Киран не мог бы сказать, действительно ли Гемха придерживалась такого мнения или только хотела порадовать его своим высказыванием.
– Если позволите, я внесу предложение, – сказала Эахна, тем самым привлекая внимание к себе. Онора, возможно, была советником, который служил отцу Кирана дольше всех, но, если судить по годам, Эахна была старейшим членом Совета. Она уже видела более пятисот зим, и возраст постепенно вырисовывался на ее лице. – Я уже говорила об этом на одном из последних собраний – есть неприятности с эльвами. Как вы знаете, на протяжении веков мы используем ищеек, чтобы держать чудовищ подальше от города. Не раз случались инциденты, но они, по-моему, до сих пор избегали вторгаться в его пределы. Теперь все иначе. Твари ведут себя непривычно агрессивно и нападают на ищеек. Восемь из них уже убиты, трое наших гвардейцев получили ранения, а сегодня утром эльвы разорвали человека, жившего на окраине города.
Киран выжидательно обернулся к Эахне.
– И что вы предлагаете?
– Как уже отмечалось ранее, гвардейцев стало намного меньше, а у нашей городской границы не хватает караульных. Прикажите направить заключенных на борьбу с эльвами, чтобы они возместили ущерб, который причинили.
– Это разумное предложение, – согласился Вардт.
Гемха кивнула в ответ.
– Эти люди, похоже, талантливые земные маги. В тех местах, где эльвы особенно угрожают нападениями, они могут возвести стены.
Киран сомневался, что эти меры остановят тварей. Для этого требовался скорее каменный исполин, подобно Стене в Свободной земле. Но возражать принц не мог.
Киран спустился по ступеням из башни, где проходили заседания Совета. Эти встречи всегда были мучением для принца и с каждым разом становились все более невыносимыми. Каждый день начинался с плохих новостей, хуже которых, казалось, уже ничего не могло быть, пока не наступал следующий день, приносящий новые дурные вести. Киран, по крайней мере, надеялся, что вечерние часы, оставшиеся от этого тяжелого дня, он сможет посвятить заслуженному отдыху. Все, о чем он мечтал сейчас – это горячая ванна и тарелка со сладкими фруктами.
– Киран!
Похоже, отдых он еще не заслужил…
Принц остановился у подножия лестницы и узнал Ли в мужчине, который направлялся к нему. Без сомнения, Хранитель поджидал его. Освободившись от своего угрожающего обмундирования, юноша теперь был одет в простые брюки и черную рубашку. Рукава ее стражник закатал, обнажив свои мускулистые руки. И только меч, покачивающийся у бедра Хранителя, говорил о том, что Ли оставался воином.
Гвардейцы, окружавшие Кирана, преградили Ли путь своими клинками. Взмахом руки принц приказал фейри пропустить Хранителя. Невзирая на то что ему всегда было трудно смотреть на этого мужчину, глаза которого были так призрачно бледны, словно у их обладателя не было души.
– Как прошла казнь? – спросил Ли.
– Очень мило, – парировал Киран, продолжив свой путь по дворцу. – Я с нетерпением предвкушаю мясной суп сегодня вечером.
Ли споткнулся.
– Ты шутишь, верно?
В ответ Киран только покосился на Хранителя – этого было достаточно. Какого ответа тот ожидал на свой вопрос?
Хранитель облегченно вздохнул.
– Я не любитель всей той зелени, что подают здесь у вас, но и по хорошему жаркому я не настолько скучаю.
Киран не ел ни мяса, ни рыбы вот уже семь лет, с того самого момента, как вернулся ко двору Неблагих, но сегодня был явно не тот день, когда ему захотелось бы подобных блюд.
– Чего ты хочешь, Ли?
Они свернули за угол и вошли в широкий коридор, вдоль которого протекал ручей. Вода плескалась и играла в свете вечернего солнца, пробивающегося сквозь стеклянные стены замка. Пол выстилали растения, и на одном из красных цветков танцевала бабочка, заблудившаяся во дворце.
– Ты прекрасно это знаешь, – ответил Ли.
Киран вздохнул.
– Я не могу ее отпустить. Ее обвиняют в убийстве моей матери – королевы. И ты знаешь о моей репутации. Народ будет задавать вопросы и удовольствуется только вещественными доказательствами.
– Скажи, что это был полукровка. Или Тиган. По мне, так даже Брион. Он давно вернулся в Свободную землю, и вы уже не сможете причинить ему вреда.
– Это невозможно.
Киран с удовольствием подарил бы Зейлан свободу, но даже он, будучи принцем, не мог ничего сделать в такой ситуации. Непостоянство подданных связывало принцу руки.
Ли стиснул зубы, что еще сильнее подчеркнуло его подбородок.
– Таким образом, ей придется оставаться в темнице, потому что твой народ ненавидит тебя и не доверяет тебе.
Слова Хранителя были не вопросом, а констатацией факта, и Кирану нечего было возразить в ответ. Он потер виски. Пульсирующая боль поселилась в голове принца во время заседания Совета и с тех пор не утихала.
– Предоставь мне доказательство ее невиновности, и я освобожу ее.
Ли молчал. Они достигли лестничного пролета и поднимались по ступенькам бок о бок. Двое гвардейцев шли впереди них, еще трое – позади. В эти дни Киран находился под постоянным наблюдением. И то, что ему все еще разрешалось спать в своей постели одному, граничило с чудом.
– А что, если кто-то другой признается в убийстве? – спросил Ли, понизив голос до шепота. – Тогда ты сможешь ее отпустить?
– Она не позволит тебе пройти через это. Скорее всего, она останется в камере вместе с тобой.
Хранитель фыркнул.
– Я говорю не о себе, а о полукровке. Дай мне немного времени, и я добуду тебе признание, необходимое для того, чтобы отпустить Зейлан.
Киран задумался над ответом, потому что ни одно решение не могло быть принято необдуманно. Наконец двое мужчин и их свита оказались перед закрытой дверью. Гвардейцы выстроились у входа. Киран посмотрел на Ли и едва заметно кивнул. С надеждой, что вмешательство Хранителя в дела фейри не будет иметь последствий.
– Я позабочусь об этом.
– Благодарю.
– Это все?
– Пока – да.
Ли отвесил поклон и поспешил прочь. Киран посмотрел ему вслед. Пепельные, почти белые волосы мужчины практически сливались с цветом каменных стен дворца, в то время как его одежда резко выделялась на фоне светлой породы. Ли исчез из виду, и только тогда принц обернулся.
– Я не хочу, чтобы меня беспокоили, – обратился он к гвардейцам и постучал в дверь.
– Войдите, – ответил голос изнутри.
Киран толкнул дверь и вошел в комнату, которая была ему так же знакома, как и его собственная спальня. Взгляд принца тут же метнулся на кровать в центре помещения. Простыни были скомканы, но постель была пуста.
– Лекарь запретил тебе вставать самостоятельно, – упрекнул Киран.
– Лекарь говорил, что мои раны заживут через несколько дней. Кажется, он не всегда бывает прав, – ответил Олдрен.
