Эдмонд
Но как же… Гонвил!..
Гонвил
Да…
Не ожидали… Двадцать лет сжималось
и разжималось сердце, кровь живую
накачивая в жилы и обратно
вбирая… Вдруг – остановилось…
Эдмонд
Страшно
ты говоришь об этом… Друг мой… Помнишь?..
Она была так молода!..
Гонвил
Читала
вот эту книжку: выронила…
Эдмонд
Жизнь —
безумный всадник. Смерть – обрыв нежданный,
немыслимый. Когда сказали мне —
так, сразу, – я не мог поверить. Где же
она лежит? Позволь мне…
Гонвил
Унесли…
Эдмонд
Как странно… Ты не понимаешь, Гонвил:
она всегда ходила в темном… Стелла —
мерцающее имя в темном вихре.
И унесли… Ведь это странно, – правда?..
Гонвил
Садись, Эдмонд. Мне сладко, что чужая
печаль в тебе находит струны… Впрочем,
с моей женой ты, кажется, был дружен?
Эдмонд
Как ты спокоен, Гонвил, как спокоен!..
Как утешать тебя? Ты словно – мрамор:
торжественное белое страданье…
Гонвил
Ты прав, – не утешай. Поговорим
о чем?нибудь простом, земном. Неделю
ведь мы с тобой не виделись. Что делал?
О чем раздумывал?
Эдмонд
О смерти.
Гонвил
Полно!
Ведь мы о ней беседовали часто.
Нет – будем жить. В темницу заключенный
за полчаса до казни – паука
рассматривает беззаботно. Образ
ученого пред миром.
Эдмонд
Говорил ты,
что наша смерть —
Гонвил
– быть может, удивленье,
быть может – ничего. Склоняюсь, впрочем,
к последнему; но есть одно: крепка
земная мысль: прервать ее стремленье
не так легко…
Эдмонд
Вот видишь ли, – я мучусь…
Мне кажется порой: душа – в плену, —
рыдающая буря в лабиринте
гудящих жил, костей и перепонок.
Я жить боюсь. Боюсь я ощущать
под пальцами толчки тугие сердца,
здесь – за ребром – и здесь, на кисти, – отзвук.
И видеть, мыслить я боюсь – опоры
нет у меня, – зацепки нет. Когда?то
я тихо верил в облачного старца,
