– Ладно, отлеживайся и приходи в норму…
Дома Кузнецов первым делом прошел в свой кабинет. На столе стоял дипломат с цифровым кодом. В нем лежали двадцать упаковок по десять тысяч зеленых. «Нордбанк» не жадничал, авансировал с размахом… Он с удовлетворением перебрал пачки и видел мысленно дачный фрегат среди береговых сосен.
И все же чего-то ему недоставало. Чего? И вдруг понял. Кузнецов вытащил одну пачку, разорвал упаковку, бросил в ящик письменного стола. Дипломат захлопнул, сунул под диван. Взял телефонную трубку и набрал номер.
Надежда Васильевна оказалась дома. Похоже, она обрадовалась его звонку.
– Я уже читала, Борис Аркадьевич, как вы провели процесс в Таллине…
– Надя, мне надо вас срочно увидеть, – прервал ее Кузнецов, – берите такси и приезжайте ко мне, адрес… У меня очень мало времени. Вечером улетаю в Рим. Первый правый подъезд от арки. Дверь металлическая. Код… Жду. – И отключился.
Он почему-то был уверен, что она приедет. Принял душ. Побрился. Натянул легкий спортивный костюм. И стал ждать…
Встретил ее в дверях.
– Здравствуйте, – неуверенно произнесла она.
Он не ответил. Закрыл дверь на засов. Повернулся к ней. В глазах ее плавала растерянность. Коснулся бровей, щек. И обнял.
– Не надо, – прошептала она.
Но когда он нашел ее губы, сама обхватила его шею руками. Плащ ее остался лежать у порога, шляпка – на телевизоре в холле. От сапог он ее освободил, когда занес в спальню. А дальше все провалилось в небытие.
Потом они сидели за столом и пили кофе.
– Я должен через полчаса поехать в офис, – сказал он.
Прошел в кабинет, достал из ящика стола стопку зеленых и запасные ключи. Вернулся. Положил перед ней на стол.
– Деньги и ключи от квартиры. Я научу тебя, как открывать дверной замок.
Она вспыхнула, глянула на него в упор.
– Я ничего не возьму, Борис Аркадьевич. Боюсь, что мы не поняли друг друга.
– Не надо отчества, Надя. Забирай дочку, и переезжайте ко мне. Чувствуй себя здесь хозяйкой.
Кровь отлила от ее лица. В глазах появилось смятение, но она не отвела их.
– Это что, Борис, официальное предложение руки и сердца?
– Так точно.
– Давай отложим все до твоего возвращения…
Римские «каникулы»
1
Председателем Римского трибунала оказался низенький, тучный и улыбчивый коротышка, весь светившийся доброжелательностью. Он усадил Кузнецова в кресло у приставного столика, сам втиснулся в такое же кресло напротив. Переводчик не понадобился, трибуналец сносно говорил по-русски, хотя совершенно игнорировал падежные окончания.
– Что будет выпить, синьор Ухано? – щелкнул себя по горлу.
– Кофе, – ответил Кузнецов.
Коротышка сделал удивленное лицо.
– Русский мужик любить водка. Большой смертный доза.
– Я не пью на работе спиртное.
– Это есть хороший правило.
Острогрудая смуглянка вкатила в кабинет столик с узорной бутылкой в центре, бутербродами и кофейником. Разлила кофе по крохотным чашечкам.
– Москва – криминал-город, – сказал итальянец, отхлебывая кофе. – Перестройка есть криминал-демократия.
– Увы! – согласился Кузнецов.
– Русский мафия имеет длинный рука и нога.
– Итальянская – тоже.
– Наш мафия Россия нет. Ваш есть Европа. Есть Италия.
– Вы имеете в виду Акинолоса?
– Нет. Акинолос греческий.
– По национальности он грек. Но является российским подданным.
– Он говорит, что есть греческий подданный. Документы – Греция. Имеет маленький недвижимость Кипр.
– Его документы – фальшивка, – продолжил Кузнецов, раскрывая папку, врученную ему перед отъездом Юрием Сергеевичем. – Вот фотографии его родителей. А это – его две фотографии: после окончания школы и во время службы в армии. Это – дом, где он родился и вырос, в сибирском селе Уваровка.
– О-о! Сибирь! Большой, холодный, бр-р! – показал знание географии итальянец. – Мой папа был Сибирь, война, плен…
– Акинолос совершил в России несколько преступлений и разыскивается как опасный преступник.
Кузнецов пододвинул к нему папку.
– Здесь ходатайства российской стороны о его выдаче нашим правоохранительным органам.
Председатель трибунала разложил перед собой документы. Лицо его враз изменилось: из благодушного превратилось в строгое, взгляд стал цепким и острым. Сначала внимательно разглядывал русский текст и печати на запросах, затем пробегал глазами перевод. Прочитав просьбу Виолетты вернуть ее мужа Акинолоса в Россию, чтобы она могла навещать его, он недоуменно взглянул на Кузнецова.
– Здесь есть другой синьора Акинолос. Просил свидание.
– Это не жена. Жена в России. В папке есть копия свидетельства о браке. В Рим Акинолос приехал с любовницей.
