– Негоже сиднем сидеть. Бог накажет.
– Пошел ты! – со слезами на глазах простонал Гриша. Ему и сидеть-то было больно, а тут надлежало таскать огромные камни.
– Святой старец Маврикий молвил, что не работать на барина грех великий, – просветил Гришу Спиридон.
Гриша с ненависть покосился на очередного Тита. Тупость окружающих начала его утомлять. Грише впервые в жизни захотелось пообщаться с умным человеком.
– Слышь, ты, Спиридон – штопаный пардон. Что ты доебался? Если хочешь – иди и работай.
– А ты как же?
– А я посижу и отдохну.
Спиридон быстро замотал головой, прямо как осел, и скороговоркой забормотал:
– Да разве ж так можно? Аль креста на тебе нет? Как же это – сидеть? Как на барина не работать? Нет, нельзя так. Пойду, расскажу все.
И, в самом деле, мужик навострил лыжи в сторону бараков, намереваясь сдать надзирателям своего ленивого напарника. Гриша, превозмогая боль, поднялся на ноги, и с отвращением крикнул:
– Ладно, ладно, пошутил я. Пойдем, поработаем, блин по-нашему, по-христиански.
Сказать по правде, по-христиански работал один Спиридон. Гриша выбирал камни полегче, носил их медленно и долго отдыхал между рейсами. Что касается Спиридона, то мужик буквально загонял себя в могилу. Он хватал огромные валуны, и, надрываясь, почти бегом тащил их к дороге. Один раз, с неимоверным трудом оторвав от земли неподъемный булыжник, Спиридон мощно обделался от натуги, пронес камень три шага и упал вместе с ним. Гриша с небольшим камешком в руках подошел к растянувшемуся на земле холопу, и злорадно сказал:
– Ай-ай, как нехорошо. Как не по-христиански. Что святой старец Маврикий базарил, а? Работать надо, лох! А ты развалился тут, как на пляже. Пойду, наверное, сдам тебя садистам. Пускай они тебе, лентяю, кочергу в жопу вставят. И два раза провернут.
Спиридон принял это глумление за чистую монету. Он кое-как поднялся на ноги, снова схватил этот камень, протащил его метров пять, а затем снова упал и больше не встал. Гриша подошел к нему и легонько пихнул напарника ногой в бок.
– Эй, пауэрлифтер, ты чего? – спросил Гриша.
Спиридон лежал на боку и надрывно дышал. Рот его был широко открыт, глаза дико выпучены. Гришу одолело беспокойство. Он присел на корточки возле мужика, и ласково спросил:
– Спиридон, ты как? Встать сможешь?
– Мочи нету… – чуть слышно прошептал Спиридон.
– Я пойду, позову кого-нибудь. Тебе в больничку надо.
– Не надо звать! – зашептал Спиридон, чьи глаза округлились от ужаса.
– Да ладно, не бойся. Я мигом. Пускай тебя к доктору свозят.
– К ветеринару? – пропищал Спиридон, пуская слезу.
– Да, к нему. Он тебя полечит. Будешь как новенький.
И Гриша побежал к баракам, отыскивая глазами кого-нибудь из надзирателей. Садистов он отыскал у столового сарая. Те развлекались весьма оригинальным способом – на спор выясняли, может ли человек съесть кучу дерьма. В качестве подопытного избрали Макара – молодого парня, который, как позднее выяснил Гриша, был одержим бабами. Однажды он даже пытался залезть на женскую территорию, что находилась за высоким забором. Макара поймали и сломали ему ногу. С тех пор Макар хромал. Но тяга к прекрасному в нем не улеглась, и вот надзиратели, посмеиваясь, пообещали ему свидание с одной из девок, если он сумеет умять весьма солидную кучу свежего дерьма. Макар ни секунды не колебался. Он набросился на кучу и стал пожирать ее с таким азартом, будто дорвался до восхитительного деликатеса. Гриша подошел как раз в тот момент, когда Макар слизывал с земли последние капли кушанья.
– Ну, видишь – сожрал! – закричал один из надзирателей другому. – Гони червонец! Проспорил.
– Мы спорили, что человек не сможет кучу дерьма съесть, – заворчал проигравший. – О холопах речи не шло. Холопы не люди.
– Давай червонец! Все тут честно.
– Други, мне бы девку румяную, – вытирая коричневые губы рукавом, напомнил довольный Макар. – Заслужил.
Надзиратели, глянув на него, покатились со смеху.
– Иди работать, говноед! – прикрикнул на него один. – Наелся досыта, еще ему и девку подавай. Обнаглел.
– Обещали же… – тоном обманутого ребенка, пробормотал Макар.
– Перечить вздумал? – заорал на него надзиратель. – Да ты смутьян! А ну иди работать, скотина тупая, не то я тебя палкой....
Макар сорвался с места и, сильно хромая, побежал прочь. Гриша кашлянул, привлекая к себе внимание надзирателей.
– А, опять ты? – проворчал тот изверг, что отбил Грише все хозяйство. – Опять от работы отлыниваешь. Похоже, придется тебе уд отрезать.
– Я не отлыниваю, – поспешил все объяснить Гриша, пока садисты сгоряча не сделали чего-нибудь непоправимое. – Там Спиридон заболел.
– Как это – заболел?
– Не знаю, я же не врач. Лежит на земле, встать не может.
– Ну-ка пойдем, посмотрим на этого симулянта.
Вместе с двумя надзирателями Гриша вернулся к напарнику. Спиридон лежал там же, где Гриша его оставил, даже в той же позе. Покрытое пылью лицо мужика побледнело, глаза смотрели обреченно. Один из надзирателей, для проверки, сильно ударил Спиридона палкой, но тот лишь негромко хрюкнул. Садисты нахмурились, затем один из них сказал:
– Отбегался Спиридон. Отработался. Пора и на заслуженный отдых. Эй, ты, – обратился он к Грише, – приведи сюда любого холопа. Живо!
Гриша бегом помчался к баракам, и, так вышло, что первым он натолкнулся на ненавистного Тита. Мужика он уже конкретно ненавидел, но все же позвал его с собой – надзиратели ведь сказали ему живо. Тит не прекословил, потрусил следом, а Гриша, которого меньше всего заботила судьба Спиридона, думал о том, как бы поизящнее и без последствий отомстить зловонному стукачу.
Глава 7
Когда Гриша с Титом прибыли к дороге, Спиридон лежал уже на спине, а левую половину его лица обезобразила огромная свежая гематома. Один из надзирателей, хихикая, повторял:
– Видал, как я пробил? Видал?
– Да я еще лучше могу, – отмахнулся второй. – Так, – обратился он к прибывшим холопам, – вы, двое. Взяли этого за ноги и тащите за мной.
Тит тут же исполнил приказ – наклонился, хватил ногу Спиридона, и приготовился волочь мужика по земле. Гриша, несмотря на все безразличие к судьбе очередного тупицы, все же не смог равнодушно пережить очередное столкновение с бесчеловечностью.
– Подождите, мы что, так его, волоком, и попрем? – спросил он.
– Да, так и попрете, – ответил надзиратель.
– Ему же плохо. Его в больничку надо.
– Куда его надо? – не понял надзиратель.
