– А может быть это имя девушки?! – возразила другая женщина.
“Что она телевизор включила? – подумал лежавший, – какой-то криминал по видику смотрит! Вот любительница ужасов! Подавай ей трупы! За уши не оттянешь. Ну, Верка, ты бесподобная, чокнулась на перестрелках и убийствах! И кормить тебя не надо, сыта одними детективами…”
– Нет пульса! Сердце не бьётся, – волнуясь, сказала девушка, ей говорить тяжело, она невольно сдерживает своё дыхание.
Поднявшись, она незаметно проверяет свой пульс, к удивлению не ощущает его. “Неужели у меня на пальцах кожа нечувствительная?” – изумилась она, но о своём открытии промолчала, лишь добавила с надеждой, обращаясь к пассажирам:
– Может быть, у кого-нибудь сотовый есть?
“Слава богу, я отключил сотовый. А то поспать бы шеф не дал своими постоянными звонками. Как меня телефон раздражает, если бы кто знал, пищит как комариная стая в трубку”, – хотел Саша повернуться на другой бок, а пошевелиться не может.
На него напал летаргический сон. Всё слышит, да спит крепким богатырским сном. Отдыхают нервы на бетонных плитах, будто на перине.
Очередных пассажиров после мучительных дебатов, как громом осеняет догадка, что надо с ним делать. Осторожно его перекладывают на другие рельсы. Трамвай пулей пролетает через парк до следующей остановки, забывая об ещё тёплом “покойнике”.
Примерно через полчаса на одном из трамваев, раскрашенном рекламой “Пепси”, едет преподобная бабка, та самая с горбом, у неё двадцать “сыроежек”.
Если на неё посмотреть с улицы, её голова причудливо покоится на фоне горлышка одной из гигантских бутылок, которые нарисованы на стенках и стёклах.
Трамвай вдруг останавливается, не доезжая остановки.
–Дальше трамвай не пойдёт! – объявляет водитель, – человек на рельсах.
– Как ещё один покойник?! – кричит рассерженно она, грозит кулаком, неизвестно только кому.
Представьте, ей до дома ехать пять остановок! Пешком тяжело идти с бутылками в её возрасте. А ей за семьдесят лет. Сухонькая маленькая, горбок невелик. Но приходится выйти.
Недовольная она заходит вперёд трамвая, оглядывает виновника-покойника. С ужасом узнает в нём старого знакомого:
– Сам что ли на другие рельсы подкатился?! – выпучив глаза, она со страхом бежит прочь, крестясь, и гремя посудой.
Откуда ей верующей в бога и чёрта знать, что его будут заботливо перекладывать до тех пор, пока он не проснётся.
А когда он встанет, то увидит солнце, которое опалило листву клёнов и дубов, озарило рыжую траву огненным лучом. Отряхнёт вместе с пылью на одежде свой тяжёлый сон. Полезут ему в мысли тарифы, материалы. Вздохнёт, сядет в трамвай и поедет на вокзал. Наберет номер по сотовому, извинится перед фантазирующей Верочкой.
Начнется следующая кошмарная неделя. Деньги нужно зарабатывать, если мечтаешь об иномарке, на которой можно не ездить, а летать, играя в шашечки с “Жигули” и “Москвичами”.
Возможно, тогда он бросит эту нудную работу, найдёт полегче и поинтереснее. Ведь на колесах ездит бизнесмен посолидней. Но до этого далеко. Сейчас он обыкновенный курьер.
Колдунья
Я работаю инженером в одном научно-исследовательском институте. Наш профиль работ непосредственно связан со строительством, так как мы занимаемся бетоном. Скажу прямо: никакой науки в этом нет. Раньше да, работать было интересно. Проводились исследования в лабораториях. Сейчас всё забыто.
Мне искренне жаль строителей, наш институт занимается, извините за откровенность, поборами. Не хочется выколачивать деньги, но жить надо. Без нашей подписи никакой объект не примут в эксплуатацию.
Поработаешь в такой обстановке неделю, чувствуешь, что на тебя смотрят, как на волка, душа не выдерживает, на выходные стремишься куда-нибудь уехать.
