Месяц за Рубиконом
– Хм, – она рассмеялась. Приложила палец к губам, очень человеческим жестом изображая раздумье. – Тогда… как вернуть нас в норму? Как заполучить в союзники? Как уцелеть и спасти товарищей?
– Нет, – ответил я. – У меня один вопрос. Ты простишь меня за то, что я сейчас с тобой сделаю?
Девушка рассмеялась.
– А ты сможешь?
– Да, – сказал я, выбрасывая руку вперед.
Она стала растворяться в воздухе. Но слишком медленно для того, чтобы я не нашел ее след – разум, одновременно распределенный в пространстве и сконцентрированный в материальной точке.
Я рванулся за ним.
И очутился лежащим на пригорке над руинами. Руки и ноги были чем-то стянуты. Плащ комком сбился под спиной.
Последняя нота затихала в воздухе, сидящая рядом со мной юная девушка отняла деревянную свирель от губ. Лицо ее было прекрасно и безумно, в глазах не светилось никаких смыслов, кроме смерти и крови.
Я разжал губы, выталкивая землю и траву, которые грыз в беспамятстве, и плюнул девушке в лицо слюной из добавочных желез.
Коллоидная кислота пробила лобную кость и вспухла облаком пены, мгновенно выжигая лавли мозг.
Скорее всего, она не успела уйти в Мир. В стабильном коллективе лавли образовалась новая свободная ниша.
Я привстал, разрывая гибкие лианы, которыми были связаны руки и ноги.
Вокруг меня сидели кружком с десяток лавли – все юные, красивые и безнадежно медленные для Защитника, созданного вторым Призывом. Их лица менялись, от удивления и восторга – им нравилась сопротивляющаяся добыча, – к растерянности и ужасу, по мере того как я выбивал им сердца и отрывал головы.
Живот ныл, организм вопил, требуя пищи, – волновая печать произвела Изменение, но боевые органы пришлось создавать из моих же человеческих.
У меня не было другого выхода, и я постарался не думать о том, что делаю.
Через тридцать секунд я выпрямился, чувствуя, как организм восстанавливает поврежденные ткани. Над пригорком звенели свирели, я чувствовал, как затихают четыре мелодии… вот одна из них смолкла и раздался звенящий смех.
Только бы не Ана!
У меня не было времени разбираться, я видел четыре группы лавли, над одной из которых зависли в воздухе клочья комбинезона стражи и кровавые фрагменты ее тела.
Поэтому я побежал к ближайшей группе, чей пленник еще жил.
Они и так-то были быстрыми, а когда поняли, что происходит, смогли ускориться еще больше. Но все-таки недостаточно. Мир связал их в единую сеть, но, кажется, их Мир тоже растерялся и не знал, что делать.
А с оторванными головами лавли жить не умели.
К последней группе я шел уже медленнее, старшая стража, которую я освободил первой, даже успела встать и срывала с рук путы.
Лавли попытались убежать.
Я не позволил.
Последнего я остановил, дернул к себе и снизил скорость восприятия мира до доступной ему. Это был длинноволосый тонколицый юноша, по которому на Земле девчонки сохли бы толпами. В облике Защитника я нависал над ним, как оживший кошмар.
– Я хочу, чтобы ты понял, – сказал я. – Понял и запомнил.
Кажется, он очень удивился тому, что останется жив.
В их сумасшествии оставалось очень много здравого рассудка.
– Теряя смыслы – теряешь себя, – сказал я. – На самом деле я еще не до конца с ними разобрался. Но разберусь. Вы хотели спрятать то, что было вам дорого, и отравить врага тем, что вам отвратительно. Но вы отравили только себя.
Я взял его ладонь и медленно, один за другим, сломал пальцы.
Он даже не закричал. Просто смотрел на меня, остолбенев.
– Я знаю один смысл, – сказал я. – Он прост. Никогда нельзя убивать свои смыслы.
Только в этом обличье я смог увидеть, как рождается кристалл. Прямо перед моими глазами, в фокусе взгляда, будто сотканный из воздуха невидимым принтером.
Я подставил свободную руку и поймал его.
Кристалл был красно-синий, тонкий и острый, как игла.
Я вложил его лавли в искалеченную кисть, сжал ладонь, потом развернул – и дал хорошего пинка по голому заду.
Лавли бежал до самых руин, споткнувшись и упав только один раз.
Повернувшись, я увидел Ану, старшую стражу и единственную уцелевшую стражу. Они были избиты, окровавлены, но живы.
Измененные очень прочные.
Они смотрели на меня. Они были в моем темпе, значит, видели и слышали финал побоища.
Первой прижала руку к левому, человеческому сердцу старшая стража. Склонила голову и встала на одно колено.
За ней Ана и стража.
– Не надо, – сказал я. – Я этого… всего… вовсе не хотел.
Тело подергивалось, медленно сбрасывая облик Защитника. Сквозь кожу стала сочиться клеточная жидкость, комбинезон намок в попытках отвести ее.
– Никто из нас не хотел, Порождающий Смыслы, – ответил Ана.
Серьезно сказал. Без паясничанья.
Глава восьмая
Бюрократ ждал нас в куполе, в помещении, откуда экран вел на Шогар. Сюда притащили его кресло и стол, за которым он в ожидании нас работал. Когда я первым шагнул сквозь экран, он подпрыгнул, будто пружиной подброшенный.
– Наконец-то!
Вышедший следом Ана замер. Недоуменно сказал:
– Мы на восемь часов раньше срока.
– Не важно, не важно! – Учетчик уже подскочил к нам и теперь отряхивал меня, будто желая удостовериться, что я настоящий.
От него сильно пахло сыром, луком и чесноком. Чипсы, что ли, снова лопал?
– Знаешь, как мне влетело? Высшая срочность, его ждут!
Мы с Аной переглянулись.
Когда мы возвращались за ограду гарнизона, Ана поговорил с уцелевшими стражами, и те не стали рассказывать детали случившегося. Просто столкновение с лавли и гибель одной из стражей… событие печальное, но обычное для этого мира. Я думаю, они сказали бы все, что я попросил, – так их потрясло увиденное.
Мы отдохнули и перекусили. Меня мутило, но я заставил себя поесть и даже подремал – хотя телу Измененного требовалось гораздо меньше времени для сна.
Если Ана и хотел устроить мне несколько вылазок наружу, то побоище заставило его изменить планы. Мы вернулись на Саельм в полной уверенности, что времени у нас еще много.
Но судя по суете Валя – ему и впрямь влетело.
– Никогда такого не было, – проворчал Ана.
Бюрократ на миг застыл, глядя на него. Потом укоризненно сказал:
– Со мной связывался локальный тактик! Понимаешь?
Кажется, Ана растерялся.
– Максу все равно надо готовиться к миссии…
– Не наше дело, – отрезал Валь. – Тактик!
Тон был такой, словно с ним лично Господь поговорил.
– Как прошла тренировка? – прекратив, наконец, суетиться, спросил бюрократ. Снял у меня с пояса рипер, положил на свой стол. Мне показалось, что оружие он взял в руки с некоторой брезгливостью.
Бывают ли Измененные-пацифисты?
А почему бы нет. Им тоже найдется работа.
– Не тренировка, настоящий бой. Большой и кровавый, – Ана заколебался, но врать не стал. – Макс проявил себя достойно. Он почти всех спас.
– Почти?
– Погибла стража.
– Долг, – учетчик кивнул. – Макс справился, вот и хорошо. На этом наша функция исчерпана. Макс, отправляйся. Прямо сейчас.
Я посмотрел на экран. Потом на Валя. Тот кивнул, радостно улыбаясь.
– Так нельзя, – сказал Ана с недоумением. – Так не бывает!
– Хочешь поспорить с тактиком? – восхитился Валь.
Несколько секунд учетчик и старший страж смотрели друг на друга. Мне показалось, что Валь торжествует. Неудивительно, ведь Ана явно ставил своей целью выводить окружающих из себя.
– Уточни у Школы, – попросил меня Ана.
Я понял, что он сдался.
Прикрыл глаза.
Голос Школы звучал куда тише и слабее голоса Гнезда на Земле. Может быть, это нормально, а может быть, Школа просто старалась не говорить со мной лишний раз, я ее пугал.
Но сейчас она отозвалась сразу, резко и ясно.
Да, мне требовалось пройти через экран и отправиться в мир Трисгард.
Да, это приказ тактика, а выше него в иерархии Измененных на Саельме никого нет. Дальше сами Инсеки.
Да, Школа желает мне достойной службы и гордится мной.
Бла-бла-бла… не словами, а символами, ощущениями, эмоциями.
На миг мне захотелось пробить этот барьер. Оказаться в виртуальном пространстве Школы. Увидеть тех, кто составляет его разум. Объясниться по-нормальному.
Как с Гнездом на Земле.
