– Тебе ведь это нужно, да? Так бери. Я отдаюсь тебе, как победителю! Ты получишь мое тело, но не душу!
Я хотел фамильярно хлопнуть принцессу по плечу, и сказать: «Помойся для начала», но отказался от этой затеи. Для ее же блага.
– Оденься. Я хоть и злой колдун, но с понятиями. Может, я чем-то помогу тебе, пегая ко… Эвелина? А ты поможешь мне.
Она поправила одежду и разочарованно вздохнула:
– А я думала, не бывает в мире благородных колдунов. Как тебя зовут…
– …о, презреннейший! – я закончил за нее. – Мое имя – Кларенс Теодор Хантер. Приятно познакомиться. Рад видеть ваше высочество у себя в гостях… и все такое.
Похоже, принцесса приняла мою иронию всерьез. Она церемонно кивнула.
– Кларенс Хантер… охотник: какое смешное имя для аристократа.
– Хорошо, что не Клод Сесл Фарнборо… или не Марти Стю. Кстати, почему аристократа? Может, я – крестьянин? Или ремесленник?
– Посмотри на свои руки – они тяжелее колдовской книги ничего не держали. И лицо тонкое, как у дворян. Речь образованного человека. И все же Клод Сесл Фарнборо было бы лучше.
Я взял Эвелину за тонкую, и в то же время сильную руку с обкусанными ногтями:
– Твои руки ничуть такие же нежные, как у меня. Это тебе не мешает размахивать мечом направо и налево.
– Так я ж принцесса – какие у меня должны быть руки: как у землекопа? Не строй из себя шута. Не будь ты хотя бы рыцарем, я не решилась бы отдаться тебе. Тебе пришлось бы взять меня силой. Но, скорее, убить.
Она показала на эмблему звездолета, нарисованную на потолке – череп, пронзенный через глазницы вилообразной молнией.
– Уж поверь мне, в гербах я разбираюсь. Ты из древнего рода, владеющего давно забытой магией.
Похоже, моя страсть к дешевым эффектам сыграла мне на руку.
– Ну, хорошо, убедила. Я – аристократ, дворянин и вообще чуть ли не герцог.
– Скорее, граф. Благородный граф. Не ниже. Но и не выше.
Вот это да! Глаз – алмаз. Разглядеть графа в простом пилоте десантного челнока – уметь надо.
Больше я не стал спорить:
– Пусть граф. Скажи лучше, аристократ-колдун – это немного странновато, да?
– Одно другому не мешает. Благородные нередко творят магию. Иногда у них выходит что-то полезное, вроде каких-нибудь лекарств. Один молнию хотел поймать в бутылку – убило его. Был такой, который сделал большой шар, надул его дымом и полетел. Повезло – в реку свалился.
Значит, колдуны здесь – что-то вроде ученых, экспериментаторов. И, что самое важное, их не сжигают на кострах! Относятся со страхом, возможно, с презрением, но не убивают. Еще одно доказательство, что аборигены – вовсе не аборигены, а потомки колонистов. Цивилизация, даже одичав, инстинктивно хочет вернуться в технологический комфорт.
– Окончательно меня убедил бландербасс… – прервала Эвелина мои мысли.
– Кто?! – настала моя очередь возмущаться. Я украдкой заглянул себе в штаны.
Эвелина указала валявшийся на полу мушкетон:
– Бландербасс. Громовая труба. Описание такой есть в старинных книгах. О ней многие слышали, все ее боятся, но никто не знает, как ей пользоваться. А теперь, колдун, я приказываю тебе…
Я сложил на груди руки, отвернулся и посвистел старинный имперский марш. В каком сериале я его слышал?
– Э, нет, так не пойдет. Ты мне тут не указывай. Я тебе не граф Роберт Парижский перед… забыл, как его… ну был там у него какой-то король. Но если меня попросить по-хорошему, то я помогу.
Эвелина выслушала мою тираду. Она грустно смотрела на бландербасс… то есть, мушкетон.
– Нам надо вернуться к каравану.
– Там могут быть кочевники. Я не хочу с ними связываться. Просто не хочу – и все.
Эвелина махнула рукой:
– Кочевники уже далеко. Они не задерживаются на одном месте. Возле каравана осталась моя подруга и телохранитель. Она погибла, защищая меня. Нехорошо оставлять ее на съедение диким зверям.
Я подумал, что возле разграбленного каравана валяется еще немало трупов. Я мог похоронить их разве что в братской могиле. Или разнести дезинтегратором. Но все-таки просьбу Эвелины следовало уважить. Может, она расскажет мне что-нибудь полезное? Принцессы они такие: обычно много знают.
Я развернул танк и повел его обратно. У каравана я остановил машину и открыл люк.
– Не забудь бландербасс! – напомнила Эвелина. – Вдруг кочевники все же вернутся?
Разрядник, разумеется, куда лучше справится с любым врагом. Но я не стал спорить со знатью и повесил мушкетон на плечо. Короткое и легкое ружье мне совсем не мешало.
Эвелина молитвенно сложила руки и что-то пробормотала про себя. Она скорбно посмотрела на бездыханное тело, и вдруг обхватила меня за шею и зарыдала у меня на плече. У принцесс тоже есть свои слабости…
Я прижал Эвелину к себе.
– Не говори ни слова, – прошептала она.
В любовных романах часто пишут «пробежала искра», «вспыхнуло чувство». Ничего подобного: между нами возникла робкая симпатия, не более того.
Неожиданно Эвелина отстранилась. Глаза ее мгновенно высохли.
– Надо сжечь тело, – твердо сказала она.
– Здесь ни одной деревяшки не осталось.
– Им тоже надо было сжечь своих убитых.
– Может, закопать труп?
Эвелина покачала головой:
– Закапывают только простолюдинов. Или умерших своей смертью. Павших в бою рыцарей сжигают на костре. Мы должны это сделать. Должны, понимаешь?
Я постучал себя по лбу:
