– Значит, я неуклюжая корова, – вздохнула Катя.
– Нет, что ты… Ты вовсе не неуклюжая, – с жаром ответил Артем.
Он забыл добавить второе отрицание, и девушка тут же насупилась.
– Значит, я просто корова. Не неуклюжая.
– Ну что ты, я не это хотел сказать. Ты не корова. И не неуклюжая. Может, пока я тут шью, ты выпьешь чая?
– А овсянку? – подняла бровь девушка.
– А овсянка у меня закончилась, – развел руками Артем.
– Ну ладно, если нет овсянки, то сгодится и чай.
Артем подскочил на месте, потерял иголку, тут же нашел, наступив на неё, ойкнул, вытащил и помчался на кухню.
Вот тут я потерла невидимые ладони. Как бы ни старался Масуд, но сейчас моя сторона берет верх – в чай я добавила разогревающий кровь и дарующий страсть иранский шиповник. Никогда ещё его аромат не подводил меня, и любовники обязательно сливались в обжигающих объятиях.
Артем вернулся с двумя чашками, из которых прямо-таки сочился аромат любви и секса. Катя только вдохнула запах, а её зрачки уже расширились.
– Ммм, как вкусно пахнет. Это липовый цвет? Или луговые травы? – спросила девушка.
– Вроде бергамот был нарисован, – пожал плечами Артем. – Но кто знает, что там напихали производители. Сейчас ни в чем нельзя быть уверенным. Даже колбаса может быть без мяса.
Он поставил две чашки на журнальный столик и Катя немного отпила. Я почти увидела, как её кровь стала разогреваться, как грудь начала вздыматься чуть более бурно, чем при дыхании. Румянец проступил сквозь тональную пудру. Красиво очерченные ноздри затрепетали, как крылья птицы Рух, когда она нападала на корабль Синдбада-морехода.
– Я не ем колбасу, но мне почему-то нравятся сардельки, – проговорила Катя грудным голосом.
Браво, девочка! Именно таким голосом и надо соблазнять самцов. Соблазнять, а потом вить из них веревки…
Как раз в такую веревочку и начал превращаться Артем, когда уставился на влажные губы красавицы. Он тоже отпил любовного напитка и теперь в его венах загулял огонёк страсти. Я подложила ему под руку пульт от проигрывателя и его палец нажал нужную кнопку.
Заиграла негромкая нежная мелодия, она словно ласкала на своих волнах сердца двух людей в этой комнате, а её тихие волны сближали понемногу тела. Люди даже не замечали того, что стали на пядь ближе.
– Мне они тоже нравятся. С майонезом и горчицей, – с хрипотцой ответил мой господин.
Катя взглянула на Артема уже с интересом и отложила в сторону пакет с пельменями. Шишка не уменьшилась, но стала менее синей.
– А ещё когда они вареные, то увеличиваются в размерах, – проговорила она томным голосом. – Порой так увеличиваются, что в ротик взять нельзя.
– Точно-точно, приходится по частям запихивать, – кивнул Артем.
Катя отпила ещё чуть-чуть и накрыла ладонью руку Артема. Он сначала дернулся, попытался убрать руку, но потом расслабился и расплылся в улыбке.
– А у тебя есть… такая сарделька? Может, её окунуть во что-нибудь горячее и подождать, пока она закипит? – подняла бровь Катя.
– У меня? У меня… да… У меня есть… Надо поискать.
Глупый господин уже было дернулся бежать на кухню, когда зазвучала другая музыка, немного энергичнее первой, но всё такая же нежная. Артема как будто пригвоздило к дивану, и он остался смотреть в бездонные глаза Кати, которые с каждой секундой становились всё более и более манящими.
– Потом поищем вместе, а сейчас… Покажи мне, как ты шьешь?
Она придвинулась ближе, подогнула ножки под себя и расстегнула пуговку на блузке.
Угадайте, куда устремились глаза Артема?
А игла?
Он ойкнул и пососал палец. Катя облизала губы, глядя на то, как палец Артема становится влажным.
– Я никогда не видела ничего более сексуального. Так можно и… так можно и вампиром стать, – проговорила Катя, придвигаясь ещё на пядь к Артему.
Её губы были так близко от моего господина, что между ними я вряд ли смогла бы протиснуть Коран. Первое желание начало исполняться…
Но Артем застыл, как будто взглянул в глаза Медузы Горгоны. Вот что ты с ним будешь делать? Я уже всё приготовила, подвела и ему осталось только коснуться губ Кати, чтобы между ними закрутился, завертелся океан бушующей страсти, а он сидит… Ещё и рожи корчит, как будто силится что-то сказать, а ему не дает удавка на шее.
Удавка на шее?
Я заглянула за спину моему господину, и как вы думаете – кого я там увидела? Конечно же Масуда, который в ковбойских штанах и шляпе сдерживал сексуальные поползновения Артема при помощи невидимого лассо.
– С тобой всё в поря…
Катя не успела договорить, так как я щелкнула Масуда по носу, и тот кувыркнулся со спинки дивана, выпустив из рук невидимое лассо. Оно тут же растворилось в воздухе, а Артем ибн Петр впился в Катины губы…
Глава 11
Буря в аравийской пустыне не сравнится с тем, что начало твориться на диване московской квартиры. Я видела брачное переплетение двух кобр, но вряд ли могла представить, что люди способны изобразить подобный танец соития.
Да, не сразу, да, после четвертой музыкальной композиции, но это бушующее море страсти и огня вырвалось и затопило соседей снизу, а также сверху и сбоку.
Ой, я опять забегаю вперед, а ведь надо по порядку, с прелюдией, танцами, бубнами…
– Ты мой тигр, – прошептала Катя, когда Артем смог подняться после падения на неё. – Сколько в тебе страсти…
– Я? Я… да… Я такой… – промямлил покрасневший «тигр», запутавшийся одной ногой в покрывале.
– Поцелуй меня ещё раз…
Губы Кати призывно приоткрылись, как будто она собиралась насвистеть веселый мотивчик. Чай явно дает о себе знать.
Из-за дивана показался Масуд. Судя по оскаленной морде, он был настроен серьезно. Черный крыс кинулся было подставить свой зад приближающимся губам Артема. Вот это была бы картина – вместо сладких губ гостьи коснуться шерстистой задницы облезлой крысы… Да после такого потрясения можно навек лишиться мужской силы!
Этот помет бешеного ишака почти проявился в воздухе, когда я перехватила его и выбросила в окно. Да, Масуд попытался что-то пропищать, но моё волшебство сковало на краткий миг его челюсти, а тихий писк был неразличим за музыкальной композицией.
– Джеронимо!!! – раздался крик за окном.
– Крыса!!! Говорящая!!! Дай-ка я ей по морде лопатой переебу! – тут же послышался женский голос.
