Принцесса ветра и мести
– Разве огненным фейцам страшно пламя? – задыхаясь, с трудом произнесла я.
– Мы лишь черпаем из него силу, но не властвуем над огнем.
Принц зашипел, алые волдыри вздулись на загорелой коже, покрывая шею и грудь.
– Спаси нас, Агнес! – взмолился он. – Усмири пламя магией воздуха, нанеси сконцентрированный удар. – И, кривясь от боли, предупредил: – Но, если ты перестараешься, порыв ветра подстегнет мою силу и мы сгорим заживо.
Пламя беспощадно жалило принца, словно рой озлобленных пчел. Дориан не блефовал. Он действительно вознамерился преподать мне урок. Поистине убийственный.
Лодыжки полоснуло острой болью, теперь уже зашипела я. Дориан заставил меня опуститься на колени и накрыл собой.
Мы горели. Огненный круг сужался, черный дым въедался в кровь подобно смертельному яду. Казалось, еще чуть-чуть, и мы навсегда останемся пленниками этой проклятой поляны.
Мысленно потянувшись к магии воздуха, я впустила ее в свое искромсанное нутро. На этот раз я не подавляла эмоции, не пыталась побороть застарелую боль от потери матери, от лжи брата и от разочарования в любви. Наоборот, я пропитывала силу этой болью, наполняла каждую магическую вспышку гаммой неприкрытых чувств. Я принимала себя, сживалась со своими страданиями, отпускала обиды.
Щелчок невидимого замка отворил клетку внутреннего зверя. Магия поглотила разум, вторглась в каждый миллиметр тела, наполнила душу, сливаясь со мной воедино.
Зверь не пробовал наброситься на меня, прорасти корнями через тело, лишь послушно ждал моих указаний. На пару мгновений приняв свою боль, я обрела целостность, наконец-то стала собой.
Взмах руки отогнал от нас оранжевые всполохи пламени. Стена воздуха вступила в сокрушительную схватку с огнем. Жар отступил, легкие наполнились кислородом, а мы с Дорианом шумно задышали ртом, все еще ощущая, как дерет горло.
Ветер успокаивающе укачивал пламя, как мать перед сном баюкает крикливого младенца. Смертельная ловушка постепенно угасала. Дориан припал лбом к моему лбу, и я почувствовала, как мои обожженные щеки остужают слезы.
– Я знал, что ты справишься, – сипло признался принц, отстраняясь.
Я порывисто стерла мокрую дорожку, размазав пепел по лицу.
– Ты идиот, Дориан, – со всхлипом отозвалась я, дрожа от выброса адреналина.
Желание зарядить кулаком ему в грудь взяло вверх, но, замахнувшись, я громко ахнула. Кровоточащие ожоги покрывали весь торс принца, местами обгорелые края доспехов впивались в покрасневшие плечи.
Выругавшись, я бесцеремонно схватила его за покрытую волдырями руку. Ветер переместил нас к реке. Туда, где шумные пороги переходили в размеренное течение. Нужно было срочно обработать раны фейца, пока ткань не присохла к обожженной коже.
Усадив Дориана на берегу, я поспешила к прозрачной воде, на ходу отрывая лоскуты от собственной одежды. Смочив импровизированные бинты в горной прохладе, я вернулась к принцу и опустилась перед ним на колени.
Дориан лишь молча наблюдал за тем, как я принялась осторожно размачивать прилипшую к коже ткань, чтобы омыть раны.
– Ты мог сгореть, – раздраженно заправив за ухо выбившийся из прически локон, упрекнула я.
– Мог, – просто подтвердил принц. – Было бы весьма поэтично погибнуть на том же чертовом пригорке, где сто лет назад Элеонор подарила мне новую жизнь. Хотя ты бы этого не допустила.
– А если бы я не смогла…
– Но ты смогла, Агнес. И впредь тебе не грозит пасть жертвой собственной силы, если ты обуздаешь эмоции.
Я презрительно фыркнула. Но на сердце разлилось тепло, Дориан верил в меня, даже когда я сама усомнилась в себе. Не задумываясь, он отдал бы свою жизнь, чтобы даровать мне надежду.
Раскидистые кроны деревьев скрывали нас от палящего солнца, мелкая рыбешка пускала круги по журчащей воде. На нас, медленно кружась в воздухе, падали благоухающие лепестки розовой акации.
Ожоги принца алели и обильно сочились. Вода лишь смешивалась с кровью, лимфой и грязью. Глубоко вдохнув, я отбросила бесполезные тряпки в песок.
Порыв ветра окутал мое тело, виноградная лоза витками поползла по запястьям, но благая магия больше не была бесконтрольной. Она стала неотъемлемой частью меня, как легкие. Теперь только я решала, дышать мне или задыхаться.
Если раньше для Заклинания Жизни мне требовались ингредиенты, отток энергий, то сейчас я сама превратилась в жизнь. Линия прародителей благих фейри брала свое начало от падших ангелов, чья магия возрождала.
Дориан зачарованно любовался мной, держа обожженные руки на весу. Я потянулась к нему и провела светящимися пальцами вдоль его шеи, путешествуя вниз к широким плечам, мощной груди. Под моими прикосновениями израненное тело принца исцелялось, уродливые ожоги и волдыри сравнивались с золотистой кожей, пока от них не осталось и следа.
Неожиданно Дориан подался вперед и обхватил мое лицо ладонями. Я вздрогнула, когда горячие губы торжествующе накрыли мои. Страсть захлестнула с головой. После пережитого стресса тело казалось воспаленным, и каждое прикосновение принца чувственно отзывалось внизу живота.
Терпкий вкус миндаля осел у меня на языке. Дориан закусил мою нижнюю губу, и я, не сдержавшись, громко застонала. Стайка щебечущих птиц испуганно взлетела вверх, всколыхнув ветви деревьев над нами.
– Ты ведь сказал, что это моя битва, – прошептала я в промежутке между отрывистыми вдохами.
– Тогда позволь мне стать твоим военачальником.
Кровь закипела, наши губы вновь нашли друг друга. Любовь к Неблагому Королю слишком долго душила меня, но каждый раз, когда я силой пыталась закрыться от нее, перешагнуть через неуместные чувства к убийце собственной матери, что-то мучительно надламывалось внутри. Мозг тут же возвращал меня в библиотеку Ледяной Цитадели, в ласкающие воды мраморной купели, к его губам, шепчущим тихое признание.
«Я разрушила внутренние рамки. Может, пришла пора освободиться и от сердечных оков?»
– Да, Дориан! Да! – вновь сопротивляясь нахлынувшим чувствам, выкрикнула я.
Прародители, принц гортанно зарычал, словно голодный хищник, и сильная хватка сдавила мне ягодицы.
Любила ли я Дориана так же сильно, как любила его? Нет. Но я отчаянно верила, что постепенно сумею залечить сердечные раны и чаша выпитых до дна чувств вновь наполнится. И, несмотря на отцовское предостережение, я желала подарить их Дориану – он был моим лекарством, а я его болезнью.
Я толкнула принца в грудь, и он покорно опустился на лопатки в проросшую на прибрежном песке траву. Не разрывая пылкого поцелуя, наполненного длительной недосказанностью, я села верхом на принца, заключив точеные бедра между своими. Твердая мужская плоть уперлась во внутреннюю часть ноги, и я машинально поерзала, силясь унять томящийся жар в лоне.
Дориан со свистом выдохнул и, резко переместив руку на мой затылок, зарылся пальцами в волосах. У меня дрожали колени, а вены заполняло безрассудное желание. Наши сладострастные стоны звучали в унисон. Я провела ладонями вверх от быстро вздымающейся груди принца к шее, на которой маняще выступили бусинки блестящей на солнце испарины.
– Агнес! – то ли простонал, то ли взмолился Дориан, обдав меня горячим дыханием.
Проведя языком по его нежному нёбу, я заставила принца прогнуться. Феец впился дрожащими от возбуждения пальцами в мою талию.
Поясницу ущипнул легкий огненный всполох. Руки Дориана заискрились. С трудом контролируя себя, он поддался возбуждению и приподнял пах навстречу мне.
Я зашипела, но не от боли, а от осознания, насколько необузданна страсть, которую Дориан так долго скрывал.
Ощущая, как мои кости плавит куда более яростное пламя, чем искры снаружи, я потянулась руками к кожаной шнуровке на своей тунике. Спустя пару развязанных узлов ткань сползла с плеч, оголив бархатное пространство между грудей.
Потемневший взгляд Дориана вожделенно впился в мою приоткрывшуюся кожу. Я потянула еще один узелок, предвкушая дразнящие покалывания огонька у себя на сосках, но неожиданно Дориан меня остановил, перехватив запястья. Прерывисто дыша, я непонимающе округлила глаза.
– Ты к этому еще не готова.
Я протестующе замотала головой и, почувствовав влагу на лице, внезапно поняла, что все еще плачу. Слезы орошали мои щеки, стекая на оголившиеся ключицы.
Полностью отстранившись, Дориан нервно провел рукой по волосам. Феец осторожно пересадил меня на берег и, порывисто вскочив, крепко зажмурился. Он явно силился взять верх над возбуждением и прогнать прочь неудовлетворенное желание, но тщетно.
От вожделения и одновременно стыда у меня пересохло во рту. Я обратила взор на плескающиеся воды, подставив разрумянившееся лицо под освежающие капельки речной прохлады.
Может, я и примирилась со своим изнывающим сердцем, но переходить с принцем на новый уровень, не избавившись от чувств к другому, было бы и в самом деле эгоистично. Даже по отношению к себе.
Заметив мое замешательство и подрагивающие пальцы, которые до скрипа скручивали кожаные края туники, Дориан шагнул ко мне и устало опустился рядом. Его понурые плечи коснулись моих.
Я не шелохнулась, продолжая утопать в солнечных отблесках, переливающихся на шумной поверхности горной реки.
– Мы обязательно к этому еще вернемся, зефирка. Дай себе время, – низко заговорил принц. – Твой новообретенный душевный покой еще слишком хрупкий, ему необходимо окрепнуть. Да и омрачать мыслями о нем нашу первую близость я не хочу.
Я согласно кивнула, скорее машинально, чем осознанно. Голова гудела от противоречивых желаний: провалиться сквозь землю от стыда, пока зашнуровываю тунику, или, несмотря на собственные убеждения и доводы Дориана, опрокинуть его на лопатки и снова смять губами его уста.
Пока мое критичное состояние не передалось Дориану, я встала и поправила смятые легинсы и взъерошенные волосы.
– Давай вернемся ко двору. – В моем голосе прозвучало больше жалобной мольбы, чем я хотела.
Но мне срочно требовалось отвлечься от саднящего ощущения внизу живота и осознания ужаса едва не совершенного поступка, который в конечном итоге вывернул бы мою душу наизнанку.
Глава 6. Предубеждение
До замка мы шли неспешно, проветривая головы и остужая пожар в теле. Дориан вел меня обходным путем, чтобы у нас появилось больше времени на прогулку. Порой принц ненадолго останавливался, чтобы показать мне место обитания цветочных фей – поля, поросшие небесными нарциссами, которые распускались только в полнолуние и напоминали искрящиеся в ночи звезды. Удивить меня озерами, зеркальную гладь которых покрывали белые лотосы и кувшинки. Из одного такого озера выглянула острозубая найда – нижняя фейка с чешуйчатым телом и похожим на рыбий длинным хвостом, оканчивающимся плоскими шипами.
Когда мы приблизились к Цитадели Дыхания, Благой Двор уже окутали плотные сумерки. Мы миновали главные ворота из розового сердолика и ступили на территорию прекраснейшего ботанического сада. Мой взгляд непроизвольно зацепился за кусты шиповника, раскинувшиеся возле каменной стены цитадели. Я содрогнулась, когда в памяти всплыл звонкий шлепок от пощечины в воспоминаниях Дориана, и ускорила шаг, быстро перескочив с виляющей тропинки на светлую брусчатку, ведущую напрямую к входу в замок.
Догнавший в один прыжок Дориан грубо дернул за рукав моего доспеха. Ловко развернувшись, он буквально швырнул меня в ближайший колючий куст и сел рядом.
– Черт, Дориан! – возмутилась я, потирая расцарапанный нос, но принц бесцеремонно зажал мой рот ладонью. Глазами феец многозначительно указал на поворот зеленого лабиринта, выстроенного из высоких, ровно подстриженных кустов.
На границе сада стоял невозмутимый Маркус, его золотая корона отражала блеск медных доспехов огненных фейцев. Ярко-рыжие волосы двух статных мужчин были заплетены в тугие косы, у обоих по бокам висели серповидные мечи, горевшие бездымным пламенем.
Лицо незнакомца, стоящего поодаль от смутной компании, скрывали тени деревьев. А вот протягивающего Благому Королю руку фейца осветил фонарный огонь. Свет выхватил жесткие черты лица, уверенную ухмылку и глубокие застарелые шрамы, пролегающие вдоль подбородка, щек, бровей и лба мужчины.
– Александр, – глухо пропищала я в прижатую к губам руку принца.
Дориан лишь кивнул в подтверждение моих слов.
