Обрыв желаний
Ролан заглянул в санузел, в шкаф, но все впустую. Не было Столярова и на лоджии с видом на море. Столик там, бутылка с одним стаканом, а Столярова – нет.
– Ищите лучше! – ухмыльнулась женщина.
– Извините за беспокойство! – развел руками Ролан.
– Я подумаю, – кивнула Маркушина, ехидно глядя на него.
– Извинять меня или нет?
– Ордера на обыск у вас нет.
– Нет.
– А вы пришли меня обыскивать!
Она ловко развязала поясок, взялась за полы халаты, как будто собиралась их распахнуть. У Ролана невольно захватило дух, и Маркушина, заметив это, зловредно усмехнулась. И завязала поясок, так и не распахнув халат.
– А Егор может прятаться у вас под юбкой?
– Егор может прятаться где угодно, но только не у меня… И с чего вы взяли, что он мог угрожать моему мужу?
– Он был у вас в номере?
– Нет, конечно!
– А видеокамера утверждает обратное.
– Видеокамера?.. Ну, может, и заходил, я не помню…
– А если хорошенько вспомнить?
– Выпить не хотите? – спросила Марина.
И, не дожидаясь ответа, вышла на балкон. Взяла бутылку, плеснула в стакан, который и протянула ему. Ролану и не хотелось пить из грязной посуды, но сейчас он решил переступить через себя. Он же не девочка, чтобы ломаться…
Коньяк ему понравился, богатый ароматный вкус хорошо глушил алкогольную горечь. Внизу светились огни вдоль дорожек и вокруг морского бара, негромко играла музыка, под которую сейчас выпивала, разогреваясь, Полина. А возможно, Шелестов уже вел ее в номера. Мысль об этом навевала грусть.
– У вас в номере два балкона. – Ролан не спрашивал, он всего лишь констатировал факт.
– Этот мне нравится больше, – сказала Маркушина.
И без всякого смущения припала к горлышку бутылки. Можно было сходить в комнату и взять стакан, но лень родилась раньше ее.
– Но увидели вы меня с другого.
– И что?
– А ожидали увидеть Егора?.. Иногда он поднимается к вам по пожарной лестнице, я угадал?
– А он ко мне поднимается?
– Давно вы его знаете?
– Какой же вы настырный!
Марина поставила бутылку, хлопнула себя по карманам, вынула пачку сигарет. Ролан угодливо щелкнул зажигалкой. И сам закурил.
– Ну, хорошо, был у меня любовник! – решилась она. – Уели вы меня!
– А почему был?
– Так поссорились мы. – Маркушина задумалась, вопросительно глядя на Ролана. Поверит он ей или нет?
– Когда поссорились?
– Да это не важно. Важно, что навсегда.
– Когда поссорились?
– Вот человек! – всплеснула руками Марина. – Прилип как муха на варенье! Не оторвать!..
– И все-таки?
– Вчера поссорились. А сегодня он уехал.
– Куда?
– Домой!
– Не выезжал он и номер не сдавал.
– Ну, не знаю, сказал, что уезжает… И машины на стоянке не было, – немного подумав, добавила Марина.
– Если он уехал домой, его машина обязательно попадет на камеру. Завтра все будет ясно.
– Вы собираетесь искать?
– А разве Столяров не мог убить вашего мужа?
– Да нет… – Марина с силой надавила на висок указательным пальцем.
И задумалась – настолько же сильно, насколько глубоко готова была вонзить в голову этот палец.
– Он ревновал вас к мужу?
– Ну да, ревновал… Очень ревновал.
– Это очень серьезный мотив.
– Но Егор не мог!.. – мотнула головой женщина. – Он уехал до того, как все случилось.
– Вопрос, как далеко он уехал. Он мог бросить машину где-нибудь в лесу, выследить вашего мужа и…
– Ну, если бросить машину… – пожала плечами Маркушина. – Но убить нет, не мог…
В кармане у Ролана зазвонил телефон, на дисплее высветилась фамилия начальника охраны.
– Все-таки мне сначала позвонили… – насмешливо, с легкой досадой посетовал Котеев. – Короче, Столяров подъехал, идет… Да нет, уже в здании отеля…
В дверь постучали. И Ролан уже знал, кто это мог быть.
– Думаю, он уже ближе… – усмехнулся он. – Я им займусь.
Маркушина пошла открывать, Ролан последовал за ней.
– Давай, только аккуратно, ребята, если что, подстрахуют.
