Белая стрела
– Найдем. Двигай за мной, без вопросов.
Оба вышли из машины (та мигнула фарами) и, миновав двор, исчезли в среднем подъезде. Тихо жужжа, один из лифтов поднял их на шестой этаж, на площадку которого выходили четыре двери. Достав ключи, Филатов отпер крайнюю справа, вошел первым и щелкнул выключателем. Квартира у него была двухкомнатная «распашонка», обставленная типовой мебелью, окна выходили во двор.
Пока Орлов, сняв дубленку и наплечную кобуру с пистолетом, фыркая, умывался в ванной, приятель возился на кухне.
– Кушать подано, садитесь жрать, пожалуйста! – донеслось оттуда, когда утирался махровым полотенцем.
Вскоре, хлопнув по рюмке водки и закусив маринованными грибками, оба с аппетитом уплетали политые сметаной пельмени. Когда налили по второй, во дворе закрякала сигнализация.
– Это, кажется, моя, – встав из-за стола, подошел к окну Орлов, Филатов сделал то же самое. В рассеянном свете фонарей рядом с белой «шестеркой» стоял уже знакомый им джип, а рядом два бритоголовых амбала.
– Получается, они знают твой адрес, – хмыкнул полковник. – Нужно выйти и разобраться, – направился в прихожую.
– А вот этого не надо, – остановил его хозяин. – Поступим проще. – И, сняв трубку стоящего на полке телефона, набрал номер.
– Рома, привет, это Филатов. Направь к моему дому ОМОН. Во дворе, рядом с белой «шестеркой», стоит черный джип. Всех, кто в нем, задержать и к вам. Я скоро буду.
Положив трубку, обернулся к приятелю:
– Щас их повяжут и доставят в отдел, он тут рядом.
Затем погасил свет, и оба стали глядеть в окно. Бритоголовые не успокоились. Один снова пнул «шестерку» ногой, та заголосила, а второй помочился на колесо.
Ждать долго не пришлось. Вскоре со стороны параллельно идущей темной улицы во двор въехал микроавтобус, подвернул к джипу, оттуда высыпала шестерка автоматчиков в темном камуфляже.
– Лежать! – донеслось снаружи, и амбалы повалились под градом ударов. Из внедорожника вытащили еще одного, затолкали всех в «газель», и та, развернувшись, скрылась во мраке.
– Неплохо, неплохо, – оценил Орлов. – Серьезные ребята.
– А теперь можно и разбираться, – направился в прихожую Филатов. – Жаль, отморозки поужинать не дали.
Райотдел милиции, куда они приехали, находился в километре от дома, за замерзшим озером, рядом с Битцевским парком, в трехэтажном, отдельно стоящем здании. Предъявили сидевшему за стеклом дежурному удостоверения и поднялись на второй этаж, к начальнику.
Он оказался молодым подтянутым майором, встретил обоих радушно.
– Ты, Рома, наверное, и ночуешь на службе, – представив Орлова, пожал ему руку Филатов.
– Случается, – кивнул майор, когда оба уселись за приставной стол. – У нас же все время усиление.
– Так, а что с задержанными?
– Бандиты оказались, Валерий Иванович. У одного при обыске нашли ствол, остальные с кастетами. И вот еще, ваше фото, – протянул, достав из папки.
– Точно мое, – взял его в руки Филатов. На снимке он был зафиксирован выходящим из метро.
– У кого изъято? – повертев, сунул в карман.
– У того, что имел ствол. По документам он Юрий Быков, прописан и живет в Балашихе. Сейчас в допросной.
– Ну что же, в таком случае проводи нас, пообщаемся.
Выйдя из кабинета, они прошли длинным коридором с рядом филенчатых дверей (за одной стучала машинка), спустились этажом ниже и, миновав дежурного, прошли в допросную. Это была мрачная, без окон комната, под потолком которой тускло светил плафон.
Там в наручниках, под охраной двух оперативников, сидел на привинченном к полу стуле один из бритоголовых. Был он изрядно помят и с подбитым глазом.
– Оставьте нас пока, ребята, – попросил начальник. Опера вышли, прикрыв глухую дверь.
– Ну, здравствуй, Быков, – уселся за стол Филатов, остальные расположились на скамейке у стены.
– Здоровее видел, – пробурчал задержанный.
– Расскажи, откуда у тебя эта фотография и для чего вы следили за нашей машиной, – показал снимок.
– Да пошел ты, – харкнул задержанный на пол.