Мы затаились, прячась за сплетенными ветками. Дориан едва заметно повел свободной рукой, и под ногами расцвели лилии, маскируя наш запах в своей тяжелой композиции аромата.
В затылок осторожно постучали, и я отпустила барьер разума, пропуская в подсознание принца.
«Какого келпи он здесь делает?» – мысленно поинтересовалась я.
«Не знаю, но мы обязательно это выясним».
Голос Дориана, звучавший в моем мозгу, переполняли мрачное раздражение и негодование. Похоже, раньше Маркус не скрывал от приемного сына свои политические замыслы.
Принц оторвал горячую ладонь от моего лица и слегка подался вперед, чтобы получше рассмотреть разыгрывавшуюся у лабиринта сцену.
Отец быстро пожал покрытую рубцами руку огненного фейца и, небрежно отстранившись, привалился спиной к живой изгороди. Александр тоже отступил, как и его долговязый спутник, наполовину скрывшись в тени. Тиран задумчиво почесал подбородок, поросший рыжей щетиной так густо, словно он только что вернулся из дальнего похода.
– Я думал, мы договорились, Маркус, – донесся до нас на удивление приятный тембр короля Дикой Охоты.
Досада и гнев Дориана расцвели жгучей агонией у меня в груди. Наши переплетенные в одно целое эмоции зеркально отражались в сознании друг друга.
– Исчезни, Александр, – процедил сквозь зубы отец, не сдерживая ненависти и открытого презрения.
Стоявший рядом с Королем Дикой Охоты феец надменно хохотнул.
– Что ж, тогда до встречи на коронации твоей ненаглядной дочурки. Надеюсь, она окажется гораздо умнее и дальновиднее своей распутной мамаши и не станет переходить мне дорогу.
«Даже не думай!» – ментально предостерег меня принц, когда я поползла вперед, чтобы выскочить из кустов, как черт из табакерки, и плюнуть в рожу рыжего мерзавца. Широкая ладонь легла на плечо, удерживая меня на месте.
«Пусти сейчас же!»
«Не кипятись, Агнес! Ты его не одолеешь, да и никто не одолеет. Не сейчас! Александр опытный полководец, брешь в магии, уступающей отпрыскам прародителей фейри, он давно залатал воинской выучкой и артефактами. Даже на чуждых землях он смертельно опасен!»
Прислушавшись к благоразумному совету, я послушно замерла, но если бы взглядом можно было убивать, то от кровожадного мерзавца уже бы и мокрого места не осталось.
Александр сверкнул в ночи белоснежным оскалом. Земля под нашими ногами содрогнулась, руки Дориана снова зажали мне рот, приглушая испуганный визг. Нас пошатнуло, я больно плюхнулась на копчик, а Благой Принц поцеловал лбом спрятанный в кустах пенек.
Я собралась поддеть его колкой шуткой о поклонении деревьям, но не успела. Земля позади отца разверзлась, и из трещины полезли толстые корни высотой в человеческий рост, обвитые острыми, как лезвия, шипами.
– Я не повторяю дважды, Александр. Соглашение между нами отнюдь не делает нас добрыми друзьями. – Отец говорил спокойно, но многогранно. В напускное безразличие были вплетены ярый гнев и завуалированная угроза.
Корни деревьев, словно рассерженные змеи, следили за каждым движением огненной парочки, готовые в любой момент воткнуть в них ядовитые шипы.
Едкий дым заволок пространство сада. У меня заслезились глаза, я пару раз моргнула, а когда снова посмотрела на отца, Александр и его соратник уже исчезли.
Корни деревьев иссохли, за секунды превратившись в безобидные кедровые веточки. Маркус с силой ударил кулаком по зеленой изгороди, пробив в лабиринте дыру. Нервно растерев лицо ладонями, отец исчез в потоке перемещения.
– Иди к себе, Агнес, – уже вслух скомандовал Дориан, поднимаясь.
Как и благоухающий сад, мой разум резко опустел. Соединяющая нас с принцем невидимая ниточка лопнула. Я неуклюже вылезла из куста и принялась выпутывать из длинных волос репейник.
– Но…
– Пожалуйста, просто послушай меня! – не сдержавшись, прикрикнул Дориан.
Очевидно, тайны нашего отца и подтверждение сговора с Александром задели его серьезнее, чем я предполагала. Маркус был для принца примером, а сейчас идеальный образ великодушного Благого Короля рушился к чертям.
– Хорошо…
Не успела я договорить, как Дориан скользнул в тень замка и слился с сумраком ночи.
