Стрелка привела к ферме. Когда-то в ней держали коров. Молоко и сливки отправляли в район, на молокозавод. Когда предприятие закрыли, ферма опустела – доярки остались без работы, а животных отвезли на мясокомбинат. Ферму много раз пытались снести, любители наживы хотели вручную разобрать её на кирпичи, но всё было бесполезно. У бульдозеров обязательно ломалась какая-то деталь, и они никогда не добирались до фермы. Люди, которые приходили к бывшему обиталищу скота с кувалдами, тоже терпели поражение. Стоило лишь раз ударить по толстой стене, как непременно ломалась ручка или слетал железный наконечник. Кто-то и вовсе по дороге терял кувалду, и потом не мог её найти. Однажды ферму пытались даже взорвать динамитом, но после того, как одному несчастному бедолаге оторвало руку, и эту идею оставили.
Истории о неуязвимости фермы копились, загадочные происшествия нагнетались, и вскоре постройку начали обходить стороной. Детям, которые так любят играть в таинственных местах, настрого запретили приближаться к пустующему зданию. Оно казалось забытым, безжизненным, одиноким.
Борька нерешительно топтался у входа. Семён подтолкнул его сзади. Скрипучая дверь отворилась, и солнечный свет проник внутрь. Братья последовали его примеру.
– Ну, хотя бы не кладбище, – ободряюще произнёс Семён.
Было тихо. Несмотря на ветер, даже осины, окружавшие здание, были безмолвны. Вдоль стен множились стойла с пустыми кормушками. Пахло навозом и сеном. Никаких следов давнего взрыва не было видно. Ферма выглядела прибранной, словно кто-то искусно поорудовал веником и тряпкой. От стен исходила приятная прохлада. Вдруг дверь за братьями захлопнулась, и всё погрузилось во тьму. Тонкие полоски света, пробивавшиеся сквозь заколоченные окна, тщетно пытались победить темноту.
Борька стоял на месте. Он хотел нащупать в кармане рюкзака фонарик, но руки напрочь отказались его слушаться. Он тихо позвал Семёна. Тот не отвечал. Тогда перепуганный мальчик прокричал имя брата во всё горло. В ответ прозвучало невнятное мычание. Борька шагнул к двери, и, нащупав ручку, начал её дёргать – безрезультатно.
– Эй ты! – в сердцах прокричал Борька. – Кто бы ты ни был, если обидишь моего брата, я тебя сотру в порошок!
В тот же миг со всех сторон начали доноситься удивлённые вздохи. Казалось несколько десятков людей перешептывались между собой. Зажегся свет. Он так ярко бил в глаза, что Борьке пришлось заслонить их рукой.
– Откуда тебе известны такие слова? – спросил глубокий голос.
Его владелец не подозревал, что Борька всего-навсего сказал первое, что пришло ему в голову. Мальчик открыл глаза и обомлел. Ферма преобразилась в огромную белоснежную комнату с высоким потолком, воздушными перламутровыми люстрами, гладкими белыми стенами и огромными окнами. Мраморный пол был идеально чистым и так блестел, что в нём отражались все присутствующие на ферме. Мебели в комнате не было, но люди, которые ещё несколько секунд назад обсуждали Борькины слова, сидели в большом кругу. Точнее, они висели в воздухе, будто под ними были невидимые стулья. Семён всё так же находился возле двери. Два крепких парня в белых плащах стояли по обе стороны от него.
– Семён, – встревоженно спросил Борька, – что с тобой?
– Отвечай на мой вопрос! – повторил голос. – А он пускай помолчит пока.
Побледневший Семён шевелил губами, но ничего не мог сказать. От удивления он выпучил глаза и прикрыл рот двумя руками. Человека, который лишил Семёна дара речи, нигде не было видно. Борька посмотрел на каждого из сидящих в комнате, все молчали. Они с интересом разглядывали посетивших их гостей.
– Я вас не вижу! – крикнул мальчик.
– Дурень, куда ты смотришь? – возмущённо ответил голос. – Я стою прямо перед твоим носом.
Борька посмотрел вниз. Он еле удержался, чтоб не засмеяться. Перед ним стояла самая настоящая крохотная печенюха. Настрой у неё был явно боевой. Маленькие глазуревые брови собрались на переносице, тоненькие ручки уперлись в квадратные узорчатые бока. Такую печеньку хорошо есть на завтрак со сливочным маслом. Но вместо того, чтобы лежать в стеклянной вазочке в ожидании быть съеденным, кондитерское изделие не сводило с Борьки грозного взгляда.
– Мистер Печеня, – сказал старичок с маленькими глазками, – ну что вы пугаете мальчиков. Я уверен, они смогут объяснить, как сюда попали и взломали нашу защиту. Ведь до них обычным людям этого не удавалось. – И, обратив взор к братьям, он добавил. – Мы вас слушаем, юноши, вещайте!
– Эмм, – начал Борька, который ещё не пришёл в себя после увиденного. – Ну-у, мы гуляли здесь вот, а я говорю, давай посмотрим одним глазком на ферму. А что, все говорят это гиблое место, интересно же взглянуть что внутри. Не то что бы мы хотели вас прерывать, просто любопытно стало, что это за место мистическое. Ну знаете, рассказывают тут всякое… Но нам, честно говоря, пора. Не на что здесь смотреть. Мы пойдём. Простите за беспокойство.
– Ложь! – перебил Борькин рассказ мистер Печеня. – В это место уже несколько лет невозможно попасть просто так. Войти осмелится только белый маг, либо шпион. На волшебников вы, ребята, не очень-то похожи.
Мистер Печеня медленно надвигался на братьев. С каждым шагом его бровки сдвигались к переносице, а губы всё плотнее сжимались. Борька, который совсем не боялся мистера Печеню, но не хотел его обидеть, сделал шаг назад.
– А как же избранные? – донеслось сверху.
Все подняли головы. На огромной люстре среди многочисленных цепей и ламп как ни в чём не бывало сидел Колька. Белая мантия окутала его, словно сложенные крылья птицы. Он смерил всех пытливым взглядом.
– Нико? – произнёс старичок, спустив на нос очки и удивлённо подняв седые брови.
Как и все присутствующие, он носил белую мантию. Но он резко выделялся на фоне остальных магов за счёт своих густых, ослепительно белых волос. Толстые, уложенные на левую сторону пряди, будто светились изнутри, притягивая к себе взгляды окружающих. Несмотря на почтенный возраст лицо старика было почти не тронуто морщинами, а маленькие молочно-голубые глаза не утратили молодой живости.
Увидев Кольку, болтающегося на люстре, маг чуть не выронил виноградную гроздь, которую всегда носил с собой. За день он съедал все восемьдесят пять ягод, растущих на ней. На следующее утро они вырастали заново. Будучи учителем и по совместительству предводителем белых магов, он знал в лицо всех своих учеников и помнил их имена. Его же имени не знал никто, поэтому для всех он был просто седовласым учителем.
– Ты сейчас на отдыхе, – продолжил учитель. – Это означает никаких собраний и лекций. Почему ты здесь?
Колька плавно приземлился на пол. Он поздоровался с присутствующими, сделав несколько вежливых поклонов в разные стороны. Борька и Семён с восторгом наблюдали, как их брат чинно проходил мимо сидящих на стульях мужчин и женщин. Ещё никогда не видели они в нём столько уверенности и внутреннего благородства.
– Я бы ни за что не нарушил правила, – сказал Колька, – но моя семья в опасности. Так совпало, что события захлестнули именно мою деревню. Я не мог оставаться в стороне.
Братья стояли в самом углу комнаты, будто замороженные. Борька едва заметно ткнул Семёна в бок.
– Смотри, а это не дядя Валера? – прошептал он, указывая на длинноволосого мага, который сидел на одном из невидимых стульев.
– Он самый, – подтвердил Семён, с облегчением обнаружив, что снова мог говорить, – только похудее. А вон там сидят Алёна Сергеевна из столовой и дядя Дима, почтальон. Видишь? Ума не приложу, что здесь происходит.
Среди двенадцати магов пятеро оказались знакомы братьям. Некогда обычные сельские жители сидели в воздухе в белоснежных одеждах. В их позах и взглядах виделось величие и мудрость. Так же, как и Колька, они странно преобразились. Они изменились не только внешне. Их голоса, интонации, жесты казались совсем иными.
– Это Семён и Борис, – сказал Колька, указывая на младших братьев. – Они, как и я, сыновья Василия. Я знаю, в это сложно поверить, но у них тоже есть дар. Они видят Кристалл Власти.
