Боковым зрением Сашка видел, как Сёма успел на всякий пожарный спрятаться за мотороллером. Дядя Виталя ведь того, говорят, что зэк. Бывший. И дурной на всю голову, опять же – по слухам.
– Бабки гони, – повторил Пельмень.
– Я тебе сказал, за батю твоего долг спросил!
– Так я не батя! С него и спросишь.
– Во как базаришь, пидоренышь мелкий… – дядя Виталя прищурился.
Отошёл к гаражу, также покачиваясь, вытащил монтировку.
Та стала в углу, как по случаю спецом.
– Обана! – он похлопал кончиком монтировки о свою ладонь. – Башку проломлю, ахломон! А ну шуруй отсюда! Паскуда этакая!
У Пельменя при виде монтировки как-то сразу непроизвольно сжался сфинктер. Прежнее тело и его сыкливая натура перли наружу. Захотелось развернуться и драпать, следуя полученной рекомендации.
Однако новый Пельмень видавший в своей жизни разное, не сдвинулся с места. И по дяде Витале тоже прочухал быстро – никакой он не зэк, а если и был таким, то воздушник и закатушник. А вот насколько дурной намголову – это выясним.
– Бабки гони, – невозмутимо повторил Сашка в третий раз.
Правда, только казалось, что невозмутимо – голос раз и изменился, дрожит. Пельмень сглотнул.
Дядя Виталя растерялся от молодецкой прыти. Подвис. Тут ведь как получалось – дабы базар вывезти надо Пельменю башку монтировкой проломить. За два рубля. К такому раскладу дядя Виталя оказался не подготовлен. Видать раньше прокатывало по другому.
Он медленно монтировку опустил. Достал из кармана монетки, наковырял сумму – протянул Пельменю.
– Правильно базаришь, пацан, раз бате твоему занимал, то с него и спрос. Я ж не в курсах, что ты не за батю пришёл, – пояснил дядя Виталя.
Пельмень деньги сунул в карман. Рука, которой брал монетки ходила ходуном. Зато в кармане приятно звякнуло – денег прибавилось. Теперь глядишь на треню снарядиться хватит, если шмотьё с рук брать.
– А батю твоего я на счётчик поставлю, так и передай Игорьку! – смекнув, что слабанул, добавил мужик.
И скрылся в гараже. Позор следовало запить водярой. Чем быстрее – тем лучше.
Пельмень вздрогнул, когда ворота гаража захлопнулись. Пожал плечами. Думать о том, что стало бы, окажись слухи о прошлом дяди Витали правдой – не хотелось. Торчала бы монтировка у Пельменя из задницы, с его нынешней функционалкой – это как пить дать. Даже на пропитого алкаша дури не хватит.
Смекнул Саня и другое – у дяди Витали батя бухлишком закупается. Ну что сказать, останется батя без бухла. Не купит сынок чекушку. И дядя Виталя хрен без возврата долга продаст.
– Вот это ты крутой, П-п-пельмень!
Из-за мотороллера объявился Сёма.
– Так б-ба-базарить с настоящим зеком!
Они почесали от гаража дяди Витали прочь.
Глава 4
«Есть лаве на кармане.
„Извини меня, Маня.
Эй, девчонки, а ну, навались!“
Греет солнышко шею, я живу и балдею
И люблю эту южную жизнь»
Гриша Заречный, Ростовская хулиганская
* * *
После визита к дяде Витале, Сёма достал пачку сигарет. Как Пельмень прятал в трусах бабло, так пацанёнок нычил «в самом укромном» сижки.
Пачку открыл и показал. Оказалось, что та доверху забита бычками. А вместе с бычками в пачке покоится переломанная пополам веточка – туда сигарету вставляешь и руки не заваниваются табачным дымом. Не палевно. Ну и по жопе не получить от бабули.
– Покурим? У-угощаю, – важно предложил пацанёнок. – Импортные!
Пельмень аж закашлялся. Не, по малолетству всякое бывает и окурки собирают по палисадникам и другие глупости делают. Думаешь же не головой, а жопой. Особенно когда тянешь такое себе в трусы.
– У-у меня тут кэмэл, мальборо и даже с-с-собрание есть, – заявил Сёма с гордостью. – Какую хошь? На выбор.
Пельмень взглянул на пачку, забитую окурками, на пацана. Вспомнил, что в кармане валяется «Наша марка» бати.
Вытащил.
– На, а эту дрянь выбрось.
Вручил марку пацану.
Конечно давать закурить пацаненку школьнику – идея так себе. Только ведь Сёма один хрен покурит. Так лучше нормальные сигареты пусть шмалит, чем бычки облизывает.
– К-круто! Спасибо!
Сёма с трепетом взял сигарету из рук Пельменя, заговорщицки оглядываясь.
– Посмолим з-за гаражами? – предложил. – Чтоб б-бабуля не спалила.
– Курить – здоровью вредить, я бросил и ты бросай, – покачал головой Пельмень. – А если куришь, так пацанам нормальным стремно за гаражами шкериться.
– Хм… – Сёма подвис слегка.
На сигарету уставился.
Пацанёнок был на четыре года младше Пельменя, и если сам Пельмень уже мог курить «в открытую», то Сёме бабка не разрешала. Гоняла.
И наказывала, если поймает.
Может хоть так получится склонить пацана от «курения» к «не курению» – зассыт?
Но нет, Сёма, разошёлся, оказался другого мнения.
