Хрустальная пирамида

На следующее утро она в своей темной комнате и не поняла, что взошло солнце, но когда дети пришли ее будить, Микул уже сидела на постели.

Жена лодочника была очень добра, она принесла Микул бурдюк с козьим молоком и вяленой рыбы. Вся семья отправилась в порт проводить ее. Микул удивлялась, почему все говорили ей только об опасностях путешествия, хотя вокруг так много хороших людей.

Хозяин направлявшегося в Гизу корабля, с которым сговорился лодочник, был совсем еще молодым человеком и выглядел почти как мальчик. Звали его Камаль[9]. Поднимаясь на борт, девушка поздоровалась с ним, и в ответ он, не говоря ни слова, кивнул.

Она дала лодочнику деньги, которые оставил ей посланец Дикки, но тот удивленно взял лишь одну монету, а остальные вернул Микул.

– Не делай так, трать понемногу, – посоветовал он.

Когда корабль отошел от берега, семья лодочника все еще махала ей руками. Микул тоже долго махала в ответ. Владелец корабля хранил молчание. Судно уже вышло на середину реки и двинулось по течению, набирая скорость, но он так и не произнес ни слова. Молчаливый был юноша. На вид он был ровесником Микул. Судно его было загружено маленькими ножичками, дудочками и барабанчиками. Когда много позже она спросила про этот груз, он сказал, что везет все это своему знакомому в Гизе, у которого там магазин. Разговор на этом и кончился. Лишь после долгого молчания он сказал, что на обратном пути повезет из Гизы в Пуке папирус.

Это было очень долгое и скучное путешествие. Юноша не был склонен разговаривать. Но он не выглядел плохим человеком.

Микул рассеянно смотрела на зеленые равнины, расстилающиеся по берегам Нила, на работающих там людей и животных. Солнце миновало зенит, когда Микул выпила козьего молока и поела вяленой рыбы, которые ей дала с собой жена лодочника из Пуке. Она предложила поесть и молодому лодочнику, а тот в ответ угостил ее фруктами и вяленой бараниной. Микул взяла одну из множества дудочек, лежащих на дне лодки, и попробовала подуть; тогда юноша, протянув руку, попросил дать дудочку ему.

Как только он приложил ее к губам, зазвучала очень грустная мелодия. Слушая ее, Микул вдруг подумала, что она чувствует настроение и мысли Камаля, понимает, как он жил и рос. Он ничего ей не говорил, но ей показалось, что Камаль достаточно рассказал этой мелодией.

Река текла тихо-тихо, и лодка Камаля так же тихо двигалась вперед, просто подчиняясь этому течению. Иногда из воды выпрыгивала рыба. Когда солнце стало склоняться к закату, как всегда, задул ветерок. И над всем этим разносились негромкие звуки дудочки Камаля.

Микул молча слушала, а потом протянула руку и подняла с полу маленький барабанчик. Постукивая по нему кончиками пальцев, она некоторое время подбирала ритм, а когда это получилось, стала медленно подыгрывать дудочке, осторожно, чтобы не помешать мелодии.

Камаль, продолжая играть, некоторое время смотрел на Микул и наконец удовлетворенно улыбнулся. Звуки инструментов, на которых они играли, далеко распространялись над поверхностью Нила.

Когда солнце опустилось уже совсем низко и порхавшие в небе птицы начали возвращаться в свои гнезда, Камаль направил лодку к ближайшему берегу и причалил. Потом велел ей ложиться спать на носу. Сам он собирался лечь на корме.

Перед сном Микул решила взобраться на не знакомый ей темный берег. Там не было ничего примечательного, не видно было ни людей, ни животных, и только до самого горизонта, за которым едва скрылось солнце, расстилались пески. Девушка поняла, что это и есть та самая пустыня, о которой она знала только по рассказам. Прошло уже два дня, как Микул плыла вниз по Нилу, оставив Мардху, – и вот оказалась в этой неизведанной местности… Нил становился все шире, и сейчас, в сумерках, противоположного берега уже не было видно. Интересно, далеко ли еще до Гизы? Она впервые осознала, из какой дали приехал Дикка.

Покончив с приготовлениями ко сну, Микул вернулась на лодку Камаля, пробралась на нос и завернулась в парус.

– Послушай, сколько еще до Гизы? – спросила она, прежде чем улечься.

