– Хорошо, зайти, друже, в недостроенную келью. Жди меня.
Зеленя, нагнул голову, вошёл в проём невысокой двери, сел на лавку. Задумался. Слегка задремал. Мгновенно проснулся от резкого колющего удара. Открыл глаза. Сабля упиралась ему в живот. Перед ним стояли стражники, игуменья и Пепелюга.
– Не выдержал моего испытания, – произнесла хмуро Анастасия, – оказался не твёрд в мыслях. Не оправдал доверия. О твоих сомнениях мне поведал монах. Готов ли ты принять смерть?
Зеленя глянул на Пепелюгу. Монах смотрел мимо стеклянными отчуждёнными глазами, лениво почёсывал бороду.
– Выведите за ворота и повесьте как собаку, – приказала игуменья.
Боярина со связанными руками два стражника, злорадствуя, привязали к дереву.
– Глупец, дождался мучительной смерти! – сейчас твоё тело разорвём на части двумя берёзами!
В овраге бил родник. Один из чёрных стражников наклонился, чтобы утолить жажду. В спину ему ударила стрела, пригвоздила к земле. Вторая стрела пронзила шею второму.
Микула развязал боярина.
– Кто ты? – спросил Зеленя, пожав руку своему избавителю.
– Слуга воеводы.
– Почему ты спас меня от смерти?
– Хотел узнать, что привело тебя в этот скит?
– Я заблудился.
– Говоришь неправду. Я всё видел в щель ограды. Кто та девушка, с которой ты разговаривал?
– Полонея.
– Как она здесь оказалась?
– Разве я должен это говорить?
– Да. От этого зависит твоя жизнь.
– Ты что меня убьёшь?
– Говори. Не испытывай моё терпение.
– В этот скит я привёз девушку, чтобы она поправилась. Отбил её от похитителей.
– Хорошо. Теперь скажи, за что хотели тебя повесить?
– Этого я сказать не могу. За простосердечное откровение уже раз чуть не лишился жизни. В этом ты свидетель.
– Да я видел. Как ты вошёл в келью. Как тебя оттуда вывели. И при чём здесь Полонея?
– Ради её спасения меня толкали на подлое дело. А теперь я не знаю, как ей помочь. Ей грозит смерть.
Микула сжал кулаки. Впервые он приветливо взглянул на боярина.
– Полонея, дочь воеводы. Через тын нам не перелезть. Да вскоре в монастыре кинутся искать стражников. Надо что-то придумать.
Снаружи постучали в ворота.
– Это ты, Красун! – спросили изнутри.
– Открывай, бездельник, а то твоя никчемная душа тоже улетит к берёзам!
Скрипнули ворота. Ударом ножа Микула опрокинул монаха. Тело Пепелюги обмякло. Спрятав труп в траве, Зеленя и Микула, направились к часовне.
Издалека увидели скорбную фигуру в чёрном одеянии. Микула удержал за руку Зеленю.
– Пусть спокойно помолится.
Анастасия усердно била земные поклоны.
– Матерь Божья, прижми меня к своему сердцу, покрой, очисти, и не отпускай вовек. Запрети лукавому всякую власть над сердцем, духом, сознанием, душой, разумом, плотью и жизнью моей. Отсеки корень греха и введи в Небесный город Иерусалим. Аминь.
Поднявшись, монахиня, увидела своих убийц. Лицо её не дрогнуло.
– Я знала, Зеленя, что ты спасёшься.
– Ты желала моей смерти. Притворялась всю жизнь доброй! А я так тянулся к тебе.
Игуменья протянула к нему руки
– Ведь я твоя мать. Как же я могу лишить жизни своё дитяти?
Услышав эти слова, боярин побледнел:
– Врёшь! Моя мать умерла давно.
– Нет, ты моя кровинка. Посмотри на крестик, он у тебя такой же, как у меня. Твой отец заказал три таких крестика: себе, мне и первенцу, который родится.
– Отца нет в живых. А крестик моей матери ты украла!
– Сынок! Я твоя мать!
– Я тебе не верю. В детстве я любил тебя. Разве может мать желать, чтобы её сын стал князеубийцей!
– Выслушай меня, Зеленя.
– Пепелюга и ты притворщики.
Игуменья упала на колени, зарыдала. Накидка слетела с головы, обнажив седые волосы. Пытаясь дотянуться до сапог боярина, монахиня, рвала судорожно пальцами траву.
