Город без солнца

– Скажите, вам нравиться ваша работа?

Она обдала меня ледяным взглядом, от которого по моей спине побежали мурашки.

– Что вы имеете в виду? – стальным тоном спросила она.

– Этим странным предметом ковыряться…? Ну, вы понимаете…

Ответила она резко:

– Пошел вон!

Я нашелся быстро.

– А вы пойдете со мной?

Остаток дня я провел на улицах Петербурга, предвкушая первый рабочий день, прекрасно понимая, что он не запомниться мне. Я все еще не терял надежду найти здесь то, что искал. И мне почему-то казалось, что я на верном пути.

***

Петербург большой и растянутый город. Каждое утро, естественно, петербуржцы спешили на работу, а потому все трассы были до отказа переполнены транспортом. В первый рабочий день, я едва не опоздал, не рассчитав время в пути…

Коллеги по работе – студенты, молодые, озорные и беспечные. Общаться с ними было легко и просто, но безынтересно. Работа же оказалась еще скучнее. Мы расставляли столы в фойе и застилали их скатертями, поверх ставили аппараты с кофе, чашки и ложки. Все это предназначалось для людей, всем видом демонстрирующих свою респектабельность и деловитость. Они принимали участие в семинарах и конференциях. В течение дня мы меняли залы, этажи и делали одну и ту же работу. Меня попросили спуститься в гардероб, где мне пришлось принимать верхнюю одежду, обменивая ее на алюминиевые номерки. Я едва не сгорел от стыда. И это все, что я достиг в свои двадцать пять! Я захотел немедленно уволиться, взять билет на поезд и вернуться в родной город. Хотя, кое-что заставило меня в отеле задержаться – обеденный перерыв. Обед оказался сытным, добротным и вкусным. По характеру набора еды на поднос смело можно судить о благосостоянии конкретного человека. Признаюсь вам, я был абсолютно беден. Непросто беден, я был нищим. Мой поднос едва не разломился пополам от переполненных тарелок с едой. На первое я взял – грибной суп, на второе – спагетти и котлету по-киевски. На всякий случай добавил куриную отбивную с запеченным сыром, естественно салат оливье и апельсиновый сок. Я уплетал еду за обе щеки, надеясь утолить голод на год вперед. Я ел быстро, как коршун, опасаясь, что ее отнимут другие. Однако… Куриную отбивную пришлось отложить, а салат оливье поставить на поднос к соседу. Живот мой едва не лопнул, но преодолев себя, я через силу съел тирамису и выпил кофе.

После обеда естественно потянуло в сон. Я мечтал только об одном – завалиться в любое, невидимое от начальства место и подремать хотя бы минут тридцать. После обеда работы было вдвое больше. Мне оставалось только терпеть и ждать окончания трудового дня. Эта бестолковая работа соответствовала мне, как личности. Если я работаю здесь, значит, я достоин такого труда. И во всем этом есть определенный смысл. Важно переждать, дождаться своего и не упустить шанс. Интуитивно я чувствовал, что работа в отеле, лишь подготовка к следующему этапу…

***

Я незаметно отработал десять дней. И так же незаметно зима теснила отступающую осень. Солнце в Петербурге появлялось все реже. Небо каждый день заливалось расплавленным свинцом. Я просыпался утром во тьме, и возвращался после работы тоже во тьме. Единственным местом, где я мог наблюдать световой день, это в ресторане итальянской кухни, который имел высокие окна и находился на втором этаже отеля. Находя минуту свободного времени, я ускользал от назойливых глаз начальства и с удовольствием через окно любовался текущей жизнью города. Петербург – город бегущих людей. И глядя на всю эту суету со второго этажа отеля, я все-таки чувствовал себя защищенным в стенах неприступной крепости. Я не боялся в течение дня промокнуть под дождем и остаться голодным. Многим не хватало даже этого. Отель давал временное ощущение дома. И только этого одного было достаточно, чтобы благодарить судьбу за то, что я оказался здесь…

***

Однажды по окончанию рабочего дня, я поднялся в офис «room serviсe», чтобы узнать расписание рабочей смены на завтра. В подсобке я едва не столкнулся лбом с менеджером Евгенией. Она руководила нашим малочисленным коллективом. Женя – потомственная немка, она родилась в Казахстане. Ее дед чистокровный бюргер был пленен советской армией в годы войны и сослан в Среднюю Азию. Когда рухнула Советская Империя, многих немцев потянуло на историческую Родину. Программой по возвращению на историческую родину воспользовался отец Евгении, перевезя семью в Гамбург. Однако получив начальное образование в Германии, Женю генетически потянуло в русскоязычную среду. Она решила начать карьеру в культурной столице России – в Петербурге!

