–Держи карман шире. Будут тебе из-за этого вертолет гнать, – возразил Блатнов.
–А что ведь надо спасать.
–Да кому он нужен. Как впрочем, я или ты, –Блатнов встал и пошёл к лошадям. Лошади были низкорослые, заросшие шерстью, дикие, ещё не ходили под седлом.
Блатнов вывел лошадей из загона и пошёл с ними в лес.
Через полчаса со стороны моста послышался глухой взрыв. Мы недоумевали.
– Что они там взрывают?
– Дорогу что ли?
– Надо же как-то воду спустить, – сказал Лесков.
Вечером приехал на уазике Клепиков и рассказал нам о следующем. Он находился на том берегу. Ночевал в машине. Когда прилетел вертолёт. Первым делом подняли шофера, перевезли его вертолетом и высадили на дорогу. Водители подбежали к нему.
Глаза у потерпевшего лихорадочно блестели. Лицо его осунулось. Черты лица были покрыты синими тенями. Он сильно продрог от холода и душевного напряжения. Нервы его сдали. Сначала он ничего не мог толком сказать. Голос его дрожал. Ему дали выпить стакан водки и посадили в тёплую кабину.
Затем машины отъехали в безопасное место, так как было принято решение взрывать лёд за мостом.
Вертолёт завис над мостом. Двое взрывников в оранжевых комбинезонах спустились по лестнице на лёд. Из открытого люка на верёвке были опущены мешки с взрывчаткой.
Взрывники установили накладные заряды прямо на лед. Закончив работу, они подожгли бикфордовы шнуры. Быстро поднялись обратно по лестнице вверх. Захлопнули за собой дверцу люка.
Вертолёт отлетел в сторону. На льду струились сизые струйки дыма. Через минуту раздался взрыв, взметнув вверх белую порошу раскрошенного льда и столб воды.
Таким образом, лёд под мостом и за мостом был разбит. Вода, проникнув в освобождённое пространство под мостом, снесла все льдины вниз по течению реки. Мост при взрыве нисколько не повредило. Только в машине, стоявшей на мосту, волной взрыва выбило лобовое стекло.
К вечеру напор воды стал уменьшаться. Река постепенно стала входить в своё русло. Дорожники засыпали грейдерами и бульдозерами обрушенную часть дороги и открыли движение через мост.
***
На следующий день мы повели лошадей в ближайший горняцкий поселок. Мне Блатнов дал, как он сказал, самую спокойную лошадь. За свою жизнь я первый раз сел на лошадь. Седла не было. Я еле держался на крупе лошади, придерживая в руках поводья. Ехал последним. Впереди ехали Блатнов и Мишка-шурфовщик.
Управлял лошадью я не умело, сдерживал её. Лошадь гнула набок голову. Плохо мне подчинялась. Вдруг я с ужасом заметил, что удила слетели с губ лошади, и она показывала мне свои зубы. К счастью, не доезжая до моста, Блатнов слез с лошади и сказал нам:
– Дальше поведём пешком. Лошади могут испугаться машин.
Воспользовавшись остановкой, я показал Блатному, что у моей лошади еле держится уздечка. Саша подошел к лошади, взял её за морду и быстро вставил удила.
Мы шли, прижимаясь к обочине дороги, когда впереди или сзади показывалась машина. По трассе мы прошли километра два до поворота дороги на посёлок прииска. Лошадей оставили возле стройцеха, площадка которого располагалась перед посёлком. Блатнов пошёл в контору узнать, где можно подковать лошадей.
Стройцех был примитивным. В дощатом бараке находилась пилорама. Кучи брёвен лежали на склоне сопки. В другом бараке располагались контора и столярная мастерская. Выше по склону проходила трасса. Посёлок был внизу. Отсюда хорошо были видны дома, в основном одноэтажные. Через посёлок протекала небольшая речка. Долина была узкая, с двух сторон возвышались сопки.
Ждали мы недолго. Дверь конторы открылась, и к нам по ступенькам крыльца спустились Блатнов вместе с мужчиной в фуражке железнодорожника. Они подошли к нам. Мужчина поздоровался. Взглянул на лошадей, выругался:
– Мать вашу…Довели лошадей до такого состояния. Как они на ногах стоят, и хребет себе не сломали! Откормите сначала, а потом приводите.
– Не можем мы ждать, – ответил Саша.
– Нет у меня кузнеца. Идите к зам. директору Школьнику. Насколько я знаю, кузнец с завтрашнего дня уходит в отпуск.
– Может он сегодня подкуёт лошадей?
– Тогда идите к кузнецу и с ним договаривайтесь, – посоветовал начальник стройцеха.
Мы направились к лошадям. Я хотел взять за поводья свою лошадь, но она отшатнулась от меня и отбежала в сторону.
– Заходи с одной стороны, а я с другой попробую, – сказал мне Саша, увидев, что я не могу поймать лошадь.
Лошадь, скосив глаза, смотрела на меня. Я потихоньку стал к ней приближаться. Осталось сделать всего один шаг и схватить поводья, но вместо этого я машинально выставил руки вперед, словно проверяя её на «вшивость», испугав своим резким движением лошадь. Она дернулась и поскакала от нас.
– Ты, что делаешь, дурак! – закричал Блатнов, – совсем испугаешь лошадей.
Лошади были не привязанными. Заметались встревожено по двору стройцеха.
– Отойди в сторону я сам.
Саша пошёл к лошадям, которые остановились, нагнули головы и жевали растущую траву у обочины дороги. Он быстро успокоил их.
Мы взяли лошадей за поводья и повели их в конюшню, что находилась по другую сторону речки.
Конюшня была старая. Брёвна почернели. Рядом с конюшней были огороды. Мы привязали лошадей к столбам. Дали им немного сена из стога. Стали ждать Блатного, который ушёл в кузницу.
Наконец пришёл кузнец. Саша завёл одну из лошадей в станок. Кузнец встал сбоку лошади, приподнял её левую переднюю ногу и поставил её на деревянную подставку, очистил от грязи и навоза копыто, стал сбивать зубилом неровную кромку копыта. Затем взял подкову, предварительно нагретую на костре. Положил её на копыто, стал забивать осторожно четырехгранные подковные гвозди по кромке копыта, чтобы не задеть живую плоть. Лошадь начала дергаться.
– Стой, дура, – крикнул на неё кузнец, – ей не больно, просто не привыкла. Ноги ей видимо никогда якуты не путали. Он кое-как прибил к её передним ногам подковы и загнул гвозди, утопив их в подковных бороздках. Рашпилем хорошо зачистил копыта.
На лбу у кузнеца выступил пот. Он вытащил из кармана брюк грязный носовой платок, протёр им лоб, снял фуражку. Постоял, немного отдохнул, посмотрел на нас немигающими глазами, усмехнулся. Подошёл снова к лошади, поднял ей заднюю ногу, рассматривая копыто. Неожиданно лошадь дернула ногой и чуть не сшибла кузнеца.
– Вот ошалелая! – рассердился кузнец.
Вытер со лба пот рукавом рубашки, надетой поверх серого свитера. Попытался было снова поднять заднюю ногу лошади, но та забилась в станке, не давая ему поднять ногу.
– Леший с ней. Выводи её из станка. Пусть успокоится. Заводи другую.
Блатнов развязал дрожавшую лошадь и повёл её к конюшне. Михаил молча взял за поводья свою лошадь и завёл её в станок. Кузнец поднял ногу лошади. Почистил ей копыто. Приготовил подкову. Но лошадь не дала ему её подковать. Забилась как первая. Не подпуская к себе кузнеца, ударила его слетевшей подковой по руке.
– Нет, не могу больше так работать. Мне завтра в отпуск, надо приготовиться к отъезду, – кузнец поглаживал ушибленное место и тоскливо смотрел на нас, – ищите другого кузнеца.
– Где мы его найдём? – потерянно отозвался Блатнов.
– Спросите Жигалова. Он большой охотник до лошадей, бывший кузнец, работает в механическом цехе, – посоветовал нам кузнец и ушёл.
Блатнов почесал затылок рукой, пошёл в механический цех. Я и Миша сели на брёвно и стали ждать. По другую сторону речки стояли дома барачного типа, рядом с небольшим мостом дымила труба котельной. Прождали примерно с час.
Саша привёл какого-то мужика в засаленной от масла спецовке. Мужик был рослый. Волосы у него были смоляные. Лицом он походил на цыгана. Посмотрев на лошадей, он вздохнул:
