Корнелиус Саттри.
Помилуй боженька, я и не узнала. Нет, его тут нет, Корнелиус. Даже не знаю, что он там и как.
Что ж. Спасибо, мэм.
Заходи нас повидать.
Зайду. Он помахал рукой. Из-за угла выворачивал полицейский автомобиль.
Проехали мимо. Не успел дойти он до конца улицы, как они описали круг и подъехали к нему сзади.
Куда направляешься, малый?
Домой, ответил он.
Где живешь?
Ниже Парадного проспекта.
Мясистая рожа, маленькие глазки оглядели его. Рожа отвернулась. О чем-то между собой поговорили. Один снова повернулся. Что с тобой случилось?
Ничего, ответил он. Все у меня в порядке.
Полагаю, немного пьян, нет?
Никак нет, сэр.
Где был?
Он взглянул на свои облепленные грязью ботинки и вздохнул. Навещал знакомых вон там. Теперь просто иду домой.
А в чем это у тебя там вот весь перед?
Он опустил взгляд. А когда вновь поднял голову, глаза устремил поверх крыши синеглазки на унылый ряд старых домов с их расколотыми висящими обшивочными досками и картонными подоконниками. На жаре чахло несколько почерневших деревьев, и в этом помраченном чистилище пел дрозд. Певчий дрозд. Дерьмус Мусикус. Лирическая птица-говница.
Облился чем-то, ответил он.
Воняешь, будто тебя в говно макнули.
По разъезженной дорожке брели два паренька. Увидев синеглазку, развернулись и двинули обратно.
Дверца открылась, и мясистый вышел.
Может, тебе стоит вот сюда сесть, сказал он.
Не сажай сюда этого вонючку. Вызови фургон.
Что ж. Постой тогда вот тут.
Никуда я не поеду.
Что я тебе скажу, то и будешь делать.
Он мечтательно слушал потреск рации.
По Западному и Лесному проспектам подъехал автозак и остановился перед синеглазкой, вышли два полицейских. Открыли дверь, Саттри подался к фургону.
Ух ты, ну не сладкий ли цветочек, а, сказал один.
Внутри на лавке, шедшей по всей длине фургона, сидел пьяный. Саттри сел напротив. Дверь грохнула, закрываясь. Пьяного мотнуло вперед. Эгей, старина, произнес он. Сигаретки не найдется? Саттри зажмурился и откинул голову на стенку.
В тюряге он встал перед окошечком, и ему велели вывернуть карманы. Ему удалось слабо улыбнуться.
Сотрудник сбоку от него потыкал в него ночной дубинкой. Карманы выворачивай, малый.
Саттри поднял полы своей заляпанной рубашки. Карманы у него свисали, как носки.
Удостоверение у тебя имеется.
Никак нет, сэр.
Как так.
Меня ограбили.
Как звать.
Джером Джонсон.
Сотрудник записывал. У нас с тобой раньше хлопоты бывали, нет, Джонсон?
Никак нет, сэр.
Тот поднял голову. Уж точно не бывало. Выньте там у него ремень и шнурки.
Его провели по коридору к камерам.
Дверь открыли в большую клетку, и он вошел в нее, и за ним захлопнули дверь. В одном углу кто-то спал, головой в лужице створоженной пустоты. Лавок не было, сесть не на что. По периметру клетки бежал цементный желоб. Саттри передернуло корчей боли в черепе. Он сел на пол. Тот был прохладен. Немного погодя он встал на колени и прижал к нему голову.
Должно быть, он уснул. Услышал, как вертухай колотил по прутьям, выкликивая кого-то по имени. Когда проходил мимо, Саттри с ним заговорил:
Вы можете вызвать мне сюда поручителя?
Как фамилия?
Джонсон.
Сколько ты уже тут?
