«Приятно». Я уже теряла голову от страха. Чувствовала запах его лосьона после бритья, пота, торта, кофе, вчерашней сигареты, выкуренной ночью в спальне. Я снова вернулась в его «дом», слышала его голос через шлакоблочные стены, ощущала смрад его воспоминаний. Хотелось поскорее сбежать, но против собственной воли я оставалась внутри, в ужасе, что он заметит мое вторжение. Пахло сырой землей, дождем, сокровенными тайнами, и все это под аккомпанемент внутреннего монолога – бессловесного хоровода мыслей, который удивительным образом получалось облечь в слова: Симпатичная. Подойдет. Когда у нее кончается смена? А параллельно не смолкал настойчивый ритм другой мелодии: Только не как с прошлой. Ты был сам не свой. Но некоторые бабенки – настоящие стервы.
– Уверена? – с улыбкой спросил он. Его ладонь скользнула к моей пояснице, но глаза блуждали. Он наблюдал за Айрис, розововолосой девушкой, которая обслужила его за прилавком. «Я для него прикрытие, – догадалась я. – Повод последить за Айрис. А может, и не только последить».
– Нет, правда не могу.
– Ну, ладно. Передай Мартину привет.
– Конечно.
Внутри я исходила криком. Вся покраснела, силясь скрыть пылающую во мне догадку. Вуди – маньяк. Джим Вуд, друг Мартина из спортзала, хочет напасть на эту девушку. На пояснице горело прикосновение его руки, там же, где над резинкой белья выступила холодная испарина. Я гадала, чувствовал ли Вуди запах моего страха, нравилось ли ему? Резко отпрянув, я начала картинно обмахиваться ладонью.
– Извини, жарко стало. Привет, менопауза!
Мужчинам всегда становится неловко, когда женщины заговаривают о своей физиологии. Например, в «Малберри» месячные всегда спасали меня от участия в соревнованиях.
Вуди отстранился. Отвел глаза от Айрис. Отвращение лязгнуло в его «доме», как подвальная дверь. А еще звучал шепот, похожий на эхо: Может, вечером увидимся. Значит, я служила Вуди лишь временным прикрытием, а его внутренний взор по-прежнему был прикован к девушке, оценивал ее…
– Короче, большой привет старине Марти, – попрощался Вуди. – Пусть как-нибудь заглянет в гости!
А потом он – слава богу! – ушел, и связь между нами оборвалась, будто и не было.
Абракадабра!
Я, не оглядываясь, бросилась прочь, прижимая к груди сумочку, как броню. Сердце отчаянно колотилось, а лицо горело, но чем дальше оставался приятель мужа, тем упорнее возвращались прежние сомнения. Что за ерунда творилась в кафе? И что за ерунда творится со мной?
Резкий вкус смородинового джема. Тень «усиков» от сахарной пудры над верхней губой. Его пристальный взгляд на Айрис. Голод в его глазах. А в голове – воспоминания о женщинах, которых он привел домой, которых считал добычей…
Какая чушь! Мы с Вуди выпивали вместе, господи ты боже мой! Он друг моего мужа! Наверняка в «Буфетной Присциллы» у меня немного помутилось в голове. Кошмары, усталость, гормональные изменения – между прочим, часто вызывающие тревогу и даже навязчивые идеи… Я увидела знакомое лицо, вспомнила его ник в «Твиттере» и перенесла на тренера расстроенные кошмарным сном чувства – чувства, ставшие от его безвкусной шутки о Джо Перри только сильнее. Да, звучит разумно, – согласился внутренний голос. Игра в «домик» – лишь полузабытая детская забава. А даже если и нет и я сумела заглянуть в «дом» Вуди, то как доказать, что он опасен?
До самого книжного я никак не могла выбросить случившееся из головы. Его улыбка, холодок в глазах, ладонь на моем плече. И взгляд, оценивающий Айрис, как пирожные на витрине. Он заявлял на нее свои права, как на купленное лакомство. А вдруг туман в голове тут ни при чем? Вдруг я права?..
5
Суббота, 26 марта
Понимаю, как наивно звучат мои слова. Постарайтесь понять: я нечасто думаю: «Вдруг я права?» Большую часть жизни мужчины отмахивались от моих предчувствий и эмоций. Мужчины – хранители здравого смысла, благоразумия и уравновешенности. А вот женщины излишне впечатлительны и подвержены влиянию гормонов. Поэтому Мартин частенько не принимает мои чувства всерьез. Себя он считает человеком логичным, а меня – эмоциональным. Когда-то его привлекала эта черта; он говорил, что я растопила его сердце. Теперь моя впечатлительность ему докучает.
Запыхавшись, я вошла в книжный, опоздав минут на пять. Салена уже открылась и расставляла книги на витрине. Она не выпрямляет свои черные кудряшки, и бьющий в окно утренний луч окружил шапку ее волос огненным ореолом. На столике неподалеку лежала стопка цветной шелковой бумаги. Бумажные бутоны, сердечки и птицы расцветали между коричневыми пальцами Салены.