Начальник ГОВД не спеша встал, сделал к нему пару шагов и врезал кулаком в ухо. Браток, хрюкнув, рухнул на бетонный пол. Уцепил за ворот, снова усадил, наклонился.
– Ты с кем так говоришь, мразь? Перед тобой работник Генпрокуратуры. А вы хотели его завалить. Тут пожизненным пахнет!
– Какой еще работник?! Какое завалить?! – выпучил малый глаза. – Нам сказали, это коммерс. Только попугать.
– Кто сказал! Быстро! – подался вперед Филатов.
– Альфонс, – пробурчал задержанный. – У него точка на Ленинградке.
– Что за точка?
– Типа ночной салон, с игровыми автоматами и проститутками. Зовется «Пальмира».
– Ну и?
– Заехали мы вчера туда покувыркаться, а Альфонс и говорит: «Хотите по-легкому срубить штуку баксов?» – «Можно, – отвечаем. – «Чего делать?» Ну, он дает эту самую фотку, мол, запасти коммерса и попугать в темном месте. Он вроде ему сильно задолжал и не платит.
– А ты понятливый, – похлопал майор задержанного по бритой голове. – Ладно, не будем вам лепить эту статью. Ответите только за оружие.
– Как скажешь, начальник, – осклабился бандит. – Уже легче.
– Ну что, Роман Степанович? – встал из-за стола Филатов. – В принципе, все ясно. Работайте с ними дальше.
Все оставили допросную, а туда вошли опера, стоявшие в коридоре. Когда поднялись в кабинет начальника, тот поинтересовался:
– Так что им вменять, покушение на убийство?
– Только незаконное ношение оружия. Остальное доказать сложно.
– И вот еще, майор, – взглянул на начальника Орлов. – Своих ребят в «Пальмиру» не направляй. Заказчиком займется моя контора.
– Понял, – кивнул начальник. Гости крепко пожали ему руки и вышли из кабинета. Вскоре они снова сидели в квартире Филатова, завершая ужин.
– А начальник вашего райотдела молодец, – утер салфеткой губы Орлов. – Быстро запрягает и быстро ездит.
– Это да, – согласился Филатов. – Знал его еще старшим лейтенантом. Слушай, а может, тебе не стоит ввязываться?
– Стоит. Иначе тебя так просто не оставят. Будут результаты – дам знать.
– Ну, хорошо, – согласился Филатов. Убрав со стола, отправились спать. Утром встали под звуки метронома из радиоточки. Приняв холодный душ в ванной, побрились, выпили по чашке крепкого кофе с бутербродами и отправились на службу.
Глава 8. Не все коту масленица
Прошла неделя. На столицу опускались сумерки.
По Ленинградскому проспекту, опушенному заиндевелыми деревьями, с дворниками на тротуарах, убиравшими снег, в крайнем правом ряду уверенно рассекал морозный воздух серебристый «Бентли». За его рулем вальяжно сидел средних лет человек в расстегнутой куртке на меху и попыхивал сигарой.
Он был майором английской разведки МИ-6, по фамилии Остин Келли. Уже третий год Келли работал под прикрытием в московском филиале «Транс Уорлд Групп», занимавшейся отжимом российских алюминиевых предприятий Сибири и Урала в пользу Туманного Альбиона. Являясь одним из топ-менеджеров компании, организовывал через посредников как подкуп нужных чиновников в правительстве, так и заказные убийства несговорчивых собственников и директоров.
Эту страну немного знал, поскольку уже работал здесь в начале 80-х помощником военного атташе. Но тогда было совсем иное время: она была второй в мире супердержавой, именуемой Советский Союз, с мощной экономикой, армией и КГБ, что спустя девять месяцев Келли ощутил на своей шкуре. При одной из тайниковых операций его задержали с поличным и едва не посадили. Спас дипломатический иммунитет.
Теперь же все было иначе. Подтачиваемая снаружи и изнутри, коммунистическая империя развалилась, а возникшая на ее месте федерация была слабой и сговорчивой.
Ее вечно пьяный президент, друг Клинтона и почитатель Маргарет Тэтчер, любил мочиться в загранпоездках на колеса своего авиалайнера, ходить по Вашингтону в трусах и дирижировать зарубежными оркестрами. Экономика была в разрухе, армия сокращалась, правоохранительные структуры влачили жалкое существование. Но оставались самые богатые в мире природные ресурсы, от которых Англия желала урвать свою часть.
Келли ехал на встречу с содержателем ночного клуба, принадлежавшего измайловской ОПГ. Та давно сотрудничала с «Транс Уорлд Групп», выполняя за вознаграждение криминальные заказы. Вот и теперь содержатель, по кличке Альфонс, должен был сообщить о ходе исполнения очередного.
Требовалось устранить не в меру рьяного прокурора, осуществившего обыски в центральном офисе компании и изъявшего весьма важные документы, а заодно развлечься. Келли любил русских женщин, выгодно отличавшихся от англичанок красотой и сексуальностью.
У стадиона «Динамо» он повернул направо, миновал Военно-воздушную академию Жуковского и вскоре припарковал авто на стоянке у одного из зданий. Это был прошлого века двухэтажный особняк с мигающей вывеской «Ночной клуб “Пальмира”» на вычурном фасаде.
Выйдя из машины, англичанин захлопнул дверь, нажал кнопку на брелоке с ключом (машина мигнула фарами) и направился к ярко освещенной двери.
За ней стоял борцовского вида швейцар с крепким загривком, Келли сунул ему в руки банкноту и, не снимая куртки, прошел мимо раздевалки в обширный зал с игровыми автоматами, у которых роились желавшие попытать счастья. Затем во второй, с барной в полумраке стойкой, светомузыкой, волнами табачного дыма и вихлявшимися парами, а оттуда, что-то сказав охраннику, поднялся на второй этаж.
Там в стильно обставленном кабинете, за полированным столом, его уже ждал Альфонс. Это был человек без возраста: ему можно было дать как тридцать, так и пятьдесят лет, с лысой, как бильярдный шар, головой и скользким взглядом.
– Виски, джин, коньяк? – осклабил золотые коронки при виде гостя.
– Коньяк, – не снимая куртки, по-хозяйски уселся в одно из кресел майор.
Альфонс щелкнул клавишей пульта сбоку, дверь открылась, и вошел официант, поставив перед ним поднос с бутылкой «Мартеля» и хрустальной рюмкой. Вынув пробку, наполнил ее, бесшумно удалился.
– Как мое поручение? – поболтав, высосал рюмку гость и налил еще.
– Этого человека больше нет, – бесцветно сказал Альфонс.
– Поясните.
– Он отправился в иной мир.
– Хорошо, – кивнул Кейли, вынул из кармана бумажник и, отсчитав десяток купюр, передал собеседнику. Доказательств не требовал: измайловские всегда делали свою работу без осечек.
– А теперь мне нужна хорошая герл, – забросил ногу на ногу.
– Есть такая, – снова обернулся к пульту Альфонс, и через несколько минут в кабинете появилась девушка в вечернем платье, лет двадцати, похожая на голливудскую актрису Шарон Стоун.
Скользнув по ней похотливым взглядом, англичанин кивнул:
– Ол райт.
Несколько позже он предавался с «Шарон» любовным утехам в шикарном, оформленном в стиле ампир номере и остался весьма доволен.
– Это тебе, – сунул на прощание зеленую купюру в десять долларов. Герл сделала книксен и, выходя, прошептала: «Козел драный».
Приняв душ, Келли оделся, спустился вниз и тем же путем вышел из клуба. На дворе была ночь, в небе висела желтая луна, со стороны Петровского парка наносило запах хвои. Усевшись в остывший автомобиль, запустил двигатель на прогрев и включил магнитолу.
Атас! Веселей, рабочий класс!Атас! Танцуйте, мальчики, любите девочек.Атас! Пускай запомнят нынче нас,Малина-ягода, атас!– завопила известная рок-группа, и в следующий миг Келли получил сокрушительный удар по затылку. Из глаз посыпались искры, все померкло.
Очнулся в мрачном бетонном помещении сидящим на стуле, с наручниками на запястьях. Его тускло освещал на низком потолке единственный, забранный ржавой сеткой плафон, по углам был мрак.
– Ну, вот и встретились, – выступил оттуда человек с капюшоном на голове. – Ты зачем заказал нашего друга?
– Какого друга? Я не заказывал, – покрылся майор холодным потом.
– Не темни, нам все известно.
– Я иностранный гражданин, это какое-то недоразумение! – повысил голос до визга Келли.
– Говори, иначе убьем, – щелкнул зажигалкой человек, прикуривая сигарету. Язычок пламени высветил упрямый подбородок и крутые скулы. В углу шевельнулись тени.
