Проезжий
Да, – опал.
В стране, где я под опахалом спал,
он был мне дан царевною, и краше
царевны – нет.
Разбойник
Позвольте, отчего ж
смеетесь вы – так тонко и безмолвно?
Или мое невежество…
Проезжий
Да полно!
Смешит меня таинственная ложь
моих же чувств: душа как бы объята
поверием, что это все когда?то
уж было раз: вопрос внезапный ваш
и мой ответ; мерцанье медных чаш
на полке той; худые ваши плечи
и лоск на лбу высоком, за окном —
зеркальный мрак; мечтательные свечи
и крест теней на столике резном;
блестящие дубовые листочки
на ручках кресла выпуклых, и точки
огнистые, дрожащие в глазах,
знакомых мне…
Разбойник
Пустое… Лучше мне бы
порассказали вы: в каких морях
маячили, ночное меря небо?
Что видели? Где сердце и следы
упорных ног оставили, давно ли
скитаетесь?
Проезжий
Да что ж, по Божьей воле,
семнадцать лет… Эй, друг, дай мне воды,
во мне горит твое сухое тесто.
Колвил
(не оглядываясь, из другого конца комнаты)
Воды? Воды? Вот чудо?то… Сейчас.
Разбойник
Семнадцать лет! Успела бы невеста
за это время вырасти для вас
на родине… Но, верно, вы женаты?
Проезжий
Нет. Я оставил в Старфильде родном
лишь мать, отца и братьев двух…
Колвил
(приносит и ставит воду перед Разбойником)
Вином
вы лучше бы запили…
Разбойник
Шут пузатый!
Куда ж ты прешь? Куда ж ты ставишь, пес?
Не я просил, – а дурень мне принес!
Ведь я не роза и не рыба… Что же
ты смотришь так?
Колвил
Но ваши голоса
так жутко, так причудливо похожи!
Проезжий
Похожи?..
Колвил
Да: как морось и роса,
заря и зарево, слепая злоба
и слепота любви; и хриплы оба:
один – от бочек выпитых, другой —
простите мне, о гость мой дорогой, —
от тайной грусти позднего возврата…
Разбойник
(обращаясь к Проезжему)
Как звать тебя?
Проезжий