До коронации оставались считаные дни. Я старательно избегала общества Маркуса. Наверное, таким образом срабатывал внутренний механизм самозащиты. Легче было оставаться в неведении, отыскав безобидные объяснения его сотрудничества с Дикой Охотой, чем еще раз разочароваться в отце. Я боялась, что еще одного предательства просто не вынесу.
Дориан на несколько дней отправился в Суил, сославшись на внезапно возникшие проблемы на судоходном узле. Я понимала его желание на время отстраниться. Мне и самой требовалось немного выдохнуть, чтобы все тщательно взвесить и побыть наедине с собой. Так что вальсу меня продолжил обучать Филипп.
– Это просто отвратительно! У тебя напрочь отсутствует чувство такта, – тяжко вздыхал Фил после двухчасовой тренировки в тронном зале.
– Тогда, может, за меня дебютирует кто-нибудь другой?
Едва я устало опустилась в кресло возле окна и прижала к бархату затылок, оно резко наклонилось вперед. Я с возмущенным воплем слетела с мягкого сиденья, чуть не вспахав носом отполированный до блеска каменный пол.
Из-за спинки выглянула недовольно подбоченившаяся Викки.
– Никто за тебя не дебютирует, Агнес. А опозорить древнейший королевский род неуклюжестью я не позволю.
Я резко выпрямилась и отбросила свободно заплетенную косу назад. Откровенное декольте изумрудного платья уже насквозь пропиталось потом. Потянув за ткань корсета, я отлепила противный шифон и упрямо проворчала:
– Тогда отмени к чертям эти мерзкие танцы, ты ведь у нас возглавляешь Королевский Совет.
– Нельзя отменять традиции. Они помогают следовать вековым устоям Благого Двора, – парировала Викки.
Прошелестев длинным шлейфом, она решительно подскочила ко мне и толкнула обратно в объятия Филиппа.
«Гадство», – мысленно выругалась я.
Когда мы в очередной раз заняли исходную позицию, Филипп напомнил мне о приставном шаге и вальсовом квадрате, который я постоянно пыталась вырисовывать ногами на полу, и мы поплыли по залу.
После того как сработал способ Дориана по усмирению моей магии, Викки позабыла о гордости и всячески выслуживалась перед отцом, доказывая свою полезность короне и правильность методов обучения. В результате мой танцевальный успех на коронации стал ее главной задачей.
Мы усердно репетировали до самого ужина. Под конец беспощадной тренировки под пристальным надзором Виктории у меня ныли ноги, а сюртук Филиппа больше походил на мокрую помятую тряпку. Но зал нам позволили покинуть, лишь когда я дважды безошибочно провальсировала в открытой и закрытой позициях.
Пропотевшее платье я с силой швырнула на широкую кровать в своих покоях. Легкий балдахин всколыхнулся от моего раздосадованного порыва. Каждая мышца, каждая клеточка тела изнуряюще болела и требовала расслабляющей ванны.
Я босиком прошлепала по мягкому ковру, направляясь в собственную роскошную купальню. Двери в восточной части комнаты, обвитые живым папоротником, отодвинулись, и я вяло поплелась по винтовым ступеням к еще одной открытой полукруглой веранде.
Нефритовая купальня располагалась под открытым небом. Над лазурным бассейном был натянут импровизированный навес из вьюнков и листьев павлонии, скрывающий желающих понежиться в жасминовой воде от палящего летнего солнца Благого Двора.
Рядом с купелью располагались деревянные шезлонги, винтажные столики с фруктами и даже сплетенный из ярких цветов гамак. Вдоль балкончика тянулись искрящиеся на солнце янтарные перила в форме колючих роз, несколько кислотно-желтых птиц чистили на них свои перышки.
Я зашипела, когда чувствительная кожа ступней коснулась накалившегося за день камня, и на цыпочках поскакала дальше.
Освободившись от оставшейся одежды, шагнула в умиротворяющую воду. Несмотря на яркое солнце, температура в купели оказалась идеальной. Улегшись на спину, я раскинула руки на нефритовом бортике.
Уловив позади себя движение, оглянулась через плечо и встретилась с оленьими глазами горничной. Фейка застенчиво переминалась с ноги на ногу возле входа, а заметив мой вопросительный взгляд, она широко растянула подол простенького платья в стороны.
– Ваше высочество, к вам посетитель. Прикажете пригласить внутрь или отказать в аудиенции…
Горничная не договорила. Толкнув робкую фейку локтем, в дверях купальни появилась Даяна.