Как с Миром на Шогаре.
Но я не был уверен, что это правильное решение.
– Хорошо, – сказал я. – Спасибо за подготовку, Ана. Спасибо, что помог определить профиль, Валь.
Учетчик даже растрогался.
– Удачи в работе, Макс. Я горжусь, что помог тебе найти себя.
Он протянул руку, неуверенно похлопал меня по плечу.
– Не забывай мои… уроки, – сказал Ана. – Ты можешь за себя постоять, но… будь осторожен. Ты… очень важен для нас. Нас всех.
Старший страж говорил, очень аккуратно подбирая слова, но я понимал недосказанное.
«Не умри! Ты символ восстания, которое я хочу поднять. Ты должен жить, чтобы стать легендой!»
Я ни секунды не верил в его планы. Но Ана стал мне почти другом, и я кивнул.
– Постараюсь. Слушай, хотел задать вопрос…
– Время, время! – сказал Валь нетерпеливо.
– Ты рассказывал, что однажды на Сунерде у тебя был случай… – Я запнулся. Стоит ли говорить при Вале об убийстве Прежнего… – Как ты справился?
– Время! – Учетчик совсем уж занервничал. Даже начал толкать меня к экрану.
– Нашел корень, – быстро ответил Ана. – Всегда есть корень, понимаешь?
– Ты смерти моей хочешь? – завопил учетчик. – Немедленно! В экран!
Ана едва заметно развел руками.
Я кивнул. Выхода не было, учетчик уже паниковал. Видимо, приказы тактика выполняются без промедления.
– Счастливо оставаться, – сказал я и пошел к экрану. Серое зеркало слабо светилось, пахло озоном.
Кажется, кроме Аны, никто по мне скучать не станет.
Да и ему, похоже, я больше нужен как символ, чем как друг.
Как-то быстро я закончил школу…
* * *Экраны у Инсеков различались лишь формой и размером.
А вот размещались они в совершенно разных местах.
Этот висел в полуметре над полом – я кувыркнулся и упал, успев подставить руки лишь из-за нечеловеческой реакции. К счастью, под экраном были настелены упругие жесткие маты, вроде спортивных.
Да кто ж так делает? Можно и убиться ненароком…
Я присел, озираясь.
Большое помещение в кирпичном здании. Стены неоштукатуренные, кирпичи красные, выщербленные. Окна закрыты матовым стеклом, сквозь которое угадываются решетки. Какие-то металлические столы, что-то вроде здорового верстака, наваленные вдоль стен без видимой системы железяки: трубы, детали каких-то устройств, медные или бронзовые листы. Кирпичные перегородки закрывали часть помещения, но в них были широкие проемы, сквозь которые виднелось то же самое – железяки, окна, столы…
Под потолком тусклые электрические лампы без абажуров. Лампы самые простецкие, накаливания, даже не газосветные.
Гараж? Ангар? Мастерская?
И никого!
Я напрягся, пытаясь почувствовать Гнездо… то есть Форт.
Слабый-слабый отзвук. Где-то далеко, ощутить могу, а на контакт выйти – нет.
– Эй! – крикнул я. – Шутка такая, да?
Может быть, я на Земле?
Поднявшись, я сделал несколько шагов. Притяжение вроде как земное. Воздух… ну, пахнет, как в городе. Словно где-нибудь у железной дороги или завода, чувствуется какая-то гарь, нефтяная или угольная.
Сердце слева забилось чаще, сердце справа сохранило свой ритм. Как мой организм с этим управляется – ума не приложу.
В состоянии Защитника я, наверное, смог бы проанализировать состав воздуха и точно понять, земной он или нет. Но это не такой простой процесс, и мне потребуется гора органики для перестройки тела.
Я вспомнил Шогар, и меня слегка замутило.
– Кто здесь? – снова позвал я.
И с облегчением услышал шаги. Даже сейчас, без усиленных чувств Защитника, я мог отличить приближение Измененных на слух. Они иначе ходят, легче и с какой-то другой скоростью переставляют ноги. Будто тратят на движение меньше времени, чем человек, а потом на долю секунды замирают.
Из-за одной из перегородок вышла жница.
На мгновение я оцепенел.
Мне показалось, что это Дарина.
Такая же юная, стройная, с короткой стрижкой, сиреневым отблеском в глазах.
Но это все обычно для жниц.
А вот лицо действительно было похожим. Изменение вообще не меняет только лица куколок, а на жниц накладывает какую-то легкую общность, не более того. Значит, в человеческой жизни эта жница напоминала Дарину, а мутация добавила общего. Вот только волосы цветом слегка уходили в рыжину, а глаза оказались скорее темно-синими, чем фиолетовыми.
– Ура! – негромко сказала жница. – Ура! Вы не ушиблись?
Она подбежала ко мне, виновато развела руками.
Все раздражение как-то сразу исчезло. Да, это не Дарина. Но в ней тоже было очень много человеческого: в голосе, мимике, поведении.
– Ничего, – сказал я, хоть и собирался только что возмутиться тем, как повесили экран. – Что с экраном?
– Если ниже вешать, то питание слабеет, – ответила жница, словно оправдываясь. – Энергетический фокус вынесен в подвал, там толстые перекрытия из железобетона. Я притащила маты, но потом стража забрала часть для тренировки. Я спорила, но они не послушали…
Я молчал, глядя на нее.
В тренировочном лагере жницы были какие-то замотанные, как и стражи. Говорили четко и по делу, лишней болтовни себе почти не позволяли. А эта напомнила мне Дарину – и на миг стало больно.
– Меня зовут Эми, – жница потупилась. – Это чтобы вы знали, на кого жаловаться.
– Не буду я жаловаться, – ответил я. – Я Макс.
– Знаю. Мы вас уже больше суток ждем. Вы разведчик-морф?
Я кивнул.
– Можно? – Она протянула руку, я вздохнул, взял ее ладонь. Ощутил гладкую ровную кожу. Жница так же бережно ощупала мои пальцы.
– Словно человеческая, – сказала она с восторгом. – Здорово… Извините.
– Да ничего, – я осторожно убрал руку. – Где это мы?
– Трисгард.
– А точнее?
– Бранири, крупный портовый и железнодорожный узел в кредитном государстве Мондхилд.
Названия звучали в меру вычурно, но как-то по-человечески.
– Что такое кредитное государство? – спросил я. И пояснил, заметив недоумение в ее глазах: – Меня не успели подготовить. Совсем. И я не чувствую Форт. Он далеко?
– Далеко, – кивнула Эми. – Вы хотите есть? Пить?
Я подумал и с надеждой спросил:
– Кофе у вас есть?
Жница просто расцвела.
– Есть! Я люблю кофе. Сделать? Идемте! И я вам расскажу…
Вот чего мне не хватало на Саельме – так это кофе. Не знаю, почему с их изобилием хороших продуктов этот напиток не входил в рацион. Может быть, считают, что детям кофе вреден? Ха-ха три раза…
Вслед за жницей я прошел в следующий «отсек» помещения. Тут железяк валялось поменьше, зато имелся высокий деревянный шкаф с продуктами. Я с удивлением обнаружил среди них и унылые государственные рационы, которых на Земле наелся до тошноты, и разноцветные банки и коробки с очень соблазнительными картинками. Был и холодильник со стеклянной дверцей, на полках стояло молоко, лежали пакеты с мясом, еще какие-то скоропортящиеся продукты. Рядом с небольшим столом, накрытым старомодной скатертью из темной ткани, – четыре табуретки. Я присел на одну.
– Где-то поблизости Продавец? – спросил я, кивая на продукты.
– Да. И у местных покупаем…
Жница торопливо взяла устройство, похожее на кофемолку: цилиндр, крышка сверху… Кофемолкой эта штука и оказалась. Эми включила ее в розетку причудливой треугольной формы, но в общем-то узнаваемую. Нажала клавишу, машинка загудела. Жница при этом смотрела на меня с полнейшим восторгом.
– Вы тут ждали морфа, я вижу, – сказал я.
– Очень, очень ждали! – Она осеклась. – Я как дура себя веду, да?
– Ну… как человеческая девушка, – осторожно ответил я.
– А я не стесняюсь, – с ноткой упрямства сказала Эми. – Мы же все люди, верно? И, может быть, снова станем людьми. И сражаемся за людей. Надо помнить, кто мы есть, гордиться этим!
Она высыпала смолотые зерна в ситечко самой обычной гейзерной кофеварки с изображением чашечки кофе на металлическом боку. Залила воду из стеклянного кувшина. На отдельном столике стояла плитка с таким же странным шнуром и треугольной нагревательной поверхностью.
– Треугольники в моде? – спросил я.
– Это местное поверье, вроде пользы для здоровья. Все, связанное с приготовлением пищи, приводят к такому дизайну… а вы не знали, Макс?
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
Полная версия книги