Келли понял, что убьют: русские всегда делают, если обещают. И впервые пожалел, что вернулся сюда. Варварская страна, варварские нравы. После чего рассказал все, в том числе о службе в разведке. Незнакомец стал задавать вопросы, касающиеся деятельности «Транс Уорлд Групп», разговор длился примерно час. Закончив, Келли попросил его отпустить, гарантируя вознаграждение.
– Хорошо, – последовал ответ. – Денег не надо, мы тебя отпустим.
Из темноты возникли еще двое, сняв с майора наручники и заклеив скотчем рот, взяли под мышки. Раздался скрип, и Келли подвели к открывшейся плите двери с клинкерным запором, у которой стоял еще один.
Вышли наружу, под чернильное небо, спустились по гранитным ступеням меж таких же стен к низкому парапету. За ним катила мутные воды река, на другом берегу желтел иллюминаторами пришвартованный к набережной дебаркадер и угрюмо высились развалины промзоны.
– Плавать умеешь? – спросил человек в капюшоне.
– Могу, – закивал майор, ничего не понимая.
– Ну, тогда вперед, к свободе.
В тот же миг державшие англичанина уцепили его за ноги и с размаху швырнули в реку. Келли скрылся под водой, вынырнул и зачастил вразмашку к фарватеру. Потом махи стали реже, снова скрылся и исчез. Словно не было.
– М-да, – сказал один из стоявших у парапета. – Хилые у них разведчики.
На следующее утро Орлов позвонил со службы Филатову.
– Давай встретимся в двенадцать, у памятника Долгорукому, нужно пообщаться.
– Нет вопросов, – ответил тот. – Заодно подышим воздухом, погода благоприятствует.
День выдался солнечным, с крыш звонко рушились сосульки, чувствовалось приближение весны. Когда в назначенное время Филатов подошел к памятнику основателю Москвы, Орлов, задрав голову, с интересом разглядывал сзади жеребца князя.
– Почему с такого ракурса? – пожал другу руку.
– Да понимаешь, – ответил тот, – непорядок, – и ткнул пальцем под круп скульптуры.
– Вроде все нормально, – пожал плечами Филатов. – Даже яйца на месте.
– На месте, а не блестят.
– А что, должны блестеть? – вскинул брови приятель.
– Непременно. Был я в прошлом году в Питере, так там у памятника Петра с этим делом все нормально.
– Неужели блестят?
– Ну да. Его коню нахимовцы каждый выпуск драят.
– Иди ты!
– Сам иди, – и оба рассмеялись.
– Так, ладно, это все лирика, – огляделся по сторонам Орлов. – Давай пройдем к Ильичу, там поговорим серьезно.
От памятника они направились назад, к фонтану, отключенному на зиму, спустились на несколько ступеней вниз и оказались в небольшом сквере, окаймленном старыми липами. В центре на высоком гранитном пьедестале сидел грустный Ленин, в подтаявшей лужице чирикали воробьи, а на одной из скамеек бомжи распивали водку.
Миновав их, друзья уселись на дальнюю, закурили, и Орлов, помолчав, сказал:
– Мы нашли твоего заказчика, Валера. Он из МИ-6.
– Ни хрена себе, – поперхнулся Филатов дымом. – Чем дальше в лес, тем толще партизаны.
– Само собой, – хмыкнул Орлов, – вот послушай.
И, вынув из кармана диктофон, вручил приятелю. Тот взял и щелкнул кнопкой. Сначала раздалось легкое шипение, а потом голос Филатова: «Ну, вот и встретились. Ты зачем заказал нашего друга?» – «Какого друга? Я не заказывал», – ответил второй, с легким акцентом и дрожащий. «Не темни, нам все известно». И далее аппарат выдал весь разговор, до обещания отпустить, после чего отклю- чился.
– М-да, весьма ценная информация, я твой должник, – взглянул на приятеля Филатов.
– Ну так забери пленку и используй что надо, только потом сотри. Сам понимаешь.
– Понимаю, – извлек тот кассету, вернул диктофон, а затем спросил: – Насколько понял, вы его после отпустили?
– Естественно, – сделал честные глаза Орлов. – Тебе он больше не опасен, пускай гуляет.
Они немного помолчали, нежась в солнечных лучах, воздух явно прогревался.
– Послушай, Леш, – взглянул Филатов на наручные часы. – Уже почти час, давай вместе пообедаем.
– Давай. А куда направимся?
– В кафе на Художественный проезд, помнишь такое?
– Еще бы. Оно разве сохранилось?
– Да, я туда иногда захожу, тем более что со службой рядом.
