– Это точно, – подтвердил Громи, чуть наклонив голову. Он сидел на своём любимом месте, согнув мосластые, обтянутые черными штанами ноги и держал в руке кружку со своей миррианской бурдой. – У нас на инфокристаллах сохранились документы и дневники древних времён. На Мирри когда-то прибыли переселенцы с Земли в поисках лучшей жизни и обосновались там. Уж не знаю, почему мои предки выбрали влажную туманную планету с чуть пониженной силой тяжести по сравнению с Землёй, но это так.
– Да понятно всё с гуманоидами, сам такой. Нейси, продолжай! Что там с негуманоидами? – рыжий механик нетерпеливо шлёпнул по столу ладонью.
– Хорошо, продолжаю. Водных обитателей, условно названых акваниками, в империи у нас существенно меньше, ты и сам это знаешь. Им сложно с нами контактировать. Но всё-таки в империю входят и планеты такого типа. Мы как-то смогли с ними договориться и найти общие интересы. Кстати, некоторые из акваников живут не в воде, а в достаточно ядовитых для нас растворах. У водных обитателей есть своё крыло в Совете имперских рас.
– У бурлов тоже представители есть? – сморщил нос Дру.
– Да, и у бурлов. Они, конечно, негуманоиды, ближе к паукам и на людей совсем не похожи. Однако своё крыло в Совете Рас есть и у инсектоидов, и у древесных.
– Эти жители империи хотя бы состоят из органики и представляют собой белковые существа, – снова встрял Стен. – Да, они не являются гуманоидами, часто совершенно другой формы и ведут принципиально другой образ жизни. У бурлов вообще размножение сложное: и непарное, и не от единой матки. Однако, рано или поздно у нас с ними нашлись и точки соприкосновения, и общий язык. Да, конечно, всё это с большим с трудом и под давлением внешних обстоятельств, но всё же планеты, на которых живут эти существа, теперь входят в состав империи. Да, со своими особыми условиями, но входят.
– Да, всё так, – кивнула я Стену. – Продолжу своё долгое вступление в суть. Так вот, мы быстро пробежались по органической жизни и дошли до главного вопроса. С органиками ясно, а вот как существуют живые неорганические организмы? Как функционируют и на чём базируется их логика?
Так вот, Дру, с неорганической жизнью всё чертовски непонятно, никакой ясности не наблюдается. С одной стороны, существуют ли вообще живые неорганики? Такие странные организмы в нашу империю пока не входят. Нет точек соприкосновения и хоть какого-то общего логического базиса, от которого можно выстраивать общение.
Я читала, что недавно на одной из планет в секторе А2021 у скопления облачного слоя случайно обнаружили признаки разумной жизни. То есть, все формально утверждённые в империи признаки разумной жизни у облаков были налицо. Однако на этом всё затихло. Похоже, интереса у имперских стратегов эта новость, похоже, не вызвала.
С другой стороны, есть гипотеза, что мы с неорганическим разумом уже тысячи лет параллельно сосуществуем на одних и тех же планетах, не обращая друг на друга внимания. Эта гипотеза утверждает, что на тех же планетах, что уже входят в состав империи, бурлит бурная разумная неорганическая жизнь. Только, похоже, мы её не замечаем.
– Как это не замечаем? – удивился Друрри. – Замечаем. А роботы?
– Ну мы же не о созданных человечеством аппаратах и приборах говорим. Мы говорим о натуральной самообразованной самобытной неорганической цивилизации.
– Не понимаю, почему ты отмела роботов, – буркнул Друрри. – Давай конкретными примерами.
– Хорошо, – кивнула я. – Например, облака на, скажем, Земле. Дру, ты хоть раз был на Земле?
– Был один раз. Просто из любопытства слетал туда на неделю. Кучу денег там оставил.
– Бог с ними с деньгами, Дру. Ты видел там облака?
– Видел.
– Правда, красиво? Плывут себе по своим законам, то сбиваются в кучи или растягиваются в тонкие покрывала, то куда-то исчезают.
– Да, впечатляет.
– Вот именно. Заметь, я сказала, что плывут по своим законам, а ты даже не удивился. У них могут быть свои законы, свои правила, созданные неорганическим разумом, логика которого нам абсолютно непонятна.
– Но они же видят нас внизу.
– Друрри, чем видят?! Во-первых, у них тупо нет глаз! Они вообще не могут нас «видеть». А во-вторых, даже если и воспринимают как-то, то, возможно, принимают за бестолковых суетящихся насекомых. Каким образом мы можем помахать облакам снизу и передать привет как разумный разумному, совершенно непонятно. Может оказаться, что и горы на Земле обладают разумом, да только по времени жизни наши белковые организмы с ними не совпадают. Наша жизнь для них слишком скоротечна для полноценного общения. Мы для них как бабочки однодневки, а точнее, одномиговки. Только миг в их восприятии, а нас уже нет, только прах осыпался. Им просто нет возможности с нами контактировать.
– Ну ладно, я понял. Облака, горы, реки, что там ещё? Кометы могут быть разумными по-своему, – пробурчал Дру. – А причём тут наша находка? Почему так напрягся капитан?
– Не знаю, могу только предполагать, – пожала плечами я.
– Озвучивай свои предположения, не тяни, – механик нетерпеливо побарабанил пальцами по столешнице.
– Хорошо. Просто вспомни, что наш капитан не абы что, а спец по космическим кораблям, – напомнила я механику. – Не только гуманоидным. Знаю, что в своё время разобрался с устройством летающих аппаратов инсектоидов. Так вот, насколько я понимаю, он, специалист высокого класса, такого типа рубку с кристаллическим деревом и решёткой на стенах видит вообще в первый раз. Вероятно, поэтому и удивился. А разросшийся кристалл по центру намекает на свою базовую роль в этом странном аппарате, что подразумевает принципиально другую структуру управления, отличную от всех тех, что Бернан встречал раньше.
– Может, это вообще не рубка.
– А что? По-твоему, это кусок от жилого модуля?
– Почему бы и нет? Опять же, там и гуманоид нашёлся. Может, это его кристаллическое дерево.
– Да гуманоид там так лежал, будто за кристалл просто зацепился и умер, а уже потом живой кристалл пророс сквозь него, – ответил за меня Стен. – А представь, Дру, возможно, этот кристалл вообще до сих пор живой? Ты сама, Нейси, только что тут вещала про несовпадение длительности жизни человека и гор. Кристаллы тоже долго живут. Холод ему не страшен, время жизни у него не ограничено, цели непонятны.
Мы переглянулись. Эта простая мысль до этих пор никого не посещала.
– Что-то мне туда лезть не хочется. – поёжился Друрри.
– Так ты и не полезешь. Вместо тебя туда твои роботы полезут, – беззаботно пожал плечами Стен. – Да и вообще, там эти стержни, что из стен торчат, все обломаны. Наверное, был бы кристалл живым, не допустил бы.
– Или наоборот, кристалл ещё живой, но без своих стержней функционировать не может, – добавил молчавший до этого Громи, внимательно слушающий наши рассуждения.
– Или воспринимать может, но его восприятие мира настолько отлично от нашего, что он нас вообще не видит и не воспринимает, потому что он живёт сотню тысяч лет или больше. Мы для него мгновение, который кристалл даже не осознает. Мы прилетели, улетели, он нас и не заметит, – произнесла я и добавила: – Мне кажется, именно об этом сейчас Бер и размышляет.
– Ну, о чём я там размышляю? – пророкотал капитан, шагнул в кают-компанию и оглядел нас прищуренным взглядом.
– О загадке в Загадке, – хмыкнула я. Интересно, давно он тут за дверью стоит и слушает наши рассуждения?
– Что, до сих пор сидите и обсуждаете? Шли бы вы спать. Завтра начнём думать, что с этой непонятной капсулой делать. Она как чемодан без ручки, и бросить жалко, и как тащить непонятно. Опять же вопрос – куда и к кому его тащить. Да ещё и что судьба нам в том чемодане преподнесёт! Может, рухлядь одна ненужная, которую потом никто не купит. Только зря время потратим.
Глава 3
С утра работа закипела. Роботы Друрри под его приглядом и дистанционным руководством невозмутимо и бесстрашно полезли в тёмное чрево Загадки и стали расковыривать вход в слежавшемся пласте, запечатавшем странную рубку.
Капитан не давал команды задействовать рой, поэтому я во всей этой рабочей кутерьме не участвовала, а просто заняла своё кресло в рубке, чтобы быть в курсе происходящего и вместе с искином дежурно отслеживала космическое пространство вокруг, заодно тестируя свою новую программу. Где-то в подсознании постоянно, как маячок, мигала оброненная фраза капитана о том, что сообщество вольных искателей посчитало «Лунный свет» слишком удачливым. Любителей лёгкой наживы в нашей среде было больше, чем достаточно, так что мне расслабляться было нельзя, а надо было держать ушки на макушке, отслеживая пространство сектора.
Первые образцы, которые роботы притащили с Загадки, ничего не прояснили, а только подтвердили, что находка для нас неопасна. В обломках стержней, наконечников, обломанных кусочках кристалла и в другом принесённом роботами мусоре не было ничего, что вызывало бы тревогу. Не было никаких необычных излучений, ничего особенно радиоактивного, никаких опасных биологических объектов типа путешествующих в космосе вирусов. Для уверенности всё было продезинфицировано и перепроверено несколько раз.
Стен в защитном костюме несколько часов копался в этих обломках за плотно закрытыми дверями своей лаборатории и в конце концов подтвердил эти первичные стандартные анализы, сделанные в шлюзовой камере искином. Всё было в рамках нормы и не представляло опасности.
Необычная капсула в этом смысле ничем не отличалась от обломков других кораблей, на которые мы раньше проникали в поисках добычи. Даже центральный кристалл, пустивший ветки и превратившийся в дерево, оказался хоть и редким, но науке известным и давно классифицированным. Его описание и прочие параметры нашлись в имперском каталоге минералов.
Попытка выдернуть капсулу или каким-то образом отделить от несущего астероида не удалась. Они были сращены намертво. Решётку тоже снять не получилось. Отдельный её фрагмент, осторожно вместе со стеной вырезанный из общего рисунка, сразу же рассыпался в прах. Хорошо хоть Тер не пожалел времени и перед этой попыткой вырезать из решётки кусочек пару часов потратил на изучение капсулы и дал возможность роботам медленно пройтись по периметру и подробно зафиксировать на инфокристаллы все линии, струящиеся по стенам. Теперь при желании рисунок решётки можно было воспроизвести снова.
Мумифицированного гуманоида аккуратно отцепили от кристалла, упрятали в вакуумную коробку и засунули в грузовой отсек. Стен сказал, что согласно закону они на станции передадут его властям. Гуманоиды такого типа империи знакомы и входят в Совет Рас. Откуда взялся именно этот, нашедший свою смерть у кристалла, можно будет понять по остаткам скафандра. Если он окажется ценным, пропавшим, но разыскиваемым персонажем, может быть, даже премию получим. Хотя всё это, по мнению Стена, было очень сомнительно. Вполне может быть, что этот гуманоид болтается здесь у Селесты уже сотню лет или даже больше, а все вероятные близкие родственники сами умерли, а внуки-правнуки просто забыли про своего исчезнувшего в космических просторах предка.
Что делать с самим кристаллическим деревом, истинным хозяином таинственной рубки, тоже было непонятно. Бер не сомневался, что нужно забрать его с собой. Однако решётка, рассыпающаяся в пыль после отделения её от стены, заставила капитана задуматься и притормозить. Он заставил роботов окопать основание кристалла и нашёл что-то вроде корня, уходящего вглубь Загадки.
Вечером капитан пришёл в кают-компанию, где после насыщенного рабочего дня собралась вся команда, и поставил на стол коробку, размером с маленький деловой чемоданчик. Она почти доверху была наполнена уже очищенными от мусора обломками, собранных роботами внутри этого странного космического объекта.
– Вот наша добыча на данный момент.
Наступило молчание. Наша малочисленная команда с опаской косилась на коробку, и только Стен беспечно сцапал её, засунул в коробку руку, вытащил кусок гранёного стержня и стал рассматривать.