– Пока далеко, – ответил Камаль, – но если отплывем завтра с восходом солнца, то к вечеру должны быть там.

Размышляя, как же далеко еще плыть, Микул легла на спину прямо на жесткой палубе. Она ощущала, как покачивается корабль. Слышался плеск волн, ударяющихся о борт. На небе появилась россыпь звезд.

Глядя на них, Микул вспоминала мелодию, которую Камаль играл сегодня на дудочке.

Вспомнилось ей и улыбающееся лицо Дикки. Она никогда не забудет ощущение от его поцелуя перед самым прощанием.

Микул подумала, что очень приятно спать так, под открытым небом. В ее доме на Мардху звезды и луна всегда были видны между листьями тростника, покрывавшего крышу. Если звезд не видно, почему-то становится неспокойно, и никак не заснуть.

Она резко проснулась от прохладного дуновения, коснувшегося ее щек. Морщась от боли в спине после ночи, проведенной на жестких досках, приподняла голову. Над поверхностью Нила нависла дымка, только-только начинало светать.

Корабль все так же покачивало, откуда-то доносилось птичье пение.

Медленно привстав, девушка с некоторым трудом выбралась из-под паруса и присела на борт, беззаботно подставляя голову утреннему ветерку. Она старалась не раскачивать лодку, но, видимо, почувствовав ее шевеление, спавший на корме Камаль потянулся и тоже встал.

– Прости, что разбудила, – окликнула его Микул.

– Ничего. Это и к лучшему, я как раз хотел отплыть пораньше. Надо бы добраться до Гизы засветло.

Камаль умылся нильской водой, и, отшвартовавшись, они поплыли сквозь утренний туман. Только значительно позже медленно появилось солнце. Но, раз показавшись, оно с нарастающей мощью стало взбираться по небосклону.

Микул глубоко вздохнула и потянулась обеими руками, Камаль молился, повернувшись к светилу.

– Ты не поклоняешься солнцу? – спросил он.

Микул слегка смутилась.

– Бог солнца Ра в облике человека находится в Гизе, – пояснил Камаль.

Услышав это, Микул подумала, что надо выразить свое почтение богу, и помолилась.

Предстояло еще долгое-долгое путешествие, на весь день. Но это последний день пути. Душа Микул пела от мысли, что сегодня она окажется в Гизе, куда так стремилась. А там уж встретится с дорогим Диккой…

Может быть, он стал другим? Нет, он ведь уже взрослый и не должен особенно измениться с тех пор. «Это я изменилась, – думала она. – И подросла, и фигура стала женственней… Понравлюсь ли ему я взрослая?» От этих мыслей Микул так разволновалась, что захотелось куда-нибудь спрятаться. «Если я не понравлюсь Дикке – все кончено. После такого долгого путешествия с Мардху… К тому же Дикка – единственный знакомый в Гизе человек. И если я ему не понравлюсь, то останусь в далеком неизвестном краю одна-одинешенька…»

Солнце поднялось высоко, тени исчезли. Лодка сильно нагрелась, и теперь от нее исходил специфический запах горячего дерева. Пришел полдень. Почувствовав голод, Микул снова выпила козьего молока и поела вяленой рыбы, поделившись с Камалем. Тот дал ей вяленой баранины.

По берегам опять широко расстилалась зеленая равнина. Среди этой зелени были видны неизвестные черные животные, которые медленно брели, подгоняемые людьми. Они не были похожи на верблюдов. На вопрос Микул Камаль ответил, что это волы. Он объяснил, что здесь земля по обоим берегам Нила принадлежит фараону, и так, с помощью волов, возделывают пшеницу.

Нил становился все шире. И вместе с этим на его поверхности становилось все больше лодок. Микул взглянула в сторону, куда показал Камаль, и чуть не вскрикнула, увидев огромный роскошный корабль, который с удивительной мощью шел вверх по течению.

Громадный корпус корабля венчала роскошная надстройка, похожая на дворец. На палубе были видны несколько человек, явно высокого положения, в дорогой одежде. В отличие от лодок, подобных тем, на которой плыла Микул, корабль выглядел очень энергично. С его бортов в воду были спущены длинные весла, которые ритмично двигались в такт громкой песни. Но гребцов видно не было.

Весел было несколько десятков. Корабль двигался с впечатляющей энергией. Все весла поднимались и опускались совершенно синхронно, в такт раздававшейся команде. Когда весла опускались в воду, слышался громкий всплеск. И такой же всплеск было слышно, когда они одновременно поднимались из воды.