Лицо Евгении расплылось в божественной улыбке, когда она увидела меня. Она редко выказывала эмоции, что делало ее менее привлекательной. Все же, женщины созданы для любви, а не для работы! Носительница голубой арийской крови, по-немецки пунктуальная и по-азиатски хитрая, сказала мне:

– Ты как раз во время, а то я хотела тебе звонить.

– Я иду на повышение?

– Напротив…

Меня посетили дурные мысли, от которых меня прошиб холодный пот. Я ожидал услышать приказ об увольнении. Где еще я смогу вкусно обедать, как не в отеле? Но все оказалось проще. Наш маленький коллектив в составе пятерых человек получил четыре дня увольнительных с сохранением заработной платы. Не показывая чувств радости, я обрадовался точно школьник, узнав о срыве урока из-за болезни учителя. Все же, не совершать действия в отношении ненавистной работы – великое счастье!

***

Я намеревался съездить в Москву к Леве. Лева несколько раз звонил мне, жалуясь на нехватку общения и, между прочим, с гордостью делился впечатлениями о жизни в изгнание. Как выяснилось, он все еще не решил задачу, связанную с тем темным делом, которое произошло с ним в Казани. Уголовное дело о взятке продолжалось, и его окончанию не было ни конца, ни края. Всем видом Лева старался казаться непоколебимой глыбой льда, которую невозможно расколоть. Но это было не так. Он просто не выказывал своих эмоций, а держался на плаву исключительно благодаря брату, который и поддерживал его финансами. С другой стороны, будучи в Москве, Лева был предоставлен сам себе. Он получал удовольствия от праздной лености. Будучи иудеем, Лева не стремился торопить события, напротив, он решал проблемы по мере их поступления. Сейчас, он плыл по течению, успокаивая себя философской притчей Соломона: «Время разбрасывать камни и время их собирать. Все суета и нет ничего нового под солнцем». Он читал книги, гулял по Москве и знакомился с девчонками…

Я позвонил ему сразу же, как вышел за пределы отеля. Узнав о моем решении приехать к нему в гости, Лева обрадовался. К моему приезду, он пообещал сварить хороший кофе. Хотя я знал, варил он его отвратительно…

Глава 4

Московские каникулы

В поезде, который несся по рельсам из Петербурга в Москву, меня навестили воспоминания из детства…

В 1989 году мне было семь. Маме выделили путевку в Москву на три дня от Вертолетного завода. Эту поездку она обсуждала с отцом в кухне. Узнав детали происходящего, я попросился с ней. Она сказала, что билет только на нее одну. Я не унимался, настаивал. Она посовещалась с отцом, и приняли решение зайти со мной вместе в вагон, и если проводница окажется понятливой женщиной, то они договорятся прямо на месте. Договариваться не пришлось. Я просто остался с мамой в вагоне, когда поезд тронулся – не высадят же они меня с бегущего поезда! Трюк удался и утром следующего дня мы гуляли по Москве…

***

Люди стремились в столицу по разным причинам: из-за любви к большому городу, намерения сделать карьеру в политике, избавиться от духа провинциальности. Многих Москва влекла ради праздного любопытства. Кто-то оставался здесь после окончания университета, кто-то по любви. В Москве сплетались судьбы людей в сложную паутину отношений, которые и задавали политический и экономический тон всей стране. Однако, Москва принимала не всех… И не всем позволяла осуществлять свои мечты. Чаяния многих приезжих на безбедное будущее растворялись, как мираж в пустыне. Одни любили Москву, другие – терпели, третьи – с наслаждением познавал ее в эквиваленте пеших прогулок…

***

Лева гостил в Солнцева у старого доброго друга. И я поехал к нему на метро. Он встретил меня на выходе из станции, ежись от холода, и надрывисто кашляя. Первое что спросил Лева, дрожа, как осиновый лист:

– У тебя есть деньги на проезд в автобусе?

Я с укоризной посмотрел на него, вспомнив его положение в родном городе. За рулем авто и мобильником в руках, он решал финансовые вопросы, как кроссворды для первоклашек. А сейчас, он даже не мог оплатить проезд другу, приехавшему к нему из Петербурга.

Я ответил ему:

– Если у тебя проблемы с деньгами, я оплачу и за тебя.

– Благодарю Давид. В этом нет нужды. За себя я заплачу сам.

Мы ехали автобусом какое-то время и окраина Москвы заметно просыпалась. «Хрущевка», в которой гостил Лева находилась недалеко от остановки. Рысцой мы подбежали к подъезду и точно также к заветной двери. В квартире было тепло. И это тепло передавало незабываемое ощущение домашнего уюта и счастья.

***

Мы использовали время рационально. Дни проходили интересно, насыщено и познавательно. Будучи эрудированным, Лева с гордостью показывал достопримечательности Солнцева: дом и церковь, ставшие мизансценой фильма «Ирония судьбы или с легким паром!», небоскреб «РАО ЕЭС» – логово Толика Чубайса и кладбище, где по одной из версий был похоронен криминальный авторитет «Ореховской» ОПГ Сергей Тимофеев, больше известный как Сильвестр.