– Все хорошо? – спросила она. – Ты какая-то… – «Усталая»? «Взмыленная»? Она пыталась подобрать слово, не намекающее на возраст.
– Просто нужен кофе, – улыбнулась я.
В конце магазина у нас есть кухонька-столовая. Через минуту-две Салена вернулась оттуда с двумя кружками ромашкового чая.
– Вот уж что тебе не нужно, так это кофе, – сказала она. – Возьми, успокоишься. С соцсетями я разобралась, осталось только Кафку выложить.
В основном Салена занимается профилем нашего книжного в соцсетях. В этом году дела идут вяло, поэтому мы пытаемся заинтересовать людей и поднять продажи с помощью интернета. Умных идей у Салены много, а самая изобретательная – ежедневно выкладывать фото Кафки, кота из книжного. Раньше он жил на улице вместе с другими животными, которых Салена и сейчас кормит. Из драного бездомыша он превратился в ухоженного котяру с белыми лапками и белоснежной грудкой и теперь навсегда поселился в магазине. Иногда спит прямо на оконной витрине, забавляя прохожих. У него свой профиль в «Твиттере» и «Инстаграме», а еще ютьюб-канал на восемьдесят с лишком тысяч подписчиков. Есть даже аккаунт на «Пейпал» под названием «Купи Кафке книгу». Собранных денег хватает коту на еду и ветеринара.
– Выложу сама, раз уж пришла, – предлагаю я.
– Хорошо.
Салена возвращается к витрине, а мне остается найти Кафку, сфотографировать и загрузить в «Инстаграм» с «Твиттером», а еще обновить раздел «Что Кафка читает» (сегодня – биографию Нельсона Манделы).
Увы, я засела в «Твиттере», где в разделе «Актуальное» по-прежнему висит имя Джо Перри. Столичная полиция просит женщин не выходить на улицу одних. Интересно, а когда они попросят мужчин не нападать на женщин?
@бернимун: Почему женщины должны меняться? Почему не мужчины?
@уайти2947: Здравый смысл, вот и все. Жертвами не просто так становятся.
@бернимун: Она ни в чем не виновата.
@уайти2947: Я и не обвиняю, но если бы она не ходила одна, то ее бы не убили и дети не остались бы без матери.
Я взялась печатать ответ, потом закрыла приложение и выдохнула. Кожу опять начало покалывать от жара. Ни к чему ввязываться в споры, в интернете никто не меняет мнения. А ведь в детстве нас учили: женское терпение может приручить и чудовище. Только в сказках почему-то умалчивают о силе женского гнева.
– Все хорошо?
Чай уже остыл. Салена глядела на меня с тревогой. Я хотела ответить, что все хорошо, но ведь это неправда. Я злилась. Злилась, а еще едва ли не плакала от случившегося сегодня.
Салена все поняла по лицу, шагнула ко мне и молча обняла.
Простой жест. Объятие. Почти забыла, каково это. Волосы Сален пахли кокосовым маслом; аромат напомнил о лете и о том, как Данте еще мальчиком строил замок из песка… Я заплакала.
– Извини.
– За что? – удивилась Салена.
– Все нормально, просто ночь выдалась неважная, вот я и расклеилась…
– Ничего не нормально, Берни. Возьми отгул. Я одна продержусь.
– Выходные же. – Я покачала головой.
– И? В прошлые мы продали всего шесть книг. И потом, уж прости, выглядишь ты фигово. – Ласковый тон смягчил резкость ее слов. – Что случилось?
– Ничего. Так, гормоны.
– «Ничего», говоришь? От гормонов все зависит. Сходи умойся, а я заварю еще чаю. На этот раз выпей весь!
Я зашла в туалет и взглянула на себя в зеркало. Да уж, Салена права – вид ужасный. И не только вид. Пульс скачет; расстроенная, на грани истерики. Мой врач говорит, это нормально, однако никакого выхода не предлагает. Доктор Ловетт сказал: «Если серьезных жалоб нет, пусть природа берет свое». А еще он сказал, что полное изнеможение, перепады настроения, набор веса, приливы, сонный паралич и ночная потливость – не поводы для тревоги; зато спросил, не понизился ли мой интерес к интимной жизни. Я сказала, что нет. Мой интерес всегда был делом последним. Мне снова кажется, что у Мартина роман на стороне. Он поздно возвращается домой. Настроение у него меняется по щелчку. Он постоянно бегает в душ. И злится. Говорят, и у мужчин бывает менопауза. Если так, то пора им признать и нашу.
Я умылась холодной водой. Сменила прокладку – она промокла насквозь. Если верить «Менопаузе как есть», то за это мне полагается долька темного шоколада. Целая долька! Улыбнувшись, я вдруг поняла, как сильно проголодалась. Маффин на завтрак я ела будто в прошлой жизни. Из зеркала на меня смотрело покрасневшее лицо без косметики, и все же вид стал немного лучше.
Салена тем временем открыла пачку печенья.
– Ого, хорошее печенье! Шикуем. – Я взяла штучку. – Извини. Не хотела устраивать истерику.