Под лучами солнца корабль сверкал золотом. Весь его корпус был покрыт золотой краской. Присмотревшись, поверх нее можно было рассмотреть затейливые узоры.

Над кораблем был поднят белый парус, и на нем тоже были узоры и незнакомые Микул знаки. Они очень походили на узоры и знаки, виденные ею на деревянном ящике, в котором Дикку прибило к Мардху.

Микул смотрела, открыв рот. Она никогда раньше не видела такого большого красивого корабля. И никогда не видела, чтобы корабль шел так быстро, влекомый таким множеством весел. От его вида становилось страшновато, как от вида огромного неведомого чудища. Наверное, на таких кораблях должен плавать Ра, бог Гизы.

Большой корабль прошел мимо и постепенно растаял вдали. Оставшиеся поблизости лодки по сравнению с этим большим и быстрым кораблем казались всего лишь листьями деревьев на поверхности воды. Придя в себя после захватившего ее зрелища, девушка почувствовала, как их лодка раскачалась на поднятых кораблем волнах.

– Это корабль из Гизы, – сказал Камаль.

– Какая красота! Каких только кораблей нет на свете! – откликнулась Микул и слегка улыбнулась Камалю.

– Многие рабы гребут на таких кораблях.

– Рабы?

Камаль объяснил ей, что значит это слово. И добавил, что они сами в любой момент могут стать рабами, хотя и неизвестно, когда.

Облик Нила, да и его берегов, сильно изменился – все стало куда оживленнее, чем до сих пор. Вокруг были не только поля, появились ряды домов. Лодок на реке заметно прибавилось. На реке неожиданно хорошо были слышны звуки с берега – разговоры и песни людей, крики верблюдов. Даже на лодке было понятно, что они приближаются к незнакомому Микул блистательному месту.

Девушка была под впечатлением от увиденного роскошного корабля, от оживленных звуков, доносившихся с берега, когда к ней обратился Камаль:

– Микул, у тебя глаза, как ночь.

Микул удивленно посмотрела на юношу и увидела, что его сверкающий взгляд устремлен на нее.

– У тебя огромные темные глаза. Они, кажется, полны неизбывной грустию. Но на дне этой темной ночи что-то сверкает. Сверкает страстью.

Микул не знала, что ответить, и молча смотрела на Камаля. Ее поразило, что он, не проронивший до сих пор ни слова, вдруг сказал такое.

– Ты красивая, очень красивая и милая, Микул. Город как точильный камень, он отшлифует тебя, и ты засверкаешь, словно драгоценность. Только внимательно меня послушай. Это вовсе не ради тебя самой, просто такова магическая сила города. Запомни хорошенько. В этом городе так продолжалось сотни лет, с тех пор как пришли люди с Востока. Он отшлифовал массу людей, украсил их, совершенно как жертву перед закланием, – а потом впился в их горло и стал пить их кровь. Никогда этого не забывай. Город, который ты увидишь сегодня вечером, захватит тебя своей неземной магией, но, даже опьяненная ею, помни то, что я тебе сейчас сказал. Это страшное место. Проклятый множеством людей, из которых он высосал кровь, город уже обречен на смерть. Время процветания прошло, грядет упадок. Но никто этого не замечает, и все стремятся сюда. И мы тоже. Не зная, что из нас выпьют кровь. Ты никому не должна показывать это кольцо с синим камнем, спрячь его куда-нибудь.

Микул послушалась этого совета, но спрятать кольцо было некуда, и она просто повернула его вокруг пальца так, что камня не стало видно.

– Нужно сменить и твои сандалии, и одежду. По ним сразу будет понятно, что ты приехала издалека. Все, что тебе нужно, есть в лавке, куда я привез этот товар, так что доверься мне. Когда сойдем на берег в Гизе, не отходи от меня первое время.

Микул кивнула.

Кораблей и лодок вокруг становилось все больше. Были среди них и небольшие красивые лодки с навесом. Отовсюду доносились разные звуки – в основном музыка, игра на инструментах и пение. Музыка лилась не только с берега, она слышалась и с соседних лодок.

Чаще стали попадаться большие корабли, вроде того, который они уже видели утром. Когда они проплывали мимо одного из них, Микул подняла голову, и он показался ей громадным, как гора. Такие же корабли проплывали то с одной, то с другой стороны от их лодки. На их палубах тоже играла веселая музыка.

