Имя ей Хель

– Мне всё в тебе нравится. – Он взглянул на меня пронзительно, снизу вверх, потому что продолжал забавляться с моей грудью. – Особенно когда ты такая…

– Какая? – Я опустила на него взгляд, а он, оторвавшись от меня, убрал волосы с моего лица и улыбнулся.

– Нетерпеливая. Сердитая… Напуганная… Мне сразу хочется быть с тобой… жестоким.

Он запустил пальцы в мои волосы и потянул, заставляя откинуть голову. Впился ртом в шею, а я замерла, чувствуя, как жар на сердце уступает жару внизу живота. Пальцы покинули мою промежность и издевательски пересчитывали рёбра. Я ждала, что он продолжит, но Сван не торопился – кажется, ему нравилось изводить меня. Язык щекотал ухо. Или он решил наказать меня за то, что я оттолкнула его в прошлый раз? Я открыла глаза и увидела его довольную улыбку.

Потеряв терпение, я оттолкнула Свана, повалила на спину и взобралась сверху, продолжая прижимать его к кровати. Я двигалась быстро, грубо, опускаясь и поднимаясь с таким остервенением, что кровать угрожающе скрипела. Сван, блестящий от пота, стонал и до боли сжимал мои бёдра. Внутри тоже было больно, но я не останавливалась, так было даже лучше. Схватившись за изголовье кровати, я закричала, доводя себя до предела и не беспокоясь о том, что кто-нибудь услышит. Вздрогнув, я сгорбилась и обмякла. Сползла со Свана, а он, не успев закончить, лёг сверху и продолжил.

Но я уже ничего не чувствовала. Ни его, ни своего сердца.

После Сван заснул почти мгновенно, а я выскользнула из его объятий, оделась и побрела к себе, мечтая рухнуть на кровать и проспать по крайней мере несколько дней.

Я смотрела на картину с прекрасным фейри в лучах красного солнца. Из гостиной слышались приглушённые голоса Вардена и заказчика.

– Хель, зайди. – Грубый голос Вардена отвлёк меня от созерцания.

Я бросила последний взгляд на гобелен и зашла в гостиную. Варден стоял у окна и пересчитывал монеты. Заказчик – тучный мужчина с седой бородой и выбритой головой – сидел в кресле у камина. Он посмотрел на меня с интересом и осклабился, обнажив золотые зубы:

– Она же совсем соплячка. Я плачу тебе не за малолетних шлюх, Варден.

– Она впервые вспорола брюхо такому борову, как ты, Гурт, когда ей было двенадцать.

Гурт расхохотался, схватившись за живот. На каждом пальце блестело по перстню.

– Только охотиться придётся не на ублюдков, как я, а на остроухих. Эй, тощая, ты когда-нибудь потрошила фейри? – Он ткнул пальцем в каменную голову тролля на каминной полке.

Я хмуро посмотрела на Вардена: говорить без разрешения не полагалось.

– Если она не вернётся, я возьмусь за дело сам. И даже не возьму доплату. – Варден закончил наконец с монетами, ссыпал их в кошель и повесил на пояс.

– И не жалко тебе её? – Взгляд Гурта, обращённый ко мне, изменился, став сальным и голодным.

– Не твоя забота. – Варден упал в соседнее кресло. – Отправь её и вели тащить ещё вина.

Гурт кряхтя поднялся, подошёл к большому письменному столу и поманил меня. Я снова покосилась на Вардена и только после его кивка, подошла к Гурту. На столе развернулась карта города, три квартала были обведены неаккуратно чернилами. Края карты были придавлены книгами и куском застывшей смолы, в которой я разглядела тело маленькой цветочной феи.

– Вот тут, тут и тут я видел остроухую девчонку. Тёмные волосы, золотые глаза. Ходит в чёрном плаще с вышитыми золотым розами. Притащи её сюда.

– Я не похищаю людей…

– Теперь похищаешь, – перебил Варден. – И эта тварь не человек. Так что будь аккуратна.

– Если живой не дастся, – расплылся в мерзкой улыбке Гурт, – хочу её голову себе в коллекцию. Но тогда заплачу вдвое меньше.

Девчонку я выслеживала почти две недели, и уже было решила, что либо Гурт сумасшедший старик, либо фейка убралась из города. В очередной безумно скучный и долгий день я пряталась в обоссанном переулке и наблюдала за рынком, когда наконец заметила её. Вернее, её чёрный плащ с рисунком золотых роз – они вились по подолу будто живые. Едва не подпрыгнув от восторга, я незаметно двинулась следом. За накинутым капюшоном было не разглядеть ни ушей, ни лица. Я отметила только хрупкие плечи, плавную походку и страсть к украшениям – она останавливалась возле каждой ювелирной лавки, чтобы поглазеть на витрины.

В первый день я выяснила, что девчонка снимает комнату в самом дорогом гостевом доме города под названием «Замок Розы». Потратила ещё два дня, чтобы, не привлекая внимания, узнать какую. Мне повезло: номер расположился на последнем этаже, а значит, можно будет пробраться с крыши. Я решила не тратить время на похищения и сразу её убить – голову вынести из гостевого дома будет гораздо проще, чем целую девушку.

Так я и сделала. Порадовалась прочности водосточной трубы, забралась на крышу и выругалась, когда начался ливень. Ладно, тем лучше – он скроет все звуки. Я зацепилась за козырёк и мягко спустилась на выступ под окном, осторожно заглянула в комнату и замерла.

Девушка стояла спиной к окну, голая по пояс. Чёрные волосы, украшенные косичками, спускались чуть ниже затылка, оставляя открытой тонкую шею. Из пышной копны торчали огромные острые уши. Фейка переодевалась – штаны едва держались на бёдрах, в тонких изящных руках она держала белую рубаху.

Грянул гром, я, засмотревшись на фейку, вздрогнула от испуга, нога соскользнула с парапета. Девушка обернулась, я полетела вниз…

Я распахнула глаза, обнаружив себя в знакомой спальне замка Дремлющего Дракона. Ночью я так и рухнула в одежде и прямо на покрывало. Нахмурилась, собирая воедино туманное воспоминание, отчаянно пытаясь нащупать продолжение, но сон уже рассеялся и улетучился. Снова грянул гром – оказывается, в реальности тоже шёл дождь.

Почему воспоминание решило всплыть именно сейчас? И почему, как ни пыталась, я не могла вспомнить, что случилось дальше? Я упала, это я помнила точно, рухнула на балкон этажом ниже и ворвалась в чью-то спальню, с ужасом слыша, как фейка открывает окно. Но что дальше? Помню, было много крови – я расшибла голову, не сильно, но кровь заливала глаза…

Нет, это… это вообще моё воспоминание? Никогда в жизни я не видела фейри до встречи с Дугалом. А если бы встречала, то разве могла бы такое забыть?

Виски заломило, и чем больше я пыталась вытащить картинки из памяти, тем сильнее сдавливало череп. Застонав, я перекатилась на бок, сдаваясь. Боль отступила почти сразу, унеся с собой и воспоминание о сне, зато появилась другая – тянущая, до отвращения знакомая, она обернула низ живота и поясницу.

– Твою мать, только этого не хватало.

Я стащила штаны, на исподнем уже темнела кровь. Я обессиленно распласталась на кровати. Из-за постоянного недоедания, тяжёлых физических нагрузок и переживаний месячные у девчонок в Гильдии пропадали к восемнадцати или не приходили вовсе, но я выросла отвратительно здоровой.

Пока я принимала ванну, служанка, по моей просьбе, принесла стопку повязок из чистой ткани и понимающе улыбнулась.

– В такие дни я мечтала стать фейкой, – заговорщически сказала она.

Я посмотрела на неё с недоумением.

– Почему?

– Счастливые фейские женщины живут, не зная подобного бремени…

– У них нет месячных? – Я вскинула брови, а служанка смутилась и покраснела, будто я сказала что-то непотребное.

– Насколько мне известно, нет, – сказала она так тихо, что я едва разобрала слова. – У наших служанок, которые едят фейскую еду, они тоже со временем пропадают.

– И у вас тоже…

– Мне уже по возрасту не положено, – рассмеялась служанка, став пунцовой, и заторопилась к выходу. – Если вам что-то ещё понадобится, просто позвоните в колокольчик.

Помывшись, я воспользовалась принесёнными повязками и нашла в шкафу чистую одежду. Спина заныла сильнее, от мыслей о еде начинало тошнить, поэтому я решила обойтись без завтрака, хотя желудку это не мешало настойчиво требовать пищи. Порадовавшись, что сегодня по расписанию не нужно никого убивать, я вышла из спальни и нос к носу столкнулась с Хоуком.

– О, доброе утро,leir nissah! – Ничего в его облике не говорило о вчерашней трагедии. Хоук был бодр и свеж, надел изысканный наряд и дружелюбное выражение лица. – Как спалось?

