Чердак встретил полумраком, терпким запахом сушёных трав и пылью.
Папа поставил ведро с водой, положил рядом тряпки и осмотрелся.
– Вот, Ласло! История! Тут можно встретить вещи позапрошлого века.
Коробки, сундуки и прочий хлам сразу показались Ласло сказочными сокровищами пещеры Аладдина.
– Вон, смотри, – сказал он отцу, – ковёр-самолёт!
На полу лежал покрытый толстым слоем пыли огромный персидский ковёр, испещрённый таинственными узорами.
– Ага, – сказал папа, – точно! Первым вылетит отсюда. Пылесборник.
Он свернул ковёр в рулон и вытолкнул наружу во двор. Громко шлёпнуло.
– Давай первую коробку!
Ласло вытащил из темноты картонный куб.
Папа распахнул крышку. В нос ударил запах нафталина. Так же жутко пахло в шкафу бабушки в Будапеште.
Коробку переполняли древние платья, платки, шарфы и прочая, совершенно неинтересная Ласло, дребедень.
Папа смахнул с коробки пыль и поставил в свободный угол.
– Следующая! – скомандовал он.
– Пап, – заговорщически зашептал Ласло, – а может, давай я сразу залезу туда подальше и поищу шашку? Зачем нам эти коробки?!
– А чего ты шёпотом? – спросил папа.
– Ну… мало ли.
– Понятно. Нет, брат, мы должны идти по порядку. Протирать пыль и разгребать мусор.
Сказочность момента убавилась.
Ласло пододвигал отцу всё новые и новые коробки. Отец распаковывал. Что-то выбрасывал вслед за ковром на улицу, что-то аккуратно составлял в углу.
Когда коробки закончились и половина чердака если не блестела чистотой, то уж точно не отсвечивала пылью, остались три сундука у дальней стены. Большие. Ласло видел в кино, что на таких в древности спали.
– Пап, я их не подвину! – сказал Ласло, уже порядком уставший.
– Понимаю! – согласился папа. – Ну, если сундук не идёт к Магомету, Магомет идёт к сундуку.
Ласло не понял, кто такой Магомет, но промолчал. Не было сил на всякие вопросы.
Папа тем временем уже копался в первом сундуке. Ласло тоже заглянул. Всё бумажное. Книжки, журналы, фотографии, открытки. Никаких шашек или хотя бы шпаг.
– Нет, – сдался папа. – Чтобы разобрать это, нужен месяц отпуска. Открывай следующий.
– Подожди! – Ласло заметил в правом дальнем углу под толстым коричневым фотоальбомом деревянную шкатулку. Вытащил. Небольшая, размером с коробку от смартфона. На крышке надпись с дореволюционным твёрдым знаком – «ТАМЪГА». Ласло попробовал открыть. Не получается. Заперта.
– Пап, открой, плиз.
– Что за английский в моём доме? «Пожалуйста» нельзя сказать?
– Пожалуйста.
– Давай сюда. Вот. Сейчас. Сложная конструкция. Давай спустимся, я плоскогубцами открою.
– Хорошо, – согласился Ласло и осторожно поставил коробочку возле входа.
Они просмотрели еще два сундука. Папа выбросил наружу несколько старых сапог и что-то, похожее на седло. Шашки не было.
– Ты чего скуксился?
– Ты обещал шашку, – хмуро пробурчал Ласло.
– Вот уж нет! Я говорил, что мы с дядей Сашей в детстве её тут искали и не нашли.
– Ага, затащил меня в пыль, сказал, шашка, история… А тут только ерунда всякая.
– Ну, брат, это правда история. Вон, шкатулку ты себе раскопал. Судя по надписи, век как минимум девятнадцатый. Может, ещё Пушкин там конфеты хранил.
– Скажешь… Пушкин… – сказал Ласло, но шкатулку поднял и прижал к груди.
– Моя прелесть! – хохотнул папа.
После обеда отец взял плоскогубцы с зелёными пластмассовыми ручками, поставил на стол шкатулку и начал её открывать.
– Ёлки-палки, – бормотал он, в очередной раз пытаясь поддеть крышку. – О! Смотри, не девятнадцатый. Вон видишь, на дне: 26.03.1913. Как же она открывается?
– Дай мне попробовать! – не выдержал Ласло.
– Ну попробуй. Я сейчас ещё отвёртку возьму.
Ласло подвинул коробочку к себе. Приподнял, потряс. Внутри что-то глухо перестукивало.
– Я понял, – сказал Ласло, когда папа вернулся с отвёрткой. – Там внутри карты.
В этот момент в коробке щёлкнуло и она распахнулась. На стол высыпались разноцветные картонки.
– Но как, Холмс?! – воскликнул папа, глядя на рассыпавшиеся сокровища.
Ласло пожал плечами. Картонки были очень похожи на карты Сухоусовых. Такие же птички, вихри, снежинки. Только старинные, картон слегка пожелтел от времени, и как-то поизящнее смотрелись, что ли. Художник очень старался. Конечно, с мэджиком никакого сравнения, полный примитив, но теперь у него есть то, что, казалось, невозможно достать.
– Ладно, – сказал папа, – раз она тебя слушается, ты с ней и разбирайся. Я, вспомнил. Отец мой, ну твой дед Гришка, меня по детству пытался учить играть. Я вот эту курицу запомнил. И с братом своим дядькой Федькой батя часто раскладывал эти карточки. Но мне как-то не зашло. Я тогда мопед делал. Вот это была вещь! Несёшься по городу, ветер в ушах. Класс! Это вы уткнулись в свои смартфоны, света белого не видите…