– Я не нуждаюсь в приглашении. Будь добра, похлопай ресницами в другом месте, у меня приватная беседа с Благой Принцессой, – выплеснула на безобидную горничную свою злобу Даяна.
Следовало отдать должное прислуге: она хоть и пропустила незваную гостью, но наотрез отказалась повиноваться ей, дожидаясь моего распоряжения.
– Злата, оставь нас. Если что-нибудь понадобится, я позову, – произнесла я, развернувшись лицом к надменной торговке и дрожащей под ее пристальным взглядом горничной.
Фейка подала мне сапфировый халат, низко поклонилась и исчезла. Я села на борт купели и накинула одеяние поверх мокрого тела, ничуть не стесняясь вульгарности обтянутого сырой тканью бюста. Если уж Даяна не собиралась церемониться, то уж я и подавно.
Благородная брюнетка как ни в чем не бывало прошествовала к деревянному шезлонгу и, гордо сев на самый край, закинула ногу на ногу. Я с долей интереса оглядела ее. Даяна, как я успела убедиться, предпочитала удобную повседневную одежду, а волосы частенько собирала в низкий хвост, чтобы не мешали расставлять товары на полках. Но сегодня она отдала предпочтение обтягивающему платью с блестящими пайетками и даже аккуратно уложила локоны, с одной стороны прихватив их заколкой из ракушек.
– Коронация состоится завтра вечером. Так что сегодня ваш вычурный марафет неуместен, – попыталась я задеть торговку и заодно выяснить причину ее внезапного визита.
– Я здесь не для того, чтобы мериться остротой языка, принцесса, – грубо ответила она, взмахом руки согнав с подлокотника певчую пташку.
– Тогда осмелюсь предположить, что вы решили порадовать меня новой зацепкой о месте обитания фавна? – не унималась я, с подозрением поглядывая на гостью.
– Отчасти. Тебе удалось выяснить скрытый смысл гравировки? – Даяна откинулась на руки позади себя, выпятив упругую грудь.
– Подвластны смерти лишь живые, – не задумываясь, ответила я.
– Шустро ты, молодец, – внезапно похвалила меня фейка, задумчиво поглаживая кончиками пальцев деревянную перекладину шезлонга.
Я вскочила как ужаленная. Халат прилип к телу, но я, не обращая внимания на дискомфорт, стремительно направилась к Даяне.
– То есть вы все знали, но решили держать меня в неведении, – разочарованно просипела я, остановившись в шаге от шезлонга. – Почему?
– Ты не спрашивала о смысле гравировки. А как монета должна вывести тебя на след Фабиона, я действительно не знаю.
– Какой великолепный навык – не прибегая ко лжи, уметь мастерски пудрить мозги. Неудивительно, что вы нашли свое призвание в шпионаже, Даяна. – Я несдержанно пнула высохший на солнце листик. – Если вы в такой поздний час явились сюда, чтобы доказать непостижимое умение завуалированно чесать языком, то можете проваливать!
Даяна неспешно встала, и перламутр ее украшений заиграл радугой на каменном полу.
– Я хочу попросить тебя об одной маленькой услуге, Агнес. Взамен я щедро тебе отплачу. – Из глубокого декольте Даяна вынула медную монетку с новой гравировкой.
– Издеваетесь? Вы и так должны предоставлять мне подсказки Фабиона, это я вам за них заплатила…
– Вы оплатили поиски, ваше высочество. Передача ценных сведений о древнем пророке стоит куда дороже горстки золотых монет.
– А как же заклинания из Книги Вечности? Или они тоже ничего не стоят? – Мой голос взмыл ввысь, а неопределимое желание швырнуть в гостью горшок с петуниями едва не взяло верх над благоразумием. Сделав пару глубоких вдохов и выдохов, я подавила в себе взбалмошное рвение.
– Именно поэтому я и отдала тебе первую монету. А вот вторую нужно заслужить. – Торговка повертела подсказкой прямо у меня перед носом и снова опустилась на шезлонг.
– Что вам нужно? – решительно спросила я.
Мне жизненно необходимо было отыскать Фабиона, поскольку только загадочный фавн мог помочь изменить изреченное им пророчество.
– Всего лишь приватная беседа с твоим отцом. – Торговка расправила складки на кофейной юбке. – И монета твоя.
– И все? – искренне удивилась я, сев в цветочный гамак напротив Даяны. Тело наконец подсохло, и хлопковая ткань отлипла от влажной кожи. – Но почему вы сами не запросите его аудиенции?