Я вспомнила стоны Свана подо мной, и щёки мгновенно вспыхнули.

– Прекрасно! – Я развернулась, чтобы пойти вниз по коридору.

Хоук схватил меня за руку, на лице появилась озабоченность. Я услышала, как шумно он вдохнул.

– Что-то случилось? Ты ранена?

Несколько мгновений я отупело смотрела на него, не понимая, о чём речь, а потом наконец сообразила, что именно он учуял.

– Нет, – сухо сказала я. – У меня начались месячные.

– Мес?.. А! – Хоук выпустил мою руку и густо покраснел. – Я слышал, что у человеческих женщин такое случается! Тебе нужна помощь? Ты же не умрёшь от потери крови? Дать тебе ещё моей силы?

Я снова тупо заморгала, а потом расхохоталась. Да так громко, что, кажется, заставила Хоука задуматься ещё и о том, всё ли в порядке у меня с головой.

– Это не так работает, Хоук, – выдавила я, вытирая слёзы от смеха.

– А как? – Он выглядел крайне озадаченным, но заинтересованным. – Ты не умираешь?

– Не дождёшься. Но прошу, не заставляй меня посвящать тебя в тонкости женского тела, по крайней мере, пока мы не настолько близки.

– Хорошо, тогда расскажи обязательно, когда мы сблизимся достаточно. – Он расцвёл и подмигнул. Серьги в его ушах качнулись, ловя лучи утреннего солнца.

Он сказал это так просто и открыто, что я не нашлась, что ответить, просто кивнула. Нить на сердце снова напомнила о своём существовании, но я старательно проигнорировала это чувство. Мы никогда не сблизимся достаточно. И никакая связь этого не изменит.

Пока Хоук рассказывал Совету о случившемся в лесу, я внимательно следила за их реакцией. Аркен разозлился, ударил кулаком по столу и разразился грозной тирадой, обещая расправу всем врагам Королевства. Лирана сделалась белее своего платья из снежно-лунного шёлка, выглядела растерянной и всё спрашивала, как же теперь быть с церемонией. Только Олмун задумчиво хмыкал, поглаживая бороду. Ничего, на первый взгляд, не выдавало в них вины.

Впрочем, Хоук тоже говорил уверенно, спокойно, даже сухо, будто ни капли не переживал о случившемся. У всех была целая ночь, чтобы взять себя в руки и подготовиться к сегодняшней встрече.

– И что же теперь делать с церемонией? – в очередной раз спросила Лирана. – Можно как-нибудь обойтись только сердцем вепря?

Олмун покачал головой.

– Я поищу ответы в королевских записях. Но, возможно, придётся отменить праздник. Стоит заранее придумать красивую историю для подданных. К следующей Ночи Аанъя озеро очистится, феи вырастят нового вепря. Что касается Звёздного оленя, я попробую узнать, что можно сделать, если убили всех. Но кто знает, может, кому-то удалось спрятаться или сбежать? – Олмун повернулся к Хоуку. – Надо вернуться и посмотреть. Если никого и правда не осталось в живых, то мне понадобятся кости.

Хоук кивнул, а я почувствовала, как дрогнула нить между нами – он не хотел возвращаться.

– Я подготовлю речь для народа, – сказала Лирана. – Несмотря на случившееся, нужно провести праздник, пусть и без церемонии. Фейри должны увидеть Короля и убедиться, что у него всё под контролем.

– Да уж, это нельзя называть «контролем», – пробасил Аркен. – У нас убийцы расхаживают по дворцу, как по собственному дому, сорванная церемония, а мы даже не знаем, за что хвататься и кого искать.

– Так ищи лучше, Аркен, это твоя работа, – мрачно сказал Хоук, но тут встрепенулся. – Кстати, что с той девушкой? Которая была с юношей из Сынов Полумесяца?

– Среди слуг такой нет, – сказала Лирана. – И, судя по всему, никогда не было. Юноша пришёл в замок один и никогда ни при ком никакую девушку не упоминал.

Мы с Хоуком переглянулись, он выглядел задумчивым, а я уже не сомневалась, что служанка в замке Дугала – та сама пропавшая Лето. И у меня на языке вертелся всего один вопрос: «Что Дугал сделал с её ребёнком?» Что-то мне подсказывало, что ничего хорошего.

