Спаси и осени своим крылом!
Пусть эта рана будет возмещеньем
За то, что преступил против Тебя!
И как посмел я, Господа любя,
Забыть Его, пойти на преступленье?
Едва не сгинул, не утратил то,
Что возвратить не может уж никто –
Мог девственность утратить в наважденье»!
Потом из раны кровь остановил,
Перевязав куском своей рубахи.
Присел на камень из последних сил
И в море поглядел в тоске и страхе.
И видит он: сюда плывёт корабль.
Тот самый, что стоял здесь накануне
На якорях под берегом в лагуне,
Со старцем говорил там Персиваль.
Себя жестоко рыцарь устыдился.
Он от стыда на время чувств лишился.
Очнувшись, одолел свою печаль
И к старцу на корабль побрёл уныло.
И Персиваля старец вопросил:
«Как сам ты здесь и, что происходило
С тех пор, когда на острове я был»?
«Здесь дама, сэр, лихая объявилась.
Дошёл я с ней до смертного греха!
За наслажденье плата высока»!
И старцу рассказал он, как всё было.
«А кто девица эта, знаешь ты –
Вершина первозданной красоты,
Что рыцаря красою покорила? –
Святой старик печально вопросил.
«Сэр,– Персиваль ответил, – я не знаю.
Её краса меня лишила сил.
И лишь теперь я точно понимаю:
Её, наверно, дьявол подослал,
Чтоб опозорить, подавить, ославить
И дьяволу служить меня заставить.
Она мою погибель принесла»!
«Ах, добрый рыцарь! Ты глупец, не знаешь
О ком сейчас так вольно рассуждаешь!
Верховный дьявол пред тобой предстал!
Она верховный дьявол преисподней,
В чьей власти остальные, сколько есть!
И с дьяволом она явилась сводней
Во сне – той старой дамой на змее».
И сэру Персивалю он поведал
Как наш Господь изгнал того с небес.
Он был светлейшим ангелом. Стал бес!
Ведь возжелал над Господом победы!
Он всё утратил за свои грехи,