Однако…

Лева был в подвешенном состоянии из-за открытого уголовного дела о взятке, к которому он, разумеется, отношения не имел. Его хотели использовать следователи и привлечь в качестве свидетеля. Давать показания на партнера по бизнесу, Лева, разумеется, не собирался. Не по понятиям это, своих сдавать! Он не имел ни малейшего желания идти на сотрудничество со следствием, потому-то и принял решение откупиться пятью тысячами долларов и «залечь на дно». Правоохранительная система в республике не была идеальной, а некоторые лица, относящиеся к ней – к системе, еще по старинке использовали метод «девяностых», выбивая признательные показания, точь в точь, как бандиты того смутного времени. Да и сам Лева, впрочем, как и многие в городе, пользовался несистемной формулой зарабатывания денег. Разумеется, он обналичивал деньги, обходя стороной систему налогообложения. Вины его в том не было. Ибо систему породил не он. Она сама выстроилась в эпоху развала Советского Союза и смутных «девяностых», а уже потом по инерции вошла в «нулевые», став частью нового государства. Это была система, в которую многие вынужденно встраивались и зарабатывали деньги нелегальным путем.

Лева подумывал о бегстве в Израиль, в целях спасения от конкретных сотрудников правоохранительных органов, которые обещали «расколоть» его жестокими методами. Но в тоже время, уехать в другую страну было не просто. Ему требовалось собрать документы, доказывающие, что он еврей, подать их на эмиграционную визу в посольство Израиля в Москве и ждать, пока одобрят визу. Документы, естественно собирались в родной Казани. И пока не закончилась вся эта мутная история, он, разумеется, опасался туда возвращаться. И, пожалуй, одна из главных причин, державшая его в стенах родного города – деньги, которые он мог заработать только в Казани, опираясь на личные договоренности и связи, наработанные с институтских времен. В Израиле ему пришлось бы зарабатывать на хлеб насущный малопривлекательным путем. Либо мыть посуду в ресторане, либо окна небоскребов в Тель-Авиве, либо грузчиком на заводе. Отсутствие знаний иврита, возможность привлечения в израильскую армию ЦАХАЛ и незатихающий конфликт с Газой придавали смутную перспективу на процветание в земле Обетованной.

У каждого своя национальность, которая во многом определяет судьбу, выстраивая генетический код и предопределяя миссию в жизни. Истинно осознающий свою главную цель в жизни и следующей ей, есть человек счастливый и приближенный к Богу. И национальность здесь абсолютно не причем…

Пока Лева предавался мечтаниям, я взял с полки, книгу, названия которой не удосужился запомнить и прочитал: «… скоро они окончат университет, и начнется то, что называется «настоящей жизнью». Поступят на службу, обзаведутся семьей, будут растить детей и смотреть телевизор, стареть и с горечью сознавать, как много потеряно, как мало сбылось. А потом – разочарования, болезни, немощь, зависимость от других, одиночество, смерть»…

Утром следующего дня, мы направились в кубинское посольство в Москве. Я давно вынашивал одну интересную идею, которую намеревался реализовать. Но не будем забегать далеко вперед, дорогой читатель. Всему свое время…

***

Каникулы закончились. Настало время возвращаться в Петербург. И признаюсь честно, мне не хотелось уезжать из Москвы. Мне было трудно возвращаться в город без солнца и к работе, которую я терпеть не мог. Зачем я вообще там работаю? Ни денег, ни перспектив, ничего…

Нужно срочно что-то менять…

Глава 5

Индустрия туризма

И я вернулся в город без солнца…

Я вернулся к работе, которую без иронии невозможно было выполнять. Мы накрывали столы и встречали гостей. Убирали столы и провожали гостей. Иногда я общался с гостями, что категорически запрещалось начальством. Но я плевать хотел на правила и законы, ограничивающие свободу выбора. Я презирал жить по шаблону в надуманных рамках ограничений. Я жаждал новизны, приключений и полноты жизни. Я часто увиливал от работы, прячась в пустующих помещениях. Я искусственно тянул время, обманывая коллег, начальство и самого себя…

Каждый день меня одолевали сомнения о правильности сделанного выбора в пользу отеля. Но ведь почему-то интуиция притянула меня сюда! А значит, что впереди меня что-то ждет. Нас всех подстерегает случай! Деньги заканчивались. Закончились и зубная паста, и мыло и пена для бритья. Приходилось экономить на всем. И чтобы не покупать продукты, я приезжал в отель за час до работы и завтракал. В течение рабочего дня – обедал. После работы оставался на ужин. Экономия получалась колоссальной…

***