Голова Микул кружилась от этого мелькания и шума. Мужчины с небольших лодок, деловито шнырявших между крупных кораблей, заметив Микул, окликали ее. Ее сердце забилось чаще. На Мардху не было принято так запросто обращаться к незнакомым людям. Жесты и голоса окликавших казались ей изысканными. Их одежда и лица были не менее красивы.

– Ах! – невольно воскликнула Микул. Они выплыли из тени большого корабля, и ее взгляду предстало что-то невероятное.

Таким во сне она видела рай. Большой голубой каменный дворец. Он стоял у самой кромки воды.

В глаза сразу бросились каменные стены до самого неба. На них были высечены или изображены красками красивые женщины и незнакомые ей животные, вроде тех, какие украшали ящик, в котором был заточен Дикка. Все это выглядело как гигантская картина в огромной раме. Две голубые стены, казалось, плыли над плещущейся водой.

Между стенами располагалась широченная каменная лестница; на верху ее стояли бесчисленные каменные колонны, образуя просторное, продуваемое ветром пространство. Каменная лестница вела от площади к самой воде. По обеим сторонам лестницы выстроились огромные скульптуры животных.

Как раз в это время множество людей таскали вверх по лестнице рыбу – гора ящиков с ней уже стояла на площади. На этой мощенной камнем площади у подножия колонн танцевала женщина в красивом наряде. Вокруг сидели люди и, подбадривая ее выкриками, хлопали в ладони. Среди толпы расположился и оркестр, исполнявший оживленную музыку. Музыканты играли на неизвестных Микул инструментах с красивым громким звучанием.

Лодка под звуки музыки медленно продвигалась к подножию этой каменной лестницы. «Вот он какой, город», – подумала Микул. И город этот показался ей похож на во много раз увеличенный красивый ящик, в котором она нашла Дикку.

Стоявший у края воды каменный дворец был не единственным. Вдоль реки стояли еще несколько дворцов, и дальше, за их колоннадами, без края виднелись еще и еще каменные дворцы.

На танцевавшей во дворце женщине была красивая темно-красная юбка, на плечи накинута светло-голубая шаль.

Музыка все приближалась. Она слышалась не только с берега, но и с плывущих рядом кораблей. Однако музыка с каменной площади, где было много народа, звучала громче и ярче всех.

Микул плыла стоя. Она теперь знала, что город всегда наполнен музыкой. Сердце ее сильно билось, и не было никакой возможности спокойно стоять на месте.

Лодка со стуком уперлась в лестницу, с обеих сторон к ней подбежали молодые люди. Камаль что-то громко сказал, но Микул не услышала. Она ухватилась за протянутую руку и ступила на каменную лестницу.

Камень был твердым и прохладным. Но ощущение от него было совсем не такое, как в Пуке. Лестница была тщательно отполирована, ее ступени уходили глубоко в реку, но и там их было хорошо видно в прозрачной воде.

Микул, почти теряя сознание, пошла вверх по ступеням. Эта лестница вела в рай. Круг танцующих приближался.

– Ах! – снова воскликнула Микул.

Танцевавшая босиком на каменных плитах женщина была невиданной красоты. Глаза ее были подведены черным, веки подкрашены коричневым, поверх этого сверкали блестки золотой пудры. Между красивыми, правильной формы губами сияли белые зубы. Время от времени она что-то напевала.

На лицах наблюдавших за танцем мужчин тоже было немного косметики.

Молодые мужчины показались Микул похожими на женщин, только немного повыше ростом – очень уж красивыми выглядели. Глядя на танцовщицу, они иногда улыбались, показывая белые зубы.

За спинами толпы лежал каменный город. Солнце немного склонилось к закату, и косые лучи солнца падали на широкую мощеную улицу. Камни мостовой сверкали под заходящим солнцем. По улице гуляло много красивых людей.

Микул впервые видела улицу, выложенную камнем. Но кроме этого, ее взгляду предстало еще много удивительного. И прежде всего – бесконечные вереницы каменных домов, протянувшиеся по обе стороны мостовой. Она никогда не видела таких красивых зданий. Все дома в этом городе имели строго прямоугольную форму и были построены аккуратно и тщательно, как тот деревянный ящик.

