– Дурак, смотри!
Саша сорвал под ногами мох. Под покровом мха забелел лёд.
– Ну, ты гигант! – воскликнул Виктор.
– Знаешь, мне идея пришла в голову. Сделаем мороженное, – предложил Саша.
– Из чего? – неуверенно спросил я, ожидая подвоха.
– Из сгущенки. Заморозим здесь во льду.
– С вами, я смотрю, не пропадёшь, – сказал я, прерывая наш отдых. Мы поднялись. Взяли в руки топоры.
***
Далеко внизу расстилались долины с мягким покровом мха. С сопки сбегали вниз каменистые кручи, заросшие кустами чёрной и красной смородины. Склоны сопки были усыпаны брусничником. Прошлогодних ягод было так много. Полежав под снегом и морозом, они почернели, налились сладким соком, стали мягкими. Мы накинулись на лакомые ягоды. Ели их до оскомины на дёснах. Срывая их осторожно горстями, отправляя прямо в рот.
Лёгкий ветерок отогнал комаров. Как необычна природа севера! Она сохранила свои первозданные черты. Казалось, в этих местах ещё не ступала нога человека. Куда не обратишь свой взор, кругом причудливо уходят в необозримую даль синие сопки, переходя в снежные вершины, где летом никогда не тает снег. Тёплый воздух проникает в ледовые кладовые замёрзших сопок, оживляя древнюю воду и наполняя ей истоки тихих еле журчащих ручьёв. После долгого перехода встретишься с таким маленьким ручейком. Встанешь перед ним на колени и напьёшься обжигающей губы студёной водой.
С сопки хорошо было видно пройденную нами просеку на соседней сопке.
Виктор внимательно всматривался вдаль. Его что-то заинтересовало. Он повернулся к нам.
– Не пойму, что-то в просеке движется или мне кажется?
Мы стали смотреть в сторону просеки. Я прищурил глаза. До просеки отсюда было примерно с километр. Либо ветер качал ветки стланика, либо двигалась какая-та точка, то, появляясь, то, исчезая в зарослях.
– Да это же медведь! – догадался Саша.
– Точно медведь! – в раз, выдохнув воздух из груди, ответили я и Виктор.
По телу пробежала дрожь.
– Вот это да. А мы собирались идти туда работать после обеда.
– Нет, меня туда теперь ничем не заманишь! – воскликнул Виктор. Непонятно какие мысли появились у него в голове, если он выразился так восторженно? Не поймёшь: обрадовался или расстроился.
– Гори синим огнем такая работа! – добавил запальчиво я, поддерживая общее настроение, не задумываясь.
– Надо у Голованова попросить пистолет, – предложил Саша. От волнения он встал на цыпочки и приобрел уверенность.
– Ты что в медведя стрелять собрался? – усмехнулся я.
– Если ближе с ним встретишься, наложишь в штаны, – добавил Виктор, снисходительно посмотрев на друга.
Ветер дул в нашу сторону, поэтому медведь не замечал нашего присутствия. Но на таком расстоянии он вряд бы нас учуял. Мы потихоньку сползли на противоположный склон сопки. Направились, не мешкая, прямо в лагерь. Гуськом друг за другом. Чуть ли ни бегом.
– Вы что, как ошпаренные примчались? – улыбаясь, спросила нас Клава, выходя из своей палатки.
– От медведя убежали! – посмеивался Николай Иванович, снимая очки, оторвавшись от любимого занятия – от теории шахмат, видя наше замешательство.
Время было обеденное. Кроме нас все уже раньше пришли в лагерь. Сидели за столом. Голованов положил на журнал свои очки. Ждали, когда Леонид разольёт в металлические чашки супа из котла.
– А где Слава? – обратилась к нам Клава, поправляя рукой свою прическу.
– Его с нами не было, – ответил я.
– Как не было? Он же пошёл к вам. Разве вы не встретились?
– Нет, мы его не заметили.
– Мы медведя на просеке сейчас видели, –сказал Виктор, прерывая тягостное молчание.
– Как медведя видели? – встревожился вдруг Голованов, – что же вы молчите!
Клава ойкнула:
– Мне страшно! Где же Слава?
Голованов встал с лавки и пошёл к палатке. Он юркнул в неё и подчас вышел, держа в руке карабин. Мы сразу поднялись. Дело принимало серьёзный оборот. Я заметил на столе охотничий нож и машинально взял его в руки.
– Леонид, пошли со мной к сопке, – коротко сказал Николай Иванович и закинул на правое плечо ремень от карабина.
– Обедайте, не ждите нас, – обратился к нам Голованов.
Я отдал нож Леониду. Он молча взял его. Николай Иванович и Леонид быстрым шагом пошли в сторону сопки. Через минуту они скрылись в небольшом молодом лесочке.
– Я же говорила Славе, пойдём сразу в лагерь, – тоскливо обронила Клава, – а вы не слышали никаких криков?
– Нет. Было тихо, – ответил ей Саша. Клава пытливо смотрела на нас, как бы ища поддержки и защиты.
Прошло примерно с полчаса. Суп в тарелках, остыл. Но мы не ели. Напряженно ждали возвращения наших товарищей. Прислушивались, но ничего не нарушало тишину, кроме журчащего ручья и назойливо гудящих комаров. За ручьем круто поднимался отвесный склон сопки, усыпанный осыпями мелкой гальки.
– Давай залезем на сопку. Посмотрим, не идут ли наши? – предложил Саша Виктору.
– Не надо никуда лесть, – возразила Клава.
Вдруг мы услышали неясные голоса приближающихся к нам людей. Это были Голованов, Клепиков и Леонид. Клава мгновенно преобразилась. Щёки её покрылись лёгким румянцем. Глаза заблестели.
– Почему костёр не горит? – спросил Николай Иванович, – нас ждете? Вот вам медведя привели.
Они засмеялись.
Клепиков подсел к нам. Лукавый взгляд его глаз смутил нас. Он был в хорошем настроении.
– Говорите, где вы медведя видели? – допытывался он, переглядываясь и подмигивая Клаве.
– На просеке, – ответил Саша.