Маги зашептались, поглядывая на Борьку и Семёна. Они были явно чем-то обеспокоены. Один из них, худой и высокий, резко поднялся с воображаемого стула и спустился на пол. Его мелкие смолистые кудри затряслись в негодовании. Он начал браниться на неизвестном языке и выбрасывать руки вперёд, заставляя их неестественно болтаться.
Но больше всего внутренне негодовали Борька и Семён, ведь они ни слова не понимали из того, о чём говорили присутствующие. И даже когда кудрявый человек, заметив в их глазах полную растерянность, перешёл на нормальный язык, это не внесло больше ясности.
– Чепуха! – выкрикнул маг, продолжая махать руками. – Все мы в курсе, что дар, будь то тёмный или светлый, передаётся первенцу. Ни о каких младших детях не может быть и речи. Я считаю это провокацией и стремлением привлечь к себе внимание. Сотни веков закон старшего дитя работал безукоризненно. С чего вдруг он должен поменяться?
– А с того, что мой младший брат нашёл Кристалл Власти, который, к моему удивлению, за день до этого украли Тёмные ведьмы. Эта история даже в новости попала. Но никому из студентов об этом не сообщили. А дело-то серьёзное.
– Да, ты прав, – вздохнув, ответил седовласый учитель. – Дело очень серьёзное. Поэтому мы даже пригласили магов из других областей к нам на территорию и позволили им остаться на несколько дней, что противоречит правилам. Но мы решили пока не вовлекать учеников. Несомненно, ваше желание помочь похвально, но, боюсь, вы ещё не готовы сражаться с тёмными.
– Но как тогда объяснить наличие магического дара у трёх детей из одной семьи? Не кажется ли вам, что это связано с пророчеством?
– Пророчество, – протянул кудрявый маг, закатив глаза. – Всем известно, что это бредни сумасшедшего бездаря.
– Но всё, когда-то предсказанное им, сбылось! – выкрикнул Колька, теряя самообладание.
– Ну ладно, – ровным голосом сказал седой учитель, выставив вперёд руку, – не время браниться. Покажите, что у вас есть.
Колька кивнул Борьке, и тот вытащил из кармана тряпицу с замотанным в неё кристаллом. Все сидевшие на стульях маги наклонились вперёд. Мальчик начал аккуратно разматывать тряпицу, боясь ненароком выронить её содержимое. Казалось, время остановилось. Все с нетерпением ждали появления кристалла, не смея пошевелиться или заговорить. Когда стали видны многочисленные грани и изгибы изумрудного камня, маги отшатнулись. Они не могли прийти в себя. Когда же им это удалось, они одним за другим спустились на пол, окружив Борьку.
Кристалл залил светом всю комнату. Зелёные лучи отражались от мраморного пола и огромных окон, преломлялись и множились, устремляясь в разные стороны. Но внимание волшебников было приковано к Борьке, который безо всяких усилий держал камень в руках.
– Семён, – сказал Колька, – покажи карту.
Семён достал из-за пазухи старую книгу. На её первой странице красовалась Карта леса. Многие помеченные точки выглядели знакомо. Но всё же карта отличалась от обычных бумажных. Она была словно живая. Деревья, нанесённые на ней, колыхались от ветра, облака чинно проплывали над могучими соснами. Глядя на карту, Борька почувствовал себя соколом, который летел над лесом в поисках своей жертвы и при желании мог разглядеть даже крошечного муравья.
– Приветствую избранных! – завопил мистер Печеня.
Маги дружно поклонились. Они смотрели на братьев с восторгом и трепетом, словно те сделали важное, прежде неподвластное никому открытие. Некоторые маги даже хотели поздороваться с избранными. Братья же ощущали себя знаменитостями, которых окружила толпа фанатов, случайно встретившая их на улице. Было в этот что-то приятное и волнующее. Борька, увидев на лице Семёна смущённую улыбку, вдруг понял, что и сам он вовсю улыбался.
– Что ж, – торжественно произнёс кудрявый маг, устремляя взгляд на остальных волшебников. – Признаюсь, я удивлён, что каждый из этих мальчишек избранный. О Нико мы, конечно, знаем. Он один из талантливых и трудолюбивых студентов нашей школы. А вот его братья являются редким феноменом. Но всегда же есть исключение из правил.
– Что ты хочешь сказать, Виктор? – перебил его седовласый учитель. – Не ходи вокруг да около.