– Ностальгируешь?
– Бывает, – вздохнул Филатов.
Это заведение они знали еще со времен учебы в ВКШ и в дни получения стипендии часто навещали – поесть вкусных душистых пельменей и выпить по рюмке водки.
Кафе точно сохранилось и работало. Как в прежние времена, даже интерьер не изменился. Посетителей было немного. Заказали по салату оливье, двойной порции исходящих паром пельменей и графинчик водки.
– Ну что? За успех нашего безнадежного дела? – разлив ее по граненым стаканам, поднял свой Орлов.
– Именно, – звякнул в него Филатов.
Пообедав, расплатились и, выйдя в проезд, закурили.
– Давно был в театре? – кивнул Филатов на тумбу с афишей, извещавшей об очередной постановке «Гамлета».
– Уже и не помню когда, – швырнул в урну сигарету Орлов. – Дичаю понемногу.
Затем, попрощавшись, они разошлись. До новой встречи.
Глава 9. Сходка
Ласковое майское солнце висело в зените, согревая настывшую за зиму столицу и окружавшие ее леса. На полях зеленели озимые, из дальних стран к югу тянулся журавлиный клин.
– Что-то они поздновато, – задрав вверх голову, сказал похожий на шкаф парень в кожаном реглане и с перебитым носом.
– Какая тебе разница, Зверь, – лениво чавкая жвачку, ответил второй в таком же и с золотой цепью с крестом на шее. – Вечно интересуешься разной мудотой.
– Да пошел ты, – опустил тот взгляд и, вынув из кармана пачку сигарет, щелкнул зажигалкой. Оба стояли рядом с черным «Гелендвагеном», справа и слева от которого блестели столь же престижные иномарки. У них тоже переминались с ноги на ногу крепкие, спортивного вида парни, дымя сигаретами и перебрасываясь словами.
Позади автомобилей за вымощенной гранитом площадкой высилось здание помпезного ресторана, чем-то похожее на небольшой замок, с пустыми столиками и опущенными зонтами летнего кафе рядом. Все это окружал негустой сосновый бор, пронизанный солнечными лучами, пахло хвоей.
– Гляди, Матяш, – отщелкнул Зверь в сторону окурок, – сам Костя Могила пожаловал. Чувствую, серьезный сходняк, век воли не видать. Слушай, а ты б хотел быть законником? – покосился на приятеля.
– Не, – выплюнул тот жвачку. – По мне лучше беспредел, у них заморочек много.
Из остановившегося на площадке шестисотого «Мерседеса» с мигалкой вышел охранник, открыл заднюю дверь, и оттуда выбрался рослый, крепкого сложения человек. В костюме от Версаче, ярком галстуке и лакированных туфлях. Что-то сказав охраннику с низким лбом, пошагал ко входу.
Тот сел в машину, и, развернувшись, она встала в ряду других.
На первом этаже ресторана с неработающим баром и картинами русских пейзажистов на стенах гостя встретил метрдотель в накрахмаленной рубашке с бабочкой, угодливо согнулся и сопроводил по мраморной лестнице на второй этаж.
Там, за закрытыми дверьми, у которых бдила охрана, в просторном, с зеркальными окнами зале, за длинным, покрытым белой скатертью столом, сидели на мягких стульях два десятка человек. Все были разного возраста, но имели солидный вид: в добротной одежде, с «ролексами» и «омегами» на запястьях, у многих на пальцах блестели перстни с печатками. Одни тихо переговаривались, другие курили или потягивали минералку из бокалов. С появлением новой персоны разговоры прекратились, а он, приобняв сидевшего справа Деда Хасана, уселся во главе стола.
– Привет честнóй братве, – обвел присутствующих глазами.
– Здорово… привет… и тебе не хворать, – послышалось вразнобой. Из всех собравшихся в зале Могила был одним из самых уважаемых.
Родился он в середине 50-х в городе на Неве, в семье питерских интеллигентов, увлекался вольной борьбой, став кандидатом в мастера спорта. После школы окончил физико-математический техникум и отслужил армию в спортроте.
Когда рухнул Союз, сколотил преступную группу и начал заниматься рэкетом, познакомился с основателем бандитского Петербурга Кудряшом, став его правой рукой. После ряда разборок и войн они подмяли город под себя, Могилу назначили смотрящим. Вскоре он превратился в успешного бизнесмена, организовав целый ряд коммерческих предприятий, в том числе в Златоглавой.