Ночью мы вернулись к озеру. Стрела послушно слетела с тетивы и отвела нас в лес. Я всё ещё мучилась от болей и проклинала каждое мгновение путешествия, но виду не подавала. Хоук на этот раз держался гораздо лучше: нить не обожгла меня, когда мы ступили на берег и снова увидели мёртвых оленей. Вода по-прежнему оставалась красной и будто застыла.

– Надо вытащить тела из воды, – сказал Хоук. – И всех сжечь. Заодно подыщем кости, лучше выбрать кого-то не очень крупного, чтобы было проще нести.

Этим мы и занялись. Хоук вытаскивал тела, я собирала сухие ветки, а после помогала ему оттаскивать трупы к будущему погребальному костру. После целого дня под палящим солнцем от них уже начинало попахивать, раны облепили мухи.

Я остановилась возле оленихи с оленёнком и с сожалением оглядела сложившуюся картину. Голова оленихи была вывернута, горло перегрызли, но есть не стали, должно быть, к этому моменту волки уже насытились. Оленёнок, совсем маленький, пару дней от роду, свернулся возле её живота, и, если бы не перепачканная в крови светло-голубая шёрстка в белую крапинку и не мухи, можно было подумать, что он просто спит.

Забавно. Я точно так же жалась к мёртвой матери, пока Варден за шкирку, как беспомощного щенка, не оттащил меня от её тела. Я помнила её только такой – свернувшейся на полу нашего дома, в окровавленной ночной рубахе. Она до последнего обнимала меня.

Вздохнув, я отбросила неприятные воспоминания и схватила оленёнка за ногу, чтобы поднять, но он вдруг извернулся и закричал, пытаясь вырваться. Я вскрикнула, выронила его, но тут же снова поймала, обхватив поперёк живота.

– Хоук!

Хоук оказался возле меня в мгновение ока, и я почти швырнула в него извивающегося оленёнка, перепуганная едва ли не больше, чем зверь.

Хоук крепко прижал его к груди, и оленёнок тут же притих и перестал брыкаться. На губах засохла рвота и кровь.

– Он что, – я покосилась на мёртвую олениху, – пил у неё молоко? Он, должно быть, очень голодный…

– Он живой, Хель! – Хоук восхищённо улыбался и гладил оленёнка по голове.

– Да, – я невольно разделяла его радость. – Ему страшно повезло.

Глава 20

Нить

Я сидела на нижнем этаже библиотеки и кормила оленёнка со свёрнутой тряпицы, которую пропитывала коровьим молоком из миски. Он чавкал, прижимался, ворочался у меня на руках и больно топтался по ногам копытцами. Звёздные олени не любили солнечный свет, поэтому Хоук соорудил для него загон в библиотеке. Разместил его подальше от стеллажей, наколдовал внутри полянку с высокой травой и даже маленькое озерцо, не обращая внимания на ворчание Ферра о том, что вода может навредить книгам. Но тот, кажется, был и не против, раз позволял заклинаниям Хоука воплощаться в жизнь. Мне же поручили приглядывать за малышом, пока Хоук занимается государственными делами: слушает бесконечные доклады Олмуна о состоянии казны, обсуждает с Лираной дела просителей и подготовку к Ночи Аанъя, терпит ворчание Аркена по поводу опасных соседей за Лунным Хребтом. Тренировки мы пока отложили.

Я проводила в библиотеке времени больше, чем в собственной спальне, потому что оленёнка надо было кормить каждые несколько часов, и никому, кроме меня, это дело Хоук доверять не собирался. Ферр тоже был тут и листал книги в поисках ответа на вопрос о том, что теперь делать с церемонией. Оленёнок оказался девочкой, да и будь он самцом, – не успел бы вырасти и обзавестись рогами к сроку. Поэтому нам предстояло выяснить, где ещё водятся Звёздные олени, чем заменить воду из озера Жизни и как успеть найти все ответы до праздника.

– Нашёл! – проревел Ферр, оленёнок испуганно задёргался и опрокинул миску с молоком, драконья лапа ткнула мне в лицо потрёпанный лист пергамента.

Я потянулась к листу, но Ферр предупреждающе зарычал, и я поспешно отдёрнула руку. На пергаменте значились незнакомые символы, они отдалённо напоминали руны, но угадать их значение я не могла.

– Что это? – спросила я.

– Написано же!

– Я не умею читать по-вашему.

