Какое-то время оба молчали. Потом он, стараясь ее не встревожить, спросил:
– Почему ты пошла на это, Нюрочка?
И стал гладить ее лицо и волосы – похоже, баюкал ребенка.
– Мне стыдно, – прошептала она.
– Все будет хорошо, – сказал он, понимая, что хорошего ей ждать неоткуда.
– Я люблю вас.
– Теперь-то зачем на «вы»?
– Не знаю.
Его тревожил еще один вопрос. Но он опасался напугать ее. А спросить надо.
– Ты не боишься забеременеть?
– Пусть.
– Как пусть? У меня же семья, Анюта!
– Я сама воспитаю.
– А мама что скажет?
– Она уже сказала: если в доме нет детского смеха, в нем поселится ужас…
Они не покидали дачу трое суток, пока не съели даже запасы Рязанцевых. В субботу должны были приехать хозяева. Узнав об этом, Анюта впала в панику. Знакомство с посторонними людьми пугало ее, как косулю, почуявшую охотника. И как за спасительную соломинку, она ухватилась за его предложение сбежать на это время на рыбалку.
2
Остров с заповедной заводью пришлось отставить. До него надо было добираться два часа на электричке и три – пешком с рюкзаками. Комфортнее – с Речного вокзала на катере. Он ни разу не был на людном Пестовском водохранилище, но знал, что красивых мест там хватает…
Сошли они на безлюдной пристани с голыми болотистыми берегами. А на той стороне густел сосновый бор, виднелись песчаные бухточки. Надо было искать оказию, чтобы переправиться.
Оказия в виде прогулочного катера сама подтарахтела к причалу. Моторист неожиданно предложил:
– Садитесь.
– Сколько возьмешь? – спросил Алексей.
– Шутить изволите? – осклабился тот. – Роберт Леваныч и так вас заждался.
Кто кого заждался, Алексей выяснять не стал. Забросил в катер рюкзак, снасти и палатку, усадил на корму Анютку и сам уселся, приобняв ее.
Моторист правил почему-то наискосок, туда, где виднелись в соснах нарядные строения. И не успели они очухаться, как показался аккуратный причал, какие-то люди на нем. Пришвартовались. Перевозчик почтительно доложил чернокудрому молодцу в адидасовском костюме и с биноклем:
– Так что доставил, Леваныч.
– Прошу! – произнес тот и галантно подал Анюте руку.
Моторист выставил на пирс их рыбацкие причиндалы. Адидасовый молодец недоуменно поглядел на них. Протянул Алексею поросшую черными волосами руку:
– С прибытием, Алексей Альбертович! – его явно принимали за кого-то другого, но по имени получилось в яблочко. – А где же Борисыч?
Алексей слыхом не слыхал ни про Борисыча, ни про Альбертовича, но не признаваться же в этом!
– Борисыч задерживается по о-очень, – с нажимом и намеком произнес он, – уважительной причине. А меня, Роберт, называй просто по имени.
– Понимаю, – заулыбался Адидас. – Комнаты готовы. Телевизор заменили. Уха ждет. Сауна, как и заказывали, вечером.
Анютка с испугом взглядывала на Алексея, явно не понимая, что происходит. Он тоже не понимал, но кивнул ей ободряюще. И соображал, как выкрутиться.
– Мы с подругой решили по рабоче-крестьянски, – сказал небрежно, – в палатке. Даже с собой вон прихватили, – кивнул на рыбацкие пожитки. – До приезда Борисыча.
– Зачем так, дорогой Алексей? – возражающе произнес хозяин.
– Надоели стены и сауны! Душа простора жаждет!
– Простор организуем. В заказник определим.
– Никаких заказников! Дикарями! Сам должен понимать, Роберт.
– Понял. – И скомандовал кому-то из помощников: – Подготовьте двушку! И все, как полагается! – Повернулся к Алексею: – Первую для Борисыча держим, не признает других.
Лодка под номером два оказалась сухой и небесно чистой, как из магазина. В кормовой отсек были загружены две картонные коробки, в носовой – свернутый рулоном двуспальный надувной матрас. Алексей усадил на корму Анюту, покидал в лодку рюкзаки и спиннинги и сел за весла. Адидас помахал им, и они отчалили от пирса.
Когда отплыли, Анюта испуганно проговорила:
– Нас же приняли за других. Выяснят – побьют!
– Отбиваться будем, Нюрочка, – храбро пошутил он, однако спокойствия на душе не было.
Высадились на песчаном мысу. Алексей поставил под соснами палатку. Распотрошил презентованные адидасовым Робертом коробки. В одной оказалась посудная утварь, в другой – коньячный набор и куча банок с иностранными этикетками, судя по всему, со склада гуманитарной помощи. Во времена Горбачева съедобные подачки за проданные державные секреты были популярны. Не успел он рассортировать продовольственное богатство, как услышал звук мотора и увидел направлявшийся к ним катер.
– Разоблачили, – потерянно произнесла Анютка и начала торопливо укладывать продукты обратно в коробку.
Однако то был всего лишь их знакомый перевозчик.
– Начальник мебель прислал и дрова для костра! – прокричал он, причаливая.
Навыбрасывал на берег ворох березовых поленьев. Вынес к палатке раскладной стол и три матерчатых кресла. Одно было явно лишним. Но моторист сказал по этому поводу: «Приказано!»
Чудеса продолжались и вечером. Алексей исхитрился наловить рыбьей мелочи и сварить уху. Анюта собрала на стол. Они уселись в кресла, ровно белые люди под пальмами. И тут объявился сам Адидас. Пришел по берегу. На шее тот же бинокль, в руках фонарь-прожектор.
– Борисыч так и не приехал, – сообщил с печалью в голосе.