Наиболее авторитетные: Сильвестр, Отарик Глобус и другие – к тому времени безвременно почили, и он поднялся на воровской Олимп.
– Давай начинать, – перебирая янтарные четки в руках, негромко сказал Дед Хасан.
Могила попросил внимания (разговоры стихли), а после сообщил, что нужно обсудить назревшие вопросы.
– Таких в наличии три, – поднял три пальца. – Прекращение разборок, общак и коронование очередного вора. Имеются другие предложения?
Таких не последовало.
– В таком разе переходим к первому, – продолжил Могила. – На прошлой сходке, четыре года назад, мы вроде решили этот вопрос, но ничего не поменялось. Братва по-прежнему воюет меж собой, ряды редеют, уходят лучшие из нас. В чем дело?
– Земли на всех не хватает, – пробасил кто-то с середины стола.
– Ее как раз хватает, – покосился в ту сторону Дед Хасан. – И того, что на ней имеется для нас. Решение сходняка – закон. Его уважать надо.
– Вот-вот, – поддержал его сидевший напротив средних лет подмосковный вор с погонялом Колючий. – А кто не уважает, поставить на нож. Чтоб было неповадно.
– Ты, что ли, ставить будешь? – хмыкнул низколобый со шрамом на щеке крепыш, сидевший посередине.
– А хоть бы и я, – сузил глаза Колючий, – если сходняк прикажет.
– Кишка у тебя тонка, – оскалился низколобый.
– Не выступай, Басмач! – обернулся к нему седой авторитет с морщинистым лицом. – Не на базаре.
Завязалось обсуждение, длившееся почти час, по которому приняли решение: разборки прекратить, а кто будет уличен в нападениях на своих, лишать жизни. Перешли ко второму вопросу. Он был особым.
Воровской общак существовал с давних пор и изначально служил для оказания помощи (подогрева) тем из них, кто оказался в местах лишения свободы. Менялся мир, менялся криминал, а вместе с этим назначение тайной кассы.
Теперь, помимо изначального, общак использовался для подкупа чиновников, правоохранителей и судей, закупки оружия и иных подобного рода целей, становясь финансовой основой воспроизводства криминала. Как в старые времена, он имелся в нескольких регионах страны, в тайных, особо охраняемых местах, под бдительным надзором специально назначенных смотрящих, в деньгах, золоте и бриллиантах.
Настали новые времена, «железный занавес» упал, преступность становилась интернациональной. Скрываясь от правоохранителей, российские бандиты нередко уезжали за рубеж или отправлялись туда на отдых, где вступали в контакты с местными. И от них узнали, что там общак не лежит мертвым грузом, а давно помещен в банки, где приносит изрядные проценты.
Молодые и более продвинутые решили перенять этот опыт и рубить бабки, не отходя от кассы, но старшие воспротивились. Мол, банк может лопнуть, а его хранилища обыщут менты – и, как говорят, гуляй, Вася. Свои же тайные места более надежные.
Вот и встал на сходке этот вопрос.
Первым по нему высказался седой, осадивший Басмача, смотритель общака европейской части страны, от Москвы до Урала. Кличку он имел Грач и был вором старой закалки. От активных дел отошел, но имел безупречную репутацию, почему и занимался столь важным делом.
– Все это лабуда, – сказал он, блеснув золотой фиксой. – Наплевать и забыть. Так берегли общак наши деды, так должны и мы. А заморская шелупонь не указ, когда они еще по деревьям скакали, на Руси уже был Соловей-разбойник.
– Га-га-га! – загоготали сразу несколько авторитетов.
– Не скажи, – подождав, когда стихнет смех, заявил сидевший напротив, лет тридцати, законник Дока. – Наше бабло лежит абы как, а ихнее работает.
– С работы кони дохнут, Юрок, – наклонился вперед Грач. – Так что лучше не баклань и слушай старших.
Разгорелись жаркие дебаты. Одна часть сходки была за опыт зарубежных коллег, вторая против. В итоге приняли решение: общак ни в какой бизнес не вкладывать, все оставить по-старому.
Осталось рассмотреть последний вопрос, для чего охрана впустила в зал нового человека. Это был угрюмого вида жилистый парень с квадратным подбородком.
– Присаживайся, Боксер, – указал рукой Дед Хасан на поставленный перед сходкой стул.
Тот пружинистым шагом прошел в центр, уселся и уставился в пространство.
– Кто рекомендует? – обратился к ворам Могила.
– Я, – приподнял руку один, по кличке Кумпол.