– Спасибо, – сбрасывая вызов, поблагодарил Ролан.
Он уже вернул телефон в карман, когда порог переступил плотного телосложения мужчина знакомой внешности. Жидкие волосы, резкие черты лица, близко посаженные, чуточку косящие глаза, крупный, с искривленной спинкой нос. Тяжелый подбородок, мощная шея, могучие плечи. И густой запах пивного перегара. Ролан владел техникой рукопашного боя, но все же он вспомнил обещание Котеева. Подстраховка со стороны штатной охраны не помешала бы.
– Это кто? – ткнув пальцем в Ролана, зло спросил он.
Но злость, казалось, предназначалась не ему, а кому-то другому. И вид у Столярова был, как будто он пришел выяснять отношения, но не с Роланом, а с кем-то другим. Уж ни с Маркушиным ли?
– Инспекция безопасности дорожного движения. – Ролан приложил пальцы к нагрудному карману, как будто собирался вынуть и предъявить служебное удостоверение.
– Чего? – скривился Столяров.
Он глянул на Маркушину, а она, в свою очередь, на Ролана. Она хотела знать, зачем он вводил ее любовника в заблуждение. И не торопилась разоблачать обман.
– Как же так, Егор Ильич, в нетрезвом виде и за руль? – с насмешливым укором спросил Чистяков.
– Где руль? – Столяров заметно растерялся, но вопрос прозвучал нахраписто.
И в номер он зашел окончательно, Марина закрыла за ним дверь.
– А нетрезвый вид?
– Так это я уже потом. После того, как приехал.
– Откуда приехали?
– Откуда приехал?.. А ты кто такой?.. Какая, на хрен, инспекция? Чего ты мне тут загоняешь?.. Марина, кто это такой? И где Леша?
– Где Леша? – Маркушина торжествующе глянула на Ролана.
Такой вопрос мог задать только совершенно невинный человек.
– Погиб Леша, – ответил Ролан, внимательно глядя на подозреваемого.
– Как это погиб? Что ты несешь?
Удивление казалось искренним, но Ролан не спешил делать выводы. Жизнь, может, и не игра, но актеров в ней больше, чем в театре. И Столяров мог сейчас талантливо лицедействовать.
– Я расследую это убийство, – сказал Ролан.
– На общественных началах, – поспешила прояснить Марина.
– Как это на общественных началах?
– По личной просьбе начальника службы безопасности нашего отеля.
– Какой, на хрен, просьбе! – ярился Столяров.
– А в убийство вы быстро поверили, – сказал Ролан, пытаясь охладить его пыл.
– В какое, на хрен, убийство?
Даже Марина не выдержала, дернула Столярова за руку.
– Убили Лешу! С обрыва столкнули!
– С обрыва?! – завис Егор.
– Вы знали это место?
– Какое место?
– Ну где Леша пиво пил! – подсказала Маркушина.
– Ну, это знаю, видел. Леша там прописался со своим пивом… А почему столкнули? Может, сам упал?
– Где вы находились сегодня в районе четырнадцати часов?
– В районе четырнадцати?! – снова завис Столяров.
– Где?
– Ну пиво пил.
– Где?
– Ну там, возле моря…
– Где там?
– Ну, есть одно место… – Столяров поскреб пальцами подбородок. – В горах… С видом на море…
– Кто вас там видел?
– А кто меня там видел?
– Вот и я спрашиваю кто?
– Да не было там никого… И не могло быть. Мне одному хотелось побыть.
– Наедине с пивом?
– Наедине с пивом.
– А почему пиво? И Леша с пивом, и вы с пивом…
– Ну, я просто люблю это дело, – глянув на Марину, пожал плечами Столяров. – А Леша…
– А у Леши зависимость. Его мама пивом торговала, – с пренебрежением к свекрови фыркнула та. – Я дочь свою молоком матери вскормила, а у Леши было пиво матери… Он так до сих пор из бутылочки и кормится… Кормился…
– А он что, совсем? – глядя на Марину, тихо спросил Столяров.
И приложил к своему горлу большой и указательный палец правой руки.
– Ты же был там. – Маркушина кивком показала в сторону белого утеса. – Ты видел, какая там высота!
– А вы были там? – немедленно отреагировал Ролан.
– Ну не сегодня… Хотел глянуть, что Леша там, на этой скале нашел. Сам немного на краю постоял.
– Понравилось?
– Ну, дух захватывает…
– А сегодня вы сами в горах гуляли.
– Ну да, понесло чего-то вот…
– Может, на Лешу случайно вышли?
– Я вышел?
– А тут такой случай… У вас же роман с Мариной Яковлевной?
– Роман?! – Столяров озадаченно смотрел на Маркушину.
И признаваться нельзя, и скрывать глупо.
– Вы же не станете этого отрицать?
– Ну, я собирался поговорить с Лешей. Ну насчет всего этого… – пробубнил Столяров.
– Леши больше нет.
– Я не знал…
– Но алиби у вас нет!
– Ну, не знаю…
– А мотив есть!
– Ну, мотив… А ты, значит, на добровольных началах? – Столяров исподлобья глянул на Ролана.
– Следователь в отставке, – блеснула осведомленностью Маркушина.
– Ну тогда я пошел!
Столяров резко развернулся на сто восемьдесят градусов, но дверь открыл медленно, как будто не торопился уходить.
– Куда вы? – спросил Ролан.
В ответ Столяров поднял указательный палец и качнул им, отрицая его право задавать столь сложные вопросы. Он же не официальный следователь, поэтому пусть идет к черту.
– Егор Ильич, не уходите, сейчас подъедет следователь Асатуров, – пошел на хитрость Ролан.
Но Столяров и не думал останавливаться.
Ролан вышел в коридор вслед за ним, Столяров ускорил шаг. И напоролся на здоровенного парня в белой рубашке и черных брюках. Это и была та самая страховка, обещанная Котеевым.
– Егор Ильич, остановитесь! – велел Ролан, подавая охраннику знак.
– Стоять! – раскинув руки, потребовал тот.
Но Столяров резко поднырнул под правую руку, ловко зацепив ее. Парень дернулся, пытаясь схватить его, но рука уже оказалась в захвате. Столяров толкнул охранника, придавая ему вращение по часовой стрелке, а руку закрутил в обратную сторону. Закрутил ее за спину и вверх, поставив охранника на колено. И тут же бросил его, со всех ног рванув к парадной лестнице.
– Стой! – Ролан бросился за ним.
Он понимал, что не имел права задерживать подозреваемого, но все же мчался за ним во весь опор. Но Столяров был и моложе, и сильней. И как спускаться по лестнице, перемахивая через перила, он хорошо знал. Ролан не поспевал за ним.
На выходе Столярова попытались перехватить, к нему бросились сразу два охранника, но из этого ничего не вышло. Столяров свернул к ресторану, в котором имелся служебный выход, там его задерживать было некому. Там его мог догнать Ролан, но ему для этого не хватало скорости. Когда он выскочил из ресторана, Столяров уже растворился в ночи.
Глава 6
Бодрая, вдохновляющая музыка, пьянящий мужчина, хмельной коктейль – все условия, чтобы расслабиться и получать удовольствие. Но раскрепоститься не получалось, сознание колола острая мысль. Похоже, Чистяков поверил Полине, переключился на любовника Маркушиной, да и Максим отвел от нее подозрения. Но спокойно плыть по волнам курортного настроения не получалось. Вдруг ей все же предъявят обвинение, а это следственный изолятор, суд, тюрьма. У Полины дети, попробуй им объяснить, что мать не убивала. В школе в них будут тыкать пальцем, упрекая матерью-уголовницей.
– Что-то ты невеселая, – заметил Максим.
Он пытался развлекать ее, шутил, балагурил, но Полина реагировала вяло, и это ему не нравилось. Он откровенно заскучал и, чтобы хоть как-то развеселить себя, посматривал на девушек за соседним столиком. И откровенно пялился на смазливую официантку в юбке из пальмовых листьев, все пытался заглянуть ей в декольте.
– Извини, в голове такая свалка, – вздохнула Полина, веером раскинув пальцы у самого виска.
– Не переживай, нормально все будет. – Максим приложил ко рту ладонь, как будто собирался украдкой зевнуть.
– Спасибо тебе.
– Спасибо, извини… – не зло передразнил он. – Мы же не в офисе, не на совещании… Давай, за хорошее настроение!
Максим поднял свой бокал с коктейлем, но чокаться не стал, сделал пару глотков и вернул на место.
– Да настроение нормальное, – вымученно улыбнулась Полина.
И чтобы подтвердить это, осушила свой бокал до дна.
– Настроение должно быть хулиганским! – подмигнул ей Максим. – Начудить что-нибудь… В омут головой, например.
– Как Маркушин? – настороженно глянула на него Полина.