Вход в каждый дом был обрамлен красивым цветным узором и скульптурными украшениями, а если присмотреться, можно было увидеть и резные символические знаки. И все дома в этом городе напоминали ей ящик, в котором она нашла Дикку. Над входами были устроены небольшие матерчатые навесы от солнца. Они были сделаны из разноцветных красивых тканей. Поэтому все дома казались Микул маленькими сияющими дворцами. Эти выстроившиеся рядами дворцы не поддавались счету. Они стояли друг за другом, насколько хватало взгляда.

А прямо перед собой она увидела нечто поразительное, от чего замерло дыхание.

Гигантское, огромное настолько, что голова шла кругом, сооружение, напоминающее платформу.

Она подумала, что люди не могли такое построить. Наверняка это творение Ра, бога солнца, о котором недавно рассказывал Камаль.

Ведь сооружение это замыкало собой улицу из каменных домов и, казалось, закрывало полнеба. Своей громадой оно упиралось в небосвод. Солнце как раз готовилось спрятаться за него. Не в состоянии оторвать от него взгляда, девушка так разволновалась, что на глазах выступили слезы.

На его ровной платформе вечернее солнце лежало, как некий плод на подносе. Наверное, в направлении этого заходящего солнца и построили каменную лестницу.

Почему? Каким образом здесь появились эти невероятные вещи? Да, все так и есть, как рассказывали люди. Город – это действительно необыкновенное место. От этих мыслей Микул почувствовала дрожь во всем теле.

Оглядываясь по сторонам, она посмотрела перед собой и увидела впереди слева громадную скалу. Непохоже, чтобы ее специально соорудили, она была здесь от природы.

– Это Львиная скала, – подсказал ей мужской голос. Обернувшись на него, Микул увидела стоявшего рядом Камаля. – Хочешь, подойдем поближе? Она – символ этого порта. Видишь, какая у нее необычная форма, напоминает спящего льва…

Микул согласилась, и они пошли к скале.

Вокруг скалы построек не было. Они прошли по мощеной дороге, ведущей от порта в окружении дворцов, и приблизились к скале, стоявшей на песке, чуть ниже уровня дорожных плит. У подножия скалы лежало множество мешков с фруктами и зерном. С дороги они увидели двоих мужчин, которые, опираясь спинами на эти мешки, играли на арфах.

– Ну что, смотри, Микул, похожа эта скала на спящего льва? Вот там голова – видишь, круглая?

Действительно, казалось, что кто-то положил сверху на скалу огромный шар. В нижней части он несколько сужался, подобно шее, а потом скала снова становилась шире. И впрямь похоже на спящее животное, которое случайно создала природа.

Только вот Микул не представляла себе, как выглядит лев, и сказала ему об этом.

– Он похож на кошку. На громадную кошку, – пояснил Камаль. Но Микул толком не знала и про кошек и спросила, похожи ли они на буйволов, которых она видела с лодки по дороге сюда.

– Вон, смотри, – сказал Камаль и показал в сторону мощеной дороги. Ее как раз неторопливо переходило маленькое животное на четырех лапах.

– Это кошка? – спросила Микул. Она сообразила, что, устроившись спать, кошка примерно так и должна выглядеть.

Обойдя вокруг Львиной скалы, они пошли по Гизе. Микул впервые шла по мощеной дороге и также впервые слышала звук собственных шагов.

Весь город наполняли песни и танцы. В сознании Микул они тоже были частью города. Она подумала, что город – это место, где много музыки.

Солнце зашло, каменный город погрузился в сумерки, из окон каменных домов сверкали отблески факелов. Это выглядело красиво, как во сне.

– Микул, ты не проголодалась? – спросил Камаль. Девушка рассеянно кивнула, и он, взяв ее за руку, повел в один из домов.

Войдя внутрь, они попали в комнату, наполненную дымком, где незнакомо, но приятно пахло. Пройдя через комнату, они оказались во внутреннем дворике, ярко освещенном факелами. Неожиданно Микул услышала веселую музыку. Здесь тоже царила музыка, а в углу двора на возвышении танцевали две красивые женщины. Они были почти без одежды. Казалось, что этот танец в клубах белого дыма и свете факелов она тоже видит во сне.

По сторонам сцены несколько человек играли на музыкальных инструментах. Флейтист иногда переставал играть и громко пел.

По всему двору стояло множество столов, и Камаль усадил ее за один из них, в самом дальнем ряду. Повсюду вокруг сидело множество людей.

