Хочу женщину в Ницце

– Ну что, – обратился я к девушке, – интересно тебе слушать эту историческую хрень?

– Если было бы не интересно, я бы здесь не сидела, а тусовалась с друзьями в клубе, – ответила она.

«Черт, она меня приятно удивляет, этого только не хватало», – подумал я, поражаясь самому себе.

– Тогда давай расскажу еще и о ристаниях колесниц. Во время Игр в день организовывалось до 24 заездов. Скачки проводились на колесницах, запряженных двумя, четырьмя, шестью и даже восемью лошадьми. Колесничие разбивались, как правило, на четыре команды, и, разумеется, весь бушующий Цирк тоже делился на соответствующее чило болельщиков. За правилами следили жестко. Например, в фильме «Бен-Гур» демонстрировался заезд девяти колесниц, запряженных четверками, до финиша было заявлено 9 кругов. Съемки, конечно, потрясающие, только вот тебе пожалуйста очередной ляп Голливуда, рассчитанный на зрителя-профана: именно римский колесничий, а не иудейский или сирийский, установил на колесах металлические ножи, способные разрушать спицы колес противников. Во-первых, кровавых сцен на скачках и так было предостаточно, думаю, такого судьи просто бы не допустили. Во-вторых, и это, пожалуй, главное, – этого бы не позволили и зрители. Если бы подобное случилось, к примеру в самом Риме, то добрая половина болельщиков взбунтовалась бы прямо на стадионе, а это почти 200 тысяч римских граждан! Да они разнесли бы к чертовой матери не только всю преторианскую гвардию, но и весь Палатинский холм с императорскими дворцами, которые находились в 30 метрах от Большого цирка. Между прочим, эта чья-то глупая голливудская фантазия нашла свое отражение и в фильме «Гладиатор» в сцене гладиаторской битвы под командованием Спициона Африканского против ненавистного Риму Карфагена. Кстати, в фильме «Падение Римской империи» тоже есть великолепно снятый эпизод скачек на колесницах, запряженных двойкой лошадей. В смертельной гонке соревнуются два бывших друга – командующий Северной Армией Марка Аврелия по имени Ливий, голливудский предшественник Максимуса, и сын императора, пресловутый Коммод. Причина так глупа, что стыдно произнести: Коммод приезжает в Виндобон, точь-в-точь как в «Гладиаторе», только не с Луциллой, а с когортой римских гладиаторов, и перед боем легионеров с германскими племенами объявляет Ливию, что собирается научить его многоопытных солдат, много лет успешно воюющих на Рейне, как надо правильно сражаться. Уже абсурд! Более того, Коммод первым бросается в бой! Это ещё не всё, после боя Ливий объявляет когорту Коммода трусами и начинает процедуру децимации, то есть казнит каждого десятого солдата. За это Коммод бьет Ливия по лицу плетью во время построения легиона. Такой сценарий может родиться только в голове у людей, не знающих истории Рима и не понимающих сути жесточайшей римской дисциплины и субординации. Подозреваю, что не поинтересовался темой римской военной дисциплины и Ридли Скотт, потому и извратил центральный сюжет сценария, касающийся заговора Луциллы с участием сенатора Гракха и бывшего легата Максимуса против Коммода. Гракх должен был выкупить свободу Максимуса, тем самым подтверждая законность обращения генерала в рабы, а тот обещал добраться до Остии, где почему-то, в нарушение традиций и закона, находится на отдыхе его армия, вернуться в Рим, убить Коммода и передать власть Сенату. Так якобы хотел Марк Аврелий, правда, великий сенатор Гракх об этом понятия не имел, как и его дочь Луцилла… Получается, опытнейшего сенатора Максимус сознательно вводит в заблуждение. Только Луцилла демонстрирует проницательность и предупреждает Максимуса, что Коммод уже поменял в армии всех легатов на своих ставленников, да и в самой столице народ от него без ума. Кстати, было за что любить императора: он устроил для народа 160-дневные Игры, организовал бесплатные раздачи хлеба, а армия получила дополнительные деньги. Максимус обещает поднять пятитысячный легион верных ему солдат и войти в город. А в городе, между прочим, только преторианских гвардейцев почти 10 тысяч человек, прекрасно вооруженных и хорошо знающих местность. Оставим как несущественный вопрос, а почему, собственно, Северная Армия Максимуса в тот момент находилась в Остии, городе, расположенном в непосредственной близости от Рима, тогда как по закону легионам запрещалось находиться на территории Италии? Исключение составляли лишь отдельные легионеры, получившие императорский приказ о передислокации к другому месту службы. А тут ещё преданный помощник Максимуса, опытный солдат Цицерон, сообщает своему командиру, что его легионеры жиреют от безделья. Ерунда полная: в римской армии легионерам запрещалось находиться без дела даже несколько часов, не то, чтобы месяцев! Видимо, Ридли Скотт и это счел не важным и не учел, что легионеры были профессионалами и получали за службу хорошие деньги. Верностью присяге и доблестной службой они пытались заработать себе достойную пожизненную пенсию и налоговые льготы – совсем, как американские полицейские. Как только к власти приходил новый император, легионеры приносили присягу на верность уже ему и получали дополнительную сумму денег. Присяга для них тогда была всё равно, что Иисус для христиан. Если бы к моменту начала съемок Скотту было известно, что Рим был миллионным городом, и что в те времена он состоял из нескольких десятков районов, что там были открыты более двадцати общественных библиотек, почти дюжина театров, была расположена сотня крупных площадей, через Тибр вели 8 мостов, десятки огромных акведуков ежедневно поставляли в город более миллиарда литров воды для полутора тысяч общественных фонтанов, тысяч бань, в том числе и грандиозных общественных терм, он бы засомневался, могли ли в него беспрепятственно войти 5 тысяч легионеров? Они не только Рима никогда не видели, они и в Италии-то толком не были! Да и за что должны были бы воевать легионеры Максимуса? Если бы он сам захотел стать императором и пообещал легионерам повышение платы и новые раздачи… Так совсем нет!

Глотнув вконец остывшего кофе и убедившись, что моя вольнослушательница внимательно смотрит на меня, я продолжил:

– Режиссер приступил к съемкам фильма в Марокко, где нашел арабские развалины 14 века, лишь отдаленно напоминающие амфитеатр, а в качестве другой натуры выбрал примитивнейшие глинобитные сооружения. Скотту, видно, было невдомек, что уже к концу II века нашей эры почти во всех городах римских провинций были построены совершенно восхитительные по своей архитектуре амфитеатры, причем из мрамора, камня и бетона! Они до сих пор отлично сохранились, особенно в странах Северной Африки на всем протяжении Средиземноморского побережья от Алжира до Ливии. Рим был велик не только своей столицей – в одной Северной Африке тогда существовали десятки городов с потрясающей мраморной архитектурой, шикарными театрами, храмами и термами. Ридли Скотт же умудрился показать в своем фильме якобы одну из римских провинций на севере Африки, с невыразительными мрачными строениями. Для пущей убедительности сцены были приправлены арабскими костюмами и мелодиями. Черт возьми, да в то время в Северной Африке арабами и их культурой просто не пахло! Даже верблюд был большой редкостью! Вот львы водились и тигры встречались, и вообще природа средиземноморской Африки в то время даже отдаленно не напоминала выжженную пустыню. Только одна проконсульская Африка была способна обеспечить всю Римскую империю оливковым маслом и пшеницей! Иначе, с чего бы во времена Коммода затеяли строить на территории современного тунисского Эль-Джема колоссальный амфитеатр, по своей величине сравнимый лишь с Колизеем, а по архитектурной выразительности даже превосходивший римское чудо? Он к моей радости до сих пор находится в весьма приличном состоянии. Ты, конечно, в курсе, что эпические фильмы о древнем Риме снимали не только американцы. За эти сюжеты осмеливались браться и румыны с немцами, и итальянцы с французами, ну и куда без католической Польши. Вот только русские этой темы почти не касались. Это понятно, снимать исторические фильмы дорого, и надо, чтобы они окупались. И ещё мне кажется, что до сих пор от Рима пытаются больше взять, нежели отдать ему причитающееся. Мне все время думается, что всем, что в нас есть человеческого, мы обязаны языческому Риму. Впрочем, если вспомнить фильм «Калигула», снятый по сценарию Гора Видала, гомосексуалиста-извращенца, то все представляется совсем в ином свете. Неспроста отец долго запрещал мне смотреть эту картину, и, когда наконец мне все-таки разрешили и я увидел первую заставку на экране монитора со словами «Pagan Rome», за моей спиной я услышал голос оказавшийся в этот момент в моей комнате мамы, со смехом озвучившей заглавные титры в свойственной ей простецкой манере: «Поганый Рим». Признаться, ее ложная этимология, заставившая меня поежиться, была в данной ситуации совсем не лишена здравого смысла.

Моя гостья сказала, что была тоже не в восторге от этого мирового шедевра, переполненного сценами немотивированного насилия и извращенного секса с привлечением голливудских звезд первой величины, и добавила:

– Помню, на какой-то лекции нам цитировали одного английского исследователя древности, который считал, что своё отношение к Риму каждая творческая личность определяет в зависимости от своей сексуальной ориентации, национальности и вероисповедания. Поэтому во всех этих фильмах римляне находятся в положении защищающихся, над ними обязательно все берут верх если не с помощью силы, то уж духом обязательно. По-моему, объективно отразить историческую действительность пока не удалось ни одному режиссеру. У них такое видение, и все тут.

– Причина в том, что они никогда не были в том Риме, – улыбнулся я. – Я очень рассчитывал на Ридли Скотта. Помнишь, в начале фильма Марк Аврелий спрашивает Максимуса, что такое Рим, и тот отвечает: «Рим – это свет!» Но Марк Аврелий с ним не соглашается. «Нет, – говорит он, – ты просто давно не был в Риме». А ведь и сам Марк Аврелий на тот момент в Риме не был давно, он так и умер вдалеке от родины от чумы. В своих «Размышлениях» он лишь рождал мысли о демократическом государстве, управление которым осуществляется на основе равенства и свободы слова, и о монархии, в которой более всего ценилась бы свобода подданных. В его деятельности на посту императора это никак не реализовывалось – он никогда не стремился реформировать систему Римской империи. Между прочим, что касается христиан, то в годы правления Аврелия жестоким преследованиям подвергались христианские общины в Малой Азии и в Галлии, в частности, в Лугдуне, ты знаешь, это современный Лион. Свидетельств того, что Аврелий был хоть сколько-нибудь знаком со взглядами христиан, не существует, а как ни странно, он был самым выдающимся мыслителем своего времени. Кстати, единственная бронзовая конная статуя, дошедшая до нас, это статуя Марка Аврелия, но и то, только потому, что христиане думали, что это статуя Константина. Нетерпимость христиан к чужим верованиям отчасти объясняет антипатию Марка к христианству. Если быть максимально корректным, то и произошедшие в Лугдуне гонения на христиан были связаны не с политикой императора, а с ненавистью языческих народных масс, считавших христиан виновниками настигших тогда Галлию голода, наводнения и эпидемий. И совсем не религиозные языческие представления, а чисто философские соображения определяли отрицательное отношение Аврелия к христианству. Умер он в марте 180 года в Виндобоне, современная Вена, от чумы, хотя есть интересная работа, написанная, кстати, по-французски, двух авторов – историка и медика, в которой высказывается гипотеза о том, что симптомы его болезни говорят о язве желудка. Историю жизни императора люди узнавали из очень ограниченных исторических источников, среди которых самым ценным является бесспорно свидетельство современника Аврелия, историка Диона Кассия. Но даже его «Римская история» в части описания времени правления Марка сохранилась лишь в извлечениях Ксифилина, сделанных в XI-м веке. Наверное, именно это дает право американским режиссерам и сценаристам позволять себе осуществлять творческую переработку причин смерти императора как в картине «Падение римской империи», так и в «Гладиаторе».

– Ты что хочешь сказать – спросила моя гостья, внимательно прослушавшая весь мой монолог, – что Ксифилин мог извратить факты?

– Мы не можем исключить этого. Прецеденты есть. К примеру, в конце XIX-го века два известных историка Гошар и Росс опубликовали свои исследования, в которых доказали, что знаменитая «История» Корнелия Тацита принадлежит в действительности перу известного итальянского гуманиста Поджо Браччолини. Поэтому, если считать, что на протяжении долгих веков история государств оставалась по преимуществу церковной историей, то, естественно, её и писали в основном духовные лица. А посему нам «бережно» донесли наукообразные компиляции первых христианских теологов, старавшихся приспособить новую религию к политическим и культурным реалиям Римской империи. Дошло до нелепости. Стало бытовать мнение, что в армии Марка Аврелия были целые легионы, состоявшие исключительно из христиан, и они своими молитвами помогали императору побеждать германцев. Явный бред, но кто-то верит! Я помню ваш франко-итальянский фильм «Понтий Пилат», где заглавную роль исполнял Жан Маре. Там герой тоже считал, что Рим – это свет. Он стремился построить в Палестине великолепный акведук, чтобы обеспечить всех жителей, и богатых, и бедных, водой на долгие годы. Съемки эпизода строительства этого водного сооружения поражают масштабом и красотой. Только вот самим иудеям это всё было не нужно, им был необходим только свой храм, они жили в ортодоксальном мире своей религии и подняли восстание против римлян. В одной из сцен удивленный Пилат говорит своей возлюбленной Саре, что религия иудеев не дает им самим увидеть свет будущего человечества. Кстати, тебя ведь тоже зовут Сара?

Девушка тряхнула головой и звонко расхохоталась. Я тоже улыбнулся. Действительно комичная ситуация: она у меня в гостях, а я даже не запомнил ее имени.

– Нет, Клара.

– Извини, – я улыбнулся, – это замечательно.

– А что же замечательного ты нашел в моем имени?

– Просто история времен Коммода помнит имя Клары, Дидии Клары.

– А кем она была?

– Дочерью одного будущего незадачливого императора, которого лично воспитала мать Марка Аврелия, но это так, к слову. Если ты не против, я продолжу. Марк Аврелий, известный своей терпимостью, во время недолгого пребывания в Иудее в 175 году был удивлен, что у ее жителей осталась традиция обрезания крайней плоти. Тогда Марк подтвердил прежнее распоряжение Адриана о запрете калечить людей. Евреи едва не взбунтовались, и их местные старейшины пришли к Марку, умоляя того разрешить им совершать древний обычай. Под их натиском император согласился, но высказал свое негативное отношение к тем, кто вершит насилие над своим телом во вред здоровью, в глубине души считая, что в своем фанатизме иудеи превосходят даже маркоманнов, квадов и сарматов – германские племена, глупее которых, как он полагал, на земле нет.

– Слушаю тебя, и создается впечатление, что не существует ни одного знающего тему режиссера. Тебя бы им в консультанты. На самом деле важно ли это, главное – от этих фильмов получаешь удовольствие! Для меня-то, обычного зрителя, эти мелочи вообще не имеют никакого значения.

– Послушай, я же не говорю, что эти фильмы плохи. В них во всех добро побеждает зло. И, вообще, мне очень по душе идея Голливуда вернуться к теме Древнего Рима после долгого молчания. И то, что Ридли Скотт в своих комментариях после съемок признался, что стремился быть очень аккуратным, чтобы сцены выглядели правдоподобно, уже прекрасно. Опасения режиссера можно понять, ведь прославился он, снимая фильмы с фантастическими сюжетами, а для съемок «Гладиатора» пришлось спуститься на землю и окунуться в историю древнего государства. И все же в фильме много субъективного. Суди сама хотя бы по тому, как Скотт сначала был аккуратен в подборе экипировки легионеров, как скрупулезен в деталях одежды преторианской гвардии, везде доминирует настоящий императорский пурпур. Безукоризненно изготовлены у легионеров и шлемы, и сегментарные лорики, и оружие – причем всё именно в модификациях второго века. Лично я догадываюсь, почему в шлемах императорско-галльского типа в фильме чересчур заужены нащечные пластины и уменьшен задний козырек: если бы было как в реальности, то лиц практически не было бы видно. С точки зрения личной защиты это было разумно, а с точки зрения операторской – недопустимо. И ещё обрати внимание – во II веке кольчуги и лорики изготавливались из железа, отчасти из меди, бронзы и даже серебра. Поэтому тяжеловооруженный легионер перед боем весь буквально блестел, особенно когда расчехлял свой щит, в котором тоже было много металла. Этим, кстати, римляне умело пользовались, поскольку противника это деморализовывало. Например, знаменитый историк Иосиф Флавий, описывая подготовку штурма легионерами императора Тита города Иерусалима сообщает читателю, что тот затеял перед штурмом раздачу солдатам жалованья и продовольствия. А в таких случаях по принятым обычаям войско выступало с открытыми щитами и в полном вооружении. Окрестности города засверкали золотом и серебром. Церемония продолжалась целых четыре дня и произвела на осажденных устрашающее впечатление. А вот Скотт не одобрил яркий блеск металла на легионерах, поэтому для облегчения участи актеров он дал указание своим ассистентам изготовить все вооружение из алюминия, а чтобы металл не блестел, вообще протравить его кислотой. Поэтому-то, хоть режиссер и стремился к исторической достоверности, всё получилось вопреки общеизвестным фактам, и легионеры, особенно преторианцы, стали похожими на католических монахов во время крестного хода. Мечи же, на которых в фильме так выразительно сражались легионеры и гладиаторы, напротив своим блеском и звоном указывали, что сделаны из высококачественной дамасской стали. На самом же деле изготавливались из обычного железа и вообще не сверкали. К тому же по технологии изготовления мечи получались с естественными зазубринами, во II веке заостренная часть меча была короткой, как и сам меч «гладиус», длина которого не превышала 55 см. У командиров же ранга Максимуса и Коммода меч должен был быть ещё короче, и уж, конечно, высшие офицеры римской армии не бросались первыми в бой на лошадях с характерными плоскими длинными мечами под названием «Спафа», да без личной охраны.

– Но тогда фильм мог бы потерять свою зрелищность, – звонким голосом прервала меня моя вольнослушательница.

– Согласен, но приобрел бы очарование историчности! А любителям сражений на мечах можно посоветовать смотреть фильмы в жанре «фэнтези», их пекут сейчас, как блинчики. Скрежет мягкого металла и звон стали – разные звуки, а ведь сам Скотт по его словам стремился к максимально возможному сохранению исторических деталей.

– А ты что же считаешь, возможно создать зрелищный фильм с настоящими историческими персонажами без творческой фантазии режиссера и сценариста?

– Стоп, дорогая моя, тогда давай начнем всё с самого начала.

Ощутив сухость во рту, я подошел к холодильнику, достал из-под морозильника ледяную бутылку «Пепси» и, перед тем как продолжить, сделал большой глоток. Взглянув на меня, Клер поежилась и жестом показала, чтобы я ей не предлагал.

– Ридли Скотт, поистине выдающийся режиссер, никогда прежде не снимавший фильмов о Древнем Риме, не скрывает от почитателей своего творчества, как принял решение снимать свою картину. Однажды к нему зашел продюсер Уолтер Паркс со студии «DreamWorks» и перед тем, как дать Скотту прочесть сценарий, показал ему репродукцию известного полотна под названием «Идущие на смерть». Скотт посмотрел на неё и воскликнул: «It’s fantastic!», и в ту же секунду решение было принято – он с энтузиазмом взялся за изучение сценария. В свое время это же известное творение вдохновило и создателей первого голливудского фильма о Древнем Риме «Кво Вадис». Представляешь, о чем речь?

– Не вполне, – призналась моя собеседница.

– Жаль, тогда расскажу. На нем изображена арена ревущего Колизея. Гладиатор стоит одной ногой на побежденном противнике, молящем о пощаде, и ожидает решения императора. По арене разбросаны несколько окровавленных тел. Беснующаяся толпа зрителей, большинство из которых женщины, видимо, весталки, поскольку свободным женщинам разрешалось сидеть только на самом верхнем ярусе, а он не попал на холст художника, требуют одного – смерти побежденного гладиатора, и делают это, опуская большой палец вниз. Заметь, весталки-девственницы, жрицы-добродетель- ницы и хранительницы огня, к которым запрещалось просто прикоснуться и которых за нарушение обета целомудрия даже бескровно казнили, живьем закапывая в землю, именно они, все как одна, требуют смерти, опуская большой палец вниз. Ты не находишь, что это по меньшей мере смешно?

– А ты не находишь, что перегибаешь палку, повсюду ища проколы, хотя, впрочем, и я обратила внимание, что в фильме женщины в Колизее сидят на всех рядах вместе с мужчинами.

– Молодец, что заметила. Режиссер Скотт, изучив полотно, видимо, решил пойти дальше художника. В своем фильме он усаживает всех вместе: и мужчин, и женщин, и даже детей! Это хорошо видно в сцене раздачи бесплатного хлеба на Колизее. Желая наглядно продемонстрировать ответ на лозунг римской толпы: «Хлеба и зрелищ», он показывает сцену раздачи хлеба с повозок, выезжающих на песок арены. Если полагать, что на первом ярусе сидели только патриции и сенаторы, а на втором всадники, то чтобы добросить круглые буханки хлеба до третьего яруса Колизея, нужно было бы вызывать по меньшей мере олимпийских дискоболов. В фильме буханки долетают только до первого яруса, при более удачных попытках – до второго. Получается, что те, кому хлеб и предназначался, должны были бы остаться голодными. И ещё, эта знаменитая картина французского художника XIX-го века Жана-Леона Жерома на самом деле называется «Пальцы вниз», что на латыни звучит как «Pollice Verso». Многие годы ученые XIX-го века полагали, что художник практически идеально с исторической точки зрения изобразил всё действо. Сейчас же ясно, что в картине множество исторических ляпов. Главное – это отсутствие сетки безопасности в императорской ложе. Далее: в нижней части Колизея на самом деле было четыре яруса мест, а у художника их только два, и, конечно, отсутствие на арене арбитра, другими словами, судьи, который имел право в любой момент бой остановить. На арене проходили гладиаторские игры, и каждая игра имела свои правила. Режиссер был обязан их знать, это основа основ! Второе, следовало детально разобраться во всем, что относится к самому понятию «гладиатор». Слово происходит от термина «гладиус» – это испанский укороченный меч длиной чуть более 50-ти сантиметров. Поскольку для того, чтобы побеждать на арене, гладиатор должен был быть не только храбрым, но прежде всего физически сильным, мощным, в школах гладиаторов при Колизее, а их было целых четыре, их заставляли интенсивно тренироваться, хорошо кормили, постоянно наблюдали лучшие римские врачи. За одну только победу в бою на Колизее гладиатор получал деньги, равные годовому жалованию римского легионера. Подобным образом в Риме одновременно проходили подготовку около двух тысяч гладиаторов. Ланисты и профессиональные арбитры внимательно следили за ними и подбирали пары для боев таким образом, чтобы поединок был максимально интересен для зрителей. В противном случае организатор игр, то есть лицо, полностью оплачивавшее расходы, поскольку вход в Колизей был бесплатным, имел право строго наказать ланисту либо дрессировщика зверей за отсутствие зрелищности представления, вплоть до его казни прямо на Колизее. Вообще очень интересна сама история создания амфитеатра Флавиев. Она была связана с цепью важных исторических событий. Если интересно, расскажу.

«Pollice verso». Жан-Леон Жером

Внимательно слушая меня, девушка молча кивнула головой. Она так и не притронулась к чашке с кофе. Этот странный день, так выбившийся из вереницы привычных моих дней, подходил к концу. За окном совсем стемнело, и луна из-за облаков тускло освещала свинцовую гладь моря. Сидя в кресле поджав под себя ноги, моя гостья, кажется, и не помышляла о скором возвращении домой.

– К 84-му году нашей эры центр Рима был в основном плотно застроен маловыразительными низкими зданиями, поскольку строительство города велось из сырого кирпича, не способного выдерживать большие нагрузки. Именно тогда почти весь центр выгорел в результате разрушительного пожара. Император Нерон воспользовался этим обстоятельством и захватил в свою собственность 200 акров освободившейся земли, где и построил свой прекрасный Золотой дворец, а рядом выкопал красивейшее озеро. В эту эпоху произошел мощный технологический прорыв в строительстве: римляне стали использовать обожженный кирпич, позволявший строить не только многоэтажные инсулы для римских бедняков, но и монументальные домусы для имущих классов, где он использовался уже и как декоративный материал. Другими словами, Нерон кардинально перестраивает весь Рим, и в этом его заслуга. Если император Август в начале своего правления принял город глиняным, а оставил после себя мраморным, то Нерон сделал столицу ещё и небывало прекрасной. Однако в 69 году Сенат, недовольный неумелым управлением Нерона государством, вынес решение подвергнуть его наказанию. А таковым, согласно традиции, являлась смертная казнь. Чтобы избежать позора, Нерон принял решение покончить жизнь самоубийством и осуществил свой план. В этом же году после жестокой борьбы достойных претендентов императором стал Веспасиан, который в то время вел кровопролитную войну в Иудее. Евреи подняли восстание, оказав жесточайшее сопротивление, но в 70-м году три римских легиона под командованием сына Веспасиана, будущего императора Тита, жестоко подавили его, разграбили Иерусалимский Храм и привезли в Рим 100 тысяч рабов. Это оказалось как нельзя кстати, поскольку Веспасиан задумал разрушить Золотой Дом Нерона, и на его месте начать грандиозное строительство первого каменного амфитеатра – народного дворца. Веспасиану было шестьдесят лет, и он мечтал оставить в Риме вечную память о себе. Никому точно не известно имя создателя Колизея, ученые не исключают, что это даже мог быть был великий Рабирий. Дворец планировалось построить за 10 лет, к 79-му году. Здание было грандиозным не только по своим размерам, но и по гению инженерной мысли. До сих пор специалисты продолжают спорить, действительно ли 50 тысяч зрителей, заполнявших амфитеатр, могли менее чем за 5 минут полностью его покинуть, причем без какой-либо давки. Только недавно исследователи согласились с тем фактом, что сразу после открытия, ещё когда он был двухъярусным, в амфитеатре Флавиев было возможно проводить навмахию, иными словами морские гладиаторские бои. Как же всё это осуществлялось? Здание Колизея строилось из травертина – сверхтвердого камня, который добывался в каменоломнях в Тиволи, в 17 милях от Рима. Тит пригнал отцу в Рим 30 тысяч рабов-евреев для помощи в строительстве инженерам и мастерам, остальные трудились в том числе и на каменоломнях. Кроме травертина, жженого кирпича, железных скоб и свинца, с помощью которых закрепляли между собой тёсаные глыбы, в строительстве начали широко использовать новый вид бетона – суперводостойкий, способный застывать даже под водой. В бетон стали добавлять красную вулканическую пыль из Везувия под названием «подсолана». До сих пор такой вид бетона считается самым твердым искусственным строительным материалом! Извержение Везувия в год смерти Веспасиана заставило взошедшего на трон Тита поторопиться с открытием Амфитеатра, чтобы опровергнуть мнение горожан, что боги прогневались на династию Флавиев. Тем не менее, и Тит умер через полгода после открытия амфитеатра от неизвестной болезни. Его брат Домициан продолжил строительство, но отказался от проведения в нем навмахии. Он переделал все подвальные помещения, чтобы осуществлять в амфитеатре самые смелые режиссерские задумки. Например, стало возможным выпускать на арену более 70 львов одновременно. А чтобы ещё больше прославить династию Флавиев, Домициан начал грандиозное строительство Палатинского дворца. Архитектор Рабирий создал ещё один шедевр архитектуры. Друг Тита, известный поэт Марциалл назвал амфитеатр Флавиев Восьмым Чудом Света, затмившим своим величием все предыдущие. Действительно, это сооружение больше напоминало дворец, поскольку в здании пол был сделан из отшлифованного до зеркальности травертина, стены – из лучших сортов мрамора, а во всех нишах стояли позолоченные бронзовые статуи. Только вообрази, питьевая вода подавалась на все ярусы и протекала по желобам, охлаждая помещения, по зданию распылялись благовония, и, конечно же, венчал все это звездный велларий, в деталях описанный историком Плинием. Солнечные зайчики играли по арене, и создавалось впечатление, что это вовсе не амфитеатр, а чудо-планетарий. Клер, ты наверняка знаешь, что во времена Римской империи амфитеатр никогда не назывался Колизеем, это название появилось позднее из-за того, что рядом с амфитеатром Флавиев находилась сохранившаяся после разрушения Золотого Дома Нерона колоссальная статуя в 35 метров высотой, изображавшая Бога Солнца с ликом Нерона. Следуя примеру Флавиев, каждый из следующей династии Антонинов стремился тем или иным путем увековечить свое имя в римской архитектуре. Траян завоевал Дакию, и обозы с золотом тысячами потянулись в Рим. На эти деньги он перестроил Большой Цирк, который своей красотой и размерами смог затмить Колизей. Когда 250-тысячный цирк, стоявший рядом с Палатинским дворцом, поднимал крик, приветствуя одержавшего победу возничего, гул был способен сотрясти Колизей. А когда рядом с ним он построил свой Форум – шедевр архитектурного шика, по размерам равный всем остальным форумам вместе взятым, с многоэтажным рынком, похожим на современный мега-молл, то имя Траяна зазвучало наиболее громко. Адриан тоже не оставался в стороне от деятельности по укреплению величия Рима и построил рядом с Колизеем самый большой по размерам храм в империи, посвятив его Венере и Роме, и одновременно закончил строительство Пантеона, оба здания заблестели золочеными крышами, став очередными архитектурными жемчужинами. А вот император Марк Аврелий остался в памяти римлян не как строитель, а как великий воин и философ, написавший знаменитую книгу «Наедине с собой». После смерти отца в холодном Виндобоне Коммод поспешил заключить мир с германскими племенами и вернулся в сверкающий золочеными крышами Рим, мраморный город-дворец. Всё, что любил в своей жизни Коммод, можно уместить в одно слово – «гладиаторы». Он их просто боготворил, создавал для них лучшие условия. Себя же просил называть Геркулесом, а лучше Павлом, не в честь Святого Павла, конечно, а по имени знаменитого гладиатора.