Он укоризненно усмехнулся. Зациклилась она на Маркушине, все мысли вокруг убийства, нельзя так.
– Как его соперник. В делах сердечных… Муж в горы, а любовник в постель к его жене.
Похоже, Максим имел в виду именно этот омут. Но любовник Маркушиной должен был нырнуть в одну постель, а он – в другую, к Полине.
– С головой? – уточнила она.
– Голову можно и потерять, – лукаво улыбнулся Максим.
– Она уже у меня в сумочке, – подыграла ему Полина.
Она давно уже не девочка, и постель с мужчиной ее не пугала. Даже если Максим окажется такой же сволочью, как и все другие ее красавцы. В конце концов, она в отпуске – с правом на безобязательный курортный роман.
– Тогда я просто обязан тебя проводить в номер за ручку… Или лучше ко мне?
– Или лучше пойдем. – Она кивком показала в сторону отеля.
Максим подозвал официантку, расплатился, подал Полине руку, помог подняться. И нежно, возбуждающе провел рукой по спине прежде, чем подставить локоток.
Они подходили к отелю с моря, а со стороны автостоянки к ним приближался Чистяков. Запыханный, взмыленный, возбужденный. Полина напряглась, глядя на него. Вдруг он шел, чтобы отбить ее у Максима. Мало ли, вдруг у мужчины развился горячечный бред на фоне служебной и сексуальной неудовлетворенности?
– Ролан Борисович, у вас проблемы? – спросил Максим, насмешливо глядя на него.
– Проблемы? – задумался Чистяков.
Казалось, он только сейчас заметил и Максима, и Полину. Он тяжело дышал и, останавливаясь, слегка согнулся в поясе, как это делают бегуны за финишной чертой.
– Вид у вас такой, как будто вы за вчерашним днем гнались, – усмехнулся Максим.
– Вообще-то за сегодняшним.
Чистяков уныло глянул на Полину, как будто только сейчас понял, куда и зачем она могла идти.
– Догнали?
В руке у Чистякова зазвонил телефон, он подал Максиму знак немного подождать и поднес трубку к уху.
– Да, звонил… – кому-то сказал Ролан Борисович. – Уехал Столяров. Сел в машину и уехал…
Максим качнул головой, глядя на него. Не волновал его какой-то Столяров, и сам Чистяков не интересен. Именно это он и дал понять, увлекая Полину к парадному входу в отель. Ему не терпелось поскорее уложить ее в постель.
Но Полина заупрямилась. Разговор мог идти о том самом мужчине с черными часами на руке. И очень плохо, если он ушел от преследования. Максиму пришлось постараться, чтобы сдвинуть ее с места, но это было все, чего он смог добиться. Она остановилась, высвободив руку, и ему пришлось сдать назад.
– Звонил Асатурову, завтра, сказал, будет разбираться… – наблюдая за ними, продолжал Чистяков. – Что ж, завтра так завтра. Давай!
Он удрученно вздохнул и сбросил звонок.
– Кто такой Столяров? – спросила Полина.
– Тот самый, – кивнул Чистяков, давая понять, что прочел ее мысли.
– Любовник Маркушиной? – не сдержался Максим.
– Приходил с ее мужем разбираться. Как будто не знал, что с ним произошло.
– А если не знал? – спросил Максим.
– Зачем тогда сбегал?
– Так это вы за ним гнались?
Чистяков кивнул, виновато глянув на Полину.
– Быстро бегает? – Максим не особо старался скрыть насмешку.
– Даже в машину успел сеть… А сторож ему еще и шлагбаум поднял, чтобы не снес… – Чистяков разочарованно махнул рукой.
– А догонять его завтра будут? – спросила Полина под впечатлением от подслушанного разговора.
– Да хоть послезавтра, – хмыкнул Максим. – Если сбежал, значит, виновен. А ты ни при чем… И мне поверят, – немного подумав, добавил он.
– В чем поверят? – не поняла Полина.
Этот же вопрос задал и Чистяков, но не словом, а взглядом. Но Максим ничуть не смутился. И Чистякову ответил вызовом в едкой усмешке.
– Ну, может, на самом деле я не видел мужика в шляпе.
– Может, или не видел? – не мог не отреагировать Чистяков.
– Видел, конечно. Но если бы не видел… – Максим взял паузу, набираясь пафоса. – Ради любимой женщины я могу увидеть все, что угодно, хоть черта на черном баране!
Полина глянула на него с благодарностью, но без восторга. Само женское чутье уловило что-то скользкое в этой показной пылкости. Ничего страшного, если такой декламацией он подталкивал Полину в свою постель, но вдруг это какая-то игра, возможно, нечестная. Вдруг он подталкивал не Полину, а Столярова, и не в постель, а в пропасть. Может, у него тоже чувства к Маркушиной. Или даже какой-то более крамольный интерес.
В то же время Максим только что пытался выгородить Столярова, который действительно мог и не знать о печальной участи своего соперника. Но как же быстро он принял версию Чистякова: «Если сбежал, значит, виновен»… Да, было что-то скользкое в его суждениях. И, возможно, в нем самом.
– Так был черт или нет? – спросил Чистяков.
– В розовой шляпе, – кивнул Максим. – И с мощными плечами.
– Плечи у Столярова мощные…
– Вот видите, я не пытаюсь ввести в заблуждение следствие.
– Это похвально.
– Извините, но сейчас меня больше интересует похвала другого человека, – елейно улыбнулся Максим и носом нежно коснулся уха Полины.
И она невольно захмелела от этого прикосновения.
– Я надеюсь заслужить эту похвалу, – воркующим голосом сказал он.
И снова увлек Полину за собой. В этот раз ему это удалось. Сталкиваясь с места, она глянула на Чистякова с невольным чувством вины. И он проводил ее тоскливым взглядом. Знал он, куда ее ведут.
У лифта никого не было, и в кабинку к ним никто не зашел. Едва только закрылись двери, Максим зажал Полину в угол и снова опасно приблизился к ней. В этот раз он коснулся губами ее шеи, пустив по спине мягкую волну теплых мурашек.
– Ты же похвалишь меня, – прошептал он.
– Не знаю, – закрывая глаза, пробормотала она.
Мурашки растеклись по бокам, схлынули вниз живота и превратились в бабочек, порхающих в пустоте, которую нужно было чем-то заполнить. Или кем-то…
– Я не спрашиваю, я знаю, что похвалишь, – прошептал Максим, коленом раздвигая ее ноги.
– Ты так уверен в себе…
От переизбытка чувств и ощущений Полина не поняла, то ли вслух это произнесла, то ли просто подумала. Но в любом случае отталкивать Максима она не стала. Даже в ее возрасте женщины любят нахальных и самоуверенных мужчин. Особенно в таких, как сейчас, случаях.
– Ты ничего не говори, – едва слышно проговорил Максим.
Он действительно вел себя нагло, но уверенности ему все-таки не хватало. Не верил он, что Полина уступит ему, и она улавливала этот его страх потерпеть фиаско. Возможно, в прошлом Максиму не везло с женщинами, не всегда удавалось добиться своего, отсюда и этот комплекс неполноценности или что-то в этом роде.
Максим поднял колено, создавая точку опоры, в которую Полина должна была вжаться всем своим женским естеством. И превратиться в кошку, чтобы тереться об ногу своего хозяина. Но что-то не захотелось уподоблять животному. Не хватало огня, не смог Максим распалить ее, бросить в омут с головой.
– Не говорю, – пожала она плечами.
Пальцы его руки нежно и мягко перебирали ребра у нее под мышкой, усиливая и без того воспаленные ощущения. Огня действительно не хватало, но Максим вполне мог поддать жару и взять Полину прямо здесь и сейчас. Эта мысль вызвала в ней всплеск восторга. И настоящую волну страха. И дело даже не в Чистякове, который мог увидеть, как Максим овладевает ею…
А кабина лифта действительно могла остановиться и распахнуться перед Чистяковым. Он рыскал по горам в поисках правды, гнался, не жалея сил, за убийцей, а в награду за это мог увидеть Полину, развратно распятую по стенке лифта. Конечно, Чистяков не имел на нее никаких прав, но все равно Полина не должна так распускаться.
Лифт остановился, створки раздвинулись, Полина не увидела Чистякова в холле, но вспомнила его взгляд, которым он провожал их с Максимом в номера. И еще она представила себя в углу лифта с задранным подолом и раздвинутыми ногами под натиском разгоряченного мужчины. Эта мысленная картинка возбуждала не столько плоть, сколько чувство вины.
Полина позволила увлечь себя в коридор vip-сектора, но непрошеное чувство вины спровоцировало временной сдвиг в сознании. Секс на глазах у Чистякова она уже воспринимала как свершившийся факт. Чистяков видел ее падение…
Максим вел ее к себе в номер, обещая новую, более глубокую пропасть, и она не могла остановиться. Но рука скользнула в сумочку, пальцы нащупали карточку электронного ключа. И даже воспаленным сознанием Полина восприняла это как знак.
– Постой! Я сейчас!
Она оттолкнулась от Максима, отступила к своему номеру, провела карточкой по считывателю, дверь открылась, и она скрылась за ней.
– Эй!
Максим постучал уже в закрытую дверь. Полина свернула в санузел, закрылась и села на крышку стульчака, ладошками заткнув уши. Максим, конечно же, будет ее звать, требовать своего, а она уже задыхалась от чувства вины перед ним.
И еще он мог позвать ее с балкона. Или даже перебраться к ней в лоджию. Нельзя видеть его в окно, а тем более отзываться, иначе от объяснений не уйти. Полина зажмурила глаза и плотней заткнула уши.
Внутренний жар постепенно спал, голова вернулась на место. И протрезвевшая память успокоила совесть. Не было никакого секса, не забирался Максим к ней под юбку. И Чистяков ничего не видел.
Полина осторожно открыла дверь. В коридоре тишина, на балконе никого нет. И в стену никто не стучал, требуя продолжения банкета. Видно, Максим уже успокоился, возможно, с обидой в душе. А может быть, он просто ждет, когда Полина придет к нему: ведь она обещала.
Полина пожала плечами, глядя на себя в зеркало. Не молодая, не модель, но и не уродина. И Максим не последняя для нее надежда. Ей вовсе не пристало вешаться ему на шею. Если хочет, пусть набирается терпения. А если обидится и откажется от нее, на кой черт он такой нужен?
Полина набралась уверенности, приняла душ, легла в постель. И неожиданно для себя быстро уснула.
Проснулась она утром. От стука в дверь. Но в полной тишине. Возможно, легкий удар в дверь ей всего лишь приснился. Или это Максим стукнул в дверь, когда проходил мимо. Или даже Маркушина – со злости.
Часы показывали половину девятого: пора подниматься, на завтрак и на пляж. В столовой с Максимом она не увидится, он завтракает и обедает в ресторане для особо почетных персон, у него же люкс как-никак. Но это же не значит, что Полина должна оставаться без завтрака.
В столовой она могла встретить Чистякова, который до сих пор ассоциировался с чувством вины. Как будто Полина ему что-то должна.
И действительно, в столовой Чистяков подсел к ней.
– Свободно? – на всякий случай спросил он, поставив на стол поднос.
И так вдруг захотелось ответить ему дерзостью. Это ведь из-за него сорвался такой вечер!
– Свободно, – сухо, но без гнева кивнула Полина.
– А я вот решил спокойно позавтракать, – усаживаясь, сказал он.
Полина удивленно глянула на него. Вообще-то здесь все завтракают. И Максим тоже, не важно что в особой зоне.
– Ключевое слово «спокойно», – улыбнулся Чистяков.
На тарелке у него всего понемногу, салат, яичница с одним желтком, пара маленьких биточков, ложка соуса, и все, больше ничего. А ведь мог нагрести полную тарелку, система шведского стола это позволяла. Многие мужчины набивали себе животы до отказа, но Чистяков не из таких – жадных и запасливых.
– Переживаете, что Столярова упустили? – догадалась Полина.
– Вот и я думаю, зачем мне переживать? Ну, упустил и упустил, на показатели это не влияет, премии меня не лишат… Да и упустил я его, потому что не имел права задерживать.
– Но его же ищут?
– Асатуров должен подъехать, скажет. Пока все показывает на Столярова.
– А что-то может измениться? – разволновалась Полина.
– Да вы не переживайте, показания Шелестова полностью избавляют вас от подозрений, – как-то не очень уверенно сказал Чистяков.
– А если Макс не видел никакого мужчину в шляпе?
– Он вам что-то говорил? – нахмурился Ролан Борисович.
И отвел взгляд, чтобы не встретиться с Полиной глазами. Максим действительно мог ей рассказать что-то интересное. И не где-нибудь, а в своей постели, в состоянии приятной усталости. Именно в таком ключе Чистяков и мог сейчас думать.
– Говорил. Вчера. И мне. И вам. Что-то про черта на черном баране.
– А потом?
– А потом мы с ним поднялись на девятый этаж и разошлись по номерам.
Полина вспомнила сцену в лифте и нахмурилась в смущении. Щекам вдруг стало тепло, уж не залилась ли она краской?