Аркаимский колдун

Большой алтарь

– Вот черт! – после очень долгой паузы наконец-то произнесла Катя.

– В общем, да, – со вздохом согласился Андрей.

– И как ты туда попал?

– Думаю, отправился, чтобы узнать секрет владения настоящей силой, – пожал плечами колдун. – Наверное, арийские боги научили меня всему нужному, и я смог поднять русский народ до уровня самой передовой цивилизации. Я ведь, как тут ни крути, на сто поколений старше, почти получил высшее образование, знаю кое-какие технические хитрости и все прочее. Так что изначально имею невероятную фору для мира древности. Вот русофобы тамошние против меня и объединились и как-то заловили.

– Это ты так думаешь или тебе тень рассказала? – уточнила Катя.

– Тень пришла в наш мир с одной-единственной целью. Научить меня, как правильно построить Большой алтарь, – ответил студент-медик. – Этакая полуживая, полумыслящая призрачная техническая энциклопедия. Ты много смогла бы узнать о жизни в СССР или о биографии автомобильного конструктора по «Каталогу запчастей для “Запорожца”»? Вот и тень была примерно такой же. Камни, нежить, руны, стихии… Это были единственные вопросы, на которые она отвечала. Кстати, большинство колдовских навыков я получил не от нее. Кикиморы с анчутками научили. Для алтаря нужна мертвая вода, мертвую воду умеет добывать только нежить. Если бы не это, я бы наверняка ничего не знал ни про леших, ни про кикимор, ни про травников. Тень промолчала обо всем, что не нужно алтарю. Пришлось выспрашивать самому.

– Хочешь сказать, что лешие существуют?

– Это потомки древних народов, их совсем немного, – задумчиво ответил Андрей. – Я тебя познакомлю. Но не факт, что ты сможешь их заметить. Они не любят попадаться на глаза. Ты ведь ни разу не видела нашего домового? А он очень часто рядом крутится. И в душ постоянно за тобой бегает.

– Подглядывает?! – округлила глаза Катя.

– Нет, за жилище свое беспокоится. Ты там под ванной ничего не трогай, хорошо?

– Обалдеть! – запустила пальцы в волосы девушка. – Так мы здесь не одни?

– Ничего, привыкнешь, – пообещал молодой колдун. – Это ведь нежить. Даже не кошка или попугай. Домовой обладает разумом, он неизлечимый перфекционист, он немного похож на нас. Но все равно… полудух. Стесняться его – это все равно как стесняться зеркала или компьютера.

– Подожди, – мотнула головой Катя. – Ты хочешь сказать, что знаешь, как можно отправиться в прошлое, и ни разу не попытался этого сделать? Хотя бы из любопытства!

– Для того чтобы попасть в прошлое, нужны три непременных условия. – Андрей поднял руку с растопыренными пальцами: – Сам Большой алтарь, большое желание пройти сквозь его жерло и большая любовь. Честно говоря, со вторым у меня всегда было слабовато. А в третье я до последнего времени просто не верил.

– Любовь вершит чудеса… – Девушка провела ладонью по груди парня – Чем-то сказочным веет от таких условий. Елена-премудрая, спящая принцесса в башне, Золушка с хрустальными башмачками.

– Сказка ложь, да в ней намек, – в тон ей ответил молодой человек. – Только любовь способна намертво скрепить двух людей, находящихся в разных концах вселенной. Или в разных мирах, разделенных тремя тысячами лет. Если любви не будет, алтарь захлопнется, и я окажусь запертым в прошлом. В крепкой неразрушимой ловушке.

– И тебе придется посылать в будущее тень… – Катя посерьезнела. Поднялась с постели, подошла к окну. Прижалась лбом к холодному стеклу. После долгого молчания спросила: – Получается, я тебя предала? Раз ты оказался в ловушке, раз призрак послал за помощью, это значит, что моя любовь не прошла испытания?

Андрей тоже поднялся, подошел сзади, легонько куснул ее за шею. Шепнул:

– Ты невнимательна. Тень говорила, что в ловушку меня поймали чужие боги. Враги. Про предательство или любовь она не поминала ни словом.

Девушка облегченно рассмеялась, повернулась к нему, закинула руки за шею:

– Я буду любить тебя вечно! Крепко-крепко, как в первый день! – И их губы сомкнулись в долгом поцелуе, который закономерно вернул влюбленных в постель.

Спустя полчаса Катя блаженно вытянулась и спросила:

– Если ты спасешь себя, великого мага, из ловушки времени, то вас вернется сюда двое? Я правильно понимаю?

– Это ты о чем? – насторожился студент-медик.

– Да так, любопытно, – перекатилась на живот девушка. – Интересно, у твоего двойника есть девушка или я одна на всех? Амулет любви признает его за своего?

– Ага… – Андрей прищурился, улыбнулся: – С другой стороны, если в прошлом я, то если я туда не направлюсь, то там никого не будет, поскольку я-то здесь. И ловушка окажется разрушенной еще до ее возникновения. Просто не нужно ничего делать, и все! Мы победим автоматом. Без малейших хлопот.

– Но, с третьей стороны, если он – это ты, то ты вернешься величайшим магом вселенной! Почти богом! Только чуть постарше. – Катя снова перекатилась, села на молодого человека сверху, прижав ладонями его плечи к простыне, наклонилась вперед: – А рядом с тобой буду я, твоя верная королева! Ты ведь сделаешь меня королевой, Андрей?

– Разве ты не собиралась стать министром? – напомнил чародей.

– Если уж я попала в сказку… Если я встретила настоящего колдуна, живых домовых, реальные амулеты… То я хочу эту сказку целиком! – Она наклонилась ниже, глядя в глаза избраннику: – Ты мой принц, правильно? По сюжету тебе положено возвести меня на трон!

В этот раз молодой человек промолчал, став заметно серьезнее.

Екатерина опустилась еще ниже, коснулась его губ своими, прошептала:

– Я люблю тебя, Андрей. Я навсегда твоя, душой и телом. Моя судьба в твоих руках. С тобой угаснуть или с тобой вознестись. Я хочу, чтобы ты вознесся… – Она подождала ответа, вдруг резко распрямилась: – Только не говори мне, что ты сам не хотел это сделать! Ты знаешь секрет перемещения во времени, ты знаешь, что станешь в прошлом почти богом. Неужели ты не собирался все это воплотить в реальность?!

– Мне не хватало самого главного элемента, – прошептал молодой чародей. – Камни, руны, амулеты – это все пустяки, ремесленное дело. Главный элемент – это любовь.

– Ты ее нашел, – снова качнулась вперед девушка и опустила ладони Андрею на щеки.

– Нашел, – согласился тот. – Я люблю тебя и не хочу с тобой расставаться.

– Так и не надо!

– Ты забыла? Этого требует Большой алтарь. Я уйду в прошлое, ты останешься здесь. До тех пор, пока ты меня любишь и алтарь цел, между мирами будет натянута прочная нить, не позволяющая проходу закрыться. Этакая нить Ариадны, по которой я смогу вернуться. Или вытащить своего двойника. Или… В общем, нам придется разойтись в разные миры, разойтись неведомо на сколько лет. Может быть, навсегда.

Теперь настал черед замолчать девушке. Она смотрела на Андрея и кусала губы, не в силах определиться между двумя самыми сильными желаниями: быть рядом с любимым или вознестись к невероятному могуществу.

– Есть другой вариант, – мягко предложил колдун. – Я великий целитель. Закончу институт, стану врачом, буду неплохо зарабатывать. Мы сможем жить нормальной, счастливой семьей, в покое и достатке.

– А как же это? – Катя провела ладонью по свастике, наколотой на груди молодого человека. – Величие арийского народа, ложь продажных историков, возрождение Аркаима, изменение школьной программы?

– Разве ты будешь против, если я стану посвящать часть своего времени этой деятельности?

Девушка усмехнулась. Поднялась. Снова встала перед окном, опершись лбом в темное стекло. Пробормотала себе под нос:

– Жить долго и счастливо, в покое и согласии, трудолюбиво возделывая свой виноградник и посещая каждую субботнюю мессу. Бла-го-дать… – Она извернула голову, ухитрившись поймать взглядом любимого, не отрывая лба от стекла. – Андрей… Такой шанс, как выпал тебе, достается одному на триллион. Если мы хотя бы не попытаемся, то не простим себе этого никогда в жизни! Упустить мечту… Это почти как потерять любовь. А зачем нам жизнь без любви?

Река пахла кислым торфяником и тиной, в ласточкиных норках пищали птенцы, а их родители с легким шелестом резали крыльями воздух, ловя мух, стрекоз, жуков и бабочек. Из-за спины с поля тянуло влажно-сладким цветочным ароматом, там стрекотали бесстрашные кузнечики и деловито гудели шмели. И суетились люди.

Андрей сидел, поджав ноги, на самом краю заросшего сурепкой обрыва, глядя на медленно текущую внизу воду. Колдуну было странно находиться в стороне от общей суеты. Обычно именно он – волхв общины – занимался организацией всех обрядов и праздников. Но сегодня он оказался не одним из старших, а обычным молодым русичем, решившимся изменить свою судьбу, и потому одет был не в привычную длинную суконную накидку с капюшоном, а в полотняную рубаху, на голове его лежал собственноручно сплетенный венок из двух дубовых веток, пояс отсутствовал вовсе, и только на ногах были обыденные стоптанные кроссовки – плести лапти никто в общине так и не научился.

– А не заскучал ли ты в одиночестве сидеть, добрый молодец?! – наконец-то подошли к нему Соболь и Кузня. – Не пусто ли тебе едину в миру огромном оставаться? Не желаешь ли на охоту сладкую сходить, ладных лебедушек словить? После охоты хорошей и обед сытным бывает, и день веселее, и ночь теплее!

– Отчего и не сходить в честной компании? – с облегчением поднялся Андрей. – Добру молодцу веселая охота завсегда в радость!

– Место ты тебе покажем славное, уловное. Да токмо тайное оно. Посему, позволь, глаза мы тебе завяжем… – Друзья быстро накинули ему на лицо плотную байковую повязку, под локти отвели немного в сторону, закружили: – Ой идем-идем дорогой дальнею, дорогой сложною, через поля и овраги, через горы с перелесками, к месту заветному, к месту стану охотничьему… Ай, гляди, вот и пришли! Лови свою лебедушку!

Мужчины отступили, оставив жениха одного. И тут же со всех сторон зазвучали женские голоса:

– Из-за гор холодных, из-за гор высоких, из-за леса густого, леса темного вылетали ветры буйные, отбивали лебедь белую, да от стаи лебединыя, да от стаи белокрылыя, прибивали лебедь белую то к гусям, то серым уточкам. То не лебедь – красна девица, то не гуси, серы уточки, те лебедушки юные. Ай, лебедушки, гляньте: селезень! Ай, берегись-берегись, поймает-поймает!

– Лови ее, лови! – громко закричали мужчины.

Со всех сторон послышалось веселое кряканье, хлопанье в ладоши. Шелестели по траве длинные рубахи, смеялись девушки, топали босые ноги.

Андрей чуть склонил голову, невольно шевельнул крыльями носа, ощутил аромат каркаде с кофейной горчинкой и со слабой примесью персиков, повернул на него. Сделал пару шагов, и в его руках оказалось женское тело.

– Поймал! – радостно закричали мужчины. – Целуй скорее, целуй!

Однако молодой человек не спешил. Он провел кончиками пальцев по лицу и груди попавшейся лебедушки. Судя по запаху, его добыча недавно доливала тосол в радиатор. Андрей понял, что сцапал Мирославу, постоянно латающую свой «уазик», покачал головой:

– Юна больно уточка для вертела, пусть подрастет… – и под общий хохот отпустил.

Женщины снова забегали, закрякали, хлопая в ладоши. Жених снова двинулся к аромату каркаде и опять уже через два шага сцапал очередную жертву. Прижал к себе, демонстративно погладил по макушке, едва достающей до плеча, отпустил:

– Подрасти пока, утенок.

Стая лебедушек захлопотала.

– Они на примету сговорились! – услышал он заговорщицкий шепот. – Переплести ее надо и шитье наколоть!

Молодой человек шагнул на голос.

– Волхв! – испуганно охнули девушки.

Андрей ощутил быстрые шаги – аромат каркаде с горчинкой явно утягивал с его пути, резко повернул, ухватил за талию очередную добычу, притянул к себе.

– Эта тоже недоросоль, охотник! – разочаровались мужчины. – Бросай! Настоящую лови!

Молодой человек колебался не больше секунды. Потом привлек жертву к себе и крепко поцеловал:

– Моя ты отныне и навек, лебедушка! Моя! – Он сорвал повязку, рассмеялся и поцеловал Катю еще раз: – Смотрите все, русичи! Вот моя добыча! Вот моя лебедушка! Моею будет отныне и навсегда!

Мужчины захлопали, женщины взялись за руки, повели хоровод, громко распевая:

– По морю уточки плавали, плавали, душа, плавали. У! Откель взялся селезень, с неба налетел, крыльями замахал, всех уточек разогнал, душа, разогнал. У! Одну уточку к себе взял, взял. Под куст ракитов утянул, утянул. Не вернуться девице красной от куста ракитова, душа моя, нет пути к морю вольному. Утянул селезень, душа, утянул.

Под эти распевы молодой человек крепко взял Катю за руку и повел вниз со взгорка к растущей у самой воды густой вербе, украшенной многими ленточками и серебристым новогодним дождиком. Здесь их дожидался преувеличенно нахмуренный Михалыч, одетый в волховскую накидку Андрея и опирающийся на его посох, покрытый множеством зарубок.

– Кто такие будете, смертные, и с чем к месту святому пожаловали?! – сурово вопросил ювелир, пристукнув посохом о глину.

– Лебедушку красную поймал я на охоте молодецкой, отче, – ответил Андрей. – По сердцу легла мне сия лебедушка, и иной отныне себе не желаю. Свяжи меня с нею, отче, судьбой единою, судьбой неразрывною на веки вечные с часа сего и до дня последнего!

– Молодца доброго на охоте своей я поймала, отче! – задорно заявила Катя. – По сердцу он мне пришелся, и иного себе не желаю!

– Экая вам блажь пустая в голову пришла! – опять стукнул посохом Михалыч. – Ступайте с глаз моих! Подумайте поперва хорошенько, опосля приходите!

Андрей тяжело вздохнул, кивнул и повел девушку за собой, к самой воде, вдоль берега, потом от него, вокруг нарядного ракитового куста, и вернулся к Михалычу. Громко сообщил:

– Помыслил я, отче, и не желаю себе иных лебедушек окромя этой, Екатериной при рождении нареченной! Беру ее под покровительство свое, и пусть отныне все ее беды моими бедами станут, а мои радости ее радостями!

Андрей снял венок из ромашек с головы девушки, отшвырнул и надел ей на голову свой, дубовый.

– Помыслила я, отче, и не желаю себе иных молодцев, кроме Андрея! – звонко сообщила Катя. – Отныне вверяю себя заботам его, а его принимаю под свою заботу!

Она развязала на себе сплетенный из лыка пояс, накинула его на талию молодого человека, крепко завязала и даже подергала, проверяя прочность получившихся пут.

– Коли сами решили все, то к чему вам благословение мое? – пожал плечами Михалыч. – Живите так, по разумению своему. Ступайте отсель!

Держась за руки, жених с невестой во второй раз обогнули ракитов куст и опять предстали перед волхвом.

– Вот жена моя пред богами и людьми, отче! – сказал жених. – О том тебя извещаю и благословения прошу от неба и земли, от вод текучих, от полей тучных, от ветров быстрых… И от тебя, отче, аки от рода своего кровного. Пусть семья наша станет ладной, прочной и плодовитой!

– Вот муж мой пред богами и людьми… – Катя повторила обращение Андрея почти слово в слово, и Михалыч смирился.

– Ничем вас, вижу, не пронять! – кивнул он. – Коли решили накрепко о союзе сем, так уж не обессудьте. Судьбу прежнюю ныне забираю у вас навеки и обратно более не верну. Не будет у вас более своих судеб, а станет одна на двоих. Поднимите руки!

Жених и невеста с готовностью вскинули кулаки с оттопыренными мизинцами, волхв тут же накрепко смотал их тонкой шерстяной ниткой:

– Как нить эта одна на двоих вам даруется, так и судьба отныне одна на двоих будет. И сколь долго нить целой останется, столько и судьбе вашей общей прочною оставаться, столь же долго в любви и согласии вам жить. Ступайте отсель, охотник с лебедушкой! Коли желаете небо, землю, богов и род свой о единении своем известить, до полуночи доказательство оного извольте доставить! Ступайте! – ударил он посохом.

Андрей и Катя, уже прочно связанные, в третий раз обошли куст вербы, после чего попали в окружение неоязычников.

– Ай, влипла девка красная! – выкрикнула какая-то из женщин. – Переделают на бабу и «спасибо» не скажут!

– Молодая, не боись! То не железный гвоздь, не проткнет насквозь! – отозвалась другая.

– Лед трещит, вода сочится, девка в бабы не годится!

С такими шутками и прибаутками участники общины проводили молодых обратно на холм, к просторной парусиновой палатке, вокруг которой были разложены полотенца с угощениями. Однако жениху с невестой за столом места не полагалось. Их сразу отправили в палатку, в которой от края и до края, поверх толстого слоя сена, была расстелена большая простыня.

– Снопов, увы, в наше время не особенно и найдешь, – растянулся во весь рост Андрей. – Пришлось косить что есть.

– Осторожно, нитка! – испуганно воскликнула Катя, падая следом.

– Шла уточка по проулочку, налетел сокол, растрепал хохол! – отозвались снаружи. – Держись, Волхв, не ударь лицом! Покажи удаль молодецкую!

– Давай, наливай! – ответили говорившему. – Выпьем за крепость мужскую да сладость девичью! Молодые спать пошли. Богам помолилися, чтобы пуще в одеяле ноги шевелилися!

– Порвешь нитку, – шепотом предупредила девушка. – Плохая примета.

– По примете, она не должна порваться, пока мы брачную ночь не начнем, – так же тихо ответил Андрей. – А мы как бы уже давно… В общем, с этой приметой запоздали.

– А давай не будем рисковать? – предложила Катя. – Мало ли чего?

Андрей пожал плечами:

– Пусть будет.

Девушка вытянулась рядом. Помолчала, с улыбкой глядя на жениха.

– Все время хотела спросить. А что было бы, коли бы ты не меня, а какую-нибудь другую лебедушку во время жмурок поймал?

– Теоретически? Вообще, кого поймал да поцеловал, на той и жениться обязан, – ответил молодой человек. – Но по жизни, коли лоханулся и вместо своей невесты ухитрился другую девку хапнуть, жених договориться пытается. Иногда парень сам от постылой избранницы откупается, иногда невеста его выкупает, иногда… Иногда же и вовсе весело бывает…

Андрей наклонился вперед и поцеловал Катю. Девушка откинулась на спину, чародей поцеловал ее снова.

– Кажись, начались шевеления, наконец-то! – тут же услышали за тонкой стеной палатки. – Давай, Волхв, не посрами корень русский! Докажи, что ты мужик настоящий!

Андрей покачал головой. Потом стиснул зубы и сделал через них несколько резких выдохов.

– Ага, началось! – встрепенулись снаружи. – Наливай, мужики! За Андрюху по полной!

– Скачет соболь за куницей, вереницей, вереницей, как нагнал, как нагнал, разом под себя подмял! – поддержали женские голоса.

– Они так и будут все слышать? – шепотом спросила Катя.

– А кто сказал, что будет легко?

Девушка оскалилась и вдруг громко, с пристанываниями, задышала, царапнула пальцами ткань, перешла на истошный протяжный визг – и тут же сорвалась в бесшумный хохот.

– Девку парили, парили, веником ударили! – отозвались снаружи. – Баня, баня пораспарит, женишок тебя наярит!

– Не отпускай ее, Андрюха! Крепче наяривай, крепче! Глубже борозду веди!

– Придется терпеть до темноты, – тихо предупредил Андрей. – Подожди, у меня тут в углу заначка оставлена.

Он попытался отодвинуться, но Катя завела пальцы между его пальцами, крепко сжала, удерживая рядом.

– Ты чего?

– Нитка тонкая. Порвется, – предупредила она. – Я не суеверна, Андрей. Но судьбою нашей рисковать не хочу.

– Суеверные супруги должны были бы провести первую брачную ночь, сохранив нитку целой до самого конца, – придвинулся обратно к избраннице чародей. – И тогда считалось бы, что нить связующая, наложенная у ракитова куста, перешла в связь телесную. Такой вот хитрый обряд.

– А ты бы смог сделать все это… не разорвав? – прошептала в самое лицо девушка.

– Не знаю… Ни разу не пробовал… – ответил самым ее глазам Андрей.

– Ой, недолго в бане парилась девица-красавица, – уже вполне пьяными голосами пели женщины за тонкой капроновой стеной. – Смыла пыль с себя дорожную, пот усталый с себя спарила, да и смыла с добрым молодцем с себя волю всю девичию-ю-ю…

Нитка порвалась незадолго до сумерек – что означало по всем приметам любовь и согласие не только в этой жизни, но еще и на две реинкарнации вперед.

Только после этого чародей наконец-то добрался до угла палатки и вернулся с бутылкой красного вина, пробка из которой уже наполовину торчала из горлышка.

– Из горла? – вскинула брови Катя.

– И так сойдет, – выдернул пробку молодой человек и обильно полил простыню.

– Куда-куда!!! – перехватила бутылку девушка. – Хватит продукт переводить! А то подумают, что ты меня зарезал, а не девственности лишил! – Она посмотрела на этикетку: – Крымское? Тогда за нас, муж мой ракитовый! Вот уж никогда не думала, что венчаться вокруг вербы доведется, да при том еще и самой счастливой в мире себя ощущать! В сети подружкам написать, так ведь не поверят!

Она сделала несколько глотков, протянула вино Андрею.

– За нас, любимая! – Он чуть глотнул и вернул бутылку. – Не спеши. Пусть из новостей о тебе узнают.

– Из каких? Тех, где меня министром образования назначают, али из манифеста о возрождении монархии?

– Как повезет, – пожал плечами колдун.

– Скажи, Андрей, почему у тебя никогда не было девушки? – Катя отпила из горла пару глотков.

– Почему ты так решила?

– Не будь таким наивным, – рассмеялась языческая супруга, протягивая бутылку. – В доме из еды только сосиски и персики, никакой посуды, нигде ни волоска длинного, ни заколки забытой, ни расчески, ни упаковки пластиковой из-под предметов нужных. Так не бывает. Гостьи моего пола хоть какой-то след, но всегда оставят. Не на полке в ванной, так в мусорке. И вспомни, как вся община изумилась, когда прослышала, что ты с девушкой у Матвеича появился.

– Михалыча, – поправил колдун.

Катя улыбнулась, отобрала вино, отпила еще чуть-чуть.

– Владение магическим даром издревле воздержанием обуславливается… Ну, переход одной энергии в другую, накопление, самодостаточность и все такое… – покрутил кистями Андрей, словно открывал сразу два крана на смесителе. – Короче, я не бабник. Таким уж тень воспитала. А почему ты спрашиваешь?

– Беспокоюсь… – Девушка опять приложилась к горлышку. – Кабы моряка в дальний рейс отправляла али космонавта на орбиту на пару лет, так там все ясно, там соблазнов нет. А вот в другой мир такого добра молодца… Ведь поклонниц не один десяток наберется. Вдруг не устоишь?

– Так ведь я учиться отправляюсь, а не в загул, – улыбнулся колдун. – Воздержание – наше все.

– Как бы мне хотелось тебе этот целибат прямо сейчас компенсировать, – вздохнула Катя, – но кто-то намочил всю простыню… – Она перевернула бутылку, и из нее на бордовое пятно выкатилась еще одна капля. – Когда будем предъявлять доказательство?

– Потом, – отмахнулся Андрей. – Пойдем лучше воспитателям моим поклонимся.

Молодые оделись, выбрались из палатки.

Чародей прижал палец к губам, девушка понимающе кивнула – и оба незамеченными прошли мимо вольготно пирующих неоязычников к сложенным чуть в стороне вещам.

Из своего рюкзака Андрей достал термос, свежий мягкий батон, повел Катю за собой вниз, к ракитовому кусту, по пути тихо просвещая:

– Нежить лесная, она сытая и вольная, живет не по законам, а по справедливости, издревле чужих глаз не любит, и потому их никто обычно не видит. Но чего им в краях своих почти неведомо, так это угощений людских, в чаще просто невозможных. Булочки белой здесь испечь негде и некому, корову подоить тоже. Посему на угощения столь простые они диво как падкие. И по справедливости в обмен на угощение просьбы простенькие исполняют с охотой. Так что колдовства в этом никакого нет. Нужно их просто найти или позвать. Мало их, увы, ныне осталось. Народ сей бессмертным считается. Однако же вымирает.