– О, – выдохнул дым Ферр. – Я слышал, что люди неграмотные…

В Гильдии всех учили читать и считать, но я не стала переубеждать Ферра, терпеливо ожидая, когда он соизволит перейти к сути. Ферр развернул к себе листок и вложил в толстую книгу, а я в очередной раз удивилась, как ловко он управляется с мелкими страничками своими огромными лапищами.

– Это летопись всех Ночей Аанъя. И тут сказано, что на одном таком празднике двести сорок восемь лет назад Верховный Король подарил целый бутыль, наполненный водами озера жизни, учёному-фейцу по имени Рогфурт… – Ферр выразительно замолчал и взглянул на меня так, будто ждал по меньшей мере восхищённого восклицания. Не дождавшись, клацнул зубами и спросил: – Ты же знаешь, кто такой Рогфурт? Уж люди-то должны знать его имя!

Я пожала плечами. Ферр заворчал на фейском, явно окончательно разочаровавшись в моих умственных способностях, а заодно – и во всём человечестве.

– Рогфурт – величайший исследователь человеческой породы. Он написал сотню манускриптов, описывающих ваше поведение, строение и даже ту варварскую нелепицу, которую вы зовёте культурой…

– Ближе к делу, Ферр.

В меня прилетело облако дыма, из глубины которого раздался недовольный рокот дракона:

– Если нам всем очень повезёт, Рогфурт сохранил подаренную Королём бутыль.

Я закашлялась и замахала рукой, отгоняя дым.

– За триста-то лет?

– Двести сорок восемь. Время уплывает стремительно, и это лучшее, что у нас есть, девочка…

В зал влетел Хоук, теряя листы из охапки, которую тащил.

– Мы нашли оленей! Мы с Лираной пригласили охотников… не важно. Ещё одно стадо обитает у Дикой Пустоши.

– Это и так всем известно, – проворчал Ферр, аккуратно поставил книгу обратно на полку и задвинул когтем так, чтобы корешок идеально совпадал с соседними. – Только вот до Дикой Пустоши добираться верхом месяц, если не больше. Ты не успеешь к празднику.

– Это верно. Но! – Хоук зашелестел листами, выудил один и протянул мне. – Один охотник сказал, что это стадо каждую весну путешествует на север и три ночи отдыхает в долине за Лунным Хребтом. По его словам, прибыть туда они должны через неделю или две.

Ферр почесал когтем подбородок.

– Поймать дикого оленя не так-то просто, чуть почуют опасность – обратятся лунным светом. Это наши олени привыкли к людям… Но выбирать не приходится.

– Разве за Хребтом не земли Сынов Полумесяца? – спросила я. – Нам не будут рады.

Хоук пожал плечами.

– Как и сказал Ферр, выбирать нам не приходится.

У нас не было права на ошибку, времени оставалось в обрез, поэтому было решено наведаться к Рогфурту и попытать счастья с водой из озера Жизни, а оттуда рвануть сразу к Лунному Хребту на поиски оленя. Оленя нужно было поймать и привезти ко двору, ну или хотя бы добыть цветы с его рогов.

Как я и ожидала, Хоук не пожелал оставаться в стороне, поэтому мне снова пришлось собираться в путь.

– Значит, тебя не будет несколько недель? – протянул Сван, задумчиво водя подушечками пальцев по моей обнажённой груди.

– Приблизительно. – Я встала с кровати и натянула рубаху.

– Очень жаль. – Сван наблюдал за тем, как я одеваюсь. – Мы и так почти не видимся. А если и встречаемся, то только в моей спальне. Знаешь, – он перевернулся на бок и подпёр голову рукой, – в твоей шикарной комнате было бы гораздо веселее проводить время.

– Нет. – Я натягивала сапоги.

Несмотря на слова Хоука, я не могла водить Свана к себе, зная, что Хоук совсем рядом… Несмотря на то, что между мной и Сваном никогда не было ничего, кроме физической близости, на которую я имела полное право, мне казалось это неправильным… Я выдохнула и потёрла глаза. Связь с Хоуком не вызывала во мне ничего, кроме смятения и злости. И я надеялась, что Сван сможет если не вытащить её из меня, то хотя бы заглушить ненавистную петлю на сердце. Но после наших встреч мне становилось только хуже.

Меня чуть ли не лихорадило, когда я оказывалась рядом с Хоуком: лицо пылало, сердце колотилось, тело покрывалось потом, а живот сводило, стоило Хоуку хотя бы взглянуть в мою сторону. Проклятая связь не давала мне покоя.

– Ты странная в последнее время, что-то случилось?