другой и ткнул сильным пальцем в прелестную блондинку, сопровождавшую Папаскина на вечеринке.

– Это она.

– К-кто? – уточнил Белкин, глядя не то на Петренко, не то в окно.

– Анастасия Андреевна. Жена Гены. Ну, Геннадия Стручкова. Я про нее вашему товарищу рассказывал. Говорят, ее найти не могут, это правда?

– П-правда, – на всякий случай согласился Белкин, который очень не хотел ляпнуть что-нибудь не то и испортить Кудесникову игру.

Он собрал фотографии, скупо поблагодарил Петренко и двинулся к выходу. Покинув прохладный кабинет, где работал кондиционер, и попав в душный коридор, он мгновенно облился потом и встряхнул на себе рубашку, чтобы впустить под нее немного воздуха. Это не помогло, и тогда Белкин принялся расстегивать пуговицы, потому что жару он не любил и ненавидел ходить в потной одежде.

Именно в этот самый момент в коридоре появилась женщина. Высокая и стройная, она шла навстречу Белкину изящной походкой. Лицо ее скрывали солнечные очки, а волосы были повязаны желтой косынкой.

Белкин во второй раз облился потом. К женщинам он относился уважительно, и показывать незнакомкам свое голое брюхо считал некрасивым. Он начал судорожно приводить одежду в порядок, но, разумеется, не преуспел и боком проскользнул мимо незнакомки к выходу. На него повеяло ароматом розовых лепестков – нежным и сладостным. И как это представительницы прекрасного пола ухитряются не потеть в такую погоду?

Выкатившись за ворота компании, Белкин продолжал ругать себя за то, что поддался порыву и обнажил живот в столь официальном месте. Увлекшись, он начал разговаривать сам с собой и размахивать руками, пытаясь найти аргументы, извиняющие его недостойное поведение. Через некоторое время краем глаза он заметил какое-то движение слева. Повернул голову и обмер. Рядом с ним по шоссе медленно ехала милицейская машина.

Из окна на Белкина угрюмо смотрел страж порядка, занимавший пассажирское сиденье. Как только Белкин обратил на него внимание, машина немедленно остановилась и милиционер выбрался наружу. Попросил предъявить документы. Несчастному пришлось долго объяснять, что он в полном порядке, а его бурная жестикуляция – всего лишь реакция на кое-какие важные события.

На звонки по мобильному телефону Белкин по понятным причинам некоторое время не отвечал. Кудесников, который ехал на задание, долго чертыхался, а потом перезвонил Петренко.

– Да, на фотографиях, безусловно, Анастасия Стручкова, – подтвердил директор. – Кстати, она появилась в офисе, как раз когда ваш человек уходил. Нет, он ее не задержал. Даже не знаю почему. Наверное, не узнал. Она в солнечных очках была. Чего она хотела? Не представляю себе… Я сразу заявил, что ее милиция ищет в связи, значит, с насильственной смертью супруга, а она, значит, подхватилась и сразу ушла. Сказала, что обстоятельства изменились и она мне, значит, потом позвонит. Не мог же я силой ее держать.

«Ну, я разберусь с ним вечером», – подумал Кудесников и тут же поймал себя на мысли, что испытывать к Белкину негативные чувства очень сложно. Несмотря на всю дурость напарника, он ему совершенно точно нравился. Кроме того, от Белкина была ощутимая польза – он покупал в дом продукты и, когда ему позволяли, с удовольствием готовил сложные блюда. Обязательно с соусом. Учуяв этот соус, Мерседес несся на кухню со всех лап. Чаще всего, несмотря на диету, ему давали вылизать тарелки.

Кудесников блефует.

Загадки экспериментальной клиники.

В деле появляются иностранцы

С Петренко Кудесников разговаривал на ходу, хотя редко позволял себе звонки по мобильнику за рулем. Дуракам, говорил он, жизнь дается один раз. Он ехал знакомиться с руководителем клиники «Свет в конце тоннеля», в которой раньше работала Рита. Хронологически период расцвета и неожиданный крах этой самой клиники совпали с появлением неприятностей, которые, если верить клиентке, продолжаются до сих пор. То есть напрямую эти события могут быть и не связаны. Впрочем, заняться клиникой все равно стоит. Это прошлое Риты, и там может быть скрыто множество всяких тайн.

Предварительный список сотрудников был составлен с помощью клиентки, которая продиктовала не только имена, фамилии, телефоны, но даже и домашние адреса. А первым в списке значился бывший директор клиники – Блинников Олег Николаевич.

Теперь, когда неожиданная догадка Кудесникова подтвердилась, стало ясно, что он чего-то не учел и не понял. Он следил за Папаскиным, рассчитывая уличить его в супружеской измене. При этом знать не знал, что Папаскин водит дружбу с красивой блондинкой по фамилии Стручкова. Он ни разу ее не видел, ничего о ней не слышал и никак не мог вспугнуть.

Отдельно от дела о супружеской измене он взялся помогать Рите Романченко, женщине, которая оказалась материной соседкой по даче. На столбе возле Ритиного дома преступники повесили мужчину. Выяснилось, что это муж таинственной Стручковой, Геннадий. Возникал вопрос: зачем Стручков ехал к Рите Романченко? Рита никогда его в глаза не видела и фамилии его не слышала.

Кудесников в принципе допускал, что произошла какая-то путаница и Стручков направлялся вовсе не к Рите, а к нему самому. Но откуда в таком случае этот тип знал, что Кудесников находится в загородном доме собственной мамочки в деревне Сосны? Откуда он вообще узнал про Кудесникова? Пока что загадка была неразрешимой. Выходило одно – оба дела как-то загадочно между собой связаны, и расследовать их нужно параллельно, другого выбора нет. Кроме того, ни то, ни другое не терпит отлагательства. Марину Папаскину подозревают в убийстве мужа, а за Ритой Романченко кто-то охотится. Кроме того, Кудесников ни на секунду не забывал, что в Египте за ним самим велось наблюдение. Кто-то очень хотел удержать его за пределами родины, чтобы он не вернулся обратно и не сделал… что? Ответа до сих пор не было.

Олег Николаевич Блинников никак не соответствовал своей фамилии – не был ни круглым, ни рыхлым, ни масленым, ни даже горелым. Длинный, сухощавый, седой, бледный мужчина лет шестидесяти встал из-за столика и протянул Арсению руку. Одет Блинников был дорого, но не настолько, чтобы это бросалось в глаза.

Встречу он назначил Кудесникову в модном ресторане на бульварах. Там, рядом, у него было какое-то дело, ближе к вечеру он надолго улетал в Швецию, поэтому все, что он предложил Арсению, – час на обед и разговоры. Блинников без интереса повертел визитку Кудесникова, на которой скромно значились лишь фамилия, имя и отчество, и спросил:

– Так о чем вы хотели со мной переговорить?

Легенду Арсений разработал еще вчера вечером, поэтому уверенно приступил к делу:

– Простите, я не силен в медицинской иерархии. Как мне лучше обращаться к вам – доктор, профессор…

– Обращайтесь ко мне по имени и отчеству, – перебил его Блинников. – Так в чем дело? Вы по телефону намекали на какое-то серьезное предложение. Я слушаю.

– Видите ли, Олег Николаевич, – ничуть не смутившись суровостью собеседника, продолжил Кудесников. – Миссия моя, если можно так выразиться, двоякая. Началось все с проблем личного характера – общее недомогание, головокружение, подавленное настроение. Потом стало хуже – какие-то боли в позвоночнике, головные боли, бессонница. Работать почти не мог. И главное – всех врачей, самых дорогих обошел, а результатов нет. Да, совсем забыл вам сказать – я большей частью в Америке работаю, немного в Западной Европе. Так что лечили меня хорошие специалисты и за большие деньги. Не вылечили, только хуже стало. Устал я от традиционных методов лечения, думал уже к экстрасенсам обращаться, целителям каким-нибудь из джунглей. Но в Штатах, сами знаете, какое отношение ко всему этому. И тут один американец – мы периодически сталкивались на вечеринках у общих знакомых – посоветовал: поезжайте к себе в Россию, обратитесь в клинику доктора Блинникова. Там людей ставят на ноги быстро, практически вне зависимости от диагноза. Он мне сказал, что дважды проходил курс лечения у вас. Результаты, говорит, самые отрадные. Было это где-то с год назад. Но выбраться на родину я смог только сейчас. Приехал – а клиника, оказывается, закрыта. Хорошо, у меня ваш мобильный был.