Я живу у метро “Домодедовское”. Вечером в тот памятный четверг я выпил сто пятьдесят грамм водки, чтобы расслабиться. В пятницу утром позвонил на работу, сказал коллегам:
– Передайте директрисе Ангелине, что я в «трансе», в институте буду в понедельник.
Собрал в сумку продукты, вышел из дома, направился к остановке, где останавливается автобус до Тулы. Места на экспресс бронируются по телефону заранее. Я знал, что место мне обеспечено, жена заказала.
В эту пятницу желающих сесть на автобус набралось удивительно много. Не знаю, откуда они набежали, создав толкотню у дверей. Водитель, мужчина пожилого возраста с залысиной на затылке, еле справлялся с ними.
Особенно выделялась агрессивностью молодая интересная женщина. На вид ей было около тридцати лет. Длинные рыжие волосы разметались по щекам, падали на плечи. Глаза её блистали нетерпеливым синим огнем.
В первую очередь впустили нас, имеющих бронь. В автобусе оставалось десять свободных мест.
Шикарная красотка прошла в салон, и уселась в кресло другого ряда напротив меня. Сделала это она с вызовом, закричав на сидящего сзади пассажира.
– Вы заняли моё место! Я в таком случае сажусь сюда, пусть попробуют меня выгнать!
Мужчина пытался ей возразить, но она его перебила.
Я, вслушиваясь в разговор, догадался, что женщина специально разыграла спектакль. У неё не было брони. Хитростью заняла не принадлежащее ей место.
При посадке в автобус соблюдается такой порядок. Бронь сохраняется за десять минут до отправки. Если не подойдут пассажиры, заказавшие места заранее по телефону, то садятся другие по живой очереди.
Лукавая дамочка всех обманула. Мне хотелось, чтобы подошёл пассажир, на месте которого она сидела, разоблачил бы затейливую уловку. Но ей повезло. По брони больше никого не было. Водитель посадил ещё девять человек. Остальные остались на улице, загорать под солнцем, ждать другого рейса.
К нам должна прийти кассир, взять деньги за проезд. По какой-то причине она задержалась на пять минут.
Кассир молодая скромная девушка двадцати лет, одетая просто, вошла в автобус, объявив:
– Проезд до Тулы восемьдесят рублей, четыре рубля за багаж.
Когда она проходила мимо нас, женщина, сидящая напротив, посмотрела на кассира пронзительным уничтожающим взглядом. По сравнению с ней девушка выглядела блекло. Как цветок шиповника перед махровой розой. Откинув рукой рыжие волосы, язвительно спросила:
– Почему вы задержали автобус? Во время нас не обилечиваете?
– Если вы торопитесь, нужно ехать в такси, – возразила ей кассир на свою голову, проходя по салону.
– Вы что мне грубите! Как ваша фамилия? Я позвоню вашему руководству, – моя назойливая соседка повернула голову с ловкостью пантеры. Если бы у неё были когти, она бы их вонзила на всю глубину в тело жертвы.
– Я не обязана каждому говорить свою фамилию, – ответила ей кассир.
Её лицо вспыхнуло от смущения. Карие глаза не были выразительными, искрились добродушием. Выдерживая спокойствие, девушка брала деньги у пассажиров, повернувшись к правдоискательнице спиной. Но та не унималось.
– Хорошо, если не скажите мне ваше имя, я отказываюсь платить вам за проезд деньги. Может быть вы не кассир, а не известно кто?!
– Если не хотите платить, выйдите из автобуса, на ваше место сядет другой человек, по интеллигентнее вас!
После этих слов началось такое, что уши оглушила тирада возмущений. Как обычно в подобных случаях, сидящие оказались небезучастными, невольно вовлеклись в конфликт, часть пассажиров встало на сторону нахальной «куколки», а часть заступилось за кассира.
– Зачем вы пристаете к кассиру? Грубит не она, а вы ей, – упрекнула пожилая женщина.
Даже я по сути своей молчаливый человек, не выдержал, прокричал на весь автобус:
