Саттри сложил газету и попробовал вспомнить, как их швыряют при доставке.
Черт бы брал, Саттри, ты что, газеты никогда не развозил?
Нет.
Наверно, тебе тогда деньги на карман давали.
Человек выкарабкался со своей шконки и двинулся по проходу.
Когда-то знал, как их сворачивать, да только забыл.
Вот. Давай сюда. Ебаные ссыкунцы образованные. В колледж он ходит, а газету свернуть не может. А ты что про это скажешь, дружочек?
Человек стоял у самой шконки. Рыжий, веснушчатый, тыквозубый. Нос, в который он гнусавил, расползся по всему его лицу.
Как поживаете, мистер Кэллахэн, сказал Хэррогейт.
Саттри высунул со шконки голову. Мистер Кэллахэн? переспросил он.
Слышал же, что он сказал.
Ого себе, произнес Саттри, снова укладываясь.
Кэллахэн ухмыльнулся во весь щербатый рот.
У мистера Кэллахэна тут большой вес, сказал Саттри. Спроси у него, может ли он помочь тебе чем-нибудь.
Чем помочь?
Он хочет из кухни убраться. Считает, что посуду мыть ниже его достоинства.
Геенна клятая, дружочек. Да у тебя лучшая работа во всем заведении.
Мне не нравится, угрюмо ответил Хэррогейт. Меня заставляют вкалывать с кодлой старых увечных ебил и не знаю что.
Особенно в живопырке для вертухаев, сказал Кэллахэн.
Для вертухаев? Черт бы драл, произнес Саттри.
Это ему пообещали, сказал Кэллахэн. Ему, видать, не нравится стейк с подливой. Ветчина. Яичница каждое утро.
Обосраться, сказал Хэррогейт.
Это правда, сказал Саттри.
Черт, Саттри, да не хочу я быть никаким клятым судомоем. Мне надо вставать в четыре поутру.
Ага. А мы тут спим до полшестого.
Тебе зато днем можно хуй пинать, сказал Кэллахэн.
Да только мы не заканчиваем аж до семи вечера.
Ну, если не хочешь работать в живопырке для вертухаев, попроси, чтоб тебя снова на грузовики перевели.
А если скажут нет?
Скажи да.
Что тогда будет? Наверно, пропишут тебе по первое число.
Ничего не пропишут. Правда, Рыжий?
Не-е. Сунут в яму. Если только совсем говниться не станешь. А то отправишься в ящик.
Ну туда-то меня и отправили. А это что?
Просто бетонный ящик фута четыре на четыре.
Ты там когда-нибудь бывал, Саттри?
Нет. Но ты разговариваешь с тем, кто бывал.
А за что вас туда сунули, мистер Кэллахэн?
Ай, да вертухайчику нашлепал.
Он шлепнул так, что у того позвонок в шее выбило, сказал Саттри.
Черт бы драл, сказал Хэррогейт. Когда это было?
Когда это было, Рыжий? Два года назад?
Что-то вроде.
Геенна клятая, а вы тут уже сколько, мистер Кэллахэн?
То было по другому делу, сказал Саттри. Он то тут, то нет.
Жрать не дают ничего, один хлеб с водой, сказал Кэллахэн. В ящике там вот так.
Тебе, наверно, живопырка для вертухаев больше ящика понравится.
Не стану я больше никаких чертовых тарелок мыть.
Что ж, сказал Саттри, дело твое.
Мое и есть, сказал Хэррогейт.
