Она следит, как озоруют мыши,
Как заяц с горки скачет колобком.
Малейший шорох непременно слышит,
Но отсыпается счастливым сном.
Я рад признать, что день прекрасней ночи.
Петух-будильник кличет по утрам.
Влюбленный в жизнь не ставит многоточий,
Он просто верит добрым чудесам.
ПЕРВЫЙ СНЕГ
Вниз тёплый дождь летит, дробясь мельчайшей пылью.
Шуршит и оседает ноздреватый снег. Парит туман. Полянки обнажаются. Вытаивают заново из снега перья птилиума – мха изящного и нежного, кусочки веток, коричневый жухлый лист.
Над белым снегом стебли жёлтые с колосками качает канареечник.
Задорные синички оживляют песней звонкой лес. Они порхают стайкой дружной, слетая с мокрых веток лип и стряхивая крылышками капли со спящих почек.
Промытые дождём оранжевые стволы у сосен посвежели, лучатся, ярким пламенем горят.
А на пригорок выбежали, навстречу непогоде словно, красавицы берёзки с расчёсанными косами румяных крон.
Как жаль, что первый снег лежал недолго, без тропок и следов, невинный, чистый, он исчезает в мареве тумана.
А в блюдцах-лужицах в снегу уже блестит, как в летний день ненастный, залитая водой зелёная трава.
РАССВЕТ В ЗИМНЕМ ЛЕСУ
Рассветает в зимнем лесу.
Чёрные стволы елей проступают из белесой мглы нерезкими контурами, сливаются вдали, пряча под пологом нависшей хвои склон холма.
На снегу скользят серые с прозеленью тени.
Уходит ночь, а с ней исчезает сумрак, только легкий туман плывёт по течению не замершей лесной речки. Закраины её берегов крепко схвачены льдом и присыпаны сверху белым снегом.
Вода, отражая коричневое дно, тихо струится.
Речка вьётся змейкой у подножия холма.
Кружится, падает вниз лебяжий пух снежинок, расстилая мягкую перину на плотном насте, образовавшемся после недавней оттепели и панцирем сковавшем крутые лесные тропинки, спуститься, подняться по которым невозможно, очень скользко.
Я иду краем овражка по его пологой гряде.
Заглядываюсь на маленькие ёлочки, так заботливо укутанные шубками сугробов.
На их лапках-веточках надеты снежные рукавички.
Тепло и уютно им.
Больше стало света в лесу и ярче загорелось в кронах деревьев с сиреневыми отблесками небо.
Теперь на его фоне хорошо видна лиловая кора стволов.
С первыми лучами солнца проснулись клесты. Они расселись на вершинах заснеженных елей, свисая с веток, словно красные шишки, опаленные цветом зари.
Встречая рассвет, они радостно и громко запели:
– Тью – тью! Ти – ти!
Слетелись стайкой, перекликаясь звонкими трелями, и вдруг затихли. Розовое утро пришло в лес.
ЗИМА-ЧАРОДЕЙКА
Зима-чародейка, одеялом душистым из атласного снега, накрыла леса и луга, разгладив пригорки и ямки. В цветы превратила заиндевевшие ёлки.
На кроны сосны набросила шаль серебристую с алмазными искорками звёзд-снежинок, иголки присыпала пудрой белой.
Она закружилась позёмкой, запорошила снегом пахучий багульник, но запах его, хвойный и хмельной, в лесу не исчез.
Дремлет над снегом зелёный лист брусники и, обнажённые, стынут на кочках корявые кусты черники.
С веток свисают снежные зайцы, а под ними на свежей пороше запутали петли свои русаки.
Морозец раскрасил румянцем розовым бересту берёз и зажёг, словно объятую пламенем, кору красную сосен.
На полянке, нарушая безмолвие белое, желтеют былинки и чернеют зонтики пижмы.
На рыхлом снегу ласка оставила строчки следов, она бежала, то и дело сворачивая в сторону от дерева к дереву, суетилась, исчезла в колоде, пробежалась под снегом и помчалась дальше, обследуя на пути сплетение корней елей.
Осторожная и любопытная лиса прошлась до самой опушки леса. Отпечатки её лап, тянущиеся ниточкой, полузасыпанные летящей крупой, встречаются всюду. Она даже прогулялась по льду замёршего болотца, где торчат на виду коричневые султаны рогоза, может быть, приняла их по ошибке за мышей, и ушла снова в лес, нависший над полем белой облачной стеной, с залеплёнными снегом стволами.
ВОЗЛЕ ЕЛЕЙ
В лесу под густым хвойным лапником мало снега.
У подножия стволов инеем припорошена трава.
Зато на открытых местах сапоги проваливаются в сыпучий наст по щиколотку.
Где-то в вышине крон слегка посвистывает королёк.
