Обрыв желаний

И все же он прятаться не стал. Полина определенно волновала его воображение и не хотелось позориться перед ней. Возможно, ее спутник его уже заметил, просто не подает виду. Ролан спрячется, а он тут же обнаружит его и поднимет на смех. Стыда потом не оберешься.

– Страшно? – спросил Максим, а именно он стоял рядом с Полиной, двумя пальцами придерживая ее за локоток.

В свободной руке он держал электрический фонарь, но включать его не торопился. В небе луна, звезды, и глаза его привыкли к темноте.

– А вдруг там этот, с часами который?..

Полина хотела сказать еще что-то, но ее внимание привлек Ролан, она внутренне напряглась и замолчала. Поворачиваясь к нему, она шагнула к Максиму, спряталась за его спиной. И только затем с чувством облегчения спросила:

– Это вы, Ролан Борисович?

Платье на ней – свободного кроя, длиной чуть выше колена, в нем она смотрелась свежо и элегантно. Босоножки на каблуке, вечерняя сумочка – Полина точно не собиралась на ночную прогулку по горам. Похоже, Максим ее сюда привел, но зачем?.. Мутноватый он тип, скользкий, вроде бы и не трус, но чувствовалась в нем какая-то гнильца. В премиальной упаковке.

– А вы думали кто? – с профессиональным интересом спросил Ролан.

– Ну вот, сразу видно, следователь! – Полина вскинула руки, будто собираясь хлопнуть в ладоши. – Ему палец в рот, а он за руку хватает!

В ее голосе явно звучали язвительные нотки.

– Полина думала, что вы любовник вдовы Маркушина, – вроде бы участливо сказал Максим.

Но Ролан уловил в его интонациях старательно скрываемую насмешку. Видимо, Максим заметил его мужской интерес к Полине, поэтому и смотрел на него сейчас как на неудачника – глазами самца-победителя.

– Вы приняли меня за человека в черных часах? – спросил Ролан, вспомнив, о чем рассказывала ему сегодня Полина.

И еще он вспомнил о том, что не поделился информацией с официальным следователем. Асатуров без энтузиазма отнесся к его добровольному сотрудничеству, на контакт особо не шел, а навязываться Ролан не хотел. В общем, разговор с ним не задался…

– Может, вы на самом деле любовник Маркушиной.

Максим говорил спокойно, без вызова и, возможно, даже без намерения обидеть, но в глаза смотрел не мигая. Если он и шутил, то совсем не смешно. Намеренно не смешно.

– На героя-любовника больше похоже вы. – И Ролан улыбнулся намеренно невесело.

Не нравился ему Максим, но, увы, это мнение сугубо субъективное. Максим действительно обошел его на повороте, Полина с ним, жмется к нему, а Ролан остался с носом. Отсюда и предвзятость в суждениях о личности, а настоящий следователь должен воплощать собой беспристрастность.

– На героя похож, – улыбнулась Полина, взяв Максима под руку. – На помощь мне пришел, выручил.

– С одной стороны, так и есть… – Максим обнял ее за талию, и она с готовностью прильнула к нему.

Ролану вдруг захотелось провалиться сквозь землю и вынырнуть где-нибудь в кафе за барной стойкой. Зависимостью от алкоголя он не страдал, но сейчас бы не отказался от стопки водки.

– А с другой стороны, я обязан был рассказать следователю, что видел, – продолжал Максим. – И я рассказал. Исполнил, так сказать, гражданский долг.

– И все равно вы меня выручили. – Полина еще плотней прижалась к нему.

– Мы же перешли на «ты», – с веселым укором глянул на нее Максим.

– Ну хорошо, ты меня выручил, – улыбнулась Полина.

И, спохватившись, вопросительно глянула на Ролана. Он пытался за ней ухаживать, а она выбрала другого, вдруг его это злит?

Чистяков умел владеть собой, тем более он обладал пусть и не совсем официальным, но все же статусом следователя, за ним он с легкостью мог спрятать свои личные симпатии. И антипатии тоже.

– А что вы видели? – обращаясь к Максиму, спросил он.

– Мужчину видел, который столкнул Маркушина с обрыва, – ответила за него Полина.

И медленно отстранилась от Максима, чтобы не смущать Ролана. Он вроде бы и виду не подавал, а она все равно чувствовала его настроение.

– Я слышал, это была женщина. В шляпе.

– В моей шляпе… А женщина это была или мужчина, свидетель… горничная не разглядела, – сказала Полина.

Но Ролан смотрел не на нее, а на Максима.

– А вы разглядели?

– А я разглядел.

– В бинокль, – пояснила Полина.

– В бинокль?

Из своего номера Ролан тоже мог видеть горы, но ему и в голову не пришло выходить на балкон с биноклем. Да и не брал он с собой ничего такого.

– У меня даже фонарик есть.

Максим направил на Ролана фонарь и нажал на кнопку. Яркий электрический свет ударил в глаза, ослепив его. Максим извиняться не стал, просто выключил фонарь.

– Еще ласты есть, в номере, – с едкой иронией сказал он. – И подводная камера. Вас это тоже удивляет?

– Романтическая натура?

– И что в этом плохого? – все с тем же ироничным вызовом спросил Максим.

– Да нет, ничего…

– Кое-что плохое все-таки есть. В горы вот на ночь глядя собрался, Полину за собой потянул.

– Зачем?

– Не знаю, на белой скале постоять захотелось, – пожал плечами Максим. – Страхом подышать.

– Он мне доверяет, – не без упрека заметила Полина.

Свой укор она обращала к Ролану, который не верил в ее невиновность. Во всяком случае, так она о нем думала.

– А вдруг любовник Маркушиной объявится? – спросил Ролан. – Вдруг толкнет в спину?

– Да как-то не подумал… – пожал плечами Максим. – Да и зачем меня толкать, что я ему плохого сделал?

– А разве вы не свидетель?

– Ну, во‐первых, он об этом еще не знает, а во‐вторых, я в лицо его не видел… И даже следователю о нем не сказал. Полина мне уже потом все рассказала…

– О любовнике Маркушиной?

– Ну да.

– А кто он такой, как его зовут, вы не знаете?

– Понятия не имею.

– И не видели его?

– И не видел.

– Давно вы уже здесь отдыхаете?

– Отдыхаю, – кивнул Максим. – В том-то и дело, что отдыхаю, а вы мне покоя не даете. Один в голову с ногами влез, теперь вот вы грузите…

Ролан пропустил эти причитания мимо ушей и обратился к Полине:

– А вы видели мужчину в черных часах?

– Только его руку.

Ролан невольно глянул на руку, в которой Максим держал фонарь. И он заметил это.

– Ну, конечно, это я был в номере у Маркушиной! Нашему комиссару не нужен рентген, он и так все насквозь видит! – отшутился Максим.

Но на Ролана его игривый тон не подействовал. Насквозь он его не видел, но представление о нем уже сложилось. Разве не мог Максим согрешить со своей роскошной соседкой? Может, он и биноклем обзавелся для того, чтобы наблюдать за Маркушиным и не столкнуться с ним в самый приятный момент общения с его супругой.

– Я не видела его, но слышала его голос, – сказала Полина, с осуждением глядя на Ролана.

Сначала он подозревал ее, теперь вот переключился на Максима. А может, у него все виноваты, один только он хороший. Только так и можно было истолковать ее взгляд.

– Я не знаю, чей это голос, но точно не мой, – едко усмехнулся Максим.

– Не твой, – кивнула Полина.

– Шерше ля хом! Ищите мужчину! – Максим снова обнял Полину за талию.

– Но не в моей постели, – сказала она.

– Да! – весело встрепенулся Максим.

– Я не то имела в виду… – стушевалась Полина. И даже высвободилась из его объятий. – У меня нет любовника… И не надо никого в моей постели искать…

– Не надо к Полине в постель! – расплылся в улыбке Максим, всем видом давая понять, что свято место уже не пусто.

– Никому не надо, – тихо сказала она.

Но на Максима глянула робко, как будто сомневалась в том, что устоит перед ним.

– Не надо в лес, – усмехнулся тот. – Там темно и страшно. В баре светлее и веселее.

– И теплее.

Нагретая за день земля отдавала тепло, не было даже намека на вечернюю прохладу, но Полина поежилась. Возможно, лесная тьма дыхнула на нее холодом на уровне подсознания. Она провела пальцами по своей обнаженной руке, будто сгоняя с нее мурашки. Ролану захотелось набросить ей на плечи куртку. Но не было у него ничего такого, да и по ситуации такой жест не казался уместным.

– Пойдем? – спросил Максим.

– Пойдем, – кивнула Полина, озадаченно глянув на Ролана.

Вины перед ним она не чувствовала, но и больно делать ему не хотела. Хотя и не питала к нему чувств.

– Нас провожать не нужно, – сказал Максим, с торжествующей усмешкой глянув на Ролана. – Мы уж как-нибудь сами.

Он увел Полину, и Ролан последовал за ними лишь после того, как они исчезли из виду. Не собирался он нарушать их предбрачную идиллию. Нужно уметь проигрывать.

Отказался он и от визита в бар на берегу моря, где Максим собирался провести время с Полиной. Имел полное право пропустить стопочку-другую водки, но удержался от искушения. И свернул к зданию отеля.

Начальника охраны он увидел в холле у стойки администратора. Сухощавый мужчина с твердокаменными чертами лица о чем-то говорил с девушкой в белоснежной рубашке, он умудрялся и на нее смотреть, и держать в поле зрения пространство перед собой. Отставной подполковник полиции ни на секунду не забывал о своем профессиональном долге.

Ролан уже общался с Котеевым, успел найти точки соприкосновения с ним. Оба в отставке, в одинаковых званиях, к тому же Ролан одно время после увольнения работал в службе охраны крупного торгового центра. Ему не трудно было найти общий язык с бывшим коллегой, и сейчас это сыграло свою роль. Котеев с пониманием отнесся к его просьбе. Более того, он как будто знал, что именно нужно Ролану. И без промедления отвел его к пульту охраны, открыв доступ к видеоархивам.

Чистякова интересовала запись с камеры наблюдения с видом на номер Маркушина.

– Это резервная копия, – с загадочной улыбкой пояснил Котеев. – Асатуров изъял запись, но мы же не от руки переписываем.

– Контора пишет.

– Ну пишет. И работает. На все сто! – Котеев расправил плечи с гордостью за себя и свою службу.

– Может, знаешь, кто в девятьсот тридцать седьмой номер захаживал? К женушке. В свободное от мужа время.

– Может, кто-то и захаживал… – уклоняясь от прямого ответа, сказал начальник охраны. – Давай, дерзай!

Возможно, Котеев и не знал ничего. Но туману напустил. Или пыли в глаза. И с важным видом вышел из служебного помещения, оставив Чистякова наедине с монитором.

Ролан «отмотал» запись на день назад. Если верить Полине, мужчина в черных часах заглядывал к Маркушиной вчера. И действительно, камера беспристрастно зафиксировала моменты, подтвердившие ее слова. Сначала из номера вышел Маркушин, затем, минут через двадцать после этого, появился широкоплечий мужчина с широким бритым затылком. В номер он зашел без оглядки, камера смотрела ему в спину, и Ролан не мог видеть его лица.

В объектив камеры попала и Полина. Горничная попросила ее немного подождать, показала на балкон в конце коридора. Полина отреагировала нервно, как человек, уставший с дороги, но права качать не стала, прошла на балкон.

Камера «простреливала» коридор наискосок, выход на балкон в сектор обзора, как это ни странно, не попадал, поэтому Полину, как она реагировала на подозрительный шум со стороны люкса, Ролан не увидел.

Горничная закончила уборку, Полина прошла в номер, скрылась из виду, минут через двадцать из люкса вышел широкоплечий. На этот раз Чистяков смог разглядеть его. И даже заметил на его руке фитнес-часы с затемненным циферблатом.

Вслед за своим любовником номер покинула и Маркушина. Затем появилась Полина, Ролан точно знал, куда она направлялась: помнил ее неудачный прыжок с пирса – причем на свою голову.

Появился Маркушин, затем вернулась Полина, тогда все и закрутилось. Маркушин потянул Полину в номер, она уперлась, появился Максим, затем и сам Ролан…

В районе девятнадцати часов Максим куда-то ушел, в девять вернулся, в одиночестве, скрылся в своем люксе, даже не задержав шаг у девятьсот тридцать шестого номера, в котором жила Полина. Как будто у него и в мыслях не было знакомиться с ней. И женщин к себе в номер не вызывал, хотя мог. И деньги у него наверняка водились, и жены рядом не было. А может, он и вовсе холостой, как маяк на скальном острове…

В следующий раз в объектив камеры Максим попал только сегодня утром. Сходил на завтрак, вернулся, на этом все. Ролан видел Маркушина, его жену, Полину, самого себя, местного следователя, а Максим появился только вечером, и уже после того, как у него побывал Асатуров. Постучал в номер к Полине, она вышла к нему, и они вместе отправились на прогулку.

Не попадал в объектив и предполагаемый любовник Маркушиной. Видимо, у него нашлось занятие поинтересней, чем секс. Но чем же занимался Максим весь день?

В раздумье Чистяков не заметил, как появился Котеев.

– Ну что, вопросы есть? – спросил он с видом человека, у которого имелись ответы на все.

– Да кто-то захаживал к нашей вдовушке.

– Столяров Егор Ильич, восемьдесят первого года рождения. Из Нижнего Новгорода. Шестьсот двадцать второй номер.

Ролан признательно глянул на своего бывшего коллегу. Приятно иметь дело с человеком, который не зря ест свой хлеб.

– И Маркушин из Нижнего, – загадочно улыбнулся Котеев.

– Это пять, Игорь Викторович. И где сейчас Столяров?

– Уехал. Сел в машину и уехал.

– В свою машину?

– В свою. «Фольксваген-Джетта»…

– Когда уехал?

– В девять сорок утра.

– И больше не появлялся?

– В том-то и дело.

– Машину можно было где-нибудь в лесу оставить.

– В том-то и дело…

– Надо было им сразу заняться.

– Ты тоже не сразу догадался… – Котеев кивнул на монитор. – И Асатуров скорее мычит, чем телится. Зачем ему Столяров, если Полетаева есть?

– Ну да, с ней как бы все ясно, – усмехнулся Ролан.

Следствие, как и электрический ток, стремится идти по пути наименьшего сопротивления и, увы, не всегда принимает во внимание изменение обстоятельств, появление новых подозреваемых. Но если Асатуров не хочет замечать наличие такого резистора в электрической цепи следствия, как Столяров, Ролан постарается открыть ему глаза.

– Кстати, Маркушина тоже на Полетаеву грешит, – сказал Котеев. – Сливала на нее… Или капала. Асатурову. На мозги.

– Ну да, ну да.

Увы, но Ролан и сам внес в этот нехороший процесс свою лепту. Всерьез подозревал Полину. Но в то же время он честно предупредил, что ей угрожает опасность. И арестовывать ее не собирался…

– А где у нас дорожные камеры стоят, на пути к поселку?

Отель размещался в обособленной зоне, ближайший населенный пункт находился километрах в десяти. Половина пути до выезда на федеральное шоссе и еще столько же до поселка, где можно было неплохо провести время.

– На въезде в поселок.

– А при выезде на шоссе?

– С утра не было, а сейчас не знаю, – отшутился Котеев.

– Плохо.

– Ни гаишных, ни платоновских, никаких… А если бы и были? Заехал в поселок, оставил машину, и пешком. – Котеев кивком показал в сторону злополучного обрыва. – Часа два-три ходу по горам. Для бешеной собаки не крюк.

– Уехал Столяров в районе десяти? А Маркушина убили в районе четырнадцати.

– У Столярова был запас времени, – кивнул Котеев.

– Три часа туда, три часа обратно, он уже должен вернуться.

– Я уже поставил задачу, как только он появится, так мне сразу же сообщат… Или лучше тебе? А то мне уже домой пора. И так задержался.

– Лучше мне, – согласился Ролан.

– Твой номер у меня есть, если что, позвонят.

Котеев закруглил разговор и взглядом показал на дверь. Ролан все понял, посоветовал ему изменить угол обзора камеры, попрощался до завтра и был таков.