– А у него на месте юмора вообще пропасть, – сказал Аксиал горько. – Мрачный, будто всех на свете потерял.
Конь спал, тихо похрапывая, хорт поднял голову и очень внимательно посмотрел на Ютланда.
– Спи-спи, – произнес тот шепотом и прошел мимо.
Хорт уронил голову на лапы и заснул снова, только на этот раз по-щенячьи свернулся в клубочек.
На улице тепло и солнечно, открыты все лавки, народ выглядит мирным и ленивым. Городская стража еще не попадалась, если страшная слава Серого Чародея действует лучше их копий, то можно и посидеть в корчме вместо унылого хождения по улицам.
Никто не выглядит несчастным или угнетенным, Ютланд вспомнил слова Тугарина насчет беспощадности Серого Чародея к ворам и разбойникам. Простым людям, как и торговцам, всегда есть что терять, но лев мышей не давит, мирными да спокойными чародей не интересуется…
На одном перекрестке двое музыкантов устроили представление, народ окружил их плотной толпой. Ютланд остановился и прислушался. Один из играющих на дуде отнял ее от губ и запел красивым чистым голосом, лицо обращено к небу, а слова показались Ютланду знакомыми…
Он стоял и слушал рвущую душу песню, сердце застучало чаще, кулаки сжались до скрипа, а в глазах начинали закипать злые слезы.
Эти песни, как говорят, поют в Куявии, в Вантите и даже в Славии, хотя насчет Славии никто ни в чем не бывает уверен, никто не заходил в ее леса дальше самого краешка. И только в Артании знают, что их сложил неистовый Придон, обезумевший от дикой и непонятной любви к дочери куявского тцара.
Мудрые старики сказали как-то горько, что от Придона остались только эти песни, их распевает весь мир, но даже не знает, кто их сложил. То, что их великий Придон сумел разгромить Куявию, завоевать ее и поставить свой победоносный шатер в центре городской площади стольного града Куябы как символ победы, постепенно забудется, а вот песни будут звучать и в таких далеких землях, где даже не слыхали ни о какой Куявии или Артании, и даже вообще о великом и грозном Троецарствии.
В народе откровенно всхлипывали, вытирали слезы, девушки рыдают, ухватившись за своих парней, а те стоят молча и сурово, они же опора, но в глазах блестит такая же влага.
Ютланд напомнил себе о своей великой цели, с трудом заставил оторвать подошвы от брусчатки улицы и пошел к сторону городского центра.
На главной площади идет шумный праздник, звучит музыка, парни и девушки танцуют, славят вступление некого Анемаса в Союз Светлых, поздравляют, вешают ему на шею венки.
Ютланд медленно пробирался через ряды танцующих, из разговоров гуляк услышал, что Бен Гиют отказался от профессии рыбака, у Лелика проблемы с законом, но подпадает под прощение, а вот Николаха вряд ли помилуют, Сантанка стал сторонником Братства Непобедимых, выполнив все трудные задания, а хитрый Амма сумел войти в Гильдию Торговцев…
Дальше Ютланд не слышал, пробираясь все дальше, но на выходе с площади его перехватил вербовщик, уже сильно выпивший, обрюзгший ветеран многих битв, видно по шрамам на его лице, обнаженным плечам и рукам.
– Мальчик, – закричал он жизнерадостно, – о, да ты уже почти готовый боец, только мясца нарастить тебе на кости, но это мы быстро!.. Не желаешь поступить в отряд героев?
Ютланд скривил лицо.
– Я думал, – сказал он хмуро, – по мне видно, что я еще не могу брать в руки оружие.
– Да? – удивился вербовщик, но Ютланд видел, что тот хитрит. – А с виду тебе уже давно четырнадцать, а то и пятнадцать!.. Ты силен и крепок, я вижу, какие у тебя жилы. Но я зову не сражаться, будешь пока носить щиты ратоборцам, следить за их конями, а когда исполнится четырнадцать – уже будешь все знать и уметь!
Ютланд покачал головой:
– Нет.
Вербовщик продолжал тем же громким голосом глашатая, обращаясь к Ютланду, но рассчитывая, что слышат и другие:
– Не спеши отказываться! Сейчас не можешь брать меч в руки… завтра сможешь. Но и без него у тебя есть шанс добыть для себя и для своей Артании легендарный меч Хорса, за который ваш великий Придон заплатил такую цену!.. Возможно, твой удар палкой будет последним, что прикончит последнего охранника Меча! А с мечом Хорса сможешь сойтись в двобое с самим Ящером!.. Да что там Ящером, все Старые Боги будут на равных с тем, у кого у руках окажется этот меч!.. Пойми, ты увидишь насколько мир огромен, ты сможешь побывать в таких местах, которые сейчас и представить просто не можешь!
Ютланд кивнул.
– Да, наверное… Но сейчас у меня другая цель.
– Какая? – спросил вербовщик заинтересованно. – Может быть, могу помочь?
Ютланд сказал сумрачно:
– Я ищу всадника на большом черном коне, что дышит огнем, глаза горят, как раскаленные угли, из ноздрей бьет пламя, а ржание его подобно грому… Еще с ними большой хорт, такой же черный и ужасный.
Вербовщик поморщился, сразу поскучнел.
– Какие страсти говоришь, – сказал он неодобрительно. – Всадник, наверное, под стать своему коню?
Ютланд кивнул:
– Да. Лик его ужасен.
Вербовщик покачал горловой.
– Сомневаюсь, что кто-то тебе сумеет ответить. Иди к Серому Чародею. Если он ответить не сумеет, то больше никто.
– Спасибо, – сказал Ютланд. – Но, говорят, к нему пройти никому не удается?
– Точно, – согласился вербовщик, он уже потерял всякий интерес к мальчишке и шарил взглядом поверх голов, высматривая среди захмелевших парней кандидатов в воинские группы. – Он сам выбирает тех, с кем… общаться.
Ютланд кивнул и пошел дальше, народ пугающе чуждый, и он держался в нем гордо и независимо, плечи развернуты, взгляд прям, но сердце сжималось и от того, что в чужом городе, нет даже знакомых лиц, не то что родни, и что, похоже, нет другого пути попасть к Серому Чародею, как последовать совету Тугарина, хотя то был не совет, а шуточка.
Ребенок делает то, что ему хочется, вспомнил он слова Рокоша, а мужчина – что нужно. Даже если очень-очень не хочется…
Глава 16
Он свернул на соседнюю улицу, оттуда доносится бодрящий рокот, азартные голоса торгующихся, открылась небольшая площадь, так плотно заставленная лавками, что пробираться между некоторыми проходится боком.
Ютланд вышел в ряд, где на лотках разложены сочные спелые яблоки, булочки, спокойно взял с ближайшего самую поджаристую и начал хладнокровно есть. К нему подбежала лохматая собачонка, заискивающе вильнула хвостом.
Ютланд разорвал булку пополам и бросил ее псине. Торговец смотрел выпученными глазами, заорал, выскочил наружу, однако Ютланд не убегал, напротив, взял сдобную булочку побольше и тоже бросил собачонке. Она поймала на лету и, чувствуя беду, умчалась прочь.
Торговец ухватил Ютланда за плечо, поднял крик, еще двое прохожих схватили наглого мальчишку за руки и плечи.
– Вор!
– Да еще такой наглый!
– Вешать их надо сразу, а не руки рубить!
Расталкивая народ, протиснулись двое дюжих стражей в кожаных доспехах, огромные и устрашающие одним своим видом.
– Кто вор? Ты вор?
Ютланд сглотнул последний кусок и объявил:
– Это лавка моего отца. Этот человек обманом завладел ею.