Приятно было почувствовать прохладу камня, оперевшись локтями на стол. Девушка вся горела от возбуждения. Она подумала, что в городе все сделано из камня.

– Что будешь есть? – спросил Камаль, и только тогда Микул сообразила, что сюда приходят поесть. Сначала она было решила, что тут показывают танцы.

Девушка помотала головой. Она не знала, как называется городская еда, и, не обученная грамоте, не могла прочитать названия блюд, развешанные по стенам из саманного кирпича[10], которые выхватывал из темноты свет факелов.

Пока она осматривалась, на каменном столе появились деревянные сосуды. В свете факелов Микул разглядела в них какую-то красную жидкость. Она взглянула на Камаля, и он сказал, что это надо пить. Попробовав, она ощутила очень сладкий опьяняющий вкус.

Потом на золоченом блюде принесли мясо, жаренное на вертеле, и большой мягкий хлеб.

– Шиш-кебаб[11], – сказал Камаль. Микул впервые видела и шиш-кебаб, и золоченое блюдо.

– Ты откуда, девушка? – спросил сидящий поблизости мужчина, стараясь перекричать громкую музыку.

– Мардху, – ответила она.

– Мардху? – На его лице отразилось сомнение.

– Это далеко вверх по течению Нила, – пояснила она.

– А, я слышал, – сказал он. Затем предложил ей свою большую трубку и выдохнул клуб белого дыма. Микул наконец поняла, откуда взялся этот белый дым в комнате и во дворе.

Камаль пытался ее остановить, но Микул, не обращая на это внимания, вдохнула – и чуть не задохнулась. Вкус ей не понравился, но запах был неплохой.

Когда, поужинав, они с Камалем вышли на улицу, высоко в небе сияла полная луна. Каменный город сверкал, залитый синим светом.

Повернули на немощеную улицу, но Микул все равно слышала звук своих шагов. Сеть улиц походила на лабиринт, бесконечно тянувшийся со своими поворотами направо и налево. По пути иногда попадались лавки под открытым небом, беседовавшие о чем-то компании стариков.

Вышли на главную улицу. Прохожих стало поменьше. Но все же у некоторых домов горели факелы, и под навесами от солнца все еще чем-то торговали. Дома, показавшиеся ей сначала дворцами, оказались лавками, где продавали разный товар. Микул удивлялась и роскоши городских лавок, и тому, что они не закрываются даже ночью. Она была уверена, что с наступлением темноты все ложатся спать.

В конце улицы все так же возвышалась гигантская платформа. В лунном свете четко вырисовывался ее черный силуэт. Над ним белым светом блистала луна.

– Что это?

– Зиккурат, – объяснил Камаль, – место, где обитает бог.

Микул сделала несколько шагов к этому огромному сооружению. Ноги ее ступали неуверенно.

– Ноги не слушаются.

– Это потому, что вина выпила.

– Вина?

– Да, вина. Это такой напиток, который дает людям хорошее настроение. Вон те люди тоже пьяны от вина.

По обе стороны мощеной улицы, на которую указал Камаль, там и сям сидели люди. Подойдя поближе, можно было услышать, как они напевают себе под нос какие-то грустные песни. На Мардху ей не приходилось видеть, чтобы кто-то себя так вел.

– Хочешь, пойдем к зиккурату? – спросил Камаль.

Микул согласилась.

– А эти люди кто?

На каменные стены домов опирались темные фигуры. Они тоже были повсюду. Разные женщины, и толстые, и худые.

– Шлюхи, – коротко ответил Камаль.

– Что это – шлюхи?

Этот вопрос, похоже, привел его в затруднение. Он не отвечал. По такому его поведению Микул примерно догадалась о занятии женщин. Она не могла поверить, что женщины могут делать это ради денег.

Чем ближе они подходили к зиккурату, тем больше он становился, тем выше поднимался над ними во мраке. Как огромная гора. Вблизи он был так бесконечно громаден, что Микул почувствовала страх.

Неожиданно они вышли к широкой реке. Берег ее порос высокой травой, из которой слышалось стрекотание насекомых. Белая луна отражалась в поверхности воды. На противоположном берегу реки было видно каменную стену поразительной высоты. Стена тянулась вдаль и, по-видимому, окружала зиккурат. И широкая река делала здесь петлю